23:38, квартира Джуна и Джина
Гуляя по улице, я никак не планировала нарваться у своего дома на недовольного Хоупа на пару с уставшим Джином. Это вышло неожиданно, настолько, что я даже на мгновение остановилась, в попытке осознать, что, вообще, здесь произошло. Они выглядели странно, измученно, и мне вдруг показалось, будто я попала в детство. Я удивилась, стоило мне лишь увидеть их издалека, но всё равно не побоялась подойти, чтобы узнать причину, по которой те бродили взад-вперед, не в силах успокоиться и перестать дергаться. Я не знала, что думать, но, вместо того, чтобы паниковать на ровном месте, попыталась улыбнуться и сделать вид, словно всё в порядке, и что мне нечего переживать или нервничать. В душе творилось нечто очень странное, и мне было трудно воспринимать всё, как оно было на самом деле. — Оппа? — из-за внезапного оклика Сокджин резко вздрогнул и едва не ударил рукой рядом стоящего Хосока. По правде, мне не хотелось накручивать себя раньше времени, да и настроение к тому не располагало. Мысли о прошедшем вечере кое-как успокаивали, поэтому я постаралась не акцентировать внимания на том, как реагировал Чон на любое постороннее движение. Так как я появилась неожиданно и довольно-таки бесшумно, ребята знатно испугались и обернулись ко мне почти одновременно. Мы с минуту стояли и просто смотрели друг на друга, после чего я внезапно осознала, что оказалась не далека от истины. У нас и правда случилось нечто ужасное, и теперь ребята переживали, чтобы всё прошло хорошо. Джин подбежал ко мне и крепко обнял, и я почувствовала, что задыхаюсь от нехватки воздуха в легких, отчего на глазах тут же выступили слезы. Мне было больно, но плакала я не потому, что жалела себя. Я смотрела и с каждым вздохом умирала, чувствуя липкую жидкость на собственных ладонях, что лилась из чужого бедра. Я никак не могла понять, почему Джин оказался ранен и почему Хосок до сих пор не ушел к остальным. Друзья явно были взволнованы, им наверняка пришлось не сладко, но они отчего-то специально ждали меня, чтобы увидеть, всё ли со мной нормально. Хосок медленно шагнул навстречу, и я заметила шарф Шуги у него в руках. Сердце невольно треснуло на несколько сотен кусочков, и я откровенно зарыдала, чувствуя себя донельзя хреново. Что думать, как быть, я не знала, и от этого мне хотелось удариться головой об стену. Радужное настрое, что осталось после «Ви», тут же испарилось, и я уперлась ладонями в друга, с силой сжимая его кофту. — Где Юнги, Хоуп? Скажи, пожалуйста, что это не то, о чём я думаю, — я попыталась выбраться из чужой хватки, но, увы, у меня ничего не получилось. Я толкалась, дергалась, но, к сожалению, это не дало никакого эффекта. Джин обнимал крепко, надежно, и, наверное, лишь благодаря этому я до сих пор оставалась в сознании. Мечты о счастливом будущем медленно помирали в муках, а Чон мялся, не зная, как объяснить то, что творилось вокруг. — Лим, — Хосок тянулся. Я видела это, только не могла принять. Он пытался улыбаться, пытался делать вид, будто всё хорошо, но у самого на лице была такая горечь, что на душе моментально становилось тошно. По щекам лились горячие слезы, а в голове обрывками мелькали картинки прошедших дней. Временное затишье внезапно сменилось полным провалом, и, что теперь делать дальше, не мог сказать никто. Джин вдруг навалился ещё сильнее, и я едва удержалась на ногах, чтобы не осесть вместе с ним на землю. Он дышал тяжело, громко, отчего даже Хоуп резко дернулся и поспешил подойти. Ему явно было плохо, он медленно умирал, обливаясь кровью, а я едва не закричала, чувствуя призрачную боль в груди. — Оппа, оппа! — никто так и не ответил, куда делись ребята. Ким потихоньку стал сползать вниз, и нам просто стало не до разговоров. Все нервничали, дергались, но нам пришлось срочно взять себя в руки и отнести стершего в дом. Я понимала, что сейчас лучше было заботиться о том, кто находился рядом, но искренняя привязанность к друзьям, даже под давлением обстоятельств, не позволила мне забыться и выбросить всё ненужные мысли из головы. Я ощущала, как собственная футболка липла к телу, но поправить её или, вообще, снять у меня не было никакой возможности. Я чувствовала себя разбитой, надломленной. Пустышкой, у которой медленно отбирали всё самое дорогое. Слабачкой, не способной что-либо исправить. Мне казалось, что я бесполезна, и что мне здесь не место. Я даже не была уверенна, что донесла бы Джина до квартиры, так как руки-ноги слушались предельно хреново. Меня разрывало изнутри, и только слезы никак не прекращали