Мир может быть ужасным местом, Вы знаете, я знаю это, да. Мы не должны срываться с цепи. Сложите оружие своей борьбы. Ответим обидчикам добротой. Ваша ложь — пули. Ваш рот — пистолет. Ни одна война, разожжённая гневом, Не была победоносной. Туши пламя, пока оно не разгорелось. Ответим обидчикам добротой. Kill 'em with Kindness — Selena Gomez
Холод пронизывал закоченевшие пальцы, заставляя руки сжиматься в кулачки, а тельце — дрожать и съёживаться в маленький комочек. Тёплый плед окутывал конечности и тело монстрихи, словно заснувшую мумию. Железный замочек одной из частей рюкзака, подложенной под голову, неприятно натирал кожу вблизи уха, слегка растрёпывая прядку белой шерсти. В животе непонятная тяжесть давила на голодный желудок. Одиночество, голод и холод. Оставшийся один, без помощи и поддержки, ребенок на голодный желудок мирно спал, укрывшись тёплым пледом и опираясь на каменную стену пещер. Её тельце неприятно вздрагивало и ёжилось от собачьего, невообразимого холода. Сны не снятся. Её разум наполнен мыслями и молитвами о том, чтобы она выжила. Чтобы добралась до дома целой и невредимой. Чтобы не умерла, в конце концов.***
Руки, как-будто опустили в горячую воду. Кровь, казалось, быстрее побежала по венам и жилам, разогревая онемевшее тело. Мех вдруг начал согревать гораздо сильнее, чем до этого. При собачьем холоде ей становилось всё теплее и теплее. Может она уже умерла? Может она уже на пути в горящий Ад, в который она попадёт за свои кошмарные грехи? Становилось всё теплее. И Фриск открыла глаза. Спиной к ней, освещённый маленьким красным огонёчком, сидел мужчина с белыми волосами, в белой футболке и чёрных шортах. Он что-то тихо шептал и бормотал, и разобрать слова было крайне сложно. Каждые тридцать секунд он подкидывал в горящий перед ним костёр сухие дрова, лежащие небольшой горкой у его правой ноги. От костра летели маленькие искорки, разлетающиеся по всей территории. От него самого веяло теплом и горячим воздухом, а вокруг витал приятный запах дыма. Фриск лежала, прислонённая к каменной стене. Её тело было облачено в тёплую синюю куртку с густым, согревающим мехом, а руки плотно лежали в связанных спицами варежках. Горло, а вместе с ним — и пол-лица, от подбородка до носика, было замотано разноцветным шарфом. На ногах не было ботиночек — они стояли перед костром, подошвой обращаясь к нему. На ступнях были одеты тёплые шерстяные носки. Ноги, ничем не защищённые, сияли краснотой и небольшой горячкой — их кто-то старательно и сильно растер ладонями. После пробуждения, Фриск, поняв, что весь свой сон она дышала ртом, тут же тихо закашлялась и, как-бы тихо она не хотела это сделать, человек всё равно её услышал и, вздёрнув голову, резко обернулся. Санс — а это был он — удовлетворённо улыбнулся и, встав, подошёл ближе к лежащей девочке. — Очнулась? — задал он довольно глупый вопрос. — Я уже думал, что придётся тебя будить. Я поначалу так и хотел сделать, чтобы не таскать тел на своих плечах, но ты так крепко спала, что я передумал. Фриск попыталась встать, но тут же снова чуть не упала из-за затекших ног. Санс было подскочил, чтобы помочь ей, но девочка справилась сама, использовав для опоры стену. Затем, ничего не ответив, она огляделась. Они сидели в просторной каменной пещере, посреди которой горел большой костер. Впереди виднелся широкий проём, а за ним — достаточно длинный тоннель, постепенно выводящий на холодную улицу. Только сейчас до Фриск дошло, что она одета в куртку Санса, а все эти тёплые вещи и причина, по которой она оказалась здесь — это, скорее всего, тоже его рук дело. — Вы… перенесли меня сюда? — стараясь подбирать слова, спросила она довольно осипшим