Драконья заводь

В Уилтшире в этот вечер шёл мерзкий дождик, а в Литл-Бери внезапно вместо него сыпался лёгкий снег. Машин на улицах почти не было, да и свет горел отнюдь не в каждом доме. Драко помнил: умирающий город; когда-то здесь закрылось постепенно всё производство, последней — ткацкая фабрика, на которой работал не то охранником, не то грузчиком, не то водителем отец Снейпа. Мама как-то говорила, что тут никто не живёт уже; «никто» — это было явное преувеличение, но и высокой плотностью населения маленький городишко неподалёку от Манчестера похвастаться не мог. В доме профессора горел свет. Драко улыбнулся и, не глядя по сторонам, направился прямо к дверям. Наверняка кто-то из немногочисленных местных наблюдает за ним. Ну и хорошо. Пусть наблюдают. Драко не был специалистом по маггловским сплетням, зато была Пэнси. Выслушав его рассказ, она всплеснула руками и какое-то время костерила родного декана на чём свет стоит. — Понимаешь, — горячилась она, — все вокруг же думают что? Что он много лет работал в какой-то крутой школе для богатеньких, а потом внезапно потерял это место, возможно, по жалобе кого-то из милых детишечек, и никто из его бывших учеников за пять лет даже не зашёл! То есть вот так, по мнению местных, мы к нему относимся! Там же нас винят, понимаешь? Сами наверняка всё сделали, чтобы его выгнать — вон же, не любят, не приходят — и выбросили из головы. При этом неважно, сами они к нему заходили бы или нет, но нам косточки перемоют с радостью. Драко хотел ей сказать: «Тебе не всё ли равно, что о тебе думают те, кого ты никогда не увидишь?», но не стал. Это были не его слова. Отцовские, возможно. А ему, как выяснилось, было не всё равно, что думает о нём беднота умирающего городка. Когда Драко поднимался на крыльцо, несколько снежинок ссыпались ему за шиворот. Нажимая кнопку звонка, он чуть заметно улыбнулся. Профессор Снейп открыл не сразу. Он был такой непривычный с этой слишком короткой причёской, в джинсах и маггловской рубашке. — А, это ты, — сказал он, смерив Драко быстрым взглядом. — Проходи, только я не один. Договорим, потом с тобой посидим. — Здравствуйте, сэр, — Драко улыбнулся шире и перешагнул порог. — Я тоже очень рад вас видеть. Конечно, я подожду. Только ещё не хватало мешать вашим делам. В гостях у Снейпа обнаружился смешной круглолицый толстячок с цепким, слегка встревоженным взглядом. — А, не волнуйтесь, Кевин, — профессор махнул рукой, — это всего лишь один из моих бывших учеников, и нет, он не зовёт меня обратно. Ведь не зовёшь, верно? Снейп взглянул на него насмешливо, быстро передавая, как называл это Джордан, пакет информации. Так-так, по имени не представляться... Его здесь зовут Стивен... Да не важно, вас зовут профессор Снейп, сэр. А, да, хорошо, мистер Снейп, сэр. — Ни в коей мере, сэр. Вы ясно дали мне понять, что совершенно не заинтересованы в переезде. Да и зачем это мне, я давно не студент. — Мистер Макномара — мой директор, так что сделай милость, коль скоро пришёл без приглашения, сделай нам ещё по чашечке чая, мне как всегда, а мистеру Макномаре — с чабрецом и двумя ложками сахара. — Да, сэр, — Драко шутливо поклонился и с величавостью дворецкого удалился на кухню. Интересно, почему при этом маггле нельзя упоминать его имя? Не представляться невежливо, в конце концов... Что-то ткнулось в руку. Когда Драко открыл дверь гостиной, с книжной полки сорвалась книга и теперь явно пыталась донести до него простую мысль: что её надо взять. Драко подхватил томик и с изумлением прочёл на обложке: «Гарри Поттер и философский камень». Это ещё что за дела? Не особенно торопясь, он сделал чай, успев прочитать две главы, пока грелся чайник, а потом настаивались травяная смесь и чёрный с чабрецом, две ложки сахара. Что обо всём этом думать, он пока не знал, поэтому просто отнёс чай, приветливо улыбнулся гостю, а когда тот смущённо сказал, что ему, наверное, пора, возразил, что никуда не спешит и пока почитает на кухне. — Ваши дела наверняка поважнее