Зимний "папа"

Какое счастье, что я всё-таки решила не брать машину, а вызвать такси. Восемь часов полетов за день — это оказалось выше моих сил. А пока молчаливый водитель внимательно следил за дорогой, не докучая мне вопросами, я могла просто расслабиться. Новый клиент нашей фирмы оказался тем еще «фруктом», и кроме совместной работы с их командой, вежливо попросил «заехать в гости». Не для отдыха, разумеется. Командировка в Барселону на два дня, и теперь надеяться на помощь Стива я не могу. Он конечно сильно выручил меня, и вряд ли откажется помочь снова, но два дня — это не для него. Так что начиная с сегодня Софи будет гостить у моих родителей. Остается Келси, и с ней гораздо проще: Сара хоть и не в восторге, но согласилась приютить у себя собаку, взамен я должна привезти ей весомый сувенир из «сердца» Испании. Всё так усложнилась с тех пор, как ушёл Джеймс. Когда ты столько времени живешь по одному распорядку, и когда точно знаешь, что на кого-то сто процентов можно положиться, а потом это неожиданно пропадает… — Мы на месте, мисс, — вежливо оповестил меня таксист. Кажется, я немного выпала из реальности. На город давно уже опустилась ночь, а сквозь плотные облака не пробивалось ни единого намека на свет. Расплатившись за такси, я забрала свои немногочисленные вещи и покинула машину. Всего несколько часов на сон, а затем сборы и поездка в аэропорт. Возможно, если собрать все силы в кулак, то как-нибудь можно продержаться, и отдохнуть уже непосредственно в самолете. Где-то в недрах сумки раздался жалобный писк телефона, он снова был разряжен, и снова чего-то от меня хотел. Я тщетно пыталась перекладывать вещи из руки в руку, чтобы проверить мобильный прямо на ходу, и таким образом чуть не отправила его в свободный полет вниз по лестнице. В итоге прочитать уведомление так и не получилось, и по-хорошему забив на это дело, я забросила телефон обратно в сумку, а сумку мертвым грузом швырнула в коридор, едва зайдя домой. Китайского фарфора там нет, а я после тяжелого дня могу себе позволить эту маленькую шалость. Непривычно было находиться дома совсем одной. Тишина казалось такой холодной, чужой. «Неужели я забыла выключить свет?» — в гостиной тускло мерцал огонь ночника, отражаясь от глянцевой поверхности пола. Но его я точно не включала. Сердце в груди тут же ударилось в галоп, будто после пробежки, и от волнения его глухие удары казались чрезмерно громкими, настолько, что их могли бы услышать окружающие. Барнс явно слышал, что я пришла, но поворачиваться не стал. Он что-то внимательно высматривал в окне, настежь открыв шторы. И мне было достаточно даже этого молчаливого, но всё же его присутствия рядом. Наверное, он был, мягко говоря, удивлен, вернувшись домой, где в такое позднее время нет никого, даже собаки, которая в принципе квартиру покидала всего три раза в сутки для прогулки в одно и то же время. — А может так и оставить? Вряд ли кто-то станет заглядывать в окна на десятом то этаже, — как будто предыдущих дней и вовсе не было, я тоже подошла к окну, поравнявшись с Джеймсом. — Не думаю, что моя паранойя позволит с этим жить, — он глубоко вздохнул, продолжив следить за мерцающими огнями ночного города, что были отлично видны из оконной панорамы. — Я сперва думала, — грамотные предложения никак не хотели формироваться в моей голове, и заметив моё замешательство, Барнс повернул голову, но тут же устремил взгляд обратно в темноту едва виднеющихся внизу улиц, — думала, что жизнь такой, как прежде уже не будет. И всё что произошло, оно непременно оставило отпечаток, который навсегда будет со мной, думала, что вряд ли быстро смогу забыть и спокойно спать по ночам. Но знаешь, сегодня и сейчас, это ушло, а может даже раньше. И мне не надо ничего, кроме как вернуть всё назад. Глупо, наверное, но это были лишь эмоции. — Знаю, — всего лишь и ответил он, и мне даже показалось, что уголок его губ еле заметно дрогнул. — Знаешь, ну это хорошо, наверное. Тогда почему ты ушёл? Так надолго? — Потому что ты просила, — теперь уже Джеймс улыбки не скрывал. Значит я тут изо всех сил пытаюсь сознание от переизбытка чувств не потерять, а ему весело? — А если бы я сказала из окна выпрыгнуть? — Это тоже не проблема, — ему определенно нравилась моя реакция. — Отлично, значит я себя изводила попусту? Ты специально ждал столько дней, почему не пришёл раньше? И…Софи скучала, — говорю это, а на самом деле имею ввиду себя, но признаться открыто почему-то не могу. Шагнув ближе, он кладет свои руки мне на плечи, слегка сжимая их, и пристально смотрит в глаза. Ведь прекрасно знает, как я это ненавижу, и что в таком положении незаметно отвернуться будет трудно, а все эмоции напоказ. — Тебе нужно было время, и я