литься по нездорово-бледным щекам. Мне хотелось сделать хоть что-то, но, к сожалению, единственное, на что я была способна, — так это цепляться холодными пальцами за Хосочью рубашку и молча рыдать над ущербностью ситуации. — Лим… Где ты была? Мы так волновались… — неспеша, но Сокджин терял связь с реальностью. Он бредил и говорил всякую ерунду, из-за которой Хоуп заметно нервничал, и от которой в душе, словно что-то обрывалось. Что ему ответить, я не знала. Ему было больно, и все это прекрасно понимали, и лишь мне, наверное, было страшно даже представить, из-за чего старший сейчас корчился на спине у Чона. Мы быстро дошли до квартиры, и я открыла перед друзьями дверь. Хосоку не пришлось даже спрашивать, чтобы отнести Кима в гостиную и переложить того на диван, а я, не долго думая, вмиг оказалась на кухне, набрав в тазик чистой воды и найдя на верхней полке аптечку. Мы долго и нудно обрабатывали парню рану, и всё это время, пока Хоуп носился взад-вперед, а я сидела на корточках и пыталась, как можно менее болезненнее протереть порез, перед глазами, будто стояла густая пелена. Мне казалось, что время замедлилось, и что теперь всё зависело от того, насколько аккуратно я закончу начатое. Руки тряслись, словно у эпилептика, а в голове подозрительно шумело. Я не уверена, сколько мы так просидели, но, когда Джин, наконец, перестал дергаться и заснул крепким сном, сил на то, чтобы подняться, у нас не нашлось. Мы просто упали на пол прямо перед лежащим старшим и, уткнувшись руками в колени, бездумно уставились в стену напротив. Никто не хотел ничего говорить. Тишина давила на плечи и уничтожала изнутри, но, увы, мы не знали, как с ней бороться и как всё исправить. Хосок крепко держал меня за руку, только вот я никак не могла сжать ослабевшие пальцы в ответ. Я смотрела на него сквозь мокрые ресницы и медленно сходила с ума, не понимая, как такое, вообще, могло произойти. — Он переживал, когда ты не пришла вовремя домой, думал, что ты пошла вместе с Шугой, — чужой голос звучал надломленно и устало, настолько, что я невольно заплакала, уткнувшись лбом в колени. Хосок не глядел в мою сторону, но я почему-то была уверенна, что он видел, как мне было хреново из-за всего вокруг. По щекам вновь полились слезы, а я даже не подумала успокоиться и широко улыбнуться. Мне хотелось лишь одного: забыться и помочь остальным, и тот факт, что, в данном случае, от меня не было особой пользы, почему-то угнетал. Чон провел рукой по моим волосам, и я сама прильнула к нему в объятия. У меня не было никакого желания притворяться, будто всё нормально, ибо ситуация и так складывалась хуже некуда. Жизнь моментально перестала казаться прекрасной, и я чувствовала себя бессильной, не способной что-либо исправить. — Они вернуться, ты же знаешь. Не плачь, Лим, не плачь, — сколько бы Хосок не прижимал меня к себе, сколько бы не обнимал и не гладил по спине, я всё равно ревела, не в силах скрыть рвущиеся наружу эмоции. Мне было больно осознавать, что кто-то мог пострадать, поэтому я и тряслась, крепко сжимая пальцы на чужой рубашке. Я понимала, что от того, что я плачу, ничего не измениться, но. Мне было страшно, и единственное, чего мне на самом деле хотелось в данный момент, — так это побыстрее увидеть Джуна и услышать, как ругается Шуга. Как весело смеется Чонгук. И как они вместе спорят, кто будет провожать меня до школы.05:12, комната Лим
Не знаю, когда именно, но, в какой-то момент, я не смогла бороться с происходящим и просто упала в обморок, а очнулась оттого, что кто-то аккуратно пристроился рядом на постели, тяжело дыша в шею. Открыв глаза, я хотела обернуться, чтобы посмотреть на нежданного гостя, только вот мне и не понадобилось этого делать. Руки, что находились на моей талии, поражали количеством садин и кровоподтеков, но это было не самым ужасным. Мне вдруг стало дурно, и я пропустила очередной вдох. Запястья парня были украшены глубокими порезами вперемешку с синими пятнами, а кое-где и ожогами. — Юнги, — видя это, я даже спросонья не смогла удержаться и тихо простонала в пустоту. Всё казалось предельно серьезным, и, что нам делать дальше, я была без понятия. Плечи предательски затряслись, и друг покрепче прижал меня к себе. То, что это был именно он, я почему-то не сомневалась, ибо, помимо него, никто никогда не ложился со мной спать. Для него это было вполне нормально, а я уже просто смирилась с тем, что парень всегда выкидывал нечто подобное. Он обернул меня к себе лицом и нежно погладил по щеке. Мне хотелось ответить тем же, но, вместо этого, я лишь