***
Дверь небольшой спальни слегка приоткрылась и в проеме показались обеспокоенное лицо женщины с темно-каштановыми волосами. Несмотря на возраст, у нее почти не наблюдалось морщин. Ёкояме Ясу было шестьдесят два. Двенадцать лет назад, когда Тоширо только родился, она со своим мужем вела размеренный и спокойный образ жизни в её родном городе - Наха, в префектуре Окинава. Их дочь переехала в столицу, найдя там хорошую работу и не очень добросовестного мужчину. Ясу же вместе с мужем осталась в Окинаве, где ей нравилось абсолютно всё: её небольшой, но уютный дом, солоноватый воздух и морские бризы, природа, дающая своим детям здоровье и тепло, добродушные жители, её соседи, друзья… Но вот Тоширо, её внуку, исполнилось четыре года, и всё семейное счастье полетело в тартарары, будто демон постучал в их двери: у дочери Ясу обнаружили рак груди. И хоть онкологические заболевания в те годы уже нельзя было назвать неизлечимыми, опухоль нашли слишком поздно. Узнав о диагнозе, отец Тоширо, которому, видимо, было наплевать на супругу и сына, бросил всё и решил по-быстрому развестись. Оставив своей жене всё имущество и квартиру, он благополучно исчез; как выяснилось позже, у него была ещё одна семья, что, в общем-то, не особо всех удивило. Пройдя чуть вперед в темноту, Ясу услышала тихие всхлипы, доносившиеся со стороны кровати. Когда она потихоньку подошла и села на край, звуки смолкли. Её внук, укутанный в одеяло, словно бабочка ещё не вырвавшаяся из кокона, затих. В голове Ясу опять пронеслись горькие воспоминания. Её дочка переехала с маленьким сыном обратно в Окинаву. Они всё надеялись, что свежий морской воздух и хороший климат помогут ей оправиться, но… «Чему быть, тому не миновать», — Ясу осторожно приподняла худое тело подростка и притянула его к себе. Где-то год Тоширо и его бабушка с дедушкой жили довольно спокойно. Мальчик ходил в садик, дед учил его рыбалке и плаванью, а бабушка приглядывала за ними обоими. Но затем, будто вслед за дочерью, упокоился и Каташи — мудрый отец, добрый дедушка, любимый муж. «Всегда был бодрячком в свои шестьдесят пять, до того даже к врачам не ходил… — по лицу женщины побежали слезы. — А потом вдруг поплохел, хоть и продолжал радоваться жизни. Боги забрали его слишком рано». Где-то за звуконепроницаемым окном шумел город. Ничего не менялось, ничто не могло вернуться из небытия. — Что же ты, Тоширо, милый мой, совсем расклеился? — ещё крепче обняв его, Ясу продолжила тихо плакать. После того как Тоширо исполнилось шесть, Ясу приняла решение продать дом и переехать с внуком в Токио, где она могла бы прокормить их обоих. Сама женщина по знакомству устроилась учителем танцев в столице, отправив Тоширо в начальную школу, пусть и с некоторыми трудностями. Прошло уже много времени — Тоширо почти закончил учиться в шестом классе, продолжал ходить на танцы и увлекаться виртуальным миром, но до сих пор не смог заново обрести самого себя. Через некоторое время женщина заметила, что её внук начал дышать тихо и размеренно. Они прильнули друг к другу, освещаемые слабым светом ночного города. Ясу осторожно уложила мальчика обратно, по новой укутав одеялом. Ещё какое-то время посидев на краю постели, она встала и уже на выходе из комнаты тихо прошептала: — Спокойной ночи… — и, не проронив ни звука, закрыла за собой дверь. На комнату снова опустилась тишина.***
Наступила большая перемена. В просторной столовой начальной школы Укима за отдельным столиком сидели трое: две девочки и один мальчик. — Хота-кун, ты мог бы хотя бы притвориться, что я тут есть, — раздраженно произнесла девочка блондинка. Выглядела школьница не по годам взрослой, особенно это подчёркивала её необычная причёска, открывающая лоб, и лёгкая косметика, которую, зачастую, родители не разрешали носить другим девочкам. Её возраст почти не отличался от друзей, Кихиро и Хотаки, расположившихся напротив, но разница была видна невооружённым глазом. Когда ребята собирались вместе, на них