Песня для Мёнсу

— Я больше не причиню тебе боли, — уверял Хосок противоположную стенку, апатично проглядывая через небольшой зазор в одеяле, впуская в свой тёмный тёплый кокон мелкие крупицы дневного света и прохладного воздуха. Поджав под себя ноги, парень, как гусеничка, укутал себя мягким барьером и очень много и долго думал. Он думал так уже дня три. Каждый день то репетиции, то дом и одеяло, то подготовка к экзаменам, снова репетиции, вновь дом и одеяло. Желание писать песню для девушки отпало само собой. Что толку от неё, если сердце Мёнсу ему не принадлежит от слова совсем. Что толку стараться, кого-то любить, если этот кто-то ответных чувств не питает? Парень поник, стал менее активен, менее разговорчив, никаких спонтанных танцев, никаких бесящих звуков. Юнги даже в какой-то момент стало тревожно за младшего, депрессия которого затянулась. Так было, пока не пришёл тот самый заветный день, в который нужно было откинуть свои сердечные проблемы на второй план — день рождения Мёнсу. Суббота обещала стать чем-то волшебным, ведь сегодня Мёнсу будет улыбаться вдвое больше, чем обычно, она будет радоваться вдвое больше и больше смеяться. Хосок проснулся в восемь утра, с первого раза вняв оглушительному звону раздражающего будильника. Подскочив с кровати, парень в одну секунду очутился у письменного стола, подхватив в руки телефон. Растрепанные волосы качнулись в сторону, силами резкого потока прохладного свежего воздуха из приоткрытого окна. Хо незамедлительно разблокировал экран, уже намереваясь залезть в список последних набранных контактов, но парня, кажется, опередили и мобильник в руках завибрировал. Юноша тут же принял вызов. — Мёнсу! — выдохнул он в трубку, присев на край стола. — Ты как чувствовала… — Я тебе сейчас такое скажу, обалдеешь! — запищал в трубке крайне возбуждённый женский голосок. — Весь во внимании, — мягко улыбнулся Хосок, повернув голову к окну, за которым была прекрасная погодка, что по всем прогнозам к вечеру должна будет стремительно упасть в градусах, а ведь так и не скажешь. — Мне сегодня сделали самый лучший подарок! — вновь пискнула Мёнсу. — Тэхён, он позвал меня на свидание, представляешь? Свидание, как подарок на мой день рождения. Сегодня будет самый лучший в мире день, Хосочек! Самый лучший, понимаешь? Улыбка с лица Хосока сползла, оставив после себя лишь след от глубочайшего разочарования и рухнувших надежд. Он ведь уже несколько дней не препятствовал общению Тэхёна с Мёнсу, не удивительно, что всё обернулось так. Теперь, когда между этими двумя не стоит третий лишний, всё у них налаживается и Мёнсу наконец-то счастлива. Наверное, это самое важное. — Одевайся теплей, — буркнул в трубку Хосок. — Что? — усмехнулась девушка. — Сегодня к вечеру обещали похолодание, оденься теплей. Напяль куртку, шарф, тёплые колготки. — Нуу… Я хочу быть красивой, ты вообще представляешь, как я буду выглядеть во всём этом? — возмущённо затараторила Мёнсу. — Ты и так красивая. Повисла короткая пауза, но Хосок на этом остановиться просто не мог, поэтому тишина тут же нарушилась. — Не задерживайся допоздна, возвращайся домой пораньше, — продолжил он. — Ты что, мамочка? — раздражённо фыркнула девушка. «Нет, я просто тебя очень люблю» — подумал Хосок, а лёгкие лишь сжало в болезненном выдохе. — Если Тэхён вдруг начнёт к тебе приставать, бей коленом в солнечное сплетение и зови на помощь, а лучше звони мне и называй адрес, поняла? — Господи, Хосок, я не маленькая, — рассмеялась Мёнсу. — Я просто… — замялся парень, крепко зажмурив глаза, сглотнув