Рупольдинг. Германия. Этап 5.
За день до стартов.
Каждый, кто болел гриппом с осложнениями или долго не мог избавится от какой-нибудь надоедливой инфекции, должен понять мои ощущения.
Чувства странные. Тебе постоянно плохо, ты уставший, сонливый, не можешь ни на чём сосредоточиться. И всё бесит.
У меня такое же, да, но жаль, что медицина здесь бессильна. Ещё не придумали лекарства от зависимости к кому-то.
А на время отпуска к списку симптомов добавлялось похмелье и затмевало всё остальное. Но тогда я чувствовала себя нормальным
алкоголиком человеком.
Сейчас Рупольдинг…
Возможно, вам интересно, как у меня были дела?
Ну, я дышала.
Передвигалась.
Почему такой перерыв?
На самом деле, я нечетко помню, что было во время отпуска.
А о четвертом этапе просто нечего рассказать.
ЕГО же там не было.
Я пила в новом году больше, чем в старом. Все также курила. Спала со случайными парнями.
И, как мне казалось, ни к чему хорошему это не привело.
Кое-что из плохого старого осталось — я каждое чёртово утро просыпалась и вспоминала о нем!
Это напрягало и не давало ни малейшей надежды на избавление от норвежской заразы.
Поэтому под конец отпуска я завязала с выпивкой и просто тихо страдала то ли от депрессии, то ли от безответной любви — сложно было понять.
Сердце все также жутко рвалось к НЕМУ и надеялось на встречу, мозг отказывался ввязываться, пока оно не успокоиться, лишь изредка бросался сарказмами, наблюдая за моими действиями.
То, что иногда появилось в моей памяти о праздновании Нового года не очень радовало меня, и я мечтала вновь это забыть.
Какие-то пьяные лица, смазанные моим туманным рассудком, алкоголь, выпивка, потасовки…
Ничего интересного или приятного.
Ну, кроме некоторых ночей.
После своего загула я решила, что мне теперь всё по барабану. Вообще всё.
Кроме работы, конечно.
Это была лучшая позиция.
И вот я должна буду увидеться с НИМ.
Спустя почти месяц после нашей не очень приятной последней встречи, окончательно разбившей моё сердце, ожидать чего-то хорошего было глупо.
Поэтому я весь день, в который должно было появиться рыжее создание (откуда я знала этот день — неважно абсолютно), пыталась отвлечься и делала то, что должна была делать — работала.
И курила. Мне становилось легче, когда легкие наполнялись никотином, мысли пропадали из головы, и ее приятно кружило. Ради этих ощущений я могла скурить пачку за день. Правда, я старалась, чтобы этот день был не каждым.
Очень старалась.
Увы, в последнее время, что я провела, не встречаясь со своей заразой, хотелось только пить, курить и истерить.
Но я сдерживала себя, как могла.
Как я изменилась?
Трудно сказать, кажется, никак.
Тоска в глазах. Разбитый вид. Желание не просыпаться по утрам.
По-моему, все так и было.
Хотя, кто его знает.
Я никогда не любила смотреть в зеркала.
Во мне слишком много недостатков.
В тот волнительный день я просто вышла, чтобы прикончить очередную пачку Мальборо, и я уверена, что можно предположить, что же произошло.
Тогда я уже поняла, что если «везёт», то это навсегда.
На парковке меня уже поджидал норвежский биатлонист.
Ну, он, конечно, не меня поджидал… И такого вообще быть не могло, но…
Он там был. Факт.
Мною была совершена попытка спокойно, и, может быть, незаметно пройти мимо.
Лучше бы незаметно.
Несмотря на средний рост и излишнюю худобу, это не получилось.
Способность быть незаметным не зависит от этих характеристик, она зависит от того, кто ты в этой жизни. Я истинный «победитель» и просто «удачник».
Поэтому мне нельзя заниматься двумя вещами: разведкой и шпионажем. Сделаю все в таком виде, что враг не только обнаружит меня, но и подумает, что я пришла с войной.
Вот только я не смогла себе противиться и не понаблюдать за объектом своего обожания хотя бы минутку.