из-за холода голосом. — Ага, — кратко ответил её собеседник. — И Вы… достали для меня все эти тёплые вещи? — Угу. — Зачем?.. Санс слегка нахмурился, но затем ухмыльнулся в своей привычной манере. — А ты как думаешь? Чтобы ты до смерти не замёрзла. Ты выглядела, мягко говоря, не очень, мелкая. В этот момент костёр начал заметно затухать. Санс оторвался от разговора и, подбежав к источнику тепла, тут же начал подкидывать туда дрова. Фриск, чуть-чуть подразмяв ноги, медленно подошла к костру. Вблизи от него веяло теплом намного больше, а искорок заметно под добавилось. Фриск села, прижав ноги к груди. Она просидела так с несколько минут, пока Санс пытался не дать огоньку потухнуть. — Я не ожидала от Вас помощи, — внезапно честно призналась девочка Сансу. Она видела в нём лишь абсолютного пофигиста, не заботящегося ни о чем и ни о ком. При первой их встрече она решила, что ему было просто на всё наплевать, что он даже о себе не сильно то и заботится. Но сейчас, когда она оказалась спасённой благодаря ЕМУ, она внезапно поняла, что поспешила со своими выводами, и что даже под маской равнодушного человека может скрываться тот, от которого впоследствии может зависить твоя жизнь. Санс не спешил с ответом, а, подумав пару минут, и вовсе решил не удостаивать им девочку. Вместо этого, он внезапно сказал: — Знаешь, мелкая, куртку я тебе, конечно, не отдам, иначе сам с холода помру. Но варежки, шарф и носки я специально для тебя достал. Тебе надо было подумать, прежде чем идти в Снежнеград без тёплой одежды. Фриск, уже собравшаяся отдать куртку владельцу, замерла с вытянутой рукой, пытаясь снять рукав. — Снежнеград? — переспросила она с выражением ничего не понимающего монстра. — Мы так называем нашу локацию, — пояснил человек, — из-за невообразимого холода у многих складывается чувство, что он находится на Северном полюсе в самый разгар холодной зимы. Кое-кто просто пошутил, назвав так нашу локацию, но постепенно название закрепилось. — Что-то мне подсказывает, что я знаю, кто был этот шутник, — с ухмылкой сказала она, посмотрев на собеседника прищуренными глазами. Санс ухмыльнулся и даже тихо хохотнул. А потом кивком головы указал на сохнущие у костра туфельки: — Обувку свою не забудь. А то, знаешь, — внезапно Санс широко улыбнулся, — сентябрь — это такой месяц, что не поймешь, кто поступил тупее: тот, кто всё ещё ходит в босоножках, или тот, кто уже носит сапоги. Фриск, несмотря на все свои старания, не смогла сдержать тихого хохота. Шутка зашла, это бесполезно отрицать. Девочка, с улыбкой на лице, взяла в руки горячую, согретую обувь и одела её прямо на шерстяные носки. Тут же по всему её телу прошёл согревающий поток горячего воздуха, и на сердце полегчало. Фриск поняла, что ещё долго не будет замерзать. И от этого на душе становилось легко и воздушно. — Хотя, знаешь… — внезапно окликнул её Санс, — если ты не против, то я хотел бы рассказать тебе одну небольшую историю. Девочка удовлетворённо кивнула. Торопиться всё равно некуда, так почему бы не послушать? Санс глубоко выдохнул, сел по-турецки перед костром и начал повествовать: — Ты же знаешь, что я патрулирую местность в поисках монстров, не так ли? Работка это довольно скучная, и у меня всегда куча времени на репетицию моих потрясных шуточек. В самом начале Снежнеграда есть дверь, на которой я могу практиковать свои «тук-тук» шутки. И однажды… Что однажды произошло, Фриск так и не удалось выяснить. В этот момент с улицы донёсся громогласный голос брата Скелетона: — САНС!!! ГДЕ ТЫ ШАТАЕШЬСЯ, ЛЕНИВЫЙ ТЫ ЧЕЛОВЕК?! — Упс, — тихо, с улыбкой произнёс Санс, а затем принялся быстро тушить огонь. Фриск, понявшая всё без слов, также быстро скинула