моих, сэр, — сказал он и поспешил вернуться к оставленной книге. Когда в пятой главе бестолковый, насквозь маггловский Гарри Поттер встретил в салоне мадам Малкин бледного мальчика с тонкими чертами лица, Драко похолодел. Это была не выдумка: каждая реплика, сказанная тогда ими обоими, была записана дословно, словно бы автор этой книги ходил за ними с пером и пергаментом и записывал... Отчего-то представилась Рита Скитер, сосредоточенно строчащая в блокноте. А как же... Драко торопливо пролистал книгу дальше, пока не наткнулся посреди глупой болтовни новоиспечённых гриффиндорцев на слова Перси Уизли, тогдашнего старосты: «Занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снейп». Отлично. Просто замечательно. То есть, выходит, магглы всё знают? А как же Статут? Почему профессор говорил, что его нельзя нарушать, если он всё равно уже нарушен? Покачав головой, Драко снова вернулся к сцене у мадам Малкин. Читать о своих детских промахах было неприятно, но если допустить, что в книге написана правда, значит, внимательное чтение может дать ему много информации. Кто знает, как и когда Драко Малфою пригодятся знания о детстве Гарри Поттера и о том, как он видел мир? *** — Отлично выглядишь, — без предисловий начал Снейп, зайдя на кухню. — Шил, трансфигурировал или купил готовое? Чёрный костюм, в который был одет этот бездельник, оказавшийся не в состоянии прожить без родного декана неделю, выглядел совершенно по-маггловски. Как и пальто, в котором он явился. Чёрное, да. — Купил, — Драко отложил книгу. — Магглы шьют довольно удобную одежду, надо сказать. Вы проводили гостя, я правильно понял? — Правильно. Он осторожно поинтересовался у меня, часто ли заходят бывшие ученики, — Снейп открыл шкафчик, насыпал чай в чашку. Сейчас хотелось не того, который он пил обычно, а крепкого чёрного, чтобы пробрало. — Я ответил неопределённо, случается, мол. Просто ездить им неблизкий свет, так что реже, чем хотели бы. Но я тебя прошу, не притаскивай сюда весь факультет. — Как? — вежливо поинтересовался Драко. Вырос, масявка этакая, в одно короткое слово вложил гамму чувств. И то правда: как он скажет Блейзу, или Тео, или Дафне: «Декан жив, но я вас к нему не приведу»? Снейп вздохнул. — Хорошо, но давай хоть заранее договоримся, я для вас вечер освобожу. — Это можно, — покладисто согласился Драко. — Когда вам удобнее, на выходных? — Да, пожалуй. Только двадцать пятое у меня занято с утра до вечера, мы с детьми едем в Манчестер. — Экскурсия? — Нет, школьное соревнование. Они участвуют, а я потом ещё работы проверяю. Возвращаюсь обычно затемно. — Первое февраля подойдёт? — Да. Ну что, много успел прочитать? Физиономия Малфоя мгновенно стала кислой. — Не очень, но общий смысл понял. И много этого?.. — Пока — до конца четвёртого курса. Обещают семь книг. До победы над Лордом, надо полагать. Драко вздохнул. — Как вам это... всё? — Сложно, — поморщился Снейп. — Но я-то уже приспособился, а если у меня появится ещё и Малфой... И ради всего святого, не упоминай Хогвартс. — Зачем Хогвартс? — изумился Драко. — Колледж системы Дарранвиля. У меня и диплом есть. Дарранвиль был настоящей школой для одарённых детей. Суровый отбор, дорогущее обучение — и квота для особо умных, которых принимали туда бесплатно. Сын одного из владельцев Дарранвиля был волшебником, и теперь, если волшебникам надо было предъявить в маггловском мире документы об образовании, они обращались к нему, и он выдавал им диплом одного из своих колледжей — вполне настоящий. У Снейпа тоже был такой, просто он не давал права преподавать, так что пришлось в своё время специальный сертификат получать. Злоупотребление, конечно, но в магическом мире ему никто не удивился. Только вот зачем эта бумажка Малфою? — У тебя бизнес в маггловском мире? — поинтересовался Снейп. — Пока нет, но, я думаю, будет. Да и потом, рано или поздно всё равно придётся осваивать отцовское наследство, а обращаться за дипломом лет через шестьдесят... Тогда лавочку могут уже и прикрыть. Дальновиднее