тихо забилась в истерике. — Лим, ну, ты чего? Опять плачешь? Лим, малыш, не реви, — Юнги пытался меня успокоить. Хотя он и не умел этого делать, всё равно старался, несмотря ни на что. Он улыбался ярко-ярко, только вот я не особо верила этой улыбке. Мне хотелось сбежать, чтобы не было так больно, но парень держал крепко, будто знал, что творилось у меня в голове. — Зачем? — голос откровенно дрожал. Я не была уверенна, что даже правильно выговорила слово. Язык заплетался, а на глаза, впрочем, не удивительно, наворачивались слёзы. Шуга выжил, и я не могла не радоваться, прикасаясь к нему. Всю ночь я боялась, что тот не придет домой, что очередная потасовка закончится так же, как и с Джином, но, к счастью, всё обошлось, хотя последствия, конечно, оставляли желать лучшего. — Почему у нас никогда не может быть всё хорошо? Нервное напряжение в очередной раз медленно перетекло в панику. Я не знала, что с собой делать, не понимала, как относиться к подобному. Видеть, как родные страдают было невыносимо, поэтому я и не пыталась сдерживаться и просто ревела, уткнувшись носом в чужую шею. — Прости, — но другу не было чего ответить. Вряд ли, он сам знал из-за чего всё это началось. Шуга на то и был Шугой, ибо постоянно создавал проблемы, сам того не замечая. Мы все были сумасшедшими, но почему-то лишь Юнги никак не мог с этим смириться. — Прости… Я люблю тебя, Лим. Прости.10:46, квартира Джуна и Джина
— Лим-и, ты как? В порядке? — сидя на кухне, я как-то пропустила момент, когда в проходе показалась знакомая розовая макушка. Мне было не до того, но, стоило только её увидеть, как все мысли тут же затмила волна нежности. Обернувшись, я буквально на миг замерла на месте, после чего — моментально вскочила и радостно воскликнула. После стольких дней проведенных в больнице, Пак выглядел устало. Его впалые щеки немного пугали своим видом, но это не помешало мне подорваться со стула и обнять друга настолько крепко, насколько это, в принципе, было возможно. — Чимин-а! — я не знала, что сказать ещё. Радость, облегчение, благодарность — это была лишь малая доля того, что я чувствовала на самом деле. Мне хотелось прибить Чима за то, что тот так безрассудно полез в драку, и, в то же время, расцеловать, что остался жив. Парень едва не согнулся напополам, но нежно погладил меня по спине. Ему явно было больно, всё же, рана на животе давала о себе знать, но друг не планировал говорить об этом кому-либо вопреки всему. Чимин обнимал меня так, словно мы не виделись десятилетиями, а я просто не могла поверить, что он вернулся. Время замедлилось, и я наслаждалась тем, что происходило вокруг. Мне казалось, что теперь всё могло наладиться, хотя, глупо было верить, что все станет, как прежде. Чужая рука медленно прошлась от загривка до шеи, и Пак отстранился, позволяя мне увидеть того, кто стоял у него за спиной. — Малыш, я… — сердце невольно сжалось при виде измученного жизнью Нама. Он не смотрел на меня, ибо боялся моей реакции. Не знаю, почему, но он был уверен, что я разозлюсь именно на него, а я внезапно осознала, что даже всесильный Ким не всегда может угомонить биполярного Мина. Всё, как всегда, было очень сложно. — Не обижайся на Джун-хёна, пожалуйста. Он, честно, пытался всё исправить, — видя то, как я смотрю на старшего, Чимин ласково потрепал меня по волосам, но, вместо того, чтобы улыбнуться ему в ответ, я отстранилась и подошла поближе к Наму. Мне, правда, казалось, что он мог всё изменить. Мог внушить Шуге, что не стоит лезть на рожон. Мог заставить его вернуться домой и не вмешиваться в чужие разборки. Я, на самом деле, думала об этом, но. Но почему-то не злилась вообще. — Я и не обижаюсь, Чим-и, — Ким неверяще поднял на меня взгляд, и я не нашла ничего получше, нежели аккуратно взять его за руку. Я любила его и считала семьей, поэтому не видела смысла кричать или ругаться. Да, возможно, я и не всегда могла вовремя справиться с эмоциями, но сейчас всё было иначе. Мне не хотелось бить по больному, не хотелось ссориться или же орать друг на друга. Я просто хотела вернуть ему уверенность в собственных силах, подарить надежду на то, что всё наладиться, поэтому и улыбнулась слабо, не в силах сказать что-либо ещё. — Никто не виноват в том, что случилось. Я верила, что раз мы все вместе, то это что-то, да значит. Верила, что у нас есть шанс на спокойную жизнь. Верила и боялась одновременно, так как умом понимала, что для того, чтобы обрести, хотя бы, долю счастья, нам ещё не раз придется испытать то, из-за чего обычные люди давно лишились бы рассудка.