***
В этой части замка всем, безусловно, распоряжалась сестра Амабель. Она работала в Хогвартсе уже больше пятнадцати лет и за эти годы приобрела бесценный опыт ухода за больными, придававший ее глазам выражение решимости пополам с усталостью. Сестра Амабель была по-настоящему хорошей целительницей. Элизабет доверяла ей и была уверена, что за Бингли Джейн волнуется напрасно. Когда они, предварительно постучав, приоткрыли дверь, незамедлительно послышались торопливые шаги, и из-за одной из ширм выглянула сестра Амабель. — Девушки, вам что? — сразу спросила она. — Заболели? — Н-нет, — покачала головой Джейн. — Мы пришли навестить Чарльза Бингли. — Бингли? — задумчивый взгляд целительницы уперся в них. — К нему нельзя. — Почему? — спросила Лиз. — Он разве еще заразен? — Нет, но…к нему нельзя, — сестра Амабель отвернулась, чтобы идти. — Мы ведь ненадолго, — просительно сказала Элизабет. — Мы хотели передать ему кое-что. — Она протянула Амабель сверток со сластями. — Поймите, Бингли это не нужно, — тяжко вздохнула та. — Хорошо, я позволю вам взглянуть на него. Они проследовали между рядов больных за целительницей. Лиз почувствовала неловкость, как если бы она была виновата в том, что здорова. Амабель остановилась у постели Бингли и жестом пригласила подойти поближе. Джейн судорожно вздохнула и прижала руку ко рту. Элизабет прикусила губу. — Что с ним? — обеспокоенно спросила она, оборачиваясь к целительнице. — Точно не знаю, — ответила Амабель. — Я не сталкивалась раньше с такими симптомами. Моя магия на него не действует. Холодные мурашки стайкой промчались по коже Элизабет. Она снова повернулась к больному. Бингли лежал, раскинув руки и приоткрыв рот, из которого вырывалось неровное дыхание. Его лицо и подушечки пальцев приобрели устрашающий синюшный оттенок, горло распухло и увеличилось едва не в два раза. — Это…это не похоже на простуду, — тихо проговорила Джейн. — Правильно, это не она, — кивнула Амабель. — Кашель и чихание прекратились на второй день, но его все еще лихорадит. Я пытаюсь снизить температуру, а она поднимается снова. Отвары дают кратковременное улучшение, но не результат. — целительница скрестила руки на груди. — Мне это ужасно не нравится. — Но что вы будете делать? — Я отправила сову в Мунго. Возможно, там его вылечат. Только вот…они до сих пор не ответили, — вздохнула Амабель.***
Элизабет, погрузившись в свои мысли, возвращалась в библиотеку. Джейн была ужасно расстроена и ушла в гриффиндорскую гостиную. «Как это странно, — думала Лиз, — что за болезнь, которую даже сестра Амабель не может вылечить?» Но все начиналось с обыкновенной простуды! Кашель, насморк, лихорадка — это было так очевидно и понятно. То, что происходило с Бингли сейчас, было похоже на удушье…или отравление. Но зачем кому-то травить его? Нет, это очень и очень странно. Лиз вернулась к своим книгам и снова принялась перелистывать фолиант. Так, болиголов, дымкоцвет обыкновенный, это не нужно, думала она, сверяясь со списком. Девушка осторожно перевернула истончившуюся от времени страницу. На развороте обнаружился сложенный пополам кусочек пергамента. На нем резкими, грубыми штрихами было нарисовано растение с широкими листьями и крупными цветами, похожими на пионы. Внизу была подпись «Черн. яд.» Элизабет взяла листочек в руки, недоуменно всматриваясь в него. Взгляд ее упал на страницу книги. «ЧЕРНИЛЬНИК ЯДОВИТЫЙ» — гласил заголовок статьи. «Чернильник ядовитый, также известный как уроборос, относится к редким растениям. Он встречается в тенистых, влажных местах, в основном возле небольших водоемов. Крупные разветвленные корни чернильника добывают для него достаточно влаги, чтобы вырабатывать большое количество яда. Само по себе растение не опасно, однако его пыльца при попадании в дыхательные пути вызывает сильнейшие отеки и асфиксию. Сезон распространения пыльцы: конец лета — начало осени», — прочитала Лиз. Удивительно! Эти симптомы так похожи на болезнь Бингли… Может быть, он отравился пыльцой? Но где? Получается, на территории Хогвартса есть это растение? И почему только он заболел? И…почему не написано, чем это лечить?! Подробнейшее описание листа и цветков чернильника, занимающее всю страницу, наводило тоску. Элизабет снова взяла в руки клочок пергамента. Похоже, кто-то из студентов интересовался этим растением. Скорее всего, он рисовал, основываясь на описании, данном в книге. Может быть, отнести это сестре Амабель? Вряд ли это ей сильно поможет, но возможно, наведет на мысль. Лиз шла в гостиную, когда из-за поворота пулей вылетел профессор Дарси, и они столкнулись. «Опять!» досадливо подумала она. «Ну, на этот раз это целиком и полностью его вина, так что я даже и не подумаю извиняться». Профессор выглядел непривычно возбужденным. Рукав его мантии был чем-то испачкан. Чтобы сохранить равновесие, он оперся рукой на стену, и Лиз с отвращением заметила грязь у него под ногтями. На плече профессора висела кожаная сумка, которую ему тоже пришлось поправить. — Мисс Беннет, прошу прощения, — сказал он относительно спокойным тоном. — Профессор, — кивнула Лиз и прошла мимо него. За углом послышались удаляющиеся торопливые шаги. В гостиной было шумно. Гриффиндорцы жарко обсуждали какую-то новость. Элизабет собиралась поинтересоваться, в чем же дело, когда ее схватила за руку Шарлотта. — Лиззи, ты знаешь, что случилось? — спросила она взволнованным, срывающимся голосом. — Нет, а что? Почему все так галдят? — В восточном крыле нашли студентку Слизерина, Бетти Эллендор. Мертвую. Профессор Хилл сразу же запечатала трансгрессию, а профессор Олбридж и Кроуфорд накрывают замок куполом. Так что убийца еще в Хогвартсе.