запастись сейчас. — А чем ты зарабатываешь вообще? Журналом? — Не только. У меня небольшая радиостанция, упор на новости и аналитику. Пробиваться, конечно, непросто, особенно мне, вы же понимаете. Но дело движется. — Сам что-то делаешь там или только управляешь? — Экономическая аналитика, немного политическая. Не веду сам передачи, конечно, так, материалы стряпаю. Сэр, а кто этот Роулинг? — Понятия не имею, — Снейп раздражённо пожал плечами. — И не этот, а эта, Джоан её зовут. Я с ней не встречался. Полагаю, у неё в друзьях кто-то из магглорожденных, кто рассказал ей основную историю, а дальше она напридумывала деталей... — Сэр. Драко перебил мягко, негромко, но Снейп умолк. Немного коробил этот «сэр», в конце концов, они теперь говорили не как взрослый и ребёнок, а как двое взрослых, но раз уж он принял Малфоя-младшего как равного, значит, не ему указывать, какие слова тому использовать. — Сэр, — повторил Драко, — она не придумывает детали. Она цитирует дословно. Я проверил уже несколько сцен со своим участием. Слово в слово, как будто она там стояла. Проверьте свои сцены с омутом памяти, даже интересно. Снейпа передёрнуло. Возвращаться снова туда, где он громоздил ошибки одну на другую, отчаянно не хотелось. — Хорошо, я тебе и так верю, — поспешно сказал он, отчётливо осознавая, что прямо сейчас совершает ещё одну ошибку, — но я действительно не знаю, кто она такова и откуда знает всё это. Драко смотрел на него неуверенно, как будто сомневался, стоит ли говорить то, что вертится на языке. Чуть поджал губы — гримаса Минервы на его лице смотрелась внезапной. Собственная мимика в исполнении Драко Снейпа не смущала, надо же. А и правда: кого ему копировать, Люциуса, что ли? Вряд ли сейчас Драко доверяет ему так же безоглядно, как в детстве. — Сэр, я вас прошу, посмотрите, — всё же решил сказать, настоять на своём. Да уж, мальчик, я тебе уже не декан, ты совершенно прав. Сейчас и поспорить можно. — Мне важно знать, какие сцены в книгах переданы точно, а какие — нет. Я хочу попытаться понять... — Хорошо. Не надо со мной говорить, как с душевнобольным, Драко. — Простите, я не это имел в виду. — И как с внезапно воскресшим, не надо. Ты прав. Это я малодушно бегу от прошлого, но поздно уж, оно меня догнало. Что такое? — Вы здорово изменились, сэр. — Ты тоже. Впрочем, тебе самое время, а вот я опоздал лет на двадцать. — Это... свобода так влияет, да? Снейп задумался. Вспомнил, как мучительно из этой куколки вылезала бабочка, отплёвываясь педагогикой и историей классно-урочной системы. — Наверное. Не знаю, я не задумывался, я просто жил. Но ты тоже здорово справляешься. С отцом всё совсем плохо? — Почему вы так решили? Снейп вздохнул, налил себе ещё чаю и только тогда ответил: — Ты копируешь меня. Мои жесты, мою мимику. А раньше копировал его. Прости, если тебя это обижает. — Когда вы... когда всё это случилось, у меня на руках оказался Слизерин. Мы... доучивались потом, и никто не освободил меня от звания префекта. Мне пришлось... заменять вас. — Какое-то время. Я не спорю, играть мою роль проще, перенимая весь образ, особенно когда тебе восемнадцать. К тому же, так было проще привести к повиновению Слизерин. Но ты давно не в Хогвартсе, не так ли? Ты ведь не преподаёшь там на полставки факультативный курс художественного шипения? Драко улыбнулся чуть растерянно. Да уж, Хогвартский Ужас ни за что не признался бы, что шипит. — Все мы до конца жизни в Хогвартсе, сэр. Но я понимаю, о чём вы. Да, с отцом всё совсем плохо. Снейп вздохнул. Есть вещи, которые не меняются. И есть люди, которые не меняются, даже если отрезать им руки и ноги, выдернуть язык и обрить налысо. А Люциусу всё-таки меньше досталось. — Рассказывай. Я попробую помочь, я всё-таки неплохо его знаю. Иногда, примерно в каждом тридцатом случае, мне даже удавалось с ним справиться. Драко пожал плечами, и Снейпу показалось, что на несколько секунд он снова превратился в мальчишку, который сидел в пустом слизеринском коридоре, сжимая в руках чашку