У тебя ровно неделя

Уверенность постепенно убегала куда-то, как впрочем и время. Паша был в полной растерянности. Он не понимал, почему девушка скачет с «Вы» на «ты». То называет его Пашей, то вновь приписывает отчество, которое из её уст звучит омерзительно. Серб не желает, что бы она к нему так обращалась. Он не заслуживает в её глазах этого уважения. Павел понятия не имел, почему Даше не нравятся его подарки. Если буквально вчера он был уверен, что это лишь глупая игра, то сейчас очень в этом сомневается. Каждый раз смотря на грустные глаза и опущенные уголки губ Даши, Паша понимает, что этой девушке не присуще фальшивые эмоции или маски. Так же Паша не понимал как действовать дальше, как добиваться брюнетки. Единственное, что он осознал, так это то, что Даша отнюдь не такая, как все его предыдущие пассии. Её сердце совершенно другое, и покорять его нужно совершенно по-другому. Всю ночь парень провёл в подобных мыслях. За это время суток он успел даже позвонить своим друзьям, но те лишь сумели сказать, перекрикивая громкую музыку, что перезвонят днём, желательно завтрашним. Надежды не оставалось ни на кого, кроме себя. И, Паша, немного посомневавшись, всё таки решил рискнуть. Увы, но продолжение фразы «... всё равно терять нечего» здесь неуместно, ибо сделав неверный шаг, Паша лишится многого. Очень многого. Пусть даже он сам ещё не подозревает об этом.

***

Сейчас, идя к горничной, у которой как раз-таки был обед, Паша мысленно убивал себя всеми возможными способами. Несколько раз за недлинный путь от номера до прачечной, парень так и желал остановиться, развернуться и уйти в обратную сторону. Но всё же поборов сомнения, он вошёл в комнату. В воздухе повисла неловкая пауза молчания. Все обсуждения сплетен мигом рухнули на пол, звеня тишиной. Кто-то из горничных даже привстал, поправляя свои волосы, которые были распущенны, а за них, как известно, каралось наказание. Но Паша даже не заметил встрепенувшееся подчинение, его взгляд был прикован к одной, что секунду назад задорно смеялась в компании Юли, поедая свой обед. Сейчас Даша отложила порцию спагетти, с неким страхом в глазах уставившись на владельца отеля. — Даш, можно тебя на минутку? — спросил он, а за спиной уже послышался тихое перешёптывание. — У меня рабочий день, — твёрдо ответила Канаева, хотя её пальцы нервно теребили подол тёмно-серого платья. — Иди ты, Канаева, — послышался сбоку насмешливый голос Валентины Ивановны. Потупив взгляд, Даша быстрыми шагами направилась к выходу. Паша поспешил за ней. И перед тем, как дверь захлопнулась, до ушей горничной долетело: — Так понимаю, Канаева, минутка продлится гораздо дольше? Даша оставила высказывание Валентины без ответа, вылетев за двери. Отошла подальше от прачечной, и остановилась, дожидаясь, когда парень встанет напротив неё. — Что это сейчас было? — спросила она, в то время, как в зрачках шоколадных глаз плескалась злость. — Где? — серб непонимающе нахмурил брови, — Ты о чём? — Они теперь все будут думать, что я кручу шашни с владельцем отеля, — когда-то сказанная старшей горничной фраза была почти дословно процитирована. — Я их всех уволю, — Павел уже сделал шаг в сторону прачечной, но Даша вовремя остановила его, поймав за запястье. — Нет, не надо, — её руки медленно расцепились, а Паша вновь встал напротив, заглядывая в глаза брюнетки. — Ладно, — он выдохнул, — Но если они хоть что-нибудь скажут в твой адрес, говори, я приду, и всех уволю, — последнее слово как-то смешно звучало из уст серба, на что Даша еле заметно улыбнулась, — Я вот зачем пришёл-то, — Паша достал из своего кармана две продолговатых бумажки. — Что это? — поинтересовалась Канаева, принимая бумагу из рук Паши. — Это два билета в кино, — ответил серб, — Извини, но я ничего оригинальнее не придумал. Даша от чего-то по-доброму усмехнулась, глядя на волнующиеся глаза Паши. И непонятное чувство возникло внутри, будь то жалость, или вина... Но ей почему-то ужасно не хотелось отказывать вновь сербу. — Так что, я вновь провалил день? — спросил над ухом мужской голос. — День только начался, — Даша одобрительно подняла взгляд, — Посмотрим. Даша передала билеты сербу, и двинулась в обратную от прачечной сторону. — Это значит нет? — прикрикнул ей вслед парень, а в его голосе слышались нотки отчаяния. — Это значит да, и мне нужно переодеться. Паша довольно улыбнулся, засовывая билеты обратно в карман молочного пиджака, идеально сочетающего с тёмно-серыми штанами и полосатой футболкой.

