Песня для Мёнсу

— Я — вокалист! — показал знак «пис» парень и улыбнулся ещё шире своей ослепительно-широкой улыбкой, постепенно выпрямляясь и разводя плечи. — Ты уверен? — скептически уставился на светловолосое чудо задолбавшийся Юнги, чьи тёмные круги под глазами смотрелись весьма устрашающе из-под спадающей на глаза пушистой чёрной чёлки. Хосок, Мёнсу и Чонгук дружной, собранной кучкой облепили пришедшего, усадив того за одну из ближайших парт. — Я хочу петь в вашей группе, — активно оглядывался парень по сторонам, внимательно рассматривая лица каждого из обступивших его. — Ким Тэхён — моё имя. — Замечательно! — вскинул руки вверх Чонгук, опав пятой точкой на стоящий напротив парня стул. — Спой, мы должны тебя услышать! Тэхён немного замялся, явно не ожидая такого напора любопытных лиц со всех сторон. Слишком уж неожиданно. — Прям тут? — кинул через себя руку Тэ, указывая на каких-то людей, сидящих за первыми партами. — Им всё равно это нафиг не надо, они тебя даже не услышат, — поднёс свой стул чуть ближе Юнги, садясь рядом с новоиспечённым вокалистом. — Можешь спокойно петь. Тэхён начал собираться с мыслями и глубоко выдохнул. Места заняты, слушатели готовы, вокалист может петь. Низкий хрипловатый голос пробирал до мурашек и заставлял слушать, не отвлекаясь. Он завораживал. С каждой взятой Ким Тэхёном нотой где-то тихо рыдал один завидующий ему вокалист. И почему хорошее обязательно должно когда-то заканчиваться? — Вот тебе и роковый голос, — усмехнулся Юнги, дёрнув Мёнсу за рукав школьного пиджака. — Я твоя фанатка… — заворожённо протянула девушка, заправив за ухо невольно выбившуюся тёмную прядь волос, заставив Хосока искоса посмотреть в сторону поющего. Ну, да, ничего особенного. Хо бы сейчас тоже с удовольствием сорвался с места и открыл бы фанклуб на этого парня. Разве так уж плохо фанбоить на чей-то голос? Тэхён широко улыбнулся, удобно развалившись на стуле. — Так я принят? — выжидающе сложил длинные пальцы в замок он, любопытно забегав глазами по присутствующим. — Репетиции у нас назначаются этими двумя, — безразлично указал Юнги на Хосока и Мёнсу. — Меня они за лидера не считают, поэтому творят что хотят… — обречённо выдохнул он. — Чтобы быть в курсе всех событий, тебе придётся хотя бы раз в день с ними сталкиваться. — Без проблем! — оживился Тэхён. — Счастливый. Тебе-то достаточно раза, а вот мне с ними по двенадцать часов в день проводить приходится… — ворчал неугомонный Юнги. Мёнсу тут же ухватилась за щёку Мина и принялась оттягивать ту в сторону. Удивительно, что девушка вообще умудрилась найти на этом худощавом мизантропе хоть какое-то проявление выпирающего кожного покрова. Юнги на её манипуляции со своими щеками отреагировал почти никак. Он лишь взгляд поднял и еле слышно зашипел, а его лицо осталось таким же невыспавшимся и злым, как минуту, час или даже день назад. *** Тэхён являлся тем самым типом людей, способных отлично вливаться в любую компанию, парнишка был почти так же общителен, как Чон Хосок, и даже улыбчив не меньше его. И именно от этого парня Тэ получал большее количество восхищённых возгласов, обнимах и слов поддержки. Стремления светловолосому было не занимать, уже через пару дней почти все предложенные группой тексты песен были вызубрены, а несменный композитор — Мин Юнги силами Тэхёна вознёсся чуть ли не в ранг богов. Внезапно его начали восхвалять и любить так, как никогда до этого, что не могло не радовать. Тэхён фанбоил хёна как мог, а тот, прочувствовав всю мощь фанатского почитания, слегка обмяк и раздобрел, ребята начали замечать, как смертельно-бледная кожа Мина всё больше приобретала более живые оттенки, а на лице всё чаще проявлялись приятные, такие редкие эмоции. Что гению для счастья нужно? Чтоб его любили. Вот и весь ребус. Очередная песня была отпета, довольные проделанной