Песня для Мёнсу

[Исполняемая песня: volta3 — дотянуться рукой. Найти в аудиозаписях вконтакте и послушать] — Ты должен исполнить эту песню… Для неё. Глаза Тэ вмиг округлились, сердце неприятно подёрнулось, зарождая внутри совсем печальные догадки. Чон Хосок проиграл. Война окончена. — Это же… Это твои чувства, Хосок… — растерянно пробормотал светловолосый, сглотнув подступивший к горлу ком. — Теперь уже нет, — выдавил из себя отчаянную усмешку Хо, кинув последний взгляд на нотную тетрадь Юнги, которую так любезно передал теперь, кажется, в надёжные руки. — Ты должен спеть её. — Хоби, так нельзя, — судорожно замотал головой Тэ, пытаясь всунуть ноты обратно владельцу. — Это твои чувства, я так не могу… Как глупо. Тэхён, которого Хосок так ненавидел, которого так презирал лишь из-за того, что мальчишка точно так же как он влюбился… Лишь из-за того, что Мёнсу выбрала именно его, такого светлого, доброго, немного нелепого, странного, всё ещё не повзрослевшего Тэхёна, который не хотел никому зла, который специально и не планировал рушить жизнь Хо. За что он может ненавидеть Тэ? За то, что сейчас юноша не может даже просто взять и спеть какую-то несчастную песню, взяв эмоции и чувства глупого, влюблённого по уши Чон Хосока, выдав те за свои собственные? — Тэхён, — слегка повысил на юношу голос Хосок. — Она любит не меня, она любит тебя! — схватил парня за ворот рубашки Хо, потянув белоснежную ткань немного на себя. — Пожалуйста, — уже шептал он подрагивающим голосом. — Прошу тебя, я не смогу. Сделай это за меня. Тэхён, я прошу тебя… Тэхён. Тэ, эта песня, спой её так, как никогда не пел, спой для неё от всего сердца, как ты умеешь. Спой её ей, как никогда ни одну песню не пел… Я теперь просто не смогу. Вся эта ситуация более походила на последнюю просьбу умирающего, и Тэхёна от неприятного ощущения аж передёрнуло. А Хосок, по сути, умирал. Он умирал медленно и мучительно, пока тешил себя надеждами, пустыми мечтами о светлом будущем… Будущем милой, всегда доброй и нежной Мёнсу, в котором его нет. Сколько лет они знали друг друга? Сколько пережили вместе? Сколько всего копилось в сердце юного, немного наивного Хосока все эти годы? — Ты, правда, хочешь, чтобы я исполнил эту песню за тебя? — настороженно поинтересовался Тэхён, в последний раз кинув обеспокоенный взгляд на побледневшего парня напротив, у которого вся его внутренняя боль проецировалась на лице. — Здесь все твои чувства к ней, разве ты готов отказаться от всего? Хосок опустил голову вниз, ослабив руки на воротнике друга, и крепко зажмурил покрасневшие глаза, до скрипа стиснув зубы. Где-то на сцене девчонка-одноклассница закончила рассказывать свой стих, а ведущий затараторил что-то в микрофон, наверняка, уже объявляя повторный выход музыкального коллектива, ведь зал вновь захлестнула буря возгласов и аплодисментов. Пора было возвращаться на сцену. — Я готов, — еле слышно шепнул Хосок, окончательно отпустив ворот белой рубашки Тэхёна. — Тогда я спою это, — приподнял на уровне головы тетрадь юноша, показав исписанный нотный листок другу. — Сейчас, — развернулся спиной к поникшему Чон Хосоку он. — Эй, выходим, — затараторила спешно подошедшая к парням Мёнсу, поднимая уснувшего под стенкой Чонгука, что начал сонно потирать покрасневшие глазки, что-то несвязно бормоча себе под нос. — Давайте-давайте, — торопила всех девушка. Ребята вышли на сцену не в полном составе. Хосок так и не смог сдвинуться с места, оставшись стоять за кулисами. Это не его история, не его «долго и счастливо». Пускайте титры, тут не на что смотреть. Тэхён поспешно метнулся к синтезатору со стоящим за ним Юнги. — Поём