с остывшим чаем, и смотрел в никуда. Вспомнилось, как щемило сердце от осознания, что нельзя просто подойти к нему, обнять, утешить, потому что шестнадцатилетний Драко не доверял никому, даже ему — тем более ему. Потом мальчишка медленно растворился во взрослом двадцатитрёхлетнем парне, немного уставшем от войны, которую вёл каждый день с собственной семьёй. — Просто отец пришёл в себя, вот и всё. Он страшно боялся за меня, он за себя никогда так не боялся, как за меня тогда... Знаете, мы же суда ждали в Азкабане, недолго, конечно, так вот, он всё то время, которое мы там были, отойти от меня не мог. Даже когда спал, шарил рукой, меня искал. И мама тоже, она как закаменела вся и всё время за меня держалась. Я так и спал — между ними, чтобы они чувствовали: я здесь, рядом. Мне казалось тогда, что он понял, что впредь будет вести себя иначе... Это теперь я вспоминаю, как мы там были, и понимаю, что он ведь ни разу не сказал: «Я виноват». Он до сих пор считает, что делал всё правильно, что обстоятельства были такие, ему пришлось... Сэр, он до сих пор не видит, что едва нас всех не погубил! Снейп кивнул. Он помнил судорожные попытки ребёнка, избалованного, инфантильного, не знающего жизни, трусоватого, спасти собственную семью, исправить то, что натворил его отец. Конечно, у него ничего не получалось. А теперь ему рассказывают, что никаких ошибок не было, что он бился зря? Ох, Люциус, что же ты делаешь, дурачина... — Мир изменился, сэр, — продолжал Драко, — чтобы это понять, не надо быть мыслителем. А он отказывается это видеть. Мне кажется, он считает, что надо просто подождать, пока всё уляжется и вернётся в естественное состояние — как раньше. Он не понимает, что уже никогда не будет как раньше. Он подыскивает мне, представьте, чистокровную жену, каково? Снейп ушам своим не поверил. — Что, прямо вот до такой степени?.. — ахнул он. — Ага. Я ему пытался объяснить, что это снова поставит нас против всех, он не понимает. Твердит, мол, на ком жениться — это наше личное дело, никого не касается. Снейп взялся за голову. Люциус, ты же был умным типом, куда всё подевалось? «Психологические защиты, — шепнул внутренний хаффлпафец, шурша страницами «Практической психологии». — Замещение, вытеснение...» Снейп застонал. — Я не спорю, — на миг в голосе Драко прорезались, как в далёком детстве, интонации Люциуса, — мой брак — дело важное, невесту надо, несомненно, подбирать, и очень тщательно. Но именно потому, что от этого зависит репутация семьи! Мы должны продемонстрировать, что открыты тем изменениям, которые претерпевает магический мир, что отказались от идеи превосходства чистокровных. Сейчас буквально всё, что мы делаем, должно кричать об этом! — Ну да, именно так, — кивнул Снейп. — Чистокровная жена для тебя сейчас — это вызов магическому миру. Разве что долго и старательно демонстрировать всем, какая пламенная страсть вспыхнула между вами, и вы прямо жить друг без друга не можете ни дня. Драко поморщился. — Я в таком представлении участвовать точно не стану. Отец вообще пытается возвращаться в старую колею: старые связи, старый бизнес... Ему не нравится, что я пытаюсь найти себе какое-то другое дело, а не продолжать семейные. Я говорю — отец, мне надо сто лет подождать и только потом начать заниматься бизнесом? — А он что? — Сочиняет что-то про совместное управление. Когда он в первый раз это сказал, меня так перекосило... Не сдержался. Он обиделся ужасно. — Да уж. Не видит он себя со стороны. — Совершенно! — пожаловался Драко. — С ним же невозможно работать, он никого не слушает и все решения всё равно принимает сам. При нём можно быть приказчиком, а не управленцем. Я уже хочу на другой уровень, знаете ли. — И что ты делаешь? — По факту — ничего. Молчу, игнорирую, пропускаю мимо ушей. Если он хочет, чтобы я сделал что-то конкретное, спокойно и без объяснений говорю: «Нет». На все вопросы и уговоры повторяю это «Нет», и всё. Весьма утомительно. Но это не выход, я же понимаю. Так нельзя жить, так можно