Нянька для поп-группы

Я снова слоняюсь без дела по дому. Пробегаю кончиками пальцев по книгам, которые никто и никогда не открывал. Изучаю статуэтки без единой пылинки, украшающие полку над камином, который вряд ли когда-либо зажигался. Разглядываю жутко старые и наверняка жутко дорогие картины, нарисованные лица на которых – единственные, кто видит эту изысканную обстановку каждый день. И не могу отделаться от мысли, что в любой момент из-за угла может выскочить строгий смотритель этого странного музея, чтобы сделать мне замечание. И даже может быть, выставит вон за чересчур громкое шарканье по полу или грязные руки. Так или иначе, ноги все равно приводят меня в танцзал. С самого первого дня я старалась проходить мимо него как можно быстрее, не останавливаясь и не заглядывая внутрь, - привычка, с которой легко было уживаться, пока в моей жизни были заботы куда поважнее, чем перетряхивание скелетов в шкафу. Но вслед за Марком в полуснах ко мне стали возвращаться и другие призраки, словно сам дом открывал невидимую дверь в прошлое. Я долго медлю, не решаясь ступить на паркет. Разглядываю причудливые тени и блеск зеркал в полумраке, словно смотрю в глаза старого друга. И делаю первый шаг, и сама не верю в то, что действительно это делаю. Мне снятся обрывочные сны, в которых настоящее мешается с выдумкой, и утром я чувствую себя странно: словно бы и не спала, хотя в теле нет и грамма усталости. Я решаюсь на пробежку и кофе, а точнее – на пробежку за кофе, и впервые за долгое время не чувствую боли в колене. Уйти на законные выходные я планировала после очередного громкого выступления, но на меня нападает такое умиротворение, что я прямо с чашкой кофе в руках бреду из кухни в звездное крыло. Может, сегодня мы обойдемся обычным приветствием и все дружно пойдем в столовую? Жуть как надоело есть в одиночестве. Первое, что я вижу, когда вхожу, это горящий в ванной комнате свет. За прикрытой дверью слышится шум льющейся воды, и для моих ушей он словно ангельская музыка. Впору пустить скупую слезу умиления. Готова поспорить на деньги, что это Чонгук: вчера он почти согласился принять мое приглашение, и только требовательный окрик из ванной помешал ему пойти за мной, как на веревочке. - Десять очков Гриффиндору! – не могу я удержаться от похвалы. Да, сегодня в программе планировалась щепотка магии. Уже по привычке сперва заглядываю в спальню к Намджуну и Тэхёну, но там пусто, хотя их кровати не застелены. Значит, все-таки затаились, этого можно было ожидать. Быстро проверяю одну за другой остальные комнаты и вижу все то же самое – никого нет. Значит, ванная? Скорее всего, так они и задумали: только я сунусь туда – они захлопнут дверь, и сиди до ночи взаперти. Это мы уже проходили, странно только, что они так долго ждали, чтобы мне отомстить. Да и месть-то какая-то... жалкая, без фантазии... Я замираю на месте, прислушиваясь: где же они затаились? Выбор небольшой: в спальнях пусто, значит, где-то в гостиной или, может, прямо сейчас подкрадываются ко мне из-за спины? Оборачиваюсь - никого. А нервишки-то напряжены. Перехожу на беззвучный шаг и крадусь вперед, минуя ванную. В гостиной, на первый взгляд, тоже пусто, если не считать сваленного в кучу недельного запаса коробок из-под фастфуда и разного другого хлама. Даже интересно... Возвращаюсь и уж тогда намеренно хожу туда-сюда, чтобы наделать побольше шума, а потом топаю к выходу, будто сдалась и ухожу ни с чем. Только вот никуда на самом деле я не собираюсь. Спиной упираюсь в стенной шкаф и на ощупь пытаюсь его открыть. А дальше... дальше меня с головой накрывает темнота, и я лечу в огромное, беззвездное ничто без возможности повернуть обратно. Когда передо мной, наконец, брезжит свет, я всеми силами пытаюсь выплыть. А оказавшись на поверхности, ожидаю оказаться, где угодно, но не в мягкой постели с чем-то мокрым и холодным на лбу. - Слабаки, - пробую я пошевелить языком. - Поздно играть в джентльменов. - Слова перекатываются во рту тяжело, как камни. Моргаю, пытаясь сфокусировать взгляд, но ничего не получается. - Да дайте же я ее придушу. - Это голос Юнги. Ого, да он так зол, что сейчас взорвется. Я по-прежнему вижу все в двойном экземпляре: вот надо мной склоняются сразу два Чонгука, а вот два Чимина с интересом разглядывают что-то на лице. - Надо позвать врача. - А это чей голос? Все так перепуталось... - Оставьте меня в покое. - Пытаюсь пошевелить ногами, но даже без попытки подняться ясно, что самое лучшее - просто лежать бревном. Мокрое на лбу - это полотенце со льдом, который уже начал затекать мне за уши. - Я не доверю вам даже за бездомным котенком присматривать. - Поздно, бездомный котенок, мы уже это делаем. - Чимин угрожающе смеется сразу двумя ртами. - Сколько пальцев ты видишь? - Пальцы? Я думала, это веера надо мной машут... - Быстро за машиной! Почему у них такие встревоженные голоса? - удивляюсь я, снова улетая в неизвестном направлении. Следующее включение в сознание происходит уже в больнице, где меня тщательно осматривают, трогают, изучают, словно я редкий зверь. Мне не позволяют встать с постели, пока не проведут кучу тестов, а потом - пока не придут результаты анализов. И все это время со мной кто-нибудь рядом: медсестры, доктора... Подчеркнуто вежливые, улыбчивые, заботливые. И я, хоть и лежу пластом в больничной рубашке, а чувствую себя королевой. Когда дверь то открывается, то закрывается, я успеваю заметить Джина, который стоит, прислонившись к стене, вижу нервную походку Хосока, любопытный взгляд Тэхёна и вроде даже успеваю услышать, как ворчит в своей излюбленной манере Юнги. И я никак не могу понять, почему они все еще здесь, потому что на часах уже далеко за полдень. Наконец, меня готовы официально назвать здоровой и отпустить на все четыре стороны, и доктор проводит последний инструктаж: не бегать, не прыгать, а еще лучше - вообще не вставать день-другой. - О вас есть, кому присмотреть, - замечает он с улыбкой, поглядывая на дверь. - Поэтому я уверен, что с вами все будет в порядке. Ну-ну. Я настроена менее радужно. - Сколько вы хотите за то, чтобы сказать им, что я при смерти? Он смеется, будто это отличная шутка, а я всерьез прикидываю сумму. Встречают меня целой толпой, и когда мы идем к машине, я ощущаю себя словно под охраной. И мне отчего-то так неловко за то, что я натворила и раньше, и сегодня, а больше всего - за то, что заставила поволноваться. А они действительно волновались, потому что никто из них до сих пор даже не ел... - Поздновато для завтрака, - говорит Намджун, - но если ты такая упертая, что даже головы не жалеешь, выбирай. Куда едем? Ничего себе поворот. - Только на этом ты от нас отстанешь, ясно? - успевает вклиниться Тэхён. - Раз и навсегда. Не знаю, что сказать, не была ни в одном заведении в этой части города, поэтому с легкостью отдаю выбор им на откуп. И всё снова становится, как раньше: тягостное молчание улетучивается, они смеются, много и шумно разговаривают, а я сижу в углу на этом празднике жизни, не смея признаться даже самой себе, как сильно мне хочется стать его частью.