Новгородские ведьмы

- Потом ты вошел в эту комнату, а Фрол, слуга, стукнул тебя по голове, - Анна излагала версию событий, которая была очень близка к правде. Штольман слушал вполуха. Чем ближе они подходили к гостинице, тем больше его волновало неожиданное превращение прелестной барышни в законную жену. - Да, я понял, Анна Викторовна, - он нажал на ручку двери их номера, и уже собирался попросить у жены ключ, когда дверь гостеприимно распахнулась. Он удивленно взглянул на супругу: – Вы что, не заперли дверь? Ключ на тяжелом брелоке лежал тут же на столе гостиной. Анна вздохнула. – Яков, я беспокоилась за тебя, вот и забыла. - Я начинаю понимать, откуда у меня это ощущение… - Какое, Яков? Штольман не стал озвучивать преследовавшее его желание запереть жену в надежном месте. Тем более, что в настоящий момент желание немного изменилось. Закрыв за собой дверь и проверив, защелкнулся ли замок, Яков взглянул на свой мокрый костюм. - Минуту, Анна Викторовна. Никуда не уходите, - не выпуская ключа из рук, он выудил из своего чемодана домашние брюки и сухую рубашку и скрылся в ванной комнате. Когда он вновь вышел в гостиную, та была пуста, а дверь в спальню - распахнута. Анна сидела на кровати, волосы ее распушились, руки нервно сплетались на коленях. - Мозельская как будто сожалела, что ты пришел... Но стала читать заклинание для потери памяти, а ты как-то развязал веревки, схватил княгиню и разбил ею окно… Яков посмотрел на свои перевязанные запястья, потер виски. – Какой я невоспитанный. Вскочив с кровати, Анна подошла к мужу. - Яков, я ведь еще не поблагодарила тебя. Ты не дал ей дочитать заклинание. Ты спас нас… то есть меня, - она покраснела. - Прости меня. Из-за меня ты… Штольман заинтересованно поднял бровь, но Анна смешалась и не решилась продолжать. - Значит, Анна Викторовна, я часто вас спасаю? Она нерешительно кивнула. Яков сделал шаг вперед, наклонил голову. Ожег ее щеку горячим дыханием. Анна замерла. Это был ее муж. Познавший ее тело. Подаривший ей сына. Но сейчас в его глазах сверкали искры предвкушения - этот мужчина не знал ее. Перед ней был незнакомец. Она осторожно повернула голову. Его губы были рядом, но Анна медлила. Яков накрыл ее губы своими и поцеловал. Ноги ее тут же ослабли под коленками – даже не поцелуй это был, а неторопливое, томительное лобзание. Штольман глубоко вздохнул. На вкус его жена была… неповторимой. Удивительной. Зовущей. Он вновь приник к Анне и позволил себе дотронуться до нежных губ языком. Анна прижалась к нему ближе, привстала на цыпочки. Обвив ее талию рукой, Яков уверенным движением распустил высокую прическу, и каштановые волны упали на ее плечи. Он зарылся лицом в этот шелковый водопад, вдыхал чудесный запах и не мог надышаться. - Анна Викторовна, - хрипло произнес он, не переставая наслаждаться этим запахом. - Вы беременны… - И вы знаете, кто в этом виноват… - прошептала она, улыбаясь. Яков не смог сдержать дрожь, прошедшую по телу, и сильнее сжал жену в объятиях. - Да. Позволительно ли мне… Анна едва не расплакалась от нахлынувших чувств. Муж, желавший ее так сильно, спрашивал у нее разрешения. - Яков, пожалуйста. Я не вынесу, если ты сейчас отступишь. Просто будь осторожней… - Обещаю, - он дотронулся до ее подбородка пальцами и приподнял, встречая ее взгляд. Яков зацеловывал ее губы, щеки, припухлости под прикрытыми в неге глазами. Мелкие пуговицы на платье будто сами собой выпрыгивали из петелек. Он расстегнул платье до пояса и, склонив голову, лизнул хрупкие ключицы. Теплыми губами прошелся по коже над кружевом ночной рубашки, сжал груди жены в ладонях. Запустив пальцы в кудри мужа, Анна не смела пошевелиться и лишь вздыхала под его смелыми руками. Последние пуговки на платье ниже талии были уже расстегнуты, и Анна нетерпеливо повела плечами. Муж помог ей выпростать руки из рукавов. Спустил платье с груди. С бедер. Платье упало на пол и Яков встал перед женой на колени. Он запустил руки под подол ночной сорочки, охватил теплыми ладонями лодыжки. Мягко скользил по ткани чулок, неторопливо оглаживая коленки и стройные бедра. Громко вздохнул и замер, дотронувшись до неприкрытой чулками полоски кожи, а затем провел пальцами по складке ягодиц. Белоснежная ткань сорочки собиралась на его локтях, пока Яков заново узнавал тело своей жены. Анна сильнее оперлась на его плечи. Лицо Якова было обращено к ней. Как в раскрытой книге, Анна видела обуревавшие его чувства. Поклонение. Восхищение. Страсть. Он скользнул пальцем по шелку ее панталон и легко потер там, где соединялись ее бедра. Анна закрыла глаза. Он потер сильнее - Анна тихо вскрикнула и сжала бедрами его ладонь. Обеими руками он обвил колени Анны, вжался лицом в зовущие бедра, медленно выдохнул, пытаясь справиться со спазмом желания. Он не помнил эту женщину, но его руки - помнили. Он ухватился пальцами за верхний край ее штанишек и стащил их на бедра. Не удержался, вернулся ладонями к обнаженной коже, огладил и сжал ягодицы. Анна