Без Бога

Только спустя две недели Аня осознала, что прогулки по берегу реки вошли у них в привычку. И она совсем не нервничает, хотя должна бы. Милош изучает её, она это знала, но позволяла ему в таких виртуозно небольших дозах, что, когда ему казалось – вот-вот, она уходила в крутое пике, и всё, что ему оставалось – неподалёку скользить мимо по глиссаде. Она тоже изучает его. И они оба притворяются, что изучают иностранные языки. - А как это по-сербски? - А как это по-русски? - Мне совсем не хочется уезжать, - говорит молодой человек, бросая в воду камешки. – Скажи ещё раз, как это называется? Аня негромко смеётся. - Пускать блинчики. - Пускать блинчики, - повторяет он, пытаясь сделать «н» мягче. – Господи, чушь какая. Блинчики нужно печь, а не пускать. В английском всё просто – stone skipping. - А по-французски – просто ricochet, но ты почему-то сейчас не во Франции и не в Великобритании. – Милош улыбается, он знает, что Аня не обижается на него. И она подтверждает его мысль, добавляя, - дождёмся Масленицы – напеку тебе блинчиков. Аня поднимается с куртки, брошенной на камни, и подходит к Милошу, забирая у него несколько камешков. Она скрывает от него, но не от себя, что это просто повод прикоснуться к его руке, в которой её ладонь давно привыкла покоиться так удобно. - Мне нравится эта традиция, - соглашается он. – У нас это тоже празднуют, но не так широко. - Тра-ди-ци-я, - привычно поправляет девушка. – Мягкая «д» и твёрдая «ц». - Сумасшедший язык, - ворчит Милош и подкидывает гальку разом, она взлетает веером и взрывает воду, как артиллерийский заряд. Аня берёт его под руку, и они неторопливо, захватив куртку, отправляются в обратный путь. - Скучаешь по Белграду? Милош не отвечает на вопрос. Что ей сказать? Что хотел бы взять её завтра с собой, провести все три дня с ней, чтобы от её волос пахло не рекой и огнём камина в доме, чтобы она после своего Екатеринбурга – ужасное название – в котором она «намёрзлась», побывала в прекрасных местах его детства, которые не видела никогда? - Спой мне, пожалуйста. Он смущает её этими просьбами. Ей вовсе не кажется, что она хорошо поёт, но Милош иногда просит. И именно русские народные песни. - Что тебе спеть? Рождественскую? - Нет. – Это его любимая, но не её он сейчас хочет услышать. – Спой о любви. Подумав, Аня начинает негромко, прислушиваясь к себе, перекатывая во рту гласные: - Гаю, гаю, ай, Божа ж мой, плакала… Гаю, гаю, ай, Божа ж мой, плакала… Ай, плакала млада Марьюшка, плакала…

Гаю, гаю, ай, Божа ж мой, плакала. А, як же мне от девушек отвыкать? Гаю, гаю, ай, Божа ж мой, отвыкать. А, як же мне да и к Васеньке привыкать? Гаю, гаю, ай, Божа ж мой, привыкать. То так, то сяк, от девушек отвыкну. Гаю, гаю, ай, Божа ж мой, отвыкну. То так, то сяк, да и к Васеньке привыкну. Гаю, гаю, ай, Божа ж мой, привыкну… Гаю, гаю, ай, Божа ж мой, привыкну. Гаю, гаю, ай, Божа ж мой, привыкну…

