Лис и кролик

- Чаю хочешь, Рукия-чан? – наваждение длилось считанные секунды, и вот он уже снова – Ичимару Гин, бессовестный шут. А она чего ждала - признания? Наверное, все-таки ждала. - Не откажусь, Ичимару, - она церемонно кивает и молча ждет, пока он заваривает чай. - Рукия-чан действительно любит меня? – челка на глазах, пушистые ресницы даже не приподняты – как будто ему безразличен ее ответ. Рукия медленно опускает на стол чашу. - Я уже говорила тебе, – тихо произносит она. – Повторять не буду. - Тогда, может, поужинаем сегодня вместе? Ей хочется расхохотаться – то ли от абсудности ситуации, то ли от облегчения. - Я зайду за тобой в восемь, - он принимает ее молчание согласием. Она продолжает молчать, пока они допивают чай. Ближе к восьми вечера у нее начинают ощутимо дрожать руки. Она не была сегодня в поместье – просто не могла туда вернуться. Хорошо еще, что в кабинете всегда висела запасная форма. Ровно в восемь он появляется на пороге ее кабинета с узелком в руке. - Пойдем, Рукия-чан? Когда они выходят с территории казарм 13 отряда, он берет ее за руку. - А сейчас мы проверим, каково шунпо Рукии-чан, - ей кажется или в его голосе кроме привычного ехидства проскальзывает что-то, похожее даже на нежность? Закатное солнце окрашивает холмы Руконгая в золото и багрянец. Он останавливается на самой вершине одного из них. - Отсюда прекрасный вид, не находишь? Она кивает. - Очень красиво, - этот свет делает его лицо совсем живым – золотит ресницы, окрашивает розовым щеки. Очень красиво. В узелке – много вкусной еды, а закат придает самым простым действиям романтики, поэтому она не сопротивляется, когда он осторожно обнимает ее – она просто откидывается затылком на широкую грудь Ичимару Гина и спустя пять минут почти засыпает. Ей удивительно спокойно. Когда поздно вечером она возвращается в поместье – полусонная, вымотанная и счастливая – Бьякуя не присылает за ней слугу, как обычно. Но Рукия решает, что это и к лучшему – она слишком запуталась сама в себе.