его дал, — от этой хоть и не критической близости по телу пробежали мурашки. В такие моменты, когда Барнс начинал говорить размеренным, поучительным тоном, он был похож на умудренного жизненным опытом человека, который пытается вразумить подростка, и от этого становилось еще больше не по себе. Потому что я давно уже не ребенок, и сама могу кому-угодно лекцию прочитать, а он одним своим присутствием заставляет меня чувствовать себя так… — Всё ведь хорошо? — казалось, умиротворению его не было предела. — Да. — Не верю, — мужчина придвинулся еще ближе. — Всё хорошо. Я попросила тебя уйти, ты ушёл, теперь вернулся, и всё просто замечательно, — старательно избегая его взгляда, я пыталась зацепиться вниманием на чем угодно вокруг, но чем ближе он был, тем труднее становилось это игнорировать. — Посмотри на меня, — горячее дыхание коснулось шеи, и тут мои нервы сдали. — Так, заканчивай с этим, — не без труда выбравшись из крепких рук Барнса, я поспешила покинуть и комнату, — у меня нет ни сил, ни желания для таких бесед. Если мы сможем, если правда сможем, вернуться на шаг назад, то это бы всё упростило. Без очередных выяснений отношений или криков. — На шаг назад? — спросил он, зайдя следом за мной на кухню. Неужели я ошиблась и ничего уже не вернуть? — Я не знаю, что ещё сказать. Прости, Джеймс, но это так. Да, моя реакция — она странная, возможно не логичная, но я всего лишь говорю то, что чувствую, и чего действительно хочу. Так или иначе, если тогда что-то между нами сломалось, и ты того же не хочешь, я пойму. — Я не могу просыпаться и знать, что тебя нет где-то рядом, что ты не ходишь тихонько по квартире, боясь разбудить, или шёпотом не расспрашиваешь собаку о том, как ей спалось, — Барнс усмехнулся, а я стыдливо закрыла ладонью лицо, потому что искренне надеялась, что утренние беседы с Келси были только между нами, — не готовишь завтрак под музыку из очередного понравившегося фильма, или не сидишь с самого утра над новым проектом в этом огромном, пушистом, несуразном халате немыслимого желтого цвета, я просто не могу. Мужчина рассмеялся в ответ на мою реакцию и заметно покрасневшие от смущения щеки. Он снова хотел подойти, но в этот раз остановился на приличном расстоянии, и только смотрел, но никогда прежде я не видела в его взгляде таких чувств. — И ты еще спрашиваешь, хочу ли я сделать этот «шаг назад»? Я робко кивнула. — Нет, Аманда, я не хочу, — прежде чем он успел продолжить, пара сотен нервных клеток в моём организме скончалось на месте, — потому что это будет означать, что я снова буду видеть тебя каждый день, и не иметь возможности даже обнять. И не смогу поцеловать, когда ты расстроена, и опять придется делать вид, что мне абсолютно безразлично, в каком виде ты ходишь рядом, или, когда собираешься на работу, спрашивая, как ты выглядишь, я буду вынужден согласно кивать, прекрасно осознавая, что это ни на секунду не для меня. Я просто не вижу смысла возвращаться назад. Что ж, такого признания я точно не ожидала, и каким бы приятным и лестным оно ни было, позволить себе со счастливой улыбкой броситься к нему на шею не могу. Всё складывалась так, как надо, верно? Если не вдаваться в подробности, не искать подвоха и не думать: а что может произойти потом? В данный момент мы оба сошлись во мнениях, хоть и не говорим этого вслух. — Ты злилась настолько, что из дома пришлось уйти и Софи? — видимо настала моя очередь молчать в такие ответственные моменты, и поняв это, Джеймс решил сменить тему. — О чем ты говоришь? Разве она не у себя в комнате?! Определенно этот момент того стоил. Поразительные метаморфозы в настроении Барнса никогда не перестанут меня удивлять. От «я почти признался в своих чувствах к тебе, давай же обнимемся» до «весь этот чертов город сгорит дотла, если я не найду свою дочь». — Расслабься, грозный папочка. Она у моих родителей. Я думала, что Роджерс каким-нибудь образом, но поделится с тобой этой информацией. — Причем тут он? — Просто он один из тех, кто в курсе, и вчера, например, любезно помог мне и посидел с Софи, поскольку иных вариантов не было. Разве вы всё это время не общались? Он собирался к тебе заехать, и…ты был не дома? Впрочем, не важно, — взгляд его снова помрачнел, и я не стала возвращаться к излюбленному нами методу допроса. — Мне нужно уехать на пару дней по работе, внеплановая командировка. Конечно, было бы удобней оставить её здесь с Сарой, но она не уверенна, что справится. Так что пришлось обращаться к маме с папой, и они даже обрадовались. А вот Келси побудет у Сары, я рассчитывала, что дома за ней присматривать некому. Он слово за словом улавливал информацию, а на последней фразе разочарованно вздохнул. — Неужели ты надеялся, что я её выгнала? — Я