песню для Мёнсу, — с каким-то лёгким раздражением в голосе сообщил он Мину, на что тот недоумённо покосился, тут же бросив обеспокоенный взгляд на стоящего за сценой Хосока, что явно не намеревался выходить. — Вот придурок, — раздражённо выдохнул Юнги и неуверенно проводил взглядом уходящего к центру сцены блондина. Тэхён пару раз кашлянул в микрофон и зал резко погрузился в абсолютную тишину. Чонгук с Мёнсу недоумевающе взглянули на юношу, который, судя по выставленным перед собой нотам, желает спеть что-то своё. За спиной заиграл синтезатор, послышалось мелодичное разложенное вступление, которое Мин, казалось, придумывал на ходу. Тэхён покорно ждал. Ждал и, наверняка, надеялся, что вот сейчас выбежит на сцену одумавшийся Хосок, отнимет тетрадь и, собравшись с мыслями, споёт эту песню сам. Он же должен передумать. Чон Хосок просто обязан. Вот только Хосока за кулисами уже не было. Парень ушёл. Ушёл, чтобы не слышать красивый бархатистый голос Ким Тэхёна, что поёт о его любви. Чтоб не видеть счастливое лицо Мёнсу, чтоб не знать о том, как та будет радоваться и обнимать светловолосого, от которого ничего большего и ждать не смела. Юнги бесконечно играл вступление к песне уже в течение минуты, с каждым новым кругом повтора, всё раздражённее и раздраженнее сводя челюсть в недобром оскале, а Тэхён всё не вступал, смиренно смотря в сторону пустых кулис, игнорируя зловещие энергетические позывы старшего со спины. Юнги еле сдержался, чтоб в сердцах не шлёпнуть пальцами по клавишам, не разломать синтезатор и не зарядить обломками в Ким Тэхёна. Пальцы Мина остановились. Повисла тишина. — Знаете, — внезапно, заговорил в микрофон Тэ, не сводя пристального взгляда со всё ещё пустующих кулис. — Эта песня написана не для меня, а для стоящей на этой сцене девушки, вот она её и споёт, похлопаем, — отвернулся от микрофона юноша, поспешно всунув нотную тетрадь ничего не понимающей Мёнсу, которая вообще не в курсе, и вообще ни разу не готова. — Ты с ума сошёл? — коротко шикнула на Тэхёна она, со страхом покосившись на каракули Юнги. — Я тебе не великий вокалист! — продолжала шептать сквозь зубы девушка. — Ты же в хоре пела? — вопросительно приподнял брови светловолосый. — В церковном, — отчаянно нахмурилась Мёнсу. — Ну, значит, ноты прочитать сможешь, чего ты, — начал проталкивать к микрофону упирающуюся девушку юноша. — Я! Я не могу, не могу я, господи… Тэхён. Я же не… Тэхён! Ты покойник. Мёнсу осторожно сняла с себя гитару и, выдавив неловкую улыбку, растерянно всмотрелась в зал переполненный школьниками, друзьями школьников и друзьями друзей школьников. Петь при таком количестве народа? О, ужас. Да и какой из неё вокалист? Тэхён всунул в руки нотную тетрадь, и Мёнсу в тот же миг окунулась в ту с головой, лишь бы спрятать хоть куда-то испуганно бегающие глаза, лишь бы не смотреть в этот зал, лишь бы… За спиной вновь послышалось красивое соло клавиш Юнги и девушка немного взяла себя в руки. Песня, она же красивая, да? Мелодия красивая, смысл, наверное, тоже красивый. Песня для Мёнсу? Серьёзно? Тэхён совершенно точно сказал, что эта песня предназначается ей. Песня для неё? Написанная Тэхёном… Девушка вышла из бесконечного потока мыслей лишь почувствовав, что недолгое вступление Юнги подошло к концу и нужно петь. «Эй, как твои дела?» Мёнсу неловко смазала первые ноты, неуверенно подхватив мелодию. Она так давно не пела, ну почему нельзя было просто предупредить? «Нормально ли выспалась вчера? Я просто бежал сюда Сказать тебе эти слова. И дождь опадёт, и рухнет закат, И мне не сломить это проклятие…» Девушка прикрыла глаза, уже почти привыкнув к микрофону, крепче