куртку и передала её законному владельцу, который тут же напялил её на себя быстрым движением. — Лучше не выходи, пока я тебя не позову, — уже подходя к выходу из пещеры, проговорил Санс. — Я тебе уже говорил, что он совершенно не опасный, но если он снова увидит тебя, да ещё и со мной, то вероятность того, что он не будет разговаривать со мной из-за глубокой обиды первые несколько недель, равна 99,9%. А я этого не очень-то хочу. А то знаешь, такое дело произошло, что я когда-то записался на секцию бокса, а браток мой — на секцию борьбы. — И что теперь? — спросила Фриск, чувствуя, что сейчас снова будет помирать от хохота. — Ничего, — просто ответил Санс и пожал плечами. — Теперь почти не ссоримся: очкуем оба. В этот раз смысл анекдота дошёл до Фриск слишком быстро, и смеяться как-то расхотелось. — Вот только проблема в том, что я давно забыл все те уроки и перед братом не смогу устоять, так что лучше его не обижать и не злить, — Санс подмигнул. Тут Фриск возмутилась: — Вы говорили, что он не опасный! — чуть ли не закричала она, размахивая руками. — По-вашему, человек, знающий навыки вольной борьбы — это не опасно?! — Хей-хей, потише, мелкая, — заметно нервничая, попытался успокоить человек девочку. — Это же шутка была! У нас в Подземелье даже таких секций не найдёшь, так что расслабься. А затем Санс побежал к выходу, так как снаружи уже раздавался возмущённый и, кажется, немного взволнованный голос младшего брата. Но в этот момент Фриск поняла, что ей чего-то не хватает. — Стойте! — несильно громко, чтобы Папайрус её не услышал, закричала она. — А рюкзак-то мой где?! Санс обернулся и на бегу указал пальцем в левый угол пещеры, а затем выбежал на улицу. Монстриха посмотрела туда, куда указал человек и обомлела. Либо это такая опытная рука сшила две части рюкзака вместе, либо это вообще не её рюкзак. Фриск подскочила к нему и заглянула внутрь: книга, фонарик, уже порядком потрёпаный цветочек, сложеный в несколько раз плед, три оставшихся батончика и наполненная до краев бутылка с водой, которая, кажется, только пять минут назад была почти пустая. Помимо этого, на самом дне лежали завёрнутые в салфетку, три бутерброда. Где он только всё это взял? Фриск сразу поняла, что это точно не её рюкзак: во-первых, он был совершенно сухой, когда прошлый рюкзак чуть ли не изливался водой, а во-вторых, Фриск подписала свой рюкзак на этикетке внутри. Здесь же ничего не было написано. « Ну, это и к лучшему. Тот уже всё равно можно было на помойку отравлять.» Но внезапно девочка поняла, что не обнаружила телефона, который Ториель дала ей в Руинах. Она ещё раз перерыла весь рюкзак, заглянула в самые укромные места, но телефона так и не нашла. К этому времени, вернулся Санс. Он выглядел очень довольным, на лице сверкала яркая улыбка, руки по привычке лежали в карманах, а глаза так и светились счастьем. — Можешь идти, — улыбаясь, проговорил он. Фриск встала, одела на плечи лямки рюкзака и сразу спросила: — А разве Вы не положили туда мой телефон? Фриск искренне надеялась, что Санс просто глупо рассмеётся и вручит ей её телефон откуда-нибудь из-за пазухи. Но вместо этого, на лице человека отразилось искреннее удивление: — Телефон? — переспросил он так, будто слышал это слово впервые в жизни, а затем виновато почесал затылок. — Прости, мелкая, но я не знаю, о чём ты говоришь. Там, откуда я тебя забрал, телефона я не нашёл. Девочка глубоко вздохнула и просто сказала: — Спасибо за еду и воду. И за тёплые вещи тоже. Мне надо идти. Фриск прошла мимо Санса с понуренной головой и вышла из пещеры. Но ей невольно пришлось поднять голову, чтобы получше разглядеть величественный тоннель. Весь каменный коридор покрывали