***
Ассасин еще перед своим маленьким корабельным пристанищем заметил влажные пятна на полу, свидетельствующие, что вода уже доставлена в каюту. Повсюду рядом с разбрызганной водой красовались следы сапог того, кто эту воду принес. Приятно было на какое-то время спрятаться от знойного солнца и надоевшего соленого привкуса. Бадья стояла по центру каюты, а рядом с ней и низенькая лавочка, на которую можно было скинуть весь свой небольшой гардероб. Тишина и покой… относительные, конечно, но на большее в таком положении рассчитывать не приходилось. Аудиторе закрыл дверь и привалился к ней спиной от охватившего его дурманного томления. Как же здесь все осточертело! Ему нужно было всегда чувствовать, что он живой, и подобные монотонные морские прогулки этому никак не способствовали. Да хоть за борт бросайся и греби до города от тоски… Одним словом, скукотища. Эцио стащил с себя сапоги и медленно двинулся к бадье, развязывая на ходу портки.***
*** — Небось, сейчас мыться полезет, — предположил молодой. — Чтоб я один-то, без тебя, делал, а? Всегда приятно поговорить с умным человеком. Парень так и не понял, был ли это комплимент или оскорбление, но его всегда учили улыбаться людям, ведь все любят улыбчивых, вот он и заухмылялся. А учитывая тусклое освещение за занавеской и скудную мимику Диего, улыбочка получилась наитупейшая. — Пора? — едва слышно шепнул Диего. — Нет, еще рано — не видать, есть ли у него оружие. Пусть залезет в свой таз. Вот как плюхнется в воду, так мы его сразу и порешаем. Нам платят за результат, а не за доблесть, — ответил так же тихо Карло.***
Итальянец все еще мог похвастать прекрасной физической формой. Отточенные десятками лет тренировок мускулы выглядели убедительно даже в расслабленном состоянии. Он распустил волосы, стянув красную ленту с хвоста и потряс головой — даже волосам нужно иногда почувствовать свободу. Голыми ногами зашагал ближе к своей «купели» и встал в лужу. Ну и ну, кто же такой неаккуратный? Неприятное чувство, ноге сразу стало холодно и пришлось внимательно смотреть на пол. И тут Эцио увидел отпечатки второй пары сапог, а потом и третьей. Кто-то побывал здесь вместе с водоносом или же после него! Самые первые следы вели обратно к двери, значит, один принес воду и ушел. Двое других сапог топтались по комнате, не выходя… В памяти всплыли слова Клаудии, сказанные когда-то давно, казалось, еще в прошлой жизни: — Эцио! Ну почему ты всегда прячешь кинжал в сапоге, ты же можешь пораниться на бегу! — возмущалась она. — Поверь, сестренка, возможность однажды воткнуть промеж глаз врага этот кинжал волнует меня гораздо больше, нежели его легкое покалывание в пятку, — всегда уверенно парировал брат. *** — Чего это он там зашуршал? — Карло не мог разглядеть жертву за занавеской. — Диего, посмотри-ка ты. Стоявший прежде как памятник Диего ожил и осторожно выглянул в комнатушку. Карло еще долго не сможет забыть этого момента и будет благодарить Бога за то, что выбрал место подальше, но сейчас он этого знать не мог и все, что сумел сделать, так это картинно застыть на месте и закрыть глаза.***
Три легких широких шага, и кинжал уже в одной руке, а другая обмотана в несколько слоев полотенцем — жалкое подобие щита. Чувства обострены так, что можно услышать, как шумит в ушах кровь, но справа есть и другой звук — тихий-тихий скрип половиц и движение за занавеской. Значит, нам туда. Бесшумно ступая на мысках, ассасин приблизился к занавеси как раз в тот момент, когда из-за нее выглянул один любопытный глаз. Не размышляя больше, Эцио схватил матроса вместе с тканью занавески за то место, где должен был скрываться нос, в долю секунды притянул к себе и нацелился колоть кинжалом прямо в глаз. Но что-то