Жадно впитав каждую деталь рыжего спортсмена, что было видно с моего ракурса, я решила совершить пересечение парковки у отеля.
Но моя миссия провалилась, так как меня заметил коллега Андрей, который что-то упорно пытался найти в окнах второго этажа и крикнул моё имя на всю землю немецкую. Как бы военное положение не объявили из-за такого ора русского человека, похожего, кстати, на настоящего медведя.
Этим мне Андрей нравился всегда.
Я закатила глаза, когда все обернулись сначала в его сторону, а потом в мою.
Блять.
Мне осталось только махнуть ему рукой и, приняв свою тяжкую долю, вновь отправится в его сторону.
До этого представления я разглядела рыжую головушку у открытого багажника, а рядом главного ловеласа Норвегии, которые весело перебрасывались фразами, при этом заливисто смеясь.
После звука моего имени они наверняка отвлеклись друг от друга.
Я не хотела знать, какова была их реакция, поэтому просто тихо продолжила свой путь. А, нет, не тихо, я споткнулась пару раз точно, не заметив асфальт под ногами.
Плюс один в копилку моей никчемности.
И только когда я достигла места назначения и поговорила с Андреем, я решилась осторожно взглянуть в их сторону.
Они увлеченно о чем-то спорили, судя по жестам.
Я мысленно закатила глаза.
Даже не отвлеклись.
Ну и пошли вы! Больно нужно мне ваше внимание!
Я и не ждала, что Рыжий побежит мне навстречу по ромашковому полю.
Скорее, захочет задушить меня.
Не уверена насчет причины такого поступка с его стороны, но, если вспомнить его лицо при нашей последней адекватной встрече, он явно имеет мотивы.
Что удивительно, мне несколько раз снилось, что он убивал меня.
То толкал с какой-нибудь постройки, то под машину. И всегда извинялся перед этим.
Как в ту ночь, в Чехии.
После сна с машиной я перестала пить в больших количествах.
Думала, это всё реакция на алкоголь, но это не прошло.
Мы с коллегой договорились пойти по местности и подыскать что-то интересное и новое на уже давно изученном стадионе.
Так что на последующие три часа я выпала из реальности, где меня ждала куча проблем, и была затянута в мир искусства и творчества, где есть только желание созидать нечто прекрасное.
Мы настолько устали, что, когда я возвращалась в отель, абсолютно не обратила внимания на маячащую рядом фигуру. Лишь когда меня назвали по имени, может быть, раз в третий, я осознала, где я, что я и почему я.
Но я снова это забыла, потому что, повернувшись к источнику звука, утонула в небесно-морских глазах. Трудно назвать их точных цвет. Это зависит от количества света, попадающего в них или горящего внутри. На тот момент в приглушенном свете холла они будто светились нежным-пренежным голубым цветом. Такого больше нет в природе нигде.
— Привет, Лиза, — он улыбался. Вроде, искренне. Меня это напрягло.
Хладнокровные убийцы всегда улыбаются жертвам перед их смертью.
Я подозрительно сощурила глаза, при этом чувствуя, как тело реагирует на его присутствие.
Откуда эти мысли в моей голове?
— Привет, — я должна выглядеть безразлично и гордо, а мой слегка писклявый, слегка хриплый, слегка тихий голос явно выражал не те эмоции.
Внутри все сжалось.
— Изучала местность? — он кивнул на сумку с нашивкой «Canon», что я держала за ремень в руках.
Иногда даже не замечаю этот предмет, он, вроде, всегда рядом со мной. Был и должен быть.
А почему вдруг этот рыжий алкоголик со мной разговаривает?
Что произошло? В новостях сказали, что мы умрем? Метеорит летит на землю? Рубль дорожает? Подождите, я не готова, у меня сбережения в долларах!
На его вопрос я ответила лишь кивком.
Пусть думает, что не хочу с ним разговаривать.
Я бы с удовольствием за ним просто наблюдала. С такого ракурса. Хотя, можно с любого, и лучше…
Опять!
