У тебя ровно неделя

Сегодня Павел весь сиял от мысли, что чистое сердце Даши наконец-таки начало таять. Девушка никогда ещё не дарила столько улыбок и смеха, как вчера. И Паша очень был доволен результатом, а ещё больше был удивлён, какие простые вещи нужны для завоевания Канаевой. И он, кажется, был на все сто процентов уверен, что теперь идёт по правильному пути, и совсем скоро его ждёт счастливый конец.

***

Даша сегодня выходная, чему девушка была несказанно рада, ибо попадаться на глаза начальницы после вчерашнего прогула больно уж не хотелось. Хотя, вряд ли та теперь посмеет вынести ей какой-то выговор, Канаева же теперь в её глазах очередная пассия владельца отеля. А Даша и не боялась ни штрафа, ни выговора, ни даже увольнения. Она боялась совершенно других вещей. Например этого бесконечному обсуждению за спиной, этих косых взглядов и немых усмешек, этих намёков и этого льстивого уважения. Однако до выхода на работу оставался целый день и Даша не собиралась тратить его на сплошные раздумья о корыстных коллегах. Поэтому, откинув все мысли в сторону, она смачно потянулась, откинув бело-голубое одеяло в сторону, а затем поднялась, направляясь по своим делам. Ближе к двенадцати часам Канаева уже приняла душ, наслаждаясь отсутствием сожительницы, которая всегда поторапливала её, сидя за дверью ванны; помыла, высушила и расчесала свои прямые каштановые волосы, собрав их в высокий хвост, из пижамы переоделась в обычную одежду, а именно в джинсовые шорты светлого оттенка и нежно-розовую футболку, удлинённую сзади. Что её ждало сегодня, горничная не знала. Но по сложившейся традиции в её дне обязательно должен был присутствовать серб. Даша всё больше и больше радовалась своему случайно отпущенному предложению о сроке в неделю, за который Павел должен достучаться до сердца горничной. И если буквально пару дней назад она корила себя за чрезмерную смелость, местами наглость, игривость, то сейчас нисколько не жалела о содеянном. Даше было приятно внимание серба, его компания или просто бесконечные мысли о нём. Неожиданно в дверь позвонили, и Даша нахмурила брови, не зная, кого ожидать за дверью. Проскочила мысль о Юли, вечно всё забывавшей, но разгар рабочего дня не позволил бы ей сейчас вернуться. Даша распахнула дверь, про себя злясь на арендодателя, которая не удосужилась установить глазок. — Доброе утро! — не успела дверь полностью раскрыться, а радостный голос с очаровательным акцентом уже прозвучал. — Доброе утро, — более тихим голосом отозвалась Даша, слабо улыбнувшись. Парень вошёл внутрь, за спиной захлопнув дверь. — А как Вы сюда попали? — Канаева рассматривала гостя полными удивления глазами. — Я думал мы окончательно перешли на «ты», — как бы между прочем напомнил Павлик. Даша еле заметно кивнула головой, как бы соглашаясь. — Так как ты сюда попал? — повторила она. — Пусть это останется тайной, — он миловидно улыбнулся, — А вообще, я пришёл за тобой. Даша вопросительно взглянула на серба, после чего он пояснил: — Собирайся, мы едем в парк, — увидев, что девушка всё ещё стоит на месте, переминаясь с ноги на ногу, Паша уже громче сказал: — Давай-давай-давай, время капает, а я ещё не успел тебя добиться.

***

После десятиминутных сборов Даши, ребята отправились в парк, что находился на окраине города. Они гуляли по асфальтированным дорожкам, по которым в тоже время носились дети. Даша задорно смеялась над тем, что серба чуть не снёс мальчик лет семи, неумело управляющий своим самокатом. — А если бы я не успел увернуться? — скорчив обиженное лицо, спрашивает Павлик. — Я бы смеялась ещё больше. Паша не мог устоять каждый раз, когда Канаева заливалась своим звонким смехом. Ещё пару дней назад он и не знал, как тот звучит, а сейчас слышит его практически каждую минуту. И это некое наслаждение для Пашиных ушей. А улыбка брюнетки — настоящее удовольствие для глаз. — Сейчас, подожди минутку, — бросил Паша в сторону Даши, быстрыми шагами направившись в сторону. Там расположился небольшой ларёк с цветами. Парень хотел купить один букет для брюнетки. Он глазами приметил самый красивый на его взгляд, и уже рылся в карманах, в поисках кошелька, но увы, нашёл лишь выпавшие из того мелкие монеты. — Чёрт, — ударив себя по лбу, прошипел серб, — Я кошелёк в другом пиджаке забыл. Подошедшая Даша, одёрнула его за плечо, сказав: — Да ладно, пойдём лучше дальше гулять. — Я хотел показать тебе кое-что интересное, — Паша озадаченно вздохнул, проклиная себя всевозможными словами, — Может, я вернусь в номер, и возьму деньги? — Это далеко, — остановила его Канаева, — Давай лучше я тебе покажу кое-что интересное. Так сказать, помогу в завоевании, — она загадочно улыбнулась, чем заинтриговала Павла.