пошло не так. Когда итальянец потянул ткань, та от резкого натяжения сорвалась и обнаружила еще одного человека, от вида которого ассасину стало не по себе. Матерый матрос, в прошлом и удачливый вор, Карло настолько неестественно открыл от изумления рот, что при большом желании можно было положить туда яблоко. Композицию дополняли зажмуренные глаза и выражение полнейшего отсутствия интереса к жизни. Карло всегда считал, что мужик он ничего, не затрусит, когда надо. Но вот чего Карло не любил до одури, так это незваных гостей и неожиданные сюрпризы. Тут он не мог предсказать, как поведет себя и поэтому планировал все как можно более точно. А сейчас он, старый пень, завидев незнакомца с носом Диего в руке, просто впал в неконтролируемый ступор и решил, что уж лучше закрыть глаза и будь, что будет. От увиденного Эцио отпустил парня, которому, как оказалось, сотворил красный пятачок, и в изумлении шагнул назад. Угрозы он уже не различал и просто присел на край бадьи, от которой еще поднимался водяной пар. Диего начал откровенно плакать, а Карло открыл глаза, Аудиторе смотрел на них, опустив руки на разведенные ноги. — Бой доооос, — прогундосил парень, зажимая больную часть лица. — Если бы не презабавнейшая мина твоего приятеля, то был бы еще и глаз, — сказал ассасин. Через несколько мгновений парень успокоился, адекватно оценив обстановку и поняв, что нос, действительно, не самое худшее, что с ним могло произойти. А Карло в глубине души порадовался тому, что не оказался на месте юнца. Как самый старший и главный, он начал с объяснений: — Мессер… мы просто выполняли свою работу, нас наняли, а мы привыкли не спрашивать, почему и для чего. — Какая удача, ведь меня как раз только заказчик и интересует, — зевая, ответил «Луиджи». Повисла неловкая пауза, во время которой Карло взвешивал все за и против своих следующих слов, но Диего оказался проворней: — Это была женщина! Она-то даже не убивать вас просила, так, говорит, «пару раз его ткните, но не шибко там вольничайте». Сказала, что лучше было бы вас оглушить, да под ребро ранить, чтоб все как драка смотрелось. — И это все? — Все, мессер, — подтвердил Диего. — Все, — подытожил Карло. — Как выглядела та женщина? — поинтересовался Аудиторе. — Красииивая, — протянул паренек, который явно нечасто видел в своей жизни красивых женщин, — стройная, белая, а глаза-то как хороши! При каждом вздохе грудь так и ходит, так и ходит, а как задом повернулась… — этого никому узнать не довелось, потому как Карло пихнул сопляка локтем, и тот заткнулся. — В общем, женщина хоть куда, и то верно, — заговорил старший, — кто такая есть, уж не наших умов было дело — деньги платит, и мы не спрашиваем. — Резонно. Но платы вы от нее уже не получите, а если и дальше мы не придем к консенсусу, то на радужные перспективы не рассчитывайте. Оба матроса наконец уловили всю суть их неудобного положения здесь и, по напрягшимся лицам стало заметно, начали усердно думать. Они переглянулись, и снова отвечать пришлось самому взрослому: — Мы и в самом деле не знаем ее имени, но… — он бросил взгляд на Диего, — когда она протягивала нам мешочек с монетами, то из-под ткани рукава стал виден небольшой рисунок. Темная роза с одними лишь лепестками. «Цеховый знак куртизанок. Просто замечательно, и кому же из них я так не угодил своими визитами?». Матросы уже ничего бы нового не рассказали Эцио, и он начал их выпроваживать, не забыв припугнуть напоследок. Когда оба уже почти вышли, ассасин окрикнул их: — Сколько же вам за меня заплатили? — Сто флоринов, мессер, — ответил Карло. Они несколько секунд еще глядели друг на друга, потом матрос опустил глаза, постоял в нерешительности и вышел, закрыв за собой дверь каюты.