Hometown

      — Помнишь, каким ты был мерзким? — Джинни откинулась в кресле-качалке, размешивая сахар в чересчур горячем кофе.       — Можно подумать, что я сильно изменился. — Драко потянулся за бокалом красного полусладкого вина и, прищурившись, смотрел на девушку. — Не отрицаю, что я мог сильно измениться. Просто ты узнала меня лучше.       — Ты был мерзким, — повторила она, словно не обращая внимания на его слова. — Не знаю, как все действительно отреагировали на то, что мы уехали в Норвегию вместе. И Гарри теперь пишет мне всё реже.       — Тебя это так сильно беспокоит? — недовольно поинтересовался Малфой, отпивая из бокала. — Я ещё давно сказал тебе, что не держу. Ты можешь уехать в любой момент, — он поднялся и подошёл к краю веранды дома, который они снимали уже третье лето подряд, когда приезжали в Берген.       Драко достал из кармана ровную, недавно вскрытую пачку сигарет, зажал сигарету губами, чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся. Он так и не бросил курить, а Джинни даже не пыталась заставить его сделать это. Да и вообще в последние недели он был слишком напряжён, часто уходил в себя и разговаривал с ней отрешённо, словно был где-то не здесь.       Ему нравилась Норвегия. Он чувствовал себя свободным. В Англии такого ощущения никогда не было, даже несмотря на положение его семьи в обществе. Собственно говоря, оно до сих пор было слишком нестабильным, поэтому Драко старался быть лучшим в Академии, проводил всевозможные опыты, получал одобрение окружающих, показывая фамилию Малфоев с лучшей стороны.       Время от времени Драко размышлял над тем, что ему нравилось не само пребывание в Норвегии, а пребывание здесь вместе с Джинни. Они могли не видеться целыми неделями, зато то время, что удавалось провести наедине, пожалуй, было лучшим. Джинни делилась с ним последними событиями, произошедшими в Академии и в газете, в которой она работала, чтобы обеспечивать себя, а он внимательно слушал. И это было так правильно, так спокойно, так необходимо, что он начал задумываться, что наконец-таки обрёл и себя и своё место. И того человека, с которым действительно стоит провести остаток своей жизни. Решать это в свои двадцать два года — слишком серьёзно. Как раз это стало тем, что выбивало его, заставляя глубже уходить в себя, в свои мысли.       Он хотел быть с Джинни, несмотря ни на что, и знал, что для этого нужно сделать. Но что если она не хочет этого? Разумеется, он чувствовал её тёплую привязанность, ту нежность и заботу, что она проявляла, но было ли это любовью? Да, она говорила ему, что любит его, но… что если всё это имеет свой конец? Так или иначе, любое начинание имеет своё завершение. И в случае с Джинни Уизли Драко Малфой очень сильно боялся ошибиться.       Каждое лето после поступления в Академию, Драко привозил Джинни в Берген. Дожди шли реже, нежели в другое время года. Они проходили по главной площади города, заглядывали в магловские достопримечательности вроде церкви Девы Марии, которая расположилась совсем недалеко от музея Брюггена. Драко восхищал её внешний облик, сочетавший в себе и романские, и готические черты. В нём было что-то холодное, немецкое, так сильно привлекавшее Малфоя.       Они побывали практически везде: поднимались в горы — а именно на Флёйен, откуда можно было видеть острова и раскинувшийся Берген; катались на катерах, забирались в башню Розенкранца, где, устроившись у окна выставочного зала, наслаждались чудесным видом на город. Они гуляли по окрестностям Кафедрального собора, в котором Драко особенно восхищался внутренним убранством храма. Сложно сказать, что нравилось Джинни: она, словно маленький ребёнок, с удовольствием шла в любое место в Бергене, которое они только могли найти.       Драко стал ещё более лояльным по отношению к маглам: они ели в обычных ресторанах, покупали мороженное в обычных кафе. В Бергене было не так много магов и волшебных лавок, но в случае чего можно было в любой момент заказать необходимое из Осло с помощью совиной почты.       