частенько засматривались другие ученики – всё-таки, нечасто можно увидеть двух, сидящих друг напротив друга, белокурых детей. — Анэко-тян, как ты можешь говорить такое, когда все парни вокруг смотрят только на тебя? Кстати, больше всего на твою, кхм… — последнюю часть фразы Хотака замял, почуяв жажду убийства со стороны Кихиро. На лице Цутии Анэко отразились приступы праведного гнева. «Когда-нибудь я его точно прикончу!» — прорычала она у себя в голове. — Да ладно тебе, — сказала Кихиро с натянутой улыбкой и легонько махнула ладонью, пытаясь разрядить атмосферу, — не обращай внимания на этого дурня, с девушками он всегда плоховато ладил. В ответ на это Хотака прыснул и заявил: — Пффф, ну да, и при этом этот дурень сидит в столовке сразу с двумя. Я б не отказался ещё от нескольких, но не очень люблю гаремы, — взгляд синих глаз пробежал по ближайшим столикам. Кихиро повернулась к мальчишке и положила руку ему на плечо. — Ты заставил меня задуматься... Треснуть тебя или похвалить? — губы девочки расплылись в садистской улыбке, которой она и наградила Хотаку в полной мере. Парень отпрянул назад, всем своим видом умоляя о помощи. Анэко чуть приподняла брови, оценивая происходящую перед ней картину, и решила подыграть: — Знаешь, Хота-кун, — неспешно начала она, — если вы с Кихиро даже здесь не можете успокоиться, — мягкие губы дрогнули, усмехнувшись, — страшно представить, что бывает, когда вы остаетесь одни… Лицо парня перешло в активное состояние: перебирая губами, как рыбка при кормежке, он сыпал неслышными проклятиями. Видя такой результат, Анэко изобразила искреннее беспокойство и продолжила: — Кихиро, я так за тебя волнуюсь! — для пущего драматического эффекта она схватила подругу за руку. — Он же возьмет на себя всю ответственность? — девчушка очаровательно подмигнула покрасневшей Кихиро и прокисшему Хотаке, окончательно добив их обоих. Приняв крайне серьезное выражение лица, ребята превратились в персонажей с картин Пикассо, вызывая у Анэко приступы смеха. Переглянувшись, Кихиро и Хотака не стерпели и тоже засмеялись. «Эх… если прикинуть, они дружат уже почти два года, а ситуация всё не меняется», — призадумалась Анэко. С самого третьего класса она была для Кихиро как бы старшей сестрой: помогала с домашкой, когда ей было трудно, всячески поддерживала, ходила к ней в гости, частенько даже с ночевками. Девочке вдруг вспомнился недавний случай, когда Кихиро заявилась к ней домой с неожиданной просьбой: — А-Анэко… н-н-научи меня, пожалуйста… це-це… ло… Не дожидаясь, пока она закончит свое бормотание, Анэко затолкала подругу в свою комнату и выпорхнула на кухню. Вернулась она с парочкой свежих мандаринов без кожуры и кабелем Прямого соединения. Затем она спокойно присела рядом с гостьей на свою кровать, придвинувшись к ней поближе. «Послушай, Кихиро, — мысленно сказала Анэко, подключившись к другому нейролинкеру, — хоть я сама и не делала такого, но точно помню, как училась моя старшая сестра». Кихиро с интересом начала разглядывать мандарин. «Как видишь, только что я отломила по одной дольке от каждого, — продолжила Анэко, отправляя кусочки в рот. — И теперь мандарины стали похожи на губы». «Угхх…» — лицо Кихиро начало заливаться краской. Анэко улыбнулась: «Ну что ты, как дитя малое, смотри, всё просто», — она медленно поднесла губки к мандарину и слегка высунула упругий язычок. Её щёки при этом слегка порозовели. «А это смущает гораздо сильнее чем мне казалось», — подумала она так, чтобы Кихиро не услышала. Потупившаяся Кихиро, прикрыв глаза, медленно и неуверенно начала подносить язычок к фрукту. Анэко замерла в ожидании, подавшись вперед, вплотную к подруге. Успех был практически у нее в кармане, но судьба распорядилась иначе: перед их лицами внезапно, как чёртик из табакерки, выскочило лицо Хотаки, и девочки завизжали в унисон, вышибая из него дух своим воплем. «И как бы я жила без этих двоих? — подумала про себя Анэко, вернувшись к реальности. — Без них мне вряд ли было бы так весело, и, скорее всего, я сама стала бы серой и скучной». Прозвучал звонок знаменующий конец большой перемены и скорое начало урока. Троица поднялась из-за стола, чтобы отправиться в свой класс. — Эм, Анэко, чего это ты делаешь? — Погоди, ну люди же идут… — промямлили Хотака и Кихиро, но их обоих уже заключили в крепкие объятия, вызывавшие вопросительные взгляды у проходящих мимо учеников. Друзья улыбались, и в эту секунду в голове Анэко промелькнула мысль: «И всё-таки… я люблю свою школьную жизнь».***