только какое-то время перетерпеть. Снейп отставил чашку. — Съезжать тебе надо от них. — Надо, — согласился Драко. — Но я... Я не могу. Как вспомню, как они за меня цеплялись... Глаза эти отчаянные... — Они тебя погубят. Снейпу было отчаянно неприятно это говорить, но он очень хорошо знал Люциуса и Нарциссу. Знал, как Люциус умеет давить — словами, жестами, мимикой. Как чудовищно Нарцисса давит молчанием. — Погубят, — вздохнул Драко. — Но я пока не могу найти в себе силы... — Конечно. Они все уходят на борьбу с ними. Драко посмотрел Снейпу в глаза. — Мне нужно какое-то место, какие-то люди, которые будут давать мне силы, понимаете? Я приезжаю к Пэнси, мы сидим вечерами с Грегом... Но мне не хватает. У меня на радио война и дома война. Можно я буду приезжать к вам? Вы... — он какое-то время подбирал слово, — вы нормальный. С вами можно просто... жить. Ох, Драко, Драко... Сколько вас было, приходящих ко мне со своей войны отдохнуть? А я как же? «А как же моя душа, Альбус?» — вспомнилось вдруг. А что ты, Северус? У тебя есть дом, и ковёр у камина, и пиалы, и сервиз, где ошибки в надписях поправлены несмываемым маркером, и хитрые дети, способные в любой момент заявиться к тебе домой с тортом. И каждый твой рабочий день начинается с дымящейся чашки чая, а напротив тебя сидят странные личности, которые по непонятным причинам любят тебя, и перед ними — тоже чай, и тарелочки с печеньем, и каждый день они приносят тебе крупицу радости, потому что дня не проходит, чтобы они что-то не отчебучили. Сейчас-то тебе почему жалко своих душевных сил, а, Северус? Твоя война давно закончилась. Раньше тебе не хватало сил, а от тебя всё требовали и требовали. Теперь у тебя есть силы, а тебе всё дают и дают. Можно ведь уже и поделиться, а? Наверное, на внутреннего гриффиндорца надо было шикнуть. Его благородные порывы как-то уж больно картинными выглядели. Но Снейп только ухмыльнулся и сказал: — Ну, ты меня нашёл. Это само по себе достижение, которое даёт тебе определённые права. Достоин, заслужил. Только, пожалуйста, не рассекреть меня перед местными. Они и так надо мной подшучивают постоянно. Снейп говорил и сам не верил в то, что говорил. Собственно, правильно не верил. Драко Малфой удивительно мало знал о маггловском мире и, конечно, не проколоться не мог. Например, он не имел ни малейшего понятия о том, что простые магглы давно не помнят, кто такие дрейки, и уж тем более не называют так своих детей. Дрейк для них — исключительно Фрэнсис, пират на службе Её Величества. На пирата этот странный белобрысый тип с лондонским выговором не тянул совершенно, надо признать. Детям Снейп сказал правду — по крайней мере, ту правду, которую им можно было сказать: что к нему придёт гурьба бывших учеников, дайте нам посидеть вместе. Да, этот белобрысый тоже один из них. Да, он и приведёт. Эй, эй, леди и джентльмены, они тоже имеют на меня право! Такое же, как вы, представляете? Леди и джентльмены не хотели ничего такого представлять и зло глядели на него, поджав губы. Надо было, наверное, сурово отчитать их, но Снейп вместо этого полез с обнимашками. Говорил какую-то муть о том, что никуда от них не денется, что те мажоры проебали своё счастье и больше его не получат, что он просто хочет пощупать тех, кто когда-то своей тупостью доводил его до белого каления, и вообще это иногда нужно учителям — увидеть, что, невзирая ни на что, эти балбесы каким-то невообразимым образом превратились во взрослых, в меру успешных людей. Кажется, дети немного успокоились. Но присматривали: когда Драко явился в следующий раз, как будто случайно нарисовались целой компанией. Надо было брать инициативу в свои руки, конечно. Представить его каким-нибудь Майклом Кроули, рассказать смешную историю... Но Северус Снейп с детства умел виртуозно упускать момент. Так что теперь его любимые ученички получили новый материал для сплетен — белобрысого мажора по имени Дрейк Блэк. Ну, Блэк хоть распространённая фамилия, и на том спасибо. Спасая положение, Снейп