подступивший к горлу ком. — Волнуюсь. — Я очень ценю твою заботу, но со мной всё будет хорошо, не переживай. — Удачного свидания, — абсолютно искренне пожелал парень, двинувшись в сторону кровати, тут же опав на мягкий матрас пятой точкой. — С днём рождения! — Ты же знаешь, что ты самый лучший, да? — звонко прощебетала напоследок Мёнсу. Самый лучший друг. Именно это забыла уточнить девушка. Хосок — самый лучший друг, который должен отпустить свои чувства, потому что Мёнсу нужен не парень, ей нужен именно друг. *** Вечерело, небо начинало закутываться в бледно-серую пелену, постепенно затемняя всё вокруг, нагоняя леденящие оголённые участки кожи ветра, что беспорядочно раздували чёрную густую копну пушистых волос Мин Юнги, гордо вышагивающего по тротуару с зажатым между локтём и корпусом приличных размеров сэмплером, который он отвоёвывал кровью и потом в каком-то сомнительном ночном клубе. Ну как объяснить людям, что ему эта аппаратура нужнее, ведь через два дня выпускной, а со звуком работать придётся. Хорошо, что парнишка имел большие способности к убеждению и смог договориться с боссом, в обмен на пользование аппаратуры, согласившись отработать неделю диджеем. О музыкальном гении Мин Юнги в этом районе ходили легенды. Вот только юноша не особо стремился использовать свои таланты в масштабном плане, именно поэтому в его школе и сформировалась эта маленькая неприметная группа с большими надеждами на прекрасное будущее. И то ли Мин старался держаться друзей, то ли ему просто было по барабану. Вальяжной, свободной походкой парень рассекал по тротуару, минуя толпы кутающихся в куртки людей. Народу было полно и для парня, так любящего тишину, они были чем-то сродни изысканной пытки на нежные музыкальные ушки. Серия ровно посаженных деревьев вдоль забора парка шуршала пышной тёмно-зелёной кроной с каждым новым потоком ветра всё сильнее и сильнее. Мин уверенно ступал по брусчатке тропинки, всматриваясь куда-то вдаль своим расфокусированным взглядом. По правую сторону мелькнуло что-то знакомое, и парень повернул голову. *** — Ты с ума сошёл? — возмущался в трубку Юнги, пока Хосок нервно внимал необычно громкому тону друга, периодически щурясь от треска в динамике. — Ну, что я снова сделал? — взвыл Хо, слегка отодвинув мобильник от уха в ожидании последующего ора в трубку и не прогадал, из телефона вновь начали вырываться страшные звуки. — Я за ней следить, что ли должен? Это твоя обязанность. Какого хрена она такая вся одетая слегка посреди парка в гордом одиночестве? Не думал, что дни рождения теперь так справляют. В груди Хосока что-то сжалось, и парень резко распахнул дверцу шкафа, вытащив оттуда первую попавшуюся светло-серую толстовку с нелепой надписью на груди. — Где это? — Парк возле учебки, — буркнул в трубку Мин. — Спасибо, хён. Хосок сбросил вызов и быстрой ланью помчался в коридор, скользя по паркету белоснежными носками, цепляясь за стены, стараясь не скользить дальше положенного. Подхватив в прихожей с тумбочки какой-то мягкий махровый плед, Чон судорожно вспоминал, в какой части двора он в последний раз оставлял свой давно не пользуемый велосипед. *** Мёнсу восседала на холодной скамейке, приобнимая себя за локти, периодически покачиваясь на месте в такт развевающимся на ветру волосам. Как же паршиво. Лучший в её жизни день рождения? Как же. Ужасный день. Ужасная погода. Почему она не оделась теплее? Для кого она два часа выбирала это лёгкое белое платье на бретельках? Для Тэхёна, что позвонил спустя час после прихода девушки, чтобы слёзно молить о