«…Я целиком и полностью ненавижу свою школьную жизнь. Ненавижу вас всех, школу, учителей. Была б возможность, я б сжёг тут всё к чёртям. Ну и кто потом смеялся бы?» — всё это Тоширо произнести вслух не осмелился. Он лишь взглянул исподлобья на стоящих напротив него одноклассников. — Чё ты, не расскажешь об этом своей бабушке? — отовсюду послышались смешки и улюлюканья. — Думаешь, раз ты отличник, то, типа, крутой? Ха, смешной ты! «Да хватит с меня этого, уроды!» — прокричал Тоширо в своих мыслях. Один из окруживших его блатных подростков подошел к парню вплотную: — Это просто выпендрёж — ты, типа, возомнил себя кем-то, но за слова-то отвечать надо. Тоширо отходил всё дальше, пока не оказался прижатым между стеной и школьной шпаной. — Отвалите… от меня… — задыхаясь, прохрипел он. — Чё такое? Чёт сказать захотел? Ну, расскажи, нам интересно ж! — лица возвышавшихся над Тоширо одноклассников источали презрение пополам с весельем. Стычки с этими и другими обалдуями происходили с пугающей регулярностью, и поэтому парень даже как-то попривык к своему страху. Это помогло собраться, и Тоширо выдавил сквозь стиснутые зубы: — Заткнитесь… закройте свои вонючие рты… — и тут же был грубо прижат рукой к холодной стенке. — Слышь, ты на кого нагнать решил? — нахмурившись, сказал державший его за грудки парень. — Ну ничё, щас я тебе объясню, ща ты ответишь за свои словечки… — в этот момент потерявшего контроль хулигана одернули за плечо: — Ты чё наделал! Палево! Камера замигала[13], ща препод явится! Вся сцена происходила в коридоре младшей школы, перед началом урока. — Блин... валим! — быстро отступив, группа двинулась к лестнице, но на выходе из коридора дорогу им преградил учитель. — Что это здесь происходит? Захотели выговор получить? — прозвучал строгий и властный голос. Вся компания встала будто по стойке «смирно», но опустила головы. Находившиеся спереди парни начали было оправдываться, но тут из-за их спин показался Тоширо: — Всё в порядке сенсей, я сам виноват. Просто не следил за словами, вот и нарвался. — Тем не менее, насилие над другими запрещено законом. Мы можем побеседовать у меня в кабинете, где ты сможешь в деталях объяснить, что же случилось. Поверь, им не сойдет это с рук, такое ведь происходит не в первый раз. «По-оберь имь это с рюк ни соидё-ёть», — уж кто-кто, а Тоширо знал наверняка, что ничего и никому за такие проступки не будет. — Нет, всё нормально, я просто пойду на урок, если можно. Разрешите… — пройдя мимо замершего учителя, парень спешно двинулся к лестнице и начал подниматься. Снизу послышался голос сенсея: — Ещё раз я увижу вас рядом с ним — пеняйте на себя! — Но, сенсей, так ведь ничего же не было!.. Он сам начал эту возню, к тому же… — дети продолжали что-то объяснять и дальше, но Тоширо больше не желал их слышать. «Каждый раз одно и то же. Всё равно, как бы им ни грозили, это туфта — начальная школа же. Учёба в Инада[14] становится всё хуже! Чёрт, надо просто подождать ещё немного…» — с такими мыслями ученик шестого класса зашел в кабинет.***