Они пару раз были на фестивале джаза, посетили Тролльхауген — виллу в викторианском стиле, когда-то принадлежавшая Эдварду Григу. Как раз летом в концертном зале Тролльхаугена можно было в живую услышать музыку Грига, поэтому Драко и Джинни всякий раз выбирались из своего небольшого домика и присоединялись к жителям города, чтобы насладиться творчеством композитора.       Джинни настороженно следила за тем, как напряжённо поднимались и опускались плечи Драко.       — Ты ведь не думаешь, что я…       — Что я думаю? — он повернулся к ней, отпивая вино из бокала. — Что ты хочешь вернуться? Я в курсе, что я не самый лучший человек и могу со временем наскучить. Поэтому не вижу смысла винить тебя в чём-то.       — Драко, да я и не думала о таком. И ты мне не…       — Забудь, — отмахнулся он, поставил полупустой бокал на столик рядом с Джинни и вернулся в дом.       «Да что с ним такое?», — в который раз спросила себя девушка, поднялась с кресла и прошла за ним. Вся эта внешняя холодность, отрешённость, постоянные намёки, не хочет ли она уехать, наверняка не были беспочвенными. Да что там наверняка — они точно не были беспочвенными. Его что-то мучило, он от чего-то закрывался, и Джинни это чувствовала. И если ему было плохо, то это не повод замыкаться в себе, игнорировать её.       — Что происходит?       — О чём ты? — Драко опустил «Ежедневный пророк». — Всё в порядке.       — Я тебе не верю.       — Неужели впервые за это время ты начала сомневаться во мне? — он колко улыбнулся.       — Ты хоть сам понимаешь, как неприятно это слышать?       Драко вернулся к чтению газеты.       — Что с тобой такое? — Джинни подошла ещё ближе и забрала у него газету. — За что ты так изводишь меня?       Он глубоко вздохнул.       — Что ж, — она пожала плечами, — пожалуй, тебе будет лучше побыть одному. Наверное, это я тебе надоела, а не ты мне.       Их дом был чем-то вроде небольшого бунгало со спальней и залом с камином, у которого они сидели вечерами, пили разбавленное вино и смотрели магловские фильмы, слушали музыку, танцевали или читали книги. Иногда они просто с головой уходили в лёгкую, совсем простую беседу, и такие вечера, пожалуй, были особенно тёплыми. Из-за того, что Драко пришлось покинуть Академию на время учебной практики, они виделись крайне редко, и это очередное лето, проведённое в Бергене, было тем самым необходимым, что можно было желать в конце тяжёлого года. Разумеется, были и такие вечера, когда они начинали ссориться из-за того, что их взгляды не совпадали, но у Джинни хватало мудрости не доводить всё до скандала, а у Драко — здравого смысла.       Помимо двух комнат у них были уборная и кухня. Они готовили себе сами, не пользуясь услугами эльфов-домовиков или прислуги. К тому же, Драко снимал дом у магла, поэтому и речи не могло идти о каком-то эльфе-домовике. Его это не так уж сильно устраивало: подобный образ жизни был чересчур для него аскетичным. Готовка, походы по магазинам… Он тяжело вздыхал, но пытался втянуться в это — пусть и на время — ради Джинни.       И вот он сидел один, находясь в тяжёлой и глубокой задумчивости. Его противоречивый характер только усугублял то недопонимание, что стеной с каждым днём всё выше и выше поднималось между ними. И Драко прекрасно знал это. Проблема была в том, что он ничего не мог с собой поделать. Всё происходило из-за его сомнений: поддержит ли его Джинни Уизли в одном из самых, пожалуй, сложных решений в его жизни. Он бы так не колебался, если бы не любил её до той щемящей боли в сердце, что колола его, когда он видел по утрам её улыбку. Это было чересчур сентиментально и несвойственно его холодному и сложному характеру. Эта боль и шептала ему решиться и рассказать всё Джинни.       Драко казалось, что он ни на минуту не сомневался бы, будь на месте Джинни другая девушка. С другой девушкой он руководствовался бы исключительно холодным расчётом. Связь с другой девушкой была бы ради выгоды, не более.       