Династия

Штольман еще раз тщательно проверил все близлежащие помещения и коридоры. Никого не обнаружив, спросил у сына: – Дюк, куда ты побежал, когда я ушел в ту комнату? Хныкающий малыш даже не стал слезать с отцовских рук. – Не знаю! Все одинаковое! Коридоры училища действительно не отличались особой отделкой. Все стены были однообразно покрашены в тусклый серый цвет, картин и ваз на кадетов начальство благоразумно решило не тратить. В соседнем с канцелярией алькове на стене красовалась лишь литография императора Павла Первого, да в углу стояла швабра, оставленная нерадивым курсантом. В канцелярии Яков предупредил седенького администратора: – Любезный! Если зайдет дама с большим животом, прошу вас, передайте ей - пусть ждет здесь! Администратор очень удивился неподобающей резкости в голосе мужчины с ребенком на руках, но ответить не успел. Дверь за раздраженным посетителем громко захлопнулась. Яков погладил сына по голове и поцеловал кудрявую макушку. – Дюк, не волнуйся, маму мы не потеряем. Она, наверное, в дамскую комнату отошла. Скоро вернется. Штольман сосредоточился. Уйти далеко без сына Анна не могла. Спальни заперты, сквозь стены жена ходить не умела. Хотя теперь Яков уже ни в чем не был уверен. Быстро дойдя до аудитории академии, он нашел среди слушателей Шумского и махнул ему рукой. – Добрый день, Яков Платонович, - удивленный офицер приветствовал Штольмана. – Анна Викторовна здесь, с вами? Я хотел с ней встретиться… – Я понял, что не со мной, - Яков отбросил фразы приличия и сразу перешел к делу. – То есть Анну вы сегодня не видели? Шумский отрицательно мотнул головой. – Нет, Яков Платонович, я же сказал. А что случилось? – Привет, малыш. Какой ты уже большой. Как поживаешь? – Иван сделал козу и пощекотал мальчика. Дюк спрятал лицо на отцовском плече, а Яков спросил: – Где начальник училища? Академии? – Господин Штольман, да в чем дело? – Иван одернул форму, согнал складки мундира за пояс и свысока взглянул на полицейского. – С какой стати вы меня допрашиваете? Поняв, что Шумский ничего про Анну не знает, Штольман резко развернулся и пошел вдоль коридора, читая таблички. – Руководство - на третьем этаже! – крикнул вслед полицейскому Иван. У окна в большой внутренний двор Штольман остановился, внезапно вспомнив о своем волшебном зеркальце. Он поставил сына на подоконник. Дюк тут же стал расцарапывать замерзшие на стекле узоры, а Яков, держа в заледеневшей ладони иконку, увидел на том же стекле жену. Анна сидела на широком топчане и, закусив губу, пыталась не плакать. Тускло горевшая свеча едва освещала угол мрачного подземелья с низкими сводами, куда не проникал дневной свет. Подхватив сына, Яков быстро поднялся по парадной лестнице на третий этаж и на ближайшей по коридору двери увидел табличку «Хозяйственная часть. Интендант Мамурин». Полный, потный офицер в форме инженерных войск суетливо привстал со стула и забормотал: - Сюда нельзя, господин хороший. Вы же видели на входе – сегодня не приемный день. Обратитесь завтра, с десяти утра до … – Здравствуйте, господин Мамурин. Прошу вас, найдите план замка, - Яков дошел до письменного стола, поставил сына на пол и наклонился над чиновником. – Как можно быстрее. Интендант замка не любил работать, и такая наглая просьба его лишь раздосадовала. – Господин хороший, вы в своем уме? Врываетесь ко мне, требуете неизвестно что… Вы вообще кто таков? Сюда штатским вход запрещен. Штольман досчитал про себя до трех. Собирался до десяти, но не выдержал. Трех секунд хватило, чтобы взять себя в руки и не заорать на неповоротливого служаку при сыне. – Я – начальник Сыскного отделения полиции, Штольман. Он брезгливо взял толстячка за рукав и потянул к окну. – Вон, видите за Фонтанкой здания? Я оттуда. Прошу немедленно предоставить план замка. Плюхнувшись на стул, Мамурин развел руками. – Ну, извиняйте, господин сыскной. У нас тут армия, а не полиция, подчиняться не обязаны. Встретив бешеный взгляд Штольмана, он ерзнул стулом по паркету и полез в ящик стола. – Так, давешнее меню столовой. План закупки овощей. Расписание дежурств по чистке картофельных клубней… – Мамурин! - Яков демонстративно положил ладонь на кобуру. Чиновник утер пот со лба и стал перебирать скопившиеся формуляры и распоряжения в следующих ящиках. Дюк, оставленный без присмотра, увлеченно протыкал дыроколом какие-то бумаги. Собравшееся в дыроколе конфетти он уже высыпал на дорогой ковер и теперь раскладывал кружочки по орнаменту. – Папа, тут сабля! – завидев в стеклянном шкафу красивую шашку, Дюк бросил дырокол на пол и полез в витрину. – Стойте, молодой человек! – успел вскрикнуть интендант перед тем, как витрина стала заваливаться на сторону. Яков выхватил сына из-под стеклянного шкафа, а вошедший в кабинет Шумский осторожно прислонил шкаф к стенке. – Дмитрий! – Яков поставил сына в угол