прощении, поясняя, что в семье возникли проблемы, которые срочно нужно было решить, и его запрягли за работой? Он ничего дурного не хотел, глупо винить его и обижаться. Мёнсу просто не везёт, катастрофически не везёт, вот и всё. Она бы с удовольствием поднялась с этого места и отправилась домой греться, но не сил, ни воли, ничего. Лишь этот полупустой парк с редкими шатающимися из стороны в сторону парочками, шумящими под натиском сильного ветра деревьями и быстро мчащим на велике Хосоком. Хосоком? — Чёрт бы тебя побрал! — с грохотом опустился на газон спортивный велосипед, в котором до сих пор прокручивались педали. Чон Хосок стремительно сокращал расстояние до скамейки с сидящей на ней девушкой, еле заметно трясущейся в такт биению сердца Хо, что никогда ещё с такой скоростью не гонял по улицам этого города. Юноша тут же развернул мягкий плед и поспешно принялся заворачивать в тот девушку. На скамье образовался один большой махровый комок, рядом с которым тут же примостился Хосок. — Я же говорил одеваться, ты глупая что ли? — буркнул себе под нос он, упершись ладонями в колени. «Почему ты одна? Тэхён что-то тебе сделал? Что случилось?» — вертелось в голове у парня, но язык не поворачивался произнести что-то подобное. Какой смысл напоминать ей о чём-то? Если девушка и захочет что-либо рассказать, то сделает это по своей воле, а не под натиском глупых эгоистичных вопросов. — Тэхён сказал, что у него появились проблемы, и он не сможет… — будто прочла мысли парня Мёнсу, стянув края мягкого пледа побледневшими от холода пальцами. — Так почему не пошла домой? Или позвонила бы мне. — Я просто не захотела тебя нагружать… — Ты сейчас разговариваешь с человеком, который только заслышав о том, что ты сидишь здесь одна, домчался к тебе за четыре минуты лишь для того, чтобы укутать тебя в плед. Лучше грузи меня, но не отмалчивайся, чтобы я потом не ехал сломя голову, мучаясь, гадая, всё ли с тобой хорошо. — Извини, — виновато сжалась в один большой ком Мёнсу, тихонько шмыгнув носом. Хосок тут же обхватил девушку в махровом коконе обеими руками, уперев щёку куда-то той в плечо. Мёнсу неуклюже покосилась вправо и уложила свою голову на Хосокову, продолжая бесцельно наблюдать за проходящими мимо парочками, вот только на душе уже не было такого состояния, что пять минут назад, ведь рядом был он, так близко, что можно рукой дотянуться. Это грело похлеще мягкого пледа. — Извини, я к тебе без подарка, — буркнул себе под нос Хосок, начав раскачивать в своих объятиях девушку. — Не важно, будем считать, что ты подарил мне плед, — усмехнулась Мёнсу. — Эй! Я не подарил тебе плед. Он же обалдеть, какой мягкий. Нет уж! — Жадина. — Не подарю. — Жадина. Хосок больно ткнул девушку пальцем в лоб, на что та ещё больше надулась, капризно отвернув голову куда-то влево. Хосок собирался подарить ей песню. Он собирался сделать это до того, как осознал, что сердце Мёнсу принадлежит не ему. А теперь к чему всё это? Пусть продолжает не догадываться о его чувствах, пусть смотрит как на друга. Так будет лучше. Девушке, в самом деле, не нужен был от Хосока подарок. Парень сам был для неё как подарок. К чему ей все эти безделушки, когда рядом такой хороший и замечательный Хоби. Милый, нежный, самый добрый в мире Хо, который всегда готов бросить всё и прибежать на первый зов, обнять и уверить в том, что всё хорошо. — Больше не оставайся одна, ладно? — продолжил раскачивать в объятиях девушку Хосок. — Ты всегда можешь позвонить мне, я прибегу, ты же знаешь. — Спасибо тебе, ты настоящий друг. — Ну, разумеется.