***

Постояв пару минут на улице, у входа, Паша дождался Дашу. Она вышла в лёгком платье ментолового цвета, со свободной юбкой, чуть развивающейся на ветерке. Сверху был накинут джинсовый пиджак с закатанными по локоть рукавами. А на одном плече висела небольшая сумочка. Волосы горничной мягко рассыпались по плечам и спине, освободившись от этих надоедающих за весь день шпилек и резинок. А губы приобрели чуть розовый оттенок от блеска. — Ты прекрасно выглядишь, — не смог не подметить Павел. — Спасибо.

***

День пролетел в бешеном ритме. Сначала ребята сходили в кино, на недавно вышедшую комедию. Павел счёл, что вести девушку на мелодраму будет глупо. И ничуть не пожалел о своём выборе, наблюдая как девушка смеётся над очередной отпущенной шуткой главного героя. Честно признаться, Паша практически не смотрел фильм. Улыбка особы, сидящей рядом, привлекала его гораздо больше. И Паша был готов отдать всё, что угодно, лишь бы Даша улыбалась как можно чаще. После посещения кинотеатра Паша и Даша пришли в парк, где провели остаток дня. — Если тут будет страшно, то я тебя не прощу, — между тем предупредила Даша, в голове отсчитывая секунды до начала. Ребята сидели пристёгнутые ремнями безопасности на одном из аттракционов. Вся его суть заключалась в том, что он раскачивается, как качели, всё больше и больше, а затем делает полный оборот. Паша не принимал никаких возражений, узнав от девушки, что она никогда в жизни не каталась на подобном. Единственным развлечением в Волчанске были заброшенные гаражи, с которых ребята втихаря прыгали, да неинтересные детские площадки. Пара секунд, и аттракцион начинает свою работу. С каждым усилением визги рядом сидящих людей всё громче и громче. А сердце в свою очередь пропускает сотни ударов, прижимаясь к спине. Паша сперва удивился, когда почувствовал в своей руке прохладную нежную руку Даши. А затем сжал её крепче, не желая отпускать даже тогда, когда развлечение закончилось, и аттракцион принял исходную позицию. Дальше Паша ещё не раз радовал брюнетку то сладкой ватой, которая приятно липла к губам, чем вызывала смех у обоих; то сладким мороженым, которое сам парень уронил, запачкав свои брюки. И на душе была необъяснимая грусть, когда сумерки стали поглощать окружность. Хотелось наплевать на всё и гулять до самого рассвета, и то, думаю, этого было бы никчёмно мало. Ребята уже стояли возле подъезда Даши и всё не желали прощаться. — Это был лучший день, честно, — поделился Паша. Даша даже подняла глаза на серба, пытаясь найти что-то в его зрачках. Было странно слышать от него подобные признания, сказанные без шутки или хотя бы насмешки. — Для меня тоже, — ответила Канаева, натянув уголки пухлых губ. Паша улыбнулся в ответ. — Ладно, мне пора идти, — Даша обернулась, заглядывая в своё окно, в котором горел свет, значит Юля дома и она наверняка ждёт подробностей сегодняшнего дня. — Да, — Паша кивнул, — Пока, — и это прощание было сказано с какой-то вопросительной интонацией. — Пока. Не хотелось расходиться в разные стороны, не подарив друг другу не единого касания, хотя бы в виде объятия. Но один боялся спугнуть удачу, а вторая вновь опиралась на какие-то правила, утверждая про себя, что нельзя что-либо делать. — Ах, да, — чуть громче сказала Даша, подходя уже вплотную к железной двери, — Я ставлю тебе четыре. Ты близок к успеху. Сказав это, она, приложив ключ к домофону, быстро заскочила внутрь дома. И Паша ещё пару секунд стоял на месте, довольно улыбаясь.