доверительно сообщил гостям, что в Риблсдейле, главном конкуренте Риверсайда, учится трое Поттеров, все не родственники, одного из них зовут Джеймс. А Снейпов в Британии четыреста двадцать восемь. А Гарри Поттеров — больше сотни. Не то чтобы они поверили, конечно. Кажется, зима становилась жаркой. *** — Что у вас опять случилось? Поле битвы было усеяно обрывками пергаментов, конфетти и почему-то картошкой-фри. И даже на стенах, выкрашенных в светло-голубой цвет, следы чего-то странного... Кетчуп, что ли? Драко осмотрелся. Какие-то волшебники в бирюзовых мантиях топтались по всему этому великолепию, пытаясь достать заклинаниями до некоей воображаемой особенной точки, судя по их комментариям, весьма труднодоступной. — Прямой эфир скоро, а сигнал пропадает, — недовольно отозвалась Хизер. Через двадцать минут должна была начаться её авторская передача, приглашённые гости из Департамента магического права, наверное, уже в студии... В этом вот бедламе, да. — Вызвали специалистов, они пытаются разобраться, что не так. Драко покосился на специалистов. — Там какое-то препятствие, — недовольно сказал один из них, долговязый носатый тип с идеально круглой проплешиной на макушке. — Может, артефакт какой-то. Или магическая тварь сдохла. — Он тоскливо посмотрел на потолок. Драко вздохнул. — Кто лезет на крышу? — ровным голосом спросил он. Тишина была ему ответом. Радиостанция, конечно, была нужна не ему одному. Люди, которых он собрал здесь, знали своё дело и хотели его делать. Вот только они бы предпочли заниматься этим под руководством кого-нибудь другого, а не Драко Малфоя, Пожирателя Смерти, чудом избежавшего заслуженного наказания. Они не отступятся, не бросят работу, и если он сейчас пошлёт кого-нибудь из них разобраться, будут разбираться. Но решать проблемы принадлежащей ему радиостанции по собственной инициативе не станут. В магической Британии можно было найти и людей, которые сотрудничали бы с ним с радостью. Но таких не хотел Драко Малфой. В результате их компания работала... странно. С одной стороны, каждый выполнял свою часть договора. С другой — в любой необычной ситуации никто не спешил проявлять инициативу: твоя радиостанция, ты и решай вопросы, а мы так, нанятые сотрудники, отрабатываем тут зарплату, пока не нашли места получше. Не говоря больше ни слова, Драко отправился наверх. Это было неправильно. Если он что-то там найдёт, никаких доказательств, кроме его слов, не будет, а кто поверит его словам? Но были решения, правильные для аврората и газет, а были — правильные для его компании, и Драко не сомневался, какие из них надо принимать. — Проверяйте теперь, — сказал он, вернувшись через несколько минут. Волшебники в бирюзовом закивали. — О, теперь другое дело. Сейчас откалибруем, и хорошо сигнал пойдёт. — А пока мы что, молчим? — поинтересовался Драко у любимых сотрудников. — Нет, сейчас идёт в записи утренняя экономическая аналитика, — отозвался Шон, редактор эфира. — Когда в записи, всё нормально. Как начинаем говорить в реальном времени, связь шалит. Что там было-то, сэр? Драко молча показал золотой кулон на длинной цепочке. — Ого! — раздались голоса. Сотруднички подошли поближе. — А что это? — Как оно там оказалось? — Ай, Фрэнк, не толкайся! — Судя по всему, артефакт, — язвительно сообщил Драко. — Раз стоило мне его убрать, и всё наладилось. Пляшите, леди и джентльмены: наши конкуренты заволновались. В глазах появилась задумчивость. Да, дорогие мои, вот представьте, место, где вы переживаете сложные времена, оказалось неплохим. Но опасным, драклы его раздери. Кетчуп на стенах, судя по всему, с чесноком. Столы сдвинуты в угол, стулья валяются в беспорядке — похоже, их не убрали, когда двигали столы, и они просто падали, а через них переступали. Красота. Аккуратисты у него работают, однозначно. Драко скорчил скорбную рожу и поднял с пола заляпанный жиром и кетчупом лист пергамента, исписанный рукой музыкального редактора Тины Соул. Наброски на вечерний музыкальный эфир, нужнейшая