Династия

– Господин Штольман, - Шумский тоже был обеспокоен. – Прошу вас, скажите, где же Анна Викторовна? Почему она не пришла? Яков вышел из алькова, и Шумский отшатнулся. Такое у Штольмана в этот момент было лицо – абсолютно закрытое. Абсолютно сосредоточенное. – Иван Николаевич, вы могли бы помочь? Шумский с готовностью кивнул. – Разумеется. Что нужно сделать? Поцеловав сына в щеку, Яков передал его офицеру. – Хороший мой, побудь с дядей Ваней. Он отвезет тебя домой. – Папа, я с тобой! – вырывался из рук Шумского Дюк. – К маме! Яков натужно улыбнулся. Застегнул на сыне теплое пальто, натянул ему шапку по брови. – Нет, малыш. – Поезжайте, Иван Николаевич, прошу вас, - Штольман закрыл на мгновение глаза. – Я, к сожалению, своего работника Зайцева отпустил, он наверняка уже дома, в Лахте. Передайте ему Дмитрия. Буду благодарен. – А где Анна Викторовна? – не унимался Шумский. Штольман взглянул на офицера так, что Иван понял – ответа он сейчас не добьётся. – Хорошо, Яков Платонович. Позволите у вас дома дождаться вас? Яков, коротко кивнув, проследил, как Шумский с Дюком на руках выходит на улицу. Повернулся к алькову. За невысокой открытой дверью отчетливо был виден спускающийся ход в подземелье. Не теряя более не секунды, Яков вошел в эту дверь, прошел несколько шагов по склизким ступенькам, оглянулся назад и понял, что ничего не видит. Он поморгал, привыкая к тусклому свету, сочившемуся из-за поворота лестницы. Ощупью вернулся на три ступени вверх и наткнулся на тяжелую каменную кладку. Выхода не было. Услышав короткий стон, Яков поспешил вниз. Чтобы не упасть, ему приходилось придерживаться обеими руками за влажные камни стен, такой узкий был ход. За поворотом стало чуть светлее, и еще через один пролет лестницы Яков вышел в старинный сводчатый подвал. Свечи, шипящие в высоком канделябре, рассеивали сумрак у дальней стены. – Яков! – вскрикнула Анна и попыталась улыбнуться. На ее лице были видны грязные дорожки от слез, но сейчас Анна не плакала. Штольман подбежал к жене, обнял, быстро осмотрел. Анна сидела на топчане, прислонившись спиной к холодной стене подвала. Юбка ее была задрана до бедер. Расстеленная под ногами шубка - мокрой. – Аня, что случилось? Как ты здесь оказалась? Ухватившись за ладонь мужа, Анна махнула другой рукой куда-то в угол. – Ты видишь, Яков? Штольман повернул голову в ту сторону и с удивлением узрел колышущийся силуэт невысокого мужчины в длиннополой ночной рубашке. – Что это за… - Яков удержал грубое слово. – Кто это, Аня? Я что, тоже вижу духов? Анна схватилась за живот и застонала. Через несколько секунд она подняла голову и утерла пот рукавом блузки. – Уже скоро, Яков. Малышка хочет родиться… Штольман сжал кулаки. Грязный подвал. Грязные руки в столетней плесени. Как тут принимать дочь? – Аня, немедленно наружу. Я отнесу тебя. И ты, и Дюк – вы ведь можете проходить через ту дверь? Анна покачала головой. – У меня не вышло. Здесь вообще нет выходов. Я все стены ощупала, сразу после того как побежала за Дюком. Он в порядке? – Да. Я его домой отправил с твоим Шумским, - Штольман сам облегченно выдохнул, осознав, что не зря не пустил сына в подвал. – Почему ты не можешь выйти? Грустно улыбнувшись, жена опять показала рукой в угол и тут же лицо ее сморщилось в гримасе боли. Шумно подышав, Анна немного расслабилась и потянула мужа за рукав. – Там, в углу, Яков – не дух. Или, скорее, не обычный дух. Он хвастается, что его многие видят. Яков вспомнил училищные байки. – Это тот самый призрак, что пугает кадетов? Мужчина в углу подвала презрительно выпрямился, что при его невысоком росте выглядело скорее комично. Вокруг шеи призрака обвивался когда-то белый шарф. – Говорит, что не хвастается, а так и есть. Яков, перед нами… - Анна сжалась, пережидая очередную схватку. – Перед нами – призрак императора Павла Первого. Вглядевшись в лицо мужчины, Яков узнал детские черты лица и курносый нос с литографии. – И какого … это тщедушное создание заперло