Двери поезда захлопнулись вслед за вошедшей в вагон Кихиро. «Как-то мне неспокойно», — призналась девочка сама себе. Даже несмотря на подбадривания Хотаки и Анэко, после того как они распрощались Кихиро опять начала нервничать. Неприятные мысли копошились в голове не давая расслабиться ни на секунду. Каждый раз одно и то же… Состав двинулся с места, и пассажиров в поезде слегка шатнуло. Каждый раз, до этого момента, когда Кихиро приходила на новые частные курсы события разворачивались по одному из двух сценариев: её либо принимали за некую важную особу и начинали постоянно подлизываться, либо относились надменно, как к какой-то выскочке, взявшейся непонятно откуда. «Ну почему всегда в конце года? Как ни приду, так все новенькие уже дружат друг с другом», — чуть нахмурившись, возмутилась Кихиро. Вдруг машинально вспомнив что-то, лицо девушки напряглось, и она быстро открыла меню нейролинкера. [Подключение к глобальной сети: Отключено] — гласил текст в окне интерфейса. — Фух… — она шумно выдохнула. Девчонка уж было подумала, что забыла сделать самое важное. «Н-да, следует быть повнимательнее», — покачала головой Кихиро и продолжила молча смотреть в окно, наблюдая различные городские пейзажи — остановки проходили одна за другой. Вскоре голос объявил о прибытии на станцию Микавашима, и девочка вышла на платформу вместе с другими пассажирами. Кружок каллиграфии находился в Аракавском центре развития, куда Кихиро и направилась, выйдя из вестибюля.***
В начале занятия Каллиграфии в классе находились три девочки, мальчик и их учительница. Ученики сидели за большими мольбертами и старательно, чёткими движениями выводили на бумаге иероглифы. Если во внешности девочек особо зацепиться было не за что — отличалась лишь одежда и цвет волос — то их учительница была довольно милой сорокалетней женщиной с каштановыми волосами, забранными в узел на макушке. Тоширо, по обыкновению севший возле окна, продолжал писать кандзи «снег», как вдруг Судзуки-сенсей подошла поближе ко всем и объявила: — Сегодня к нам придет новенькая, — на её лице проскочила улыбочка. — Её отец сказал, что ей может быть нелегко приспособиться к новому окружению, поэтому прошу вас устроить теплый прием. «Девчонка... — задумался ненадолго Тоширо. — Примкнёт к этим засранкам эт точно», — сердито тряхнул головой парень и продолжил писать. — Кстати, а новенькая-то опаздывает, не очень красиво с её стороны, — послышался голос из другой части комнаты. — Акико-тян, голову-то включи. После школы она наверняка зашла домой взять всё необходимое и только потом отправилась сюда[15], — ответила её соседка по имени Мисаки. — Сто пудов. Так и есть, — поддержала Мисаки третья девочка, Мия. Девчачья половина класса начала перешептываться между собой. Тоширо, вечно выслушивающий их тарахтение, раздраженно глянул в ту сторону: «Как вы надоели!.. Всё болтают и болтают — кто писать-то будет?» — Так, девочки, а ну прекратили обсуждения и продолжили заниматься, — строго сказала Судзуки, поправляя на переносице редкие для того времени очки[16]. На лице Тоширо проявилось благодарное облегчение, и все снова уткнулись в свои листы. Примерно через полчаса в дверь кабинета постучали. — Войдите, — ответила Судзуки-сенсей и в дверном проеме показалась девочка. Тоширо увидел ее ухоженные волосы, красивую блузку, подчеркивающую осанку и милое личико, цвет которого напомнил ему спелый персик. «Даже не глянет на меня», — подумал он. Но именно в этот момент взгляд девочки остановился точно на нем, и у мальчика отнялся язык — он узнал новенькую. В голове лихорадочно закрутились мысли, водя хороводы вокруг здравого смысла: «Боже, это ж она! Точно, помню это лицо — это та девчонка из поезда!» Пока у единственного парня в помещении серое вещество превращалось кашу, новенькая вошла в класс и представилась: — Здравствуйте, меня зовут Микадзуки Кихиро. Очень приятно с вами познакомиться. Лица учениц словно окаменели, и лишь Тоширо продолжал размышлять, краем глаза глянув на трех неподвижных девиц. Он сразу подметил, что эта Микадзуки-сан во много раз привлекательнее каждой из его сокурсниц. «Даже то, как она себя держит, сильно отличается от наших простушек», — размышлял он, сцепив ладони в замок у подбородка. — Пожалуйста, присаживайся за свободный мольберт у окна, — сказала Судзуки-сенсей и махнула рукой в сторону Тоширо. «Мольберт у окна. У