бумага, между прочим. — Вы здесь убирать собираетесь, поросята? Что вообще произошло, почему всё это валяется на полу? Внятного объяснения Драко, конечно, не добился. В экстремальных ситуациях его дорогие сотруднички сначала бестолково метались, что иногда заканчивалось совершенно непредсказуемо — например, рассыпавшимся по всему полу конфетти. Или они тут вечеринку устроили, пока его не было? — Малфой! — раздался голос от двери. Драко обернулся. Джастин Финч-Флетчли, человек, на которого он сделал самую большую ставку, победно потрясал толстым журналом. — На нас ссылается «Финансовая аналитика»! — провозгласил он. — Кажется, настало время для вечеринки, ты не находишь? — Вот только вечеринки нам здесь сейчас и не хватало, — хохотнул Драко, показывая на пол. — Мерлин величайший, здесь повеселились тролли или аврорат заходил с обыском? — Зачем тролли, зачем аврорат, наши ребята всё умеют сами! Господа, уберите здесь, пожалуйста. Джастин прошёл прямо в кабинет начальства, и Драко заторопился за ним. Мимо пробежала в эфирную Хизер, цокая каблуками и что-то бормоча себе под нос. Золотой кулон жёг руку. Надо бы разобраться с ним поскорее... — Знаешь, — без обиняков начал Джастин, усевшись в кресло посетителя раньше, чем Драко опустился на своё место за столом, — меня сегодня четыре раза спросили, кто автор той аналитики, позавчерашней. Где ты напророчил сокращение оборота Мейсону и Ригби. Я ответил, что занимаюсь текущими новостями и не интересуюсь не своим делом. Кажется, это и был ответ. Я имею в виду, мне не поверили и поняли, что я не хочу называть твоё имя. — Я только что снял с крыши вот это, — Драко бросил кулон на стол. — Искажало сигнал, угрожало сорвать прямой эфир. К счастью, ребята догадались вызвать техников, а то бы я сейчас разбирался с нуля и не успел. Думаю, нас пугают. Для начала. Не спрятали толком, не было шансов, что мы не найдём. — Плохо это, Малфой, — мрачно сказал Джастин. — Люди начнут разбегаться. Все же понимают, что это только начало. Драко хмыкнул. — Люди... Вот ты разбежишься, а, Финч-Флетчли? Тот зло оскалился. — Ага, разбежался уже. — Вот именно. И другие здесь... такие же. Ты действительно думаешь, что я не подбирал персонал? — Откровенно говоря, у меня сложилось впечатление, что ты брал всех подряд, кто соглашался. — Не только у тебя. Но это немного не так. — Наверное, стоит как-то донести это до них, знаешь. Чтобы они понимали, что каждый из них важен персонально тебе. Драко внимательно посмотрел на Джастина. Вот оно, значит, как. Тебе, одному из самых перспективных новостников магической Британии, тоже не хватает уверенности в себе? Кто бы мог подумать! — Да, ты прав. Вы все мне очень важны, и как профессионалы, и как люди. Я верю, что с этой командой могу добиться многого. Джастин усмехнулся. — Ты вообще, Малфой, напоминаешь мне маггловскую машину бульдозер. Казалось бы, твоя семья в такой заднице, что тебе только сидеть тихо и доедать то, что осталось в сейфе в «Гринготтсе», или затаиться где-нибудь в дебрях самого незаметного министерского департамента. Но нет, ты вылезаешь на самую высокую сцену и начинаешь там отплясывать. — Всю жизнь в углу не просидишь, значит, не стоит и пытаться. — Я же и говорю: бульдозер. Снося на своём пути все препятствия, мчится к цели, даже если его перед этим спихнули в овраг. — Ты мне льстишь. Но я запомню этот прекрасный образ и попробую ему соответствовать. Что у нас новенького? — Пара интересных назначений в министерстве; громкое заявление от Макферсона о растрате в Управлении каминной сетью; авроры задержали мелкого клерка, который коллекционировал темномагические артефакты. Текстовку для новостной пятиминутки я уже подготовил, подробности по министерству для тебя собрал, растрату тебе скидывать или я займусь? Драко бросил взгляд на календарь. — Займись, пожалуйста. — Хорошо, пошёл заниматься. Драко кивнул, включил приёмник и какое-то время слушал приятный голос Хизер Беркли. — Здравствуйте, с вами снова «ДМ-Радио», и сегодня мы