Он ударил себя по лицу, поднялся с кресла и направился в спальню, куда ушла Джинни. Она стояла у окна, опираясь ладонями о подоконник. Уизли открыла окно: в комнате было прохладно. Лёгкий, едва уловимый ветер играл в её рыжих волосах. Драко подошёл сзади, положил руки на её талию. Джинни вздрогнула от неожиданности: он передвигался слишком тихо, да и привыкнуть к этому за то время, что они вместе, она так и не смогла. Малфой положил голову на плечо Уизли. Она напряжённо дышала и не поворачивалась в его сторону.       — Прости меня, — чуть слышно прошептал Драко.       — Я не понимаю, что с тобой происходит, — сказала Джинни, когда Драко осторожно коснулся губами её шеи. — Неужели я что-то делаю не так? Ведь ничего такого и быть не могло.       — Нет, Джинни, всё хорошо, — оборвал он.       — Тогда ты не отталкивал бы меня. И не задавал всех этих вопросов, — она скрестила руки на груди.       — Мы пойдём в сады в Мильде?       — Мы были там сто раз. — Джинни косо взглянула на него.       — Но мы не были там в июле.       — Как будто это что-то меняет, — хмыкнула она.       Ботанические сады в Мильде раньше принадлежали одному из университетов города, а теперь отошли во владение музея, в который Драко время от времени водил Джинни. Ничего нового там не появлялось: ему просто нравилось проходить потом в ботанический сад. Чаще всего это случалось в июне, когда там цвели рододендроны. В этот раз они навестили сад в июле. Июль и август облачались в розы.       Они шли по узковатой каменной дорожке. Вечер уже опустился на Берген, небо было розовато-синим, с тяжёлыми дождевыми облаками. Работники музея суетились, поспешно что-то убирали, переставляли, шумно переговаривались.       — Интересно, как отреагируют наши семьи, если мы вернёмся на следующей неделе, — начал Драко, протягивая Джинни руку и помогая перейти через ручей.       — А мы разве едем домой?       Малфой напрягся.       — Думаю, нам нужно это сделать, — сказал он. — Но всё зависит от тебя.       — Что ты имеешь в виду? — Джинни остановилась и внимательно изучала растерянное лицо Драко. Она никогда не видела его таким раньше. Даже когда он пришёл на её выпускной бал, когда предлагал ей уехать в Норвегию.       Уехать в Норвегию — лучшее решение, что она когда-либо принимала. Она нашла своё место в Академии, устроилась на работу в норвежское отделение «Ежедневного пророка». И Драко был рядом. Джинни смотрела на него и не верила, что всё это по-настоящему. Это не похоже на какую-то приторно-сладкую сказку, в конце которой они обречены жить долго и счастливо. Это была их жизнь со своими недочётами, но такая обусловлено правильная. Правильная не в понимании общественности, а для них самих. Старые друзья Драко так и не могли принять того, что он связался с девчонкой с Гриффиндора. И ладно бы просто с гриффиндоркой, но что бы с Уизли… Джинни же ни на кого не обращала внимания. Она просто жила.       — Я…       — Ты хоть что-нибудь внятно сможешь мне сегодня сказать?       — Это не так легко, как ты думаешь, — произнёс Драко, но тут же собрался, серьёзно посмотрел на неё: — Джинни?       — Да?       — Это семейное кольцо Малфоев, — он показал ей серебряную зеленоглазую змейку, свернувшуюся в ровное небольшое кольцо. — Надеюсь, ты не откажешься носить его.       — Ты, что…       — Делаю тебе предложение, Уизли. Если ты готова потратить остаток своей жизни на такого поганца, как я, то ты бы сделала меня, пожалуй, счастливым человеком. Кажется, так обычно говорят, — он подошёл к ней ближе. — Я приму любое твоё решение, потому что ты научила меня уважать мнение других людей. Ну, правда, не всех, только тебя, но всё-таки.       Она кивнула. Надевая кольцо на левый палец руки, Драко наклонился к Джинни за поцелуем.       — Ты даже не понимаешь, на что обрекаешь себя, Малфой.       — Сама-то хоть поняла? — улыбнулся он.       — Тебя ждёт серьёзный разговор с Роном.       — Он умеет разговаривать? Я думал, что вы из жалости придаёте его словам какое-то значение.