сильнее вцепилась в его волосы, а он дышал запахом ее лона и не мог оторваться. Штанишки соскользнули на пол, а Яков уже поднимался с колен, задирая ее рубашку. Анна послушно подняла руки и помогла снять с себя последнюю преграду. Тепло, окружавшее ее, исчезло. Анна открыла глаза. Штольман стоял в двух шагах от нее и смотрел. Смотрел на обнаженную женщину, принадлежащую ему по праву. Смотрел на женщину, которую собирался познать. Темный, тяжелый его взгляд останавливался на искусанных губах, на грудях, налитых для него, на треугольнике вьющихся волос. Смотрел так, что меж бедер Анны что-то сжалось и распустилось пульсирующим цветком. Ноги ее уже не держали. Яков подхватил ее на руки, отнес на кровать. Лихорадочно разделся, улегся на постель рядом с женой, подтянул к себе за талию, поцеловал в нежную шею. Еле сдерживаясь, медленно вошел в скользкую глубину, и тут же замер от невыносимо острого ощущения, заполнившего его целиком. Ощущение обретенного единства с этой женщиной. С его Анной. Ощущение возврата домой. … Анна проснулась, когда первые лучи солнца уже заглядывали в окна. Она с наслаждением потянулась на постели, повертела пальчиками ног и сладко пожмурилась. Взглянула на мужа, сопевшего рядом, и не удержавшись, легко поцеловала его в затылок. Не открывая глаз, сонный Яков притянул ее к себе, поцеловал и вновь уткнулся лицом в подушку. Анна выскользнула из-под руки мужа, поискала глазами свое платье. Сереньким холмиком платье сиротливо валялось у окна, а ночная рубашка каким-то чудом зацепилась за спинку стула. Бесшумно порывшись в чемодане, Анна вытащила нижнюю сорочку, оделась и вышла в гостиную, не забыв прикрыть дверь. От мысли поехать в особняк княгини Анна, подумав, отказалась. Муж еще спал, дядюшка наверняка тоже. Ехать одной означало рассердить этого нового Штольмана, который пока еще не сталкивался с внезапными поступками своей жены, и мог повести себя неадекватно. Анна хихикнула. Яков Платонович, потерявший память, был нежен и ласков, и ей не хотелось до поры менять его на грозного мужа. Отбросив глупости, Анна вернулась в реальность. Яков не помнил пять лет, в которые как раз попали их знакомство, танцы в Затонске, а главное – три года любви и счастья в Петербурге. Анна представила, что это она забыла счастливые годы с Яковом, и поежилась. Это требовалось срочно исправить. Еле слышным шепотом она вызвала дух княгини. Ничего не произошло. Анна сосредоточилась и позвала Мозельскую чуть громче. Прямо посреди гостиной лежала княгиня, горло которой было проткнуто острым куском стекла. Кровь из горла едва ли не лилась на паркет. Анна испуганно вспрыгнула на диван и уставилась на дух Мозельской. Княгиня тяжело уселась на полу, а затем и встала. Ни слова ни говоря, осмотрелась кругом – внимание ее привлекло видневшееся в ванной комнате зеркало. Диана Сергеевна подошла к зеркалу и глухо вскрикнула. Анне с дивана был хорошо виден отраженный в зеркале дух, который почему-то висел в воздухе на огненном кресте. Мозельская, схватившись рукой за осколок, попыталась вытащить его из горла, но бесплотная рука промахнулась мимо бесплотного стекла. Сверкая глазами, княгиня что-то яростно пробулькала своему отражению и… исчезла. Отдышавшись, Анна налила воды из графина и, стуча зубами о край стакана, выпила. Даже и хорошо, что дух Мозельской не стал общаться… В дверь тихо постучали. Вздрогнув от неожиданности, Анна поставила стакан на стол и открыла дверь. Петр Иванович поманил ее наружу. – Аннет, пойдем ко мне в номер. … - Что ты сделал, дядюшка? – неверяще переспросила Анна. Петр Иванович, забросив ноги на стул, вполне серьезно подтвердил. - Взял с собой. Ну подумай, Аннет – княгиня мертва. Ведьмочки под арестом. Кому бы еще понадобился этот… - Миронов подтянул к себе тяжелый фолиант в кожаном переплете и прочитал: - Акроменон. - Дядя, ну как это – взял? Украл? Миронов махнул рукой. – Называй, как хочешь. Главное, Аннет – это же её тетрадь заклинаний! Ты сможешь повторить все её… Анна встала и вытащила книгу из рук дядюшки. - Только не надо сразу жечь, Аннет… - Петр Иванович умоляюще взглянул на племянницу. – А! Я же не успел тебе сказать! Отдай немедленно! Вновь вернув книгу, Миронов быстро перелистнул страницы. – Вот, Аннушка, прочитай. Это как раз для твоего Штольмана – как вернуть забытое… Покачав головой, Анна подошла к дяде и сверху взглянула на рукописный текст. - Нет, дядюшка. Она – богомерзкая ведьма, и я не буду читать ее вирши. Вдруг еще хуже станет? Петр Иванович пожал плечами. – Как знаешь. Текст нестрашный, слова разумные, лягушек резать не надо. Твой Штольман – тебе решать… Анне очень хотелось вернуть любимому пять лет жизни. Откашлявшись, она напевно произнесла несложное заклинание и вздохнула. Дверь номера Миронова чуть не сорвалась с петель. Штольман, на лице которого читалась странная смесь гнева и недоверия, выпалил ей в лицо: - Анна Викторовна, так вы играете в шахматы или нет? Хотелось бы знать точно!