этого не говорил, — Барнс поднял ладони вверх в знак «капитуляции». И всё-таки здорово было находиться с ним в одной комнате и не испытывать той неловкости, что обычно бывает после ссоры. Правда вместо этого меня посетило иное чувство. Мы всё еще стояли посреди кухни на расстоянии пары метров друг от друга и не решались ни подойти ближе, ни разойтись. Повисла томительная пауза, в ожидании кого из нас первого посетит умная мысль как начать разговор. — Если хочешь, то можешь съездить за ней, она бабушку с дедушкой несомненно любит, но по тебе соскучилась гораздо больше. — Как и я, но, — Джеймс невольно нахмурился, эта тема не была из списка тех, которые он хотел бы поддерживать, — ты знаешь, они меня не любят. Неожиданно он шагнул вперед, и я даже растерялась, не зная, каких действий ждать, но Барнс лишь забрал из моих рук стакан с водой, который я уже и перестала замечать, и осушив его полностью, поставил на стол. Крайне редко можно было видеть, как он нервничает. — Тут не спорю, — отношения у него с моими родителями не складывались вовсе, — но не станут же они прятать Софи в конце концов. — Почему бы ей не погостить у них эти несколько дней? — Собственно это она и будет делать, лично я переживу эти выходные безболезненно, пускай она ещё кого-нибудь помучает кроме нас. Только думала, что ты захочешь её увидеть, вот и всё. Можешь не отвечать, — я не смогла сдержать улыбку, глядя на его озадаченное лицо. В мыслях Джеймс точно представлял все возможные сценарии встречи с родителями, и один был хуже другого. Всё-таки у этого человека были свои слабости, что делало его только привлекательнее, на мой взгляд. К этому моменту время уже перевалило за второй час ночи, и теперь мне оставалось или срочно идти спать, или начать собирать вещи прямо сейчас, а завтра уснуть где-нибудь в очереди на регистрацию. — Я столько всего хотела тебе сказать, правда, — мысленно спросив себя «а что если?», я просто воспользовалась своим положением и крепко обняла Барнса, устало положив голову ему на грудь, — но сейчас не могу и при всём желании. — Скажешь завтра? — мягкими касаниями он вырисовывал дорожку вдоль моей спины вниз и снова поднимался. Стоп, я даже не обратила внимания на металлическую руку? Хотя…не важно, я, кажется, могу простоять так до утра, и ни о чем не буду жалеть. — Вряд ли, в шесть часов уже нужно выехать, чтобы всё успеть. — Тогда я поеду с тобой, расскажешь по дороге. Мне не принципиально, но крайне интересно. — Куда? — отпрянув, я непонимающе уставилась на него. — Как можно за пару дней потерять чувство субординации? — Что потерять? Эй, — не сильно я толкнула его в грудь ладонью, чем вызвала только смех со стороны Барнса, — ты пытаешься завуалированно намекнуть, что сообразительностью я не отличаюсь, и вообще, мне далеко до вашего армейского порядка? — Никак нет, — ухмыльнулся он. — Плевать, я не стану спорить, на военное звание не претендую, и немного тупить после целого дня беготни от аэропорта и обратно — это позволительно. Но я же еду по работе? — Исключительно? — Ну, возможно и нет, по двадцать четыре часа в сутки мы работать не будем, но и домой раньше возвращаться не хочется, когда еще выдастся такая возможность — два дня в Барселоне. — Испания, — задумчиво произнес Джеймс, — интересно. — Черт, я окончательно потеряла способность мыслить адекватно. Чисто теоретически это реально, то есть шефа не волнует, как и с кем я еду, лишь бы задание выполнила. Но у тебя ведь нет билета? — Всё решаемо. Иди спать, — он сам расцепляет мои руки, освобождаясь из объятий. И правильно, сама я долго буду бороться с желанием постоять «еще немного». — Со мной, в Испанию, вот так сразу? — мысли в голове затевают адовый хоровод из всевозможных «что?» и «как?», а Барнс не особо любит, когда я начинаю переспрашивать по десять раз. — Мы не в кругосветное путешествие собираемся, а всего лишь на два дня в Европу. — Верно, верно, — уже практически выйдя из кухни, я останавливаюсь, — но я забронировала только один номер, а в том отеле с этим большие проблемы, чтобы найти что-то без предварительной записи. — А нам нужно больше чем один? — спрашивает он что ни на есть будничным тоном, и, клянусь, делает это специально, потому что во взгляде потемневших серых глаз читается совершенно другое. В горле мгновенно пересыхает, и тот стакан воды был бы не лишним. Но вернуться и пройти хотя бы в полуметре от Джеймса — это непосильное для меня испытание на прочность собственной силы воли. — Спокойной. Ночи. — Пытаюсь изображать спокойствие, но с треском это проваливаю, о чем свидетельствует его довольная ухмылка и долгий взгляд вслед мне. Для двух дней и одной ночи наедине с ним моего запаса самообладания точно не хватит…