окна… то есть прям рядом со мной. Ха-а-а…» —лицо мальчика также окаменело. Кихиро прошла между двух девочек и расположилась справа и чуть позади рабочего места Тоширо. Нерасторопно развернув мольберт и достав всё необходимое, она молча посмотрела на преподавателя, ожидая указаний, однако Судзуки-сенсей никогда не беспокоилась о формальностях. — Что ж, Кихиро, так как ты новенькая, надо показать тебе все основы. Чтобы не отвлекать весь класс, я приставлю тебя к нашему мальчику, Тоширо, он всё тебе расскажет, — лучезарно улыбнулась она. «О-о-о нет! Вы, должно быть, шутите?» — мальчик поперхнулся слюной. — Тоширо, ты понял? Поручаю это тебе, — Судзуки смотрела прямо на него, — не подведи меня, — мягко, но с нажимом добавила она, поправляя свой полосатый оранжевый пуловер. — Хорошо, сенсей… — хрипло ответил парень. Акико, Мисаки и Мия, все как одна, бросили в его сторону пылающий взгляд, а Кихиро совершенно спокойно передвинула стул к нему поближе. — Ещё раз приятно познакомиться, — полушепотом сказала девочка, улыбнувшись на всякий случай. — Ага… — последовал неуверенный ответ. — Фуф... Ну, что ж, начнем... эээ... с самого простого. Возьми кисточку вот так и смотри сюда… «И кто же, всё-таки, она такая?» — гадал между делом Тоширо.***
Перед тем как зайти в класс, Кихиро удостоверилась, что подключилась к его локальной сети, и проверила что-то важное в виртуальном интерфейсе. Видимо не обнаружив ничего подозрительного, она с облегчением выдохнула, похлопала себя по щекам, чтобы взбодриться, и постучалась в кабинет. — Войдите, — раздался одновременно и из-за двери, и у нее в голове, уверенный женский голос. Кихиро открыла дверь и, застыв в проходе, осмотрела класс. «Хм, ничего необычного, три девочки и…» — её взгляд как раз пересекся с карими глазами парня. На секунду замешкавшись, девочка вошла и представилась. В то же время она начала усиленно думать, где же раньше могла его увидеть. «Этот парень… Точно! Мы виделись в поезде, когда я гуляла с Хотакой. Мог ли он тогда увидеть, как я…» — Пожалуйста, присаживайся за свободный мольберт у окна, — прервал её размышления голос учителя. Кихиро прошла между двумя девочками (про себя она отметила, что те могли бы сделать лицо попроще) и села за мольберт. После этого Судзуки-сенсей, её преподаватель, попросила мальчика, которого, кстати, звали Тоширо, помочь Кихиро выучить азы. Прошло пару часов. Водя кистью по мольберту, Кихиро немного уныло посмотрела в сторону её соседа. Не то чтобы он ей не понравился — скорее наоборот, просто выглядел Тоширо не очень-то дружелюбно, хоть и успел уже многое показать да объяснить. Девочки же и подавно казались ей волчьей стаей во плоти. «Эх, была не была, пойдем в козыри», — решила Кихиро, вздохнула и сказала: — Угх… не думала, что это так сложно, — обратилась она к сидящей рядом ученице. — А у вас так красиво получается... Наверное вы очень много и усердно занимались, чтобы достичь такого уровня. Вот бы и мне так… — Кихиро картинно повесила голову. «Наживка вброшена, теперь дело за ними», — незаметно улыбнулась она уголком рта. Три девочки, сидевшие плотной кучкой, взглянули на неё с серьезными лицами, и вдруг напряжение резко спало, словно по мановению волшебной палочки. — Через месяц ты тоже начнешь писать красиво, — улыбнулась ей Мисаки, и другие последовали её примеру. — Не всё сразу, но постепенно у тебя получится, мы поможем, – сказала Мия. Интонации их голосов тоже разгладились. — Рассчитываю на вашу поддержку, — в голове Кихиро прозвучали фанфары. Собираясь поделиться победным настроением она повернулась к соседу, но неожиданно увидела его помрачневшее лицо. Он начал источать такую ауру безразличия, что будь она осязаемой прикоснуться к парню стало бы невозможно. Девушки, заметив всё это, отвернулись в другую сторону. Не обращая ни на кого внимания, мальчик подошел к учителю: — Сенсей, можно я сегодня уйду пораньше? Мне что-то плохо. — …Конечно, раз такое дело. Можешь не складывать свои