множество маленьких, сверкающих зеленым светом, точек. Они покрывали весь тоннель: землю, стены, даже потолок. Приглядевшись, Фриск разглядела сквозь яркий свет очертания широкой шляпки и тонкой ножки. — Что это? — искренне поражаясь красоте растений, спросила девочка. Санс, как оказалось, уже давно стоял за спиной монстрихи, облокотившись на стену, и с ухмылкой глядел на восторженную девочку. — Это — особый вид грибов, — ответил он. — Они светятся в темноте и могут расти, где угодно. Даже вниз шляпкой, — он кивком указал на потолок. — Я не помню их названия — всё-таки, я не ученый и не биолог — но знаю, что расти они могут только здесь — в Подземелье. Солнце для них опасно. Они легко срываются, и мы используем их в качестве светильников. Всё-таки, у нас тут не очень светло. Фриск присела на корточки и принялась рассматривать необычный гриб. Он выглядел довольно однообразно и почти ничем не отличался от обычных, но весь гриб отражал от себя прекрасный, приятный на глаз, зеленоватый свет. Санс, в это время, прошёл мимо неё и направился к выходу. Стоя в проёме, он обернулся и бросил через плечо: — Когда насмотришься, можешь идти. Братка моего сейчас здесь нет. И Санс окончательно вышел. Фриск недолго просидела в тоннеле. Прошло, максимум, минут семь, когда Фриск встала и направилась к выходу. Когда она вышла, первым, что бросилось ей в глаза было то, что пещера находилась на самом краю пропасти. Девочка не осмелилась посмотреть вниз — не хватало ей закончить своё путешествие таким глупым образом. Она повернула налево, так как больше идти было больше некуда — впереди возвышалась каменная стена — и пошла вперед. Но проходя мимо длинной пещеры, в которой она только что сидела, ей снова пришлось задержаться. Около стены пещеры стоял старый бородатый человек, облачённый в длинную шубу, валенки, тёплые варежки и меховую шапку. На вид, ему можно было бы дать лет 60. Он возился с большим, достаточно высоким и мускулистым оленем с большими рогами, на которых были развешаны гирлянды, еловые ветки, ёлочные шарики и прочие новогодние украшения. Олень недовольно пыхтел, топал копытами и злобно прищуривал маленькие глаза. Старик по росту едва доставал оленю до плеча и немножко до шеи, но при этом нисколько не волновался и не боялся. Он пытался дотянуться до могучих оленьих рогов и сбросить украшения, что, впрочем, не особо получалось. Олень яростно вырывался из рук старика и недовольно фыркал. Фриск заинтересовалась этим и подошла поближе. Всё-равно торопиться ей было некуда. Старик, поглощённый попытками освободить оленьи рога, не сразу заметил приближение девочки, а когда заметил, то Фриск начала говорить первой: — Здравствуйте, дедушка, — поздоровалась она в своей детской манере. — Что у вас случилось? — Здарова, — слегка кряхтя, ответил ей старик. — Да вот, тут малышня какая-то с Рудольфом решила поиграть. Нарядили его новогодней ёлкой, да и бегали вокруг него, хороводы водили и песни пели. А Рудольфу-то каково! Разгневался весь, даже в руки не даётся. Ну, что взять с ребятни? Делать им нечего, вот и придумывают себе игры. А ты, собственно, кто такая? — внезапно спросил старик. — Я тут всех знаю поимённо, а тебя раньше не видел. Из столицы небось? Фриск ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Главное — быть осторожной. А потому, лучше соглашаться. — А, ну тогда понятно, откуда ты такая городская. А с головой что? Монстры, что ли, в родне были? Фриск опять ничего не оставалось, как кивнуть. Старик отвернулся к оленю и снова принялся за работу. Девочка посмотрела на Рудольфа. Фриск было жалко оленя. Смотря на то, как он фыркал, вырывался и топал, было видно, как ему не сладко. И