- Какая печальная песня, - заключает Милош, когда голос Ани перестаёт звучать. Пальцы у неё стали холодными, и он греет их ладонями. - Да, наверное, - соглашается она, думая, намеренно ли он согревает её. – Наверно, не умеют русские девушки про счастливую любовь. - Не уметь – про? – тут же уточняет Милош, и Аня улыбается, поясняет: - Я не договорила слово. Должен быть глагол. Не умеют про любовь петь… или, может, сочинять не умеют. Про счастливую. - А что такое «гаю»? - Не знаю. Просто запев… Совсем темнеет, когда они возвращаются к террасе. Им не хочется разнимать руки. - Как по-сербски «я буду по тебе скучать»? - Ја ћу ти недостајати, - говорит Милош. – Повторишь? - Ја ћу ти недостајати, - повторяет Аня, и он кивает, мол, неплохо. А потом в момент становится серьёзнее. - И jа ћу недостајати. - А как по-сербски «возвращайся скорее»? - Брзо вратити. - Так просто? – она смеётся. - Так просто. – Милош вовсе не спешит выпускать её руки. Она смотрит, как он поглаживает её по запястью. – Ја ћу се вратити брзо, ако ћеш ме чекати на крају*. - Что… ты сказал? - Я сказал, что ты мне очень нравишься, Аня, - признаётся он наконец. – Что я хотел бы, чтобы и ты могла со мной поехать. Чтобы вы с Белградом посмотрели друг на друга. - Красиво сказано… - шепчет она, понимая, что Милош ждёт от неё ответа. И когда она поднимает глаза, она видит перед собой удивительного молодого человека, искреннего, в чём-то наивного, но мудрого, мужественного и надёжного. Просто мечта. Принц из сказки. - Я… Милош, я уже большая девочка, я не собираюсь изображать из себя… неизвестно что. Ты мне тоже нравишься, очень. По-моему, это очевидно, что ты нравишься мне больше, чем… больше, чем положено. Но у нас ничего не сложится с тобой. Она наконец отнимает руки. От непонимания Милош странно улыбается: - Постой. Я, конечно, не знаю русский язык очень хорошо, я, возможно, тебя неправильно понял. Ты нравишься мне. Я нравлюсь тебе. И при этом у нас с тобой ничего не сложится. Так? Аня сдерживает тяжёлый вздох, глядя, как пристально молодой человек разглядывает её. - Ну вот, а говоришь, не понял. Спокойных снов. Брзо вратити, Милош. – Она разворачивается и уходит, поднимается в дом, но он останавливает её в дверях, поворачивая к себе: - Подожди, но… я должен знать, что за причина. Она, конечно, инопланетянка. Она, конечно, своевольна и красива, она может ему отказать, но… ведь имеет он право в этом случае узнать, что именно не так? Неужели он поторопился?.. Ему нужно сделать всё правильно. Аня – особенная, и ему так хочется не спугнуть её. Оказаться подходящим, хорошим, достойным. Сдать в огромной России очередной экзамен и показаться ей лучше всех русских мужчин. Отогреть балканским духом ироничную сибирячку и не отморозить кончики пальцев, которыми ему хочется прикасаться к её коже. Именно в этот раз это так ему важно, пожалуйста, Господи… - Слишком долго объяснять. - Я никуда не спешу. - Спешишь. Тебе нужно выспаться. - Думаешь, я смогу сейчас уснуть? Пикировка короткая, быстрая, как фехтовальный поединок, хотя ни один из них не хочет колоть партнёра. Аня сдаётся. Она зажмуривает глаза и не видит, как Милош ищет на её лице ответ на свои вопросы. - Прости меня… прости меня, Милош. Не спрашивай. Прости… - она опускает голову, волосы падают на лицо, и только покрасневший носик выглядывает наружу. Милошу хочется убрать её волосы, привлечь девушку к себе, ведь она впервые кажется ему потерянной и беззащитной. Пусть только разрешит ему остаться. – Я желаю тебе удачной дороги. И да, действительно, возвращайся скорее. Аня сжимает его руки, давя в себе чувство сожаления, подспудно желая вернуть всё, как было до этого момента. Он внимательный и нежный, он из умеющих позаботиться, не оставить… как же ей жаль. Она уходит, оставляя Милоша в растерянности, и он ещё долго смотрит туда, куда Аня ушла торопливее, чем обычно. И ему чертовски больно. Он всё-таки поспешил? Слишком рано признался ей? Но как мог он уехать в Сербию, оставив её в тишине? Утром Аня невозмутимо целует его в щёку при всех, и он понимает – вчерашний эпизод должен быть забыт. Каких-то пять неловких минут. С кем не бывает.