принадлежности, если не хочешь. Тоширо, не произнеся больше ни слова, всё же положил свои вещи в железный шкафчик и вынул из него куртку. Надевая её, парень искоса взглянул на Кихиро и тут же вышел из класса. Микадзуки-сан уткнулась в свой мольберт и продолжила заниматься, с грустью думая о произошедшем, а через десять минут в головах четырех оставшихся в кабинете девочек и одной женщины прозвучал звуковой сигнал. «Потом всё обдумаю», — решила Кихиро и начала собираться. — Итак, наше занятие окончено. Всем доброго дня, увидимся! — сказала Судзуки-сенсей и улыбнулась. — Что ж, Микадзуки-сан, давай знакомиться! — новенькую тут же окружили девчонки. Они успели поболтать о том, о сём — выяснилось, что они старше Кихиро на пару лет и что занимаются в кружке уже три года, а Судзуки-сенсей, по их словам, была лучшим учителем каллиграфии чуть ли не во всем Токио. — Тот парень, Ёкояма-сан кажется, почему он так отреагировал? У него что-то случилось? — уже в раздевалке Кихиро вдруг вспомнила мучивший её вопрос. Эти слова ностальгически кольнули её душу, ведь что-то похожее было и в случае с Хотакой. Девочки немного помрачнели. — Ёкояма-кун… — вздохнула Мисаки. — Он всё как-то не может влиться в общество, и в этом его беда. Может быть, мы и не прочь были бы с ним дружить, но он всегда уходит от любой возможности. Нехорошо так говорить, но, наверное, это потому, что он — инвалид. Последняя часть фразы размытым эхом отдалась в голове Кихиро, отражаясь и повторяясь снова и снова. — Он… инвалид? — она сама не заметила, как тихо произнесла это вслух. — Да, инвалид, — подтвердила Акико. — Я не знаю подробностей, но он носит что-то, вроде каркаса с искусственными мышцами, чтобы не нагружать позвоночник. Сам Ёкояма-кун и словом об этом не обмолвился, но его бабушка когда-то нам рассказала при встрече. — Он вовсе не такой игнорщик, как кажется на первый взгляд. Но, тем не менее, Ёкояма-кун замкнутый, так что мы предпочитаем с ним не общаться, чтобы не провоцировать. Просто не обращай внимания на это, — подытожила Мия и постаралась перевести тему: — Слушай, ты, конечно, ещё вроде не в том возрасте, но у такой милашки, наверное, уже и друг есть? — девушки обступили свою жертву, не давая уйти от ответа. Кихиро смутилась и покраснела: — Ой, ну что ты, я вовсе не… И чего так внезапно спрашиваешь? Это что заметно? Хорошенько посмеявшись, новоиспеченные подруги взяли свои вещи и вышли на улицу. «Как бы то ни было, — перед Кихиро возник ясный взгляд Тоширо, — надо быть с ним помягче». Где-то впереди парень, стоящий на платформе, съежился, выпустил облачко пара изо рта и сильнее приподнял ворот куртки. ___________________________________________________________________________________________________ [11] Role Play, Ролевая игра — многопользовательская игра, в которой главной задачей всех игроков является отыгрывание выбранных ими ролей, а также постоянное взаимодействие друг с другом. [12] VR-звонок — звонок использующий полное погружение со всеми участниками. В VR-пространстве обычно используется созданный, либо выбранный человеком виртуальный аватар. [13] В будущем, в Японии была распространена сеть социальных камер. Они покрывают практически всю площадь страны, фиксируя нарушения правопорядка, в том числе и внутри домов, школ и т.д. Совершать какие-либо преступления в зоне видимости социальных камер считается огромнейшей глупостью, т.к. нарушители тут же будут наказаны или даже арестованы. [14] Инада — одна из начальных школ Токио в районе Кита. [15] В связи с вводом нейролинкеров в общество надобность в бумаге, чернилах и многих других предметах обихода резка спала. Теперь такие вещи как бумага для рисования требуют закупки в специализированных магазинах, которых довольно мало. [16] Так как у нейролинкера есть камера, которая подает качественное изображение прямо в мозг, тем самым улучшая зрение, необходимость носить очки в новом обществе отпала. Теперь это остается лишь прихотью носителя.