и сердито велел: – Стой здесь. Ни шагу в сторону. Ты понял? Малыш уставился на стену и грустно кивнул. Саблю не дали, дырокол был далеко. Дюк уселся на пол, подтянул к себе изуродованные бумаги и стал складывать их по дырочкам. – Да вот же то, что вы ищете, - интендант ткнул пальцем в малыша. Штольман осторожно вынул из рук сына дырявый план. Изучил помещения, расположенные квадратом вокруг большого внутреннего двора. Перебрал листы – второй этаж, третий. Бельэтаж с двумя рядами окон. – Подвалов нет? Мамурин равнодушно пожал плечами. – Да какие подвалы с этими чертенятами? Кадеты бы залезли давно и всех крыс переловили. Я не встречал. – Не встречали? Или нет подвалов? – Яков смял в руке бесполезные планы. – Я сейчас сюда землеройные машины приведу и снесу вашу богадельню! Как это в замке нет подвалов? – Знаете, что, господин сыскной? – Мамурин открыл окно и впустил свежий морозный воздух. – Идите-ка вы … к начальнику училища. Кабинет за поворотом. – Снесет он, - пробормотал чиновник в спину бешеному посетителю, - Сам император Павел строил, а он – снесу. Ишь ты, решительная какая полиция пошла… Оглянувшись, интендант с ужасом осмотрел свой ранее уютный кабинет. Стеклянный шкаф, прислоненный под углом к стене, угрожающе потрескивал. Пол был щедро засыпан конфетти, а бумаги из ящиков стола разлетелись по всей комнате. Некоторые особенно смелые планы уже вылетели в широко распахнувшееся окно. С неожиданно веселым дребезгом витрина рассыпалась осколками по мягкому ворсу ковра. В углу кабинета торжественно закачалась шашка, пригвоздившая к паркету расписание чистки клубней. … – Рад знакомству, Яков Платонович, - начальник Инженерного училища полковник Гордеев пожал руку полицейскому. – Господин Шумский, а вам разве не нужно сейчас свидетельство о переподготовке получать?.. Яков во избежание новых беспорядков не спускал сына с рук. Шумский, так и не выяснив у Штольмана, где Анна Викторовна, растерянно ссутулился у двери. – Оперативные данные, - Штольман был краток. – Комната без окон, низкий потолок. На плане замка таких нет. Где она может быть? Гордеев задумчиво потер щеку. – Ну, Яков Платонович... Замку уж сто лет, тут что угодно может скрываться. Кстати, я жаловался вашему руководству, что … знаете ли… На усталом лице начальника училища отразилось сомнение. Дурново был ему приятелем, а этот резкий сыщик мог всё неправильно понять. Штольман усилием воли согнал с лица напряжение и понимающе улыбнулся. – Что, призраки донимают? Наслышан, но полагал, что это… – Мальчишеские проделки? – Гордеев кивнул. – Я тоже сперва так думал. Кадеты со старших курсов пугают новичков. Офицеры нашептывают страшные истории впечатлительным барышням. Все очень таинственно и загадочно - можно за экскурсии деньги собирать. Начальник училища тоскливо вздохнул. – Яков Платонович, к сожалению, это не сказки. Меня уже в управлении засмеяли, но делать то что-то нужно… Впечатлительный курсант из богатой семьи неожиданно выпал из окна – никакой дедовщины, мы провели тщательное расследование. Картины со стен слетают и бьют по голове, пришлось все убранство снять. Пропадают сладости из кадетских тумбочек. Курсанты дерутся. Родители недовольны. – Хоть переезжай отсюда… - Гордеев грустно выглянул во двор. – Вот взгляните, Яков Платонович. С сыном на руках Яков подошел к окну. Десятки продырявленных листов бумаги планировали над двором, покрывая тщательно подметенный гравий причудливыми пятнами. Штольман кашлянул и шепнул сыну на ухо: - Когда найдем маму, Дюк, мы еще поговорим об этом. … Визиты к руководству училища ничего не дали. Спускаясь по лестнице, Штольман вновь и вновь пытался сообразить, где искать неизвестную комнату. В бельэтаже он замер у алькова с литографией и бессильно стукнул кулаком по серой стене. Рамка покосилась, отразив на стекле не полудетское лицо императора, а испуганную Анну. Внезапно всхлипнув, Анна встала с топчана, подтянула полы длинной юбки до колен и в растерянности уставилась на свои ноги. Яков знал это выражение лица любимой жены. Ей было страшно. – Папа, пойдем туда, - Дюк ткнул пальцем в тусклую краску. – Куда, мой хороший? Заерзав на отцовских руках, Дюк сполз на пол и подошел к стене. – Сюда. Штольман изумленно смотрел на сына, наполовину скрывшегося в стене. Малыш протянул ему руку. – Пойдем же… Вдруг мама там? Яков вытащил сына из невидимого дверного проема. Взглянул на покосившееся стекло. Анна в панике снимала с себя одежду, расстилая ее на топчане. По лицу жены катились крупные слезы. Губы ее шептали: «Яков, помоги». Сжав челюсти до хруста в зубах, Яков закрыл глаза. Представил Анну, одинокую и напуганную, и малышку, которой только предстояло появиться на свет. Помолился как мог. Открыл глаза и увидел неширокую, распахнутую настежь дверь в стене - там, где только что была лишь ровная поверхность.