она захотела помочь. — Может я смогу помочь? — подходя ближе, спросила она с надеждой. Дед повернулся к ней и, смотря на её доброе, миловидное личико, захохотал во все тридцать два зуба, половина из которых у него отсутствовала. — Ты? Да ну, не смеши старика! Сам как-нибудь справлюсь. Он было поднялся на цыпочки, чтобы достать до рогов, но в этот момент олень изловчился и лягнул зазевавшегося старика под бока, и тот с коротким вскриком повалился на землю, проехав по ней шубой и подняв приличную кучку пыли. — Хотя, знаешь, — не долго думая, окликнул он девочку, — думаю, твоя помощь будет как раз кстати. Фриск, обрадованная тем, что нашла кому помочь, радостно подпрыгнула, бросила рюкзак на землю и подошла к старику, чтобы помочь ему подняться.***
Работа шла быстро. Старик посадил Фриск себе на плечи и, слегка кряхтя, поднял её вверх, чтобы она снимала украшения с оленя. В этот раз, олень вёл себя тише и спокойнее, вероятно понял, что скоро его освободят от этих тяжёлых оков. За работой, работники немного поговорили. Так, например, Фриск узнала, что старика звали Даниэлем. А чуть позже она задала ему ещё один вопрос: — А откуда у вас здесь олени? — Совсем ничего, шо-ли, не знаешь? У нас их с помощью науки выводят. Наша учёная очень умна в этом деле. — А зачем они вам? — Чтобы скучно не было. Чтобы заняться было чем, ну и для продукции. Оленье мясо, знаешь, вкусное очень, а из шерсти мы себе одежду шьем. Больше Фриск ничего не спрашивала. Не потому, что не хотела, а просто потому, что нечего было спрашивать. Даниэль и Фриск быстро закончили работу. К концу, у их ног лежали кучи разворошённых украшений и игрушек. А олень как-будто преобразился: рога стали величественнее, тело мощнее и гораздо более крепкое, а ноги стройнее. Фриск была рада, что смогла помочь и ему, и деду Даниэлю. Дед горячо поблагодарил девочку и пожелал ей всего самого доброго. Фриск подобрала рюкзак, одела его и уже было хотела пойти, как вдруг дед её окликнул: — Слушай, девочка. Ты ведь в Столицу идешь, не так ли? «Предположим, что да.» Фриск кивнула. — Я тут подумал, — старик неловко почесал затылок, — раз уж ты так помогла мне, то и я хотел бы поблагодарить тебя. До Столицы ещё как до Китая пешком, а у нас тут ещё и холод собачий, и ты ещё и так одета… — он окинул взглядом одежду Фриск. — В общем, возьми Рудольфа. Он довезёт тебя до пункта назначения. В душе Фриск всё запрыгало и затрепетало после этих слов. Ей кто-то предложил помощь! Да ещё и какую! Теперь не придётся морозить и оббивать ноги об камни! Да и уставать теперь она не будет! Старик улыбнулся, увидев значительно посветлевшее лицо девочки, и понял её без слов. Он подозвал ласковым жестом Рудольфа и помог Фриск забраться на него. Шерсть оленя была безумно мягкой и очень тёплой. Теперь она ещё и мерзнуть не будет! — Рудольф послушный, человеческий язык почти понимает, — пояснил Даниэль, поглаживая утончённую шейку питомца. — Ты, главное, на бока ему не дави, а то понесётся, по крупу и по шее не бей, а то сбросит, и не кричи громко, а то испугается и понесет, и сбросит. Направления можешь задавать голосом, в случае чего, держись за шею или за рога. Фриск внимательно выслушивала поучительную секцию езды на олене. — А когда приедешь, просто скажи ему, чтобы шёл домой. Он сразу меня найдет. Когда старик окончил говорить, он ласково потрепал оленя по холке, что-то тихо ему сказал, а затем — напоследок, слегка хлопнув Рудольфа по боку — отошёл и пожелал Фриск доброго пути. Та горячо поблагодарила доброго старика, мягким голосом приказала оленю идти вперёд и отправилась дальше в путь, верхом на питомце самого доброго человека, которого она встретила в Снежнеграде.