***

Паша и Даша спустя полчаса доехали до нужного места. Всю дорогу Канаева диктовала, куда и как сворачивать водителю, который покорно слушался, всё ещё не зная, куда приведёт его девушка. — Так куда мы приехали? — вновь задал вопрос Павел, ставя свою иномарку на сигнализацию. Они остановились на небольшой лужайке, на которой не было следов ни от машин, ни от людей. Под ногами была неровная земля, лишь местами покрытая зелёной травой. Впереди было возвышение, за счёт которого сюда и не попадали лучи солнца. — Скоро узнаешь, — ответила Даша, — Идём, — уже более радостным голосом произнесла она, двинувшись в левую сторону. Они около пяти минут взбирались на гору. Даша то двигалась чуть вправо, то влево, словно как свои пять пальцев знала эту местность и искала наилучший путь. Поднявшись на самый пик, они аккуратно прошли на середину горы, так, что оставленный автомобиль был прямо под ними. — Вот, — произнесла Даша, поворачиваясь лицом к открывшемуся пейзажу. Паша последовал её примеру, разворачиваясь. Перед ними расстилался неописуемый вид. Внизу была небольшая деревушка с крохотными домиками с буро-красными крышами. Все пространство вокруг жилищ представлялось зелёно-золотым океаном. Поодаль раскинулась Москва. Эти мизерные домики и высокие многоэтажки с прозрачными окнами, в которых поблёскивали лучи солнца, так необычно граничили. Небо с маленьким количеством облаков стало словно на несколько метров ближе, и казалось, что вытянутая рука сможет его затронуть. — Вау, — наподобие этого слова вылетело из уст Павла. Даша присела прямо на землю, свесив ноги вниз, парень минутой позже сделал тоже самое. Они сидели, словно на обыкновенных стульях, болтая ногами внизу. Только на этот раз перед ними был резкий склон, по которому можно покатиться, совершив одно неосторожное движение. Паша приобнял одной рукой Дашу, обвив её талию. Девушка вопросительно на него взглянула. — Чего ты боишься, смотря туда? — Павел глазами указал вниз. — Не знаю, — последовав его взору, ответила Канаева. — А я боюсь отпустить тебя туда, — после этих слов рука на талии сжала девушку чуть больше.

***

Часы пролетали словно минуты, и ребята даже не заметили, как сумерки стали надвигаться на местность. — Знаешь, я никогда не встречал таких, как ты, — воспользовавшись повисшей паузой в воздухе, сообщил Паша. Даша смущенно отвела взгляд вдаль, чуть прикусывая губы, дабы те не расплылись в желаемой улыбке. — Значит плохо искали, — ответила она спустя пару секунд. — Значит ты такая единственная. Действительно, Даша была единственной девушкой, сумевшей показать Павлу другую жизнь. Такую, о которой он мечтал с двенадцати лет. Он мечтал о настоящих, искренних чувствах, о которых уже позабыл за минувшие годы. Его окружали лишь лживые друзья, натягивающие маски дружелюбия при очередном возникшем желании оторваться за счёт Павлика. И он платил, в то время как на подсознательном уровне пролетала мысль о том, что пусть будут хоть такие друзья, только не одиночество, только не уединение со своими настоящими чувствами. Каждый день в его постели бывали лживые девушки, умело соблазняющие его вечером, подсаживаясь в клубе и напрашиваясь на угощение коктейлем. И он угощал, про себя размышляя, купи он напиток подешевле, она бы так же счастливо улыбалась? А затем везёт её к себе в люкс, провод очередную забываемую ночь. А на утро сажает в такси, лукаво обещая позвонить той, чьего имени даже не удосужился запомнить. — Ты особенная, — дополняет он. Даша — девушка, заставляющая сердце Павла биться чаще. Заставляющая поверить, что в этом мире есть вещи куда важнее никчёмных купюр. Заставляющая испытать те чувства, о которых давно позабыл. — Ты вторая девушка, которую я люблю, — продолжает он. — А что случилось с первой? — А первая была моя мама, — отвечает он, от чего в сердцах у обоих неприятно колит: у одного о воспоминаний, у другой от мысли, что она сделала парню больно одним глупым вопросом. — Прости, — одними губами произносит Даша.

***

За горизонт уже медленно заползает солнце, оставляя после себя сиренево-золотой закат. Воздух наполняется иными звуками, иной атмосферой. Прохладный ночной ветерок начинает тормошить волосы, собранный в хвост. — Ну и какая оценка у меня сегодня? — раздаётся над ухом радостный голос серба. Даша приподнимает на него глаза, пытаясь разгадать загадку, как он так быстро натягивает маску жизнерадостного, беззаботного парнишки, словно пять минут назад не было никого разговора, словно за плечами нет никакой трагедии. И не находит. В очередной раз. — Пять, — тихо говорит она, и её голос отдаётся эхом где-то внизу, — Ты достиг цели. Паша, словно ища немое разрешение в её шоколадных зрачках, смотрит на брюнетку. Та в свою очередь плавно опускает глаза, пряча их за тёмными ресницами и медленно подаётся вперёд навстречу его губам, требующим поцелуя. И нежно прикасаясь губами к Даше, Паша ловит себя на мысли, что даже поцелуй с ней не такой как со всеми. Особенный.