Да-да, эти дурацкие мысли тоже никуда не делись из моей головы, как я ни пыталась!
Похоже, все, что я себе надумала про поведение «Мне всё равно» рассыпалось на моих глазах и пылью приземлилось под ноги этого биатлониста.
— Я извиниться хотел за свое поведение перед отъездом и за все произошедшее. Я не помню, что там тебе наговорил, точнее, помню, что наговорил днём, и не помню, что было ночью. Я был почти в бессознательном состоянии, — выдавая эту тираду, Бё облизнул губы, коснулся рукой лба, а затем прошелся ладонью по волосам и только потом опустил её.
Наблюдая за его действиями, я нервно сглотнула.
Я уже упоминала, что всё ещё без ума от него, или стоит сделать это ещё раз?
Смысл сказанных им слов доходил постепенно.
Не помнит… Это хорошо… Но, значит, что всё им произнесенное — вина алкоголя…
Извиняется…
Отрывок сна всплыл в голове.
Он меня теперь убьет? Обычно после смерти во сне я просыпалась.
В жизни, думаю, не прокатит.
— Все нормально, ничего страшного ты не сделал, — голос какой-то слишком-слишком хриплый стал у меня.
— А ты не знаешь, где я взял магазин с патронами? Он явно не мой.
Легкая улыбка появилась на лице, когда я вспомнила немецко-норвежский дуэт в ту прекрасную ночь.
— Пайффер зачем-то дал его тебе перед вашим расставанием.
Рыжий поднял бровь, задумавшись.
Какой же он милый!
Тааак, надо сваливать отсюда.
Руки липкими стали, сердце давно стучит, как ошалелое.
И я, пожав плечами, уже хотела покинуть зону риска, но…
Он остановил меня, прикоснувшись к локтю, а потом резко убрал свою руку, встретившись с моим взглядом полным недоумения.
Противно, что ли, опять? Или обжегся?
Не знаю, как о локоть, а вот о лицо можно было. Оно горело.
Биатлонист наклонился совсем близко по мне. Я забыла, что должна дышать.
Взглянул в глаза. Так странно. Будто что-то хотел понять в моих. Смысл жизни? Тайны мироздания?
«Не по тому ты адресу, Йоха, это создание слишком тупое», — обрадовал меня мозг.
Что странно, что-то поменялось в нем. Нет во взгляде больше неприязни, что была всего месяц назад.
Я в какой-то момент испугалась, что он узнал о моих чувствах, но отмела мысли об этом. Он бы явно не так среагировал.
— Прости меня, пожалуйста.
Такие эмоции в голосе. Раскаяние? Ты думаешь, ты меня пытался убить той ночью или собираешься сделать это сейчас?
Так. Стоп.
Мне рано умирать!
У меня слишком много идей в голове.
Я ответила удивленным взглядом. Хотя, он, наверняка, больше был безумным.
Я же. Так. Близко. К. Нему.
— Я не обижаюсь ни капли, — пришлось произнести это по слогам. Сама не знаю почему.
Он вздохнул. Как-то слишком облегченно.
«Ой, только не говори, что не спал ночами только потому, что думал, что пытался что-то плохое сделать этому созданию с объективом вместо башки?» — мозг понял, что его очередь вставить комментарий и разрядить обстановку, иначе сердце не выдержит.
— Я пойду? — осторожно поинтересовалась я.
И, не дождавшись ответа, отошла от этого создания, цель жизни которого состоит в попадании в мишени на стрельбище.
Не дожидаясь ответа, потому что у больше не могла быть так близко к предмету своего вожделения.
Да еще когда он так нормально на меня реагирует. Это пытка. Понимать, что можешь сделать, что угодно… Абсолютно…
Но это будет неправильно. Это же не нужно норвежцу.
Именно эти мысли заставляли страдать.
Я. Ему. Не. Нужна. Вообще.
Ни как друг, ни как знакомая, ни как девушка…
И от этих мыслей нельзя было спрятаться ни в депрессии, ни в алкоголе.
Убийственно.
А если это и не было убийственно в прямом смысле, то заставляло мечтать о том, чтобы было.