приготовили для вас кое-что интересное. Рядом со мной в студии сидят люди, готовые рассказать о новых изменениях в международном магическом праве, надо сказать, весьма значимых для Британии изменениях. Итак, разрешите вам представить... Отличная ведьма эта Хизер. Совсем недавно стояла бледная, губы дрожат, в мозгу крутятся извинения перед гостями — ах, простите, эфир сорван... А теперь, как ни в чём не бывало, очаровывает слушателей своим глубоким контральто. О том, что в перерывах между эфирами Хизер Беркли докладывает о каждом шаге Драко Малфоя аврорам, он предпочитал не думать. Ну и подумаешь, ну и пусть докладывает. Сама же убедится, что он безгрешнее младенца. А те шаги, о которых ей знать не положено, от её зорких глаз укроются. В первый раз, что ли? Надо вечером к Тео зайти. *** — А мы вашу подсобку разорили, профессор, — сказала Дафна и наконец расплакалась. Астория рассеянно гладила её по спине. Пэнси порывисто встала со своего места, села с другой стороны от Дафны, зашептала что-то ей в ухо. — Ничего, — сказал Снейп, — лишь бы на пользу пошло. Было трудно. Каждая фраза, каждый жест давались тяжело. Непонятно, как сказать им... Как объяснить... Он сам смог бы простить, интересно? Когда Снейп вечером накрывал стол для них, кольнуло давно забытым чувством: стыдно, что дом такой бедный, хоть шторы поменять, что ли... Они, конечно, ничего не скажут, и вида не подадут, Слизерин умеет держать лицо, по крайней мере ради него. Но ведь подумают, непременно подумают, и... «И что? — строго оборвал он себя. — Общаться с тобой не захотят? Станут шептаться за спиной? Брось, Северус, тебе уже не двенадцать лет. Их не дом твой интересует, и не стоимость штор» Они были рады видеть его, искренне рады. И ничего не сказали ему. Даже в мыслях, зная, что он всё видит, не позволяли себе осудить. Просто радовались, и всё. У Тео Нотта теперь характерный цепкий взгляд. Подумать только, младший аврор. Пэнси стала вести себя иначе: чуть громче голос, чуть резче тон, чуть шире шаг. И говор, неповторимый говор чёрных кварталов. Где она сейчас? Драко говорил... Бристоль, точно, Бристоль. Грег Гойл благостно наворачивает мясо. Довольный, уверенный в себе, искренне счастливый за любимого профессора. Весело улыбается Блейз, не забывая перекинуться парой слов с Селвином о каких-то поставках. Сразу видно делового человека. Милли щебечет о венесуэльских пузошейках, которые наконец согласились размножаться в нашем зоопарке, профессор, вы же понимаете, что это значит? Понимаю, милая. Исчезающий вид, к тому же редкий ингредиент, и наверняка к его размножению ты приложила свою пухлую руку. Таким тоном рассказывают именно о собственных победах. Тянется за бутербродом Грег. Задумчиво кивает Астории Блейз. Дафна успокаивается наконец, смотрит на декана виновато, насилу отводит взгляд от шрамов на шее, — кстати, их уже можно убирать окончательно, надо бы заняться. Снейп смотрел на них и прислушивался к себе. Они все были такие родные... И одновременно далёкие. Отболело, отошло в прошлое. Они — перевёрнутая страница любимой книги, вчерашний день, который он, к тому же, прожил не так, как хотел. А может, дело в том, что он чувствовал себя виноватым перед ними? Бросил, не доведя дело до конца, заставил выбираться самостоятельно, а они были не готовы, он не помог им стать готовыми... Делал, что мог, но в тех условиях этого было недостаточно. Сейчас он умнее, сильнее, сейчас смог бы лучше, но в той, прошлой жизни не было учебников по педагогическому мастерству, возрастной психологии и управлению группами. Мерлин и все его бабы, Северус, сколько тебе лет?! Ты уже взрослый человек, может, перестанешь вести себя, как будто ещё С. О. В. не сдал? Стыдно ему... Они тебя любят, такого, какой ты есть, точка. Успокойся уже. Они улыбались. Снейпу казалось, что он видит, как гора падает с их плеч, как они учатся жить с осознанием того, что потерь в их жизни меньше, чем они привыкли думать. За плотно задёрнутыми шторами ходили отчаянно ревнующие тени.