16 декабря 1939 года
Он увидел её на перекрёстке - весело смеющаяся, в светло-сером пальто и тяжёлыми сумками в руках. Осторожно ступая по грязной дороге, она помогала старенькой бабушке с ношей, что-то весело щебеча по дороге. Именно этот образ навсегда отпечатался в памяти: мечтательная невинность, ещё не разрушенная суровостью окружающего мира. Она была как героиня какой-то романтической поэмы, которую не хотелось никогда отпускать. — Позвольте помочь, — подхватил сумки Чонгук, улыбаясь незнакомке. Она не была красавицей по меркам модных журналов и светской элиты киноделов. Широко распахнутые карие глаза были слишком большие и не соответствовали описанию «ивового листочка». Кожа бледновата, будто она болеет какой-то неизлечимой хворью. Лицо небольшое, с широкими скулами и немного выступающим носом. Любой другой наверняка прошёл бы мимо, не обернувшись даже, но не Чонгук. Ему было всё равно, насколько внешне хрупкой выглядит незнакомка. Болеет ли она чем-то или нет. Всё это казалось неважным и пустым, потому что одним свои видом она вызывала эмоции, чувства. А это было главным. — Ой, вы меня напугали, — напряглась незнакомка, неохотно расставаясь с ношей. — Это не мои пакеты. Я помогаю бабушке. — Девушкам не положено нести тяжести. Даже помогая другим, — отозвался Чонгук, чувствуя себя, по крайней мере, рыцарем из сказки. — Правильно, внучек, правильно, — довольно заявила старушка, неторопливо семеня рядом. — Хорошо тебя воспитали родители. Жизнь будет у тебя гладкой. Чонгук улыбнулся, с высоты своего роста наблюдая за незнакомкой и старушкой. — В таком случае я вам больше не нужна, раз появился более сильный помощник, — поклонилась девушка, собираясь уходить. У Чонгука была всего секунда, чтобы попытаться её остановить, поэтому он выпалил первое, что пришло ему на язык. — А вас уже фотографировали? — Что, простите? — от неожиданности незнакомка замерла на месте, удивлённо приподняв брови. — Фотографии. Они у вас есть? Ну, то есть, вы уже когда-нибудь фотографировались? — Правильно, внучек, правильно. Куй железо пока горячо, — засмеялась старушка, беря под руку Чонгука. — А то смотри, упустишь такую красавицу и всё, не найдёшь её больше. — У вас красивое лицо. Можно вас сфотографировать? Я денег с вас не возьму, не переживайте, — продолжил парень, с грустью наблюдая за тем, как на лице незнакомки отражаются эмоции. Она ещё не начала говорить, но он уже понял - откажется. — Я тороплюсь и поэтому вынуждена отказаться. Уверена, что вы обязательно найдёте ту, что будет ещё прекрасней меня, и она обязательно согласится на ваше предложение, — ободряюще улыбнулась девушка. — Вам трудно отказать. — Но мне другая не нужна... — Если нам суждено будет встретиться ещё раз, то я соглашусь не раздумывая. Как распорядится нашими жизнями судьба, так мы и поступим, — поклонилась девушка и скрылась в переулках улиц, спеша по своим делам. Чонгук не верил в судьбу, гороскопы и предрасположенность. Ему были чужды мысли, что всё в мире имеет закономерность. Это казалось таким бессмысленным, что он каждый раз спорил с мамой на эту тему. Поэтому глядя в след удаляющейся фигуре, он понял одно - рано или поздно, но он вновь встретиться с этой незнакомкой. И не по велению какой-то эфемерной судьбы, заставляющей покорно сложить руки и ждать неизвестно чего, а потому что он сам всё сделает. Сколько бы сил и времени не пришлось приложить для этого.26 декабря 1939 года
Десять дней. Именно столько понадобилось Чонгуку, чтобы вновь встретиться с незнакомкой. С того первого момента, как она оставила след в душе, не было ни дня, чтобы он не думал о ней. Этот романтичный образ лёгкой невинности стоял перед глазами, будто всё произошло всего несколько секунд назад. Теплота карих глаз и весёлая улыбка в уголках губ - как чёткие мазки на полотне художника, дополняющие красоту натурщицы. Чонгук совсем не разбирался в характере людей, но отчего-то был твёрдо уверен в одном: незнакомка была добрым человеком, способным сдержать своё слово. Потому что иначе всё то, что он о ней думал, оказалось бы ложью, пустой иллюзией. Как дерево, стойко стоящее на своём месте и сопротивляющееся любой непогоде, Чонгук каждый день с утра и до самого вечера приходил на то место, где впервые встретил незнакомку. Прохаживался по тротуару или просто сидел на скамейке, устремив взгляд вдаль. Первые пару дней он бездумно тратил своё время, ничем не занимаясь. Уже после, поняв, что от скуки всё же можно умереть, решил взять с собой блокнот для записей мыслей, потом альбом для рисования и как-то так вышло, что чистые страницы вскоре оказались заполненные различными рисунками. Он запечатлевал те смутные образы, появляющиеся в сознании где-то на задворках и пока не имеющие чёткой привязанности к чему-то. Расчерчивал улицу, ставшей пристанищем на время, стараясь передать все свои эмоции. Вырисовывал незнакомку, по памяти восстанавливая её облик, при этом боясь что-то упустить. — У меня родинка в уголке глаза, — произнёс чей-то женский голос, заставив Чонгука вздрогнуть и вскочить со своего места. Незнакомка, весело рассмеявшись, смотрела на испуганного парня. Ей импонировала его упёртость и стойкость в достижении собственной цели. Каждый день, идя на работу и возвращаясь с неё же, она видела этого милого мальчика, что продолжал из раза в раз заглядывать в глаза прохожих в поисках её лица. Можно было бы и дальше игнорировать его, но доброе сердце не позволяло долго издеваться над тем, кто так отчаянно ищет следующей встречи. — Меня зовут Юнра, — поклонилась девушка, переставая быть незнакомкой. — Что ты там говорил по поводу фотографий?..