Зимний "папа"

«Третий месяц» или «пора надевать что-то посвободнее». Живот заметно округлился, и если меня это устраивало, то на работе становилось проблемой. Мой шеф конечно не тиран, и отнесется к этому с пониманием, но незаменимых людей нет, а потерять работу я не хочу. Решила сообщить как можно позднее, в надежде, что шеф побоится расстраивать меня в таком положении. Еще одна загвоздка — наш дружный коллектив, где все всё друг о друге знают. Через несколько дней намечается вечеринка в честь десятилетнего юбилея компании. Скрывать свои формы в обычный день под свободной одеждой — это одно, а вот заявиться в подобном на праздник будет странно, к тому же придется отказываться от алкоголя, что также не останется незамеченным. — Зови своего «мужа на час». Так хотя бы создастся иллюзия счастливой пары, а не тупо залета. — Не буду, и прекрати так говорить, — я даже не хотела рассматривать предложение Сары. — Ну, а что такого? — Мы не виделись почти неделю, с тех пор, как закончили с комнатой. — Шикарный повод встретиться! — не унималась подруга, — убьёте сразу двух зайцев. — Я не стану втягивать Джеймса в это, если он помог мне один раз, не значит, что теперь будет соглашаться на всё. Не хочу переходить черту, понимаешь? Давать надежду, да хотя бы повод думать, что между нами возможно что-то большее, и я… — Да что ты заладила «я, я», почему дело должно быть в тебе? — перебила меня Сара, — многие отцы привязываются к детям, и возможно он заботится именно об этом. Ты же легко отнеслась к роли родителя-одиночки, то есть тоже думаешь о ребенке, а не как бы найти ему нового папу. Вот и он сейчас помогает, чтобы потом иметь возможность просто видеться с собственным ребенком. Зачем выдумывать то, чего нет? Ты сама говорила, что просила его относиться ко всему проще, вот и сейчас объясни, как есть, пускай выручит на один вечер. «Ради ребенка…?». Я на ситуацию с этой точки зрения никогда не смотрела, и надо сказать, что это предположение имеет место быть. Отчего-то стало не по себе. — Это неплохо, что он думает о ребенке, даже отлично, — глубоко внутри какое-то странное чувство словно сворачивалось в тугой узел, — возможно я преувеличивала действительность. И тогда тем более звать его нет смысла, это ведь не курсы для будущих родителей, к беременности вообще никакого отношения не имеет. И даже если учесть тот факт, что я хотела бы с ним пойти. — Не пойму, у тебя реально гормоны разыгрались или здравый смысл и раньше отсутствовал? Ты всячески отказывалась от его помощи, затем позвала, потом внушила, что отношения между вами исключительно дружеские, после ремонта вообще клялась больше никак с ним не связываться, и что? Теперь хочешь, но приглашать не будешь? Уголки глаз неприятно защипало. — Не плачь, Аманда! Только не опять. Господи, — обеспокоенная подруга сгребла со столика коробку платков и подбежала ко мне, — я к тому, что хватит морочить себе и ему голову. — Я не могу это контролировать, — горячая дорожка слез вопреки моему желанию медленно покатилась по щеке. — А если в один прекрасный день ему эта «забота» надоест, и я с ребенком? Что тогда прикажешь делать? Уж лучше с самого начала надеяться и рассчитывать только на себя. — Почему ему должно надоесть? — девушка забрала из моих рук новую порцию скомканной бумаги. — В реальной жизни всё так хорошо не бывает, либо есть подвох с самого начала, либо он даст о себе знать позже. В любом случае мне лишние переживания не нужны. — Сколько я тебя знаю, но такой потерянной вижу впервые. Или это ребенок или его горе-папа, давай уже что-то решать, — встав в воинственную позу, заявила Сара. — Звони. Звучит это более чем убедительно, и я без задней мысли исполняю, оправдываясь перед собой тем, что идея принадлежала не мне. Может это и правда гормоны виноваты, но общества этого молчаливого мужчины с умопомрачительной улыбкой мне не хватало… — Он сказал «нет». Типичный для любовной истории поворот событий свернул куда-то не туда. — Какого…- после короткой паузы выругалась подруга.  — Сара! Невольными свидетелями нашей беседы стали уже несколько коллег. — Занимайтесь своей работой, — и не послушаться её разгневанную было трудно, поэтому все, кто обернулись на громкий голос Сары, тут же сделали отстраненный вид. — Не пойму, мы где-то просчитались? Я была уверена, что желание проводить время вместе у вас взаимное, какими бы ты словами это не называла. Было действительно обидно. Как я вообще умудрилась напридумывать себе каких-то чувств с его стороны?! Стоит признать, что не перевелись еще ответственные мужчины, а его неоднозначное поведение не более чем проявление вежливости и джентльменства, от которого я попросту отвыкла. Скверно. Хотела, чтобы всё было именно так, но радости не испытываю. «Нужно собраться!», повторяю себе по несколько раз за день, «меня его отказ нисколько не обидел», это звучит в голове чуть чаще. В конце концов проблем и без того немало, и стоит сконцентрировать внимание на другом. С вечеринкой я пока ничего не решила, хотя склоняюсь к тому, чтобы просто не пойти (нисколько не из-за того, что осталась одна). Отдохну дома. Запасами энергии я в последнее время не располагаю, и распоряжаться ими приходится с умом. Так, сегодня по плану визит к врачу, потом заскочить в супермаркет, а вечером просмотреть присланные из отдела дизайна эскизы. Дожила до списка из трех дел, то ли еще будет? «Зеркало, ключи от квартиры, ручка, еще одна, чей-то номер, опять бумага, да сколько её здесь? Несколько пустых оберток от конфет (в последнее время без них совсем трудно), документы, уже ближе…». Но в сумке было всё, кроме ключей от машины, наверное, оставила дома. Оторвавшись от поисков в недрах бездонного аксессуара, уже было собираюсь вернуться за оставленной вещью домой, как вдруг внимание моё привлекает нечто более занимательное. Или это легкие галлюцинации на почве беременности или…да, это точно он. У припаркованного рядом с тротуаром автомобиля стоит Джеймс, разговаривающий по телефону. Меня он не замечает, как и ничего вокруг, устремив взгляд куда-то сквозь улицу. По выражению лица понимаю, что он мягко говоря расстроен тем, что ему сообщает собеседник на другом конце провода. Постепенно мужчина всё больше хмурится, и уже не говорит, а лишь слушает, плотно сжав челюсти. Подхожу к нему, но отвлекать не решаюсь, покорно дожидаясь, пока он закончит разговор. — По какому поводу здесь? Вместо ответа Барнс открывает мне пассажирскую дверь автомобиля, призывая сесть внутрь. — У меня вообще то были планы, сейчас нужно в больницу, ты что-то хотел? — Я отвезу, — коротко отвечает он, всё еще держа дверь открытой. Возможно он и хочет выглядеть чуть приветливее, но после «неприятного разговора» получается фальшиво. — Объясни хоть что-то, мне сейчас сюрпризы ни к чему, — пытаюсь пошутить и разрядить обстановку, однако Джеймса этим не пронять. Закрыв за мной дверь, он уселся на водительское место. Через минут десять поездки в полной тишине, Барнс заговаривает первым. — У тебя что-то случилось? Я непонимающе смотрю на него. — В больницу. Зачем? — А, это, всего лишь плановый осмотр, ничего серьезного. Он понимающе кивает и снова сто процентов своего внимания отдает дороге. Лично я всё еще мысленно иду забирать свои ключи, потому то происходящее более чем странно, и объяснять мне ничего не собираются. Когда гадать причину спонтанной поездки мне надоедает, решаюсь на новую попытку завязать разговор. — А у тебя что случилось? Выглядишь неважно. — Мы с другом разошлись во мнениях, — неохотно, но всё-таки отвечает он и коротко усмехается, — он считает, что я поступаю неправильно. Хотел отговорить. — Отговорить от чего? — От этого. Джеймс указывает свободной рукой через лобовое стекло на большое здание музея Смитсоновского института, на парковку которого мы заехали. На проходе стоит большой уличный баннер, гласящий «Добро пожаловать на выставку, посвященную Капитану Америка». — А я знаю этого парня, — киваю на изображение мужчины в звездно-полосатом костюме. — Я тоже, — отвечает Барнс, но без особой радости, и приобняв меня за плечи уводит прочь от рекламного щита, прямиком ко входу в музей. Надо сказать, эмоции, которые я испытала при виде простой вывески, были последними положительными за весь день.