тебя в подвале? Детей пугать надоело? – Я не посмотрю, что император, - Штольман потянулся за револьвером, но тут же понял, что призрака этим не проймешь. Из каменной кладки низкого потолка выпал кирпич и упал в шаге от топчана. Анна замотала головой. – Яков, не серди его. Он же слышит тебя, и не любит оскорблений. И даже если бы выход был, мне не выйти. Подняв с пола кирпич, Яков взвесил его на руке. Да, при таких возможностях можно и не любить оскорблений. Придется искать другие пути убеждения. – Чего он хочет, Аня? – Как обычно, - Анна взглянула на мужа, и по потемневшим глазам Яков увидел, что ей очень больно. – Наказать всех виновных в его гибели. Отомстить. – Гибели? Вообще-то Павел Первый от апоплексического удара умер… Призрак подплыл к Штольманам и угрожающе замахал длинными рукавами. Яков различил на виске императора вмятину с запекшейся кровью. – Нда… Но как он полагает, ты отомстишь, сидя в этом подвале? Что за глупости? Анна откинулась спиной на стену. – Он ждет, что я пообещаю помочь. А кому я буду мстить, Яков - девяносто лет прошло. Детям? Внукам? Он несколько фамилий назвал… Да ты сам меня арестуешь после первой мести… – Скорее, перед ней, - Штольман достал платок из кармана и утер пот с лица жены. – Где твой ридикюль? – Там где-то, на лестнице. Я уж не стала искать… - Анна вновь застонала. Яков опустился на топчан, обняв жену. Внезапно он поднял голову. – Всемилостивейший Государь император, - Яков подождал, пока призрак, выразив заинтересованность, подплывет ближе. – Вы ведь прикованы к этому замку, если я не ошибаюсь? "Давай же, сск.. призрачная, соглашайся!" – думал Штольман, не убирая с лица выжидательной улыбки. При таком поганом характере можно было ожидать, что зловредный дух с радостью будет кидаться кирпичами и в Аничковом дворце. Но по слухам, видели призрак только здесь, в бывшем Михайловском замке, где по официальной версии и скончался Павел Первый. Прозрачный император кивнул. – Понимаете, Всемилостивейший, - сократив не шедший с языка титул, Яков встал с топчана и, как мог, изобразил смирение перед царственной особой. – Ни моя жена, ни другой духовидец не сможет отомстить за вас. Слишком много времени прошло. Никто не позволит беспрепятственно убить десятки человек. Второй кирпич упал с потолка, и Штольман заторопился. – Даю слово дворянина, что мы приложим все силы к вашему освобождению. Яков взглянул на бледную жену и скрепя сердце добавил: – Анна Викторовна поговорит с духами ваших убийц. - Если существует хоть что-то, могущее прекратить ваше заточение здесь, мы это найдем. "И ты ответишь мне за подвал". Призрак замер. Склонил голову к плечу, отчего стала ясно видна уродливая вмятина на виске. Подплыл к Якову так, чтобы быть выше него, и с надменной улыбкой что-то проговорил. Штольман обернулся к жене. Поежившись, Анна пересказала: – Он согласен. Говорит, если мы не освободим его к лету, он отыщет способ наказать тебя лично. – Яков, пожалуйста, я не хочу так. Вдруг мы не сможем? - Анна умоляюще взглянула на мужа. Яков склонился к уху Анны и еле слышно прошептал: – Милая, сейчас нужно думать о тебе и о малышке, а так у нас есть шанс. Главное – что ты будешь в безопасности. – Ааа… - забыв о призраках и обещаниях, в голос закричала Анна. Штольман уставился на каменный пол, усмирил кипевшую в груди ярость. Не поднимая глаз, скрипящим голосом вежливо обратился к духу: - Тряпки, любые, прошу вас. Водку. Немедленно. … Седенький администратор оторвал голову от формуляров и перекрестился. Дверь в его комнату неожиданно открылась. Шелковые занавески отцепились от карниза и медленно поплыли к дверям, помахивая краями будто крыльями. У интенданта Мамурина нервная система оказалась тоньше. Когда спрятанная в столе бутылка водки, осторожно выглянув запечатанной головкой из ящика, выбралась наружу и поплыла в окно, Мамурин просто упал в обморок. Открыть окно призрак не удосужился. Бутылка вышла через стекло, и в кабинете вновь загулял сквозняк.