Моя муза

Юнги совершенно безэмоциональным взглядом упирается в стену. Бокал с коньяком в левой руке янтарным блеском светиться в лучах закатного солнца. Юнги на одном дыхании выпивает всё, что осталось в стакане, и продолжает сидеть в той же позе. Его когда-то верный друг — пианино стоит всё на том же месте, впитывая в себя последние лучи солнца на сегодня. Юнги ухмыляется, смотря на порванную тетрадку с дурацким котёнком на обложке. Та никогда ему не нравилась, а купил он её чисто из безысходности — срочно нужна была тетрадь, а кроме этого котёнка ничего не было. Да и внутреннее тетради не таки радовало Мина — взглянув на свои прежние работы под другим углом, он удивился, как мог продавать такие бездарные произведения кому-то. Юнги замахивается и бросает тетрадь в окно, как вдруг та неведомым образом останавливается и просто зависает в воздухе. Мин очумело смотрит на просто так висящую в воздухе тетрадь и мысленно задаётся вопросом: «Какого хрена?». Далее — страннее: тетрадь аккуратно укладывается на стол, следом за ней летят брошенные на пол ручка и карандаш. Юнги бы сматерился, вот только в голову ничего не идёт. Пусто, как в кладовке. Юнги так и стоит посреди комнаты, когда внезапно откуда-то из воздуха появляется девушка в белом платье чуть выше колена и белых сандалях. Она с грациозностью оленя садиться в кресло и спрашивает мелодичным голосом у ошалевшего Юнги: — Ну и долго так стоять будешь? Юнги не джентльмен, чтобы не материться при дамах, но тут он просто не может ни слова матерного сказать. Впрочем, как и нормального — тоже. Девушка терпеливо смотрит на парня, видимо, ожидая, когда шестерёнки в мозгу Юнги снова заработают. Парень постепенно отмирает: тряхнув разок чёрной чёлкой, свешивающейся на глаза, он деловито спрашивает: — А вы, собственно, кто? Девица хмыкает, встаёт с кресла и протягивает Юнги руку, доброжелательно улыбаясь: — Ким Юра, будем знакомы. Я твоя муза. Прислана помочь тебе восстановить утерянные способности. Юнги тупо смотрит на протянутую ладонь, молча кивает и с абсолютно равнодушным лицом, будто у него из воздуха каждый день девочки появляются, идёт в гостиную. Юра не то чтобы удивлена, просто как-то неловко от того, что Мин так спокойно принял то, что она — его муза. Художники, поэты, другие музыканты и мечтать не могут о том, чтобы свою музу увидеть, так тут муза сама пришла к своему человеку, а её нагло игнорируют. Девушка входит следом за Юнги в гостиную. Парень краем глаза смотрит на гостью, а затем снова сосредотачивается на новом комедийном шоу. Нет, Юнги такое не любит. Просто ему немного стрёмно пялиться на того, кого в природе вроде нет. Ведь музы в чём-то фей напоминают. Наверное. Ну, по крайней мере у этой нет ни крылышек, ни пыльцы фей (один раз посмотреть «Феи» на Дисней — не порок, знаете ли). — И ты что, вообще не удивлён тому, что я тут? — Удивлён. — Так почему так реагируешь? Юнги пожал плечами, мол, а как иначе надо, и продолжил пялиться в телевизор. Юра, наблюдая за парнем, сделала вывод: Мин не любит много болтать и экономит на словах. Ну то и понятно: парень, кроме Намджуна, ни с кем больше толком и не обещается. Юра, на самом-то деле, прекрасно знает Юнги. С самого рождения она приставлена к нему высшими, как к одарённому музыканту в будущем. Но будь у музы силы изменить Юнги, она бы его изменила, сделала бы из Мина человека, который был бы полной противоположностью себя. То, что композитор всеми силами общество избегает, не может нравится. На самом деле он неплохой человек, просто молчаливый и предпочитает одиночество. Юра обратилась к Юнги, ожидая хоть какой-то ответа: — Ты не чувствуешь, что в тебе что-то изменилось? Юнги, не отрывая взгляда от монитора телевизора, сказал: — Чувствую. — И что же чувствуешь? — Будто что-то важное потерял. Но так, думаю, у всех бывает в кризис. — Ты так уверен, что это кризис? Юнги недовольно взглянул на девушку и пробормотал: — Ну, а если не кризис, то что? — Это всё гораздо хуже кризиса. Если кризис со временем проходит, то ЭТО может остаться с тобой на всю жизнь. — Что ЭТО? — А ты не чувствуешь? Неужели ты даже не заметил? — Чего не заметил? — Юнги уже порядочно подбешивает эта дамочка. Явилась откуда-то, задаёт странные вопросы, пялиться на него своими светло-карими глазами, помочь пытается. А он просил этой помощи? Юнги уверен, что в состоянии справиться сам. — Ты потерял свой дар, Юнги. Без него ты больше не сможешь писать музыку. Юнги молча пялиться на девушку, потом ухмыляется и отвечает: — Не верю. — То есть? — Растерялась Юра. В её практике впервые кто-то не верит в её слова. — Как не веришь? — Вот так вот: не верю. Без доказательств не поверю. Юнги снова повернулся к телевизору и стал ждать возмущений. Однако последнего не было. Юнги повернулся к Юре и… удивлённо обвёл глазами пустую комнату. «Нормально, блин. Появилась и пропала.» — Эй, ты где? — Спросил Юнги, подозрительно озираясь по сторонам. — Ушла что ли? Ты прости, конечно, но не в моих правилах верить всем подряд. — Даже своей музе? — Раздался любопытный голос возле уха Юнги. Парень отшатнулся, однако никого рядом с собой не заметил. — Да, даже музе. Ты не грузись, я ещё не до конца уверен, что ты настоящая. — Настоящая, уж не волнуйся. — Может, покажешься тогда? Молчание. После ответ: — Нет, сегодня уже не покажусь. Вот когда поверишь в меня, тогда и вернусь. Юнги еле сдержался, чтобы за голову не схватиться. И не поймёшь, то ли в психбольницу ехать, то ли довериться странной девчонке, появляющейся из воздуха. Вообще Юнги не доверяет людям — ему хватало доверия к ним на всю жизнь. Он не раз обжёгся по отношению к людям. Однако муза же не человек, верно? — Я верю, — прошептал Юнги чуть слышно. Затем, чуть более уверено: — Я верю! — Верь, верь, — снова ответили ему из ниоткуда: — Я завтра приду. Не бойся. Юнги не боялся. Юнги и без всяких мифических существ хорошо. Парень подошёл к столу, взял тетрадь и раскрыл её. Бегло рассмотрев пару строчек, Мин усмехнулся и позвонил Намджуну: — Хэй, нужна помощь. — Какая? — Найди мне скупщиков. Хочу снова продать несколько песен. — Так быстро? — Ага, — усмехнулся Юнги и продолжил: — Чувствую, это моя последняя зарплата.