работой, ребята не верили, что они вообще способны на такое звучание. Обаяшка-Тэхён отлично вписывался в чужой устоявшийся коллектив и пел ничуть не хуже сладкоголосого Чимина, от голоса и манер которого штабелями сыпались девочки всех возрастов. — Я должен к отцу на работу заскочить, — объявил Тэ, ставя снятый ранее микрофон обратно на стойку. — Ох, жаль, что ты уходишь, посидели бы, — огорчённо выпятила нижнюю губу Мёнсу, отслеживая цепким взглядом спускающегося со сцены парня. — Ничего, в следующий раз обязательно останусь подольше, — улыбнулся Тэхён. — А сегодня много дел. — Ты клёвый! — приобнял на прощание светловолосого Хосок, передавая парня следующему, жаждущему ритуальных объятий Чонгуку, что ради такого случая даже бросил наминать какой-то восхитительно-пахнущий салатик, что бесплатно отдала ему на обеденном перерыве добрая тётушка-повар, которую сильно удручал тот факт, что за последнюю неделю у малыша Гукки от больших нагрузок и недоедания пропали щёчки. Тэхён напоследок одарил ребят обворожительной улыбкой так, что могло показаться, будто в плохо освещённом зале стало на пять тонов светлее, и, бодро откланявшись, скрылся на выходе из зала. Ребята вернулись по своим инструментам, а Хосок тут же изъял из сумки блокнот в надежде вновь дописать хоть пару строк к песне, но парня уже в этот момент усиленно тянули за локоть. Хо поднял голову, встретившись взглядом с Мёнсу, и совершенно точно осознал, что написание песни придётся отложить. *** Школьный кафетерий не кишил народом, как это обычно бывало во время обеденного перерыва, когда из-за обилия желающих покушать было не протолкаться. В такое время здесь непривычно безлюдно и лишь редкие школьники заняли лучшие столики рядом с окнами и вдоль стеночки. Хосок с Мёнсу уверенно направлялись с подносами в центр зала. — Могу я тебе доверить одну тайну? — села напротив парня девушка, начав распечатывать упаковку с крекерами. — Мне ты можешь доверить всё, что угодно, — мягко улыбнулся Хосок и слегка наклонил голову на бок, что-то усиленно высматривая в глазах Мёнсу. Каждый раз он что-то находил в них. Да и девушку его такие рассматривания её глаз абсолютно не смущали. Скорее всего, уже срабатывала привычка не замечать такие жесты со стороны Хосока, воспринимая их как что-то естественное, обыкновенное. Наверное, смотря в глаза им даже проще было разговаривать. — Боже мой, ты такой милашка… Спасибо, что ты у меня есть, — ухватила Мёнсу парня за руку и пододвинулась ближе, оставляя расстояние между их лицами примерно сантиметров в двадцать. — Я тебе кое-что скажу, — завораживающе тихо пробормотала она. — Только тебе. Никому больше, понимаешь? — как бы ждала ответа от Хосока, вглядываясь в его глаза. — Обещай, что это останется между нами! Только ты и я, понял? Никто не должен знать. — Обещаю, — мило хлопнул Хосок ресничками и накрыл ладонь девушки своей. — В общем… — выдохнула Мёнсу, выдерживая театральную паузу, немного собираясь с мыслями. Парень мог ожидать услышать от неё всё, что угодно. Она часто рассказывала ему всякую ерунду из своего детства и просила давать обещание, что никто кроме их двоих знать не должен. Хосок всегда эти обещания держал. И сейчас он ожидал услышать что-то вроде «я в пять лет разбила соседскому мальчишке нос» или «я поправилась за эту неделю на килограмм». Обычно именно такие глупые тайны ему доверяла эта девчонка. — Мне нравится Тэхён, — прекратила томительное ожидание Мёнсу. Что-то внутри парня оборвалось. Его духовный Хосок в тот момент совершил тройное самоубийство, спрыгнув с самой высокой скалы прямо в бурлящие волны бушующего океана, имя которому «Разбитые надежды и безответная любовь». Тот самый момент, когда он вошёл в эту игру, официально посвящённый и морально избитый одной только этой фразой. Механизм запущен. Начался отсчёт.