ухватившись за тетрадь, придерживая пальцем нужную строчку, чтобы вовремя вступить. «Не уходи, прошу, Не закрывай эту дверь, Мне некуда деться теперь, Видишь, не дышу, Я по уши в этой земле, Но слышу твой голос извне. Посмотри, я здесь, ближе, чем кто-то другой… Позволь до тебя дотянуться рукой!» Руки Мёнсу подрагивали, сердце бешено колотилось. С каждой строчкой в грудную клетку всё больше и больше врывались сомнения, подозрения и нелепые догадки, ведь каждое слово, каждая фраза была настолько знакома, что становилось безумно страшно за собственные мысли. Всё это уже было с ней, всё это ей уже говорили… «Эй, одевайся теплей, На улице холодно теперь. Не гуляй допоздна И не оставайся одна». Широко распахнув глаза, вчитывалась в каждую исполняемую ей строчку девушка, уже нисколечки не сомневаясь в своих догадках. Хосок! Хосок! Хосок! «И дождь опадёт, и рухнет закат, Прошу, не беги, мне нужно сказать тебе!» Внезапно, вновь задрожал голос Мёнсу, и девушка с силой зажмурила глаза, уже не смотря в ноты. Лишь бы не дать волю чувствам, лишь бы не думать о содержании песни, лишь бы не принимать на себя весь тот спектр чувств, что вкладывал в эти строки Хосок. Чон Хосок. Чон. Хосок. «Не уходи, прошу, Не закрывай эту дверь, Мне некуда деться теперь, Видишь, не дышу, Я по уши в этой земле, Но слышу твой голос извне Посмотри, я здесь, ближе, чем кто-то другой. Позволь до тебя дотянуться рукой! Позволь до тебя дотянуться рукой…» Мёнсу стиснула зубы и сглотнула подступивший к горлу ком, слухом уловив сильно смягчившийся аккомпанемент Юнги, что плавно уходил на окончание. Из глаз текли слёзы. «Не уходи, прошу, Не закрывай эту дверь…» Почти шептала девушка, пристыженно склонив немного покрасневшее лицо, по которому из мокрых глаз бесконечно стекали крупные, красивые слёзы. «Видишь, не дышу, Я по уши в этой земле…» Нужно просто допеть до конца. Нужно просто допеть. «Посмотри, я здесь, ближе, чем кто-то другой, Позволь до тебя дотянуться рукой…» Ушла на тонкие, высокие, почти хрустальные ноты девушка, по окончанию песни скрывшая заплаканное лицо за маленькими ладонями. Зал завизжал, оглушив всех, находящихся на сцене друзей, чьи лица по окончанию песни не выдали ни одной эмоции. Песня, автор которой выдал себя с потрохами. Не узнать в ней чувства Чон Хосока было невозможно. Зал продолжал аплодировать всё ещё сжимающей в своих ладонях лицо Мёнсу, поддерживая ту, намеренно громко выкрикивая, что песня была исполнена прекрасно, эмоционально, чтобы несчастная не переживала так и перестала плакать, ведь это было очень даже неплохо. Все эти люди, искренне полагающие, что слёзы девушки были от волнения, от боязни таких публичных выступлений, даже не представляли, что сейчас творилось внутри у подрагивающей от каждого тихого всхлипа Мёнсу, которая не смела дать волю слезам даже во время переживаний за их с Тэхёном отношения. Но тут совсем другое. Здесь был Чон Хосок. Хоби, что любил её. Любил даже когда она этого не замечала, даже когда смело рассказывала ему о красавчике-Тэхёне, что так запал в самое сердце. Она же не знала. Она даже не догадывалась, когда всё было так очевидно. Мёнсу поспешила удалиться со сцены, оставив ребят одних, наконец, раскрывая лицо, судорожно оглядываясь по сторонам в поисках автора песни, что скрылся неизвестно куда в самый разгар концерта. За спиной девушки на сцене послышалась очередная песня, теперь уже вышедших из положения трио в составе клавишника, барабанщика и вокалиста, которым, кажется, глубоко плевать на отсутствие гитар в их составе, ведь концерт нужно довести до конца. Они ж мужики, они справятся, выкрутятся, в конце концов.