I. Человечность
25 марта 2017 г. в 22:15
— Напомни, какое сегодня время года? — раздался рядом недовольный голос. Чимин поднял голову от сложенных на парте рук и посмотрел на своего лучшего друга, прильнувшего носом к оконному стеклу.
— Утром была зима, а что?
— Да так, — делано равнодушно пожал плечами Тэхён, продолжая изучать мир по ту сторону стекла. — Сейчас там явно осень.
Чимин приподнялся со своего места, пытаясь рассмотреть то, что так заинтересовало его друга. Серые облака тяжело нависли над зданием университета, создавая ощущение того, будто уже наступает вечер. Голые ветки деревьев лениво клонились к земле, потревоженные ветром. На улице было безлюдно, и в тон погоде - бледно. Ни одной яркой краски в пределах видимости. Небольшие сугробы уже почти растаяли, белыми пятнами выделяясь на обсидиановом асфальте. Чимин не сразу понял, почему то тут, то там виднелись лужи. Только после посетило озарение - шёл то ли снег, то ли дождь.
— Мдя, — глубокомысленно изрёк парень, возвращаясь обратно на своё место. — Погода сошла с ума.
— Я всё ещё помню, как хорошо было в детстве зимой - куча снега, игры в снежки и прочее. Прежде чем выйти на улицу, на меня надевали тёплые вещи и до носа укутывали шарфом. А сейчас... — грустно вздохнул Тэхён. Где-то за пределами кабинета раздался звонок с перемены.
— Нам только двадцать, а ты уже делаешь из нас стариков, — засмеялся Чимин, толкая друга в бок, пока он садился рядом.
— «А вот в наше время...» — просипел Тэхён, голосом пародируя своего дедушку. И он уже открыл рот, чтобы продолжить, когда в кабинет зашёл преподаватель.
Студенты, все как один, тут же поздоровались, разбегаясь по своим местам и создавая почти идеальную тишину.
— Ну что, сонное царство, готовы к активной мозговой деятельности? — шутливо поинтересовался учитель Чон, раскладывая на столе свои бумаги, и краем глаза поглядывая на заспанные моськи студентов. — Энергия из вас так и плещет, как я погляжу. Поэтому предлагаю достать вам чистые листочки, поставить на них своё имя и приготовиться к занимательнейшему тесту по прошлой теме.
В ответ раздался гул недовольных голосов, заставив его рассмеяться.
— Что, предлагаете написать тест по первой теме семестра? Отлично, я только рад посмотреть на то, что вы помните спустя полгода, — усмехнулся учитель Чон, оглядывая собравшихся студентов. Те, грустно вздыхая, доставали из-под столов тетради с учебниками, готовые сразиться с гранитом науки и выйти победителем из этой схватки. Ему даже не хотелось их останавливать, но тема сегодняшнего занятия была вовсе не повторение пройденного материала. — Ладно, можете расслабиться. Но листочки не убирайте, они могут вам понадобиться.
Чимин с Тэхёном переглянулись, удивлённые тем, что внезапный тест, быть может, и не придётся сегодня сдавать. Каждый из них понимал, что завалил бы его, потому что всю ночь они рубились в приставку и абсолютно ничего не учили. Слабая искра надежды загорелась в их глазах, когда учитель вышел из-за своего стола и направился к выходу из кабинета.
— На самом деле сегодня я хотел бы познакомить вас с одним из самых интереснейших людей, каких мне пришлось повстречать в жизни. Он фотограф и художник, учился в нашем университете и имеет почётную грамоту за отличнейшие успехи в учёбе. Возможно, вы слышали о нём, как в рамках самостоятельного изучения нашего предмета, так и где-либо вне учебного заведения. Он довольно знаменит, поэтому, пожалуйста, сдерживайте свои крики и за автографом подходите по одному, но только в конце выступления. И, как отдельная просьба, относитесь к нему снисходительно, — подмигнул учитель, прежде чем открыть дверь и пригласить в кабинет гостя. — Прошу любить и жаловать, господин Чон Чонгук.
Чимин приготовился увидеть парня с внешностью айдола, одетого с иголочки и готового в любую секунду разбрасывать улыбки в сторону восторженных девчонок, козыряя своей красотой. Именно такой образ сложился в голове, пока не открылась дверь. В кабинет, шаркая ботинками, неторопливо вошёл старичок - сгорбленный, сжимающий в правой руке клюшку, и с очками в роговой оправе, что деловито осматривали просторное помещение. Позади него мелькнула женская фигура, до этого помогающая в передвижении, а теперь ушедшая куда-то, потому что учитель перехватил эстафету.
— Учитель Чон опять сегодня отжигает, — заметил Тэхён, тоже ожидавший увидеть как минимум какую-то суперзвезду. — Сдерживать свои крики... Ну и шутки у него.
— Зато с ним никогда не бывает скучно, — улыбнулся Чимин, переводя взгляд на дедушку.
Хоть этот предмет был у них всего один семестр и сам по себе являлся больше общеобразовательным, чем относился напрямую к их специальности, однако это никак не влияло на способ преподавания. Каждый урок отличался от других - учитель Чон всегда творчески подходил к теме проведения занятия, из раза в раз придумывая нечто новое. И Чимину было грустно, что это чудесное время подходило к концу - через неделю заканчивался учебный год, а, значит, придётся расставаться с этими славными часами, после которых всегда в душе царило вдохновение. Ему будет очень не хватать той замечательной атмосферы, что всегда присутствует в кабинете номер два - четыре.
Дедушка удобно устроился на стуле, специально для этого поставленном посередине класса, и принялся оглядывать замершую в ожидании толпу студентов. Учитель Чон скромно встал в стороне, предоставляя возможность говорить гостью. Тишина плавно отсчитывала секунды под далёкое тиканье часов в холле университета.
— Помню то время, когда был таким же, как и вы, оболтусом. В голове две извилины, жопа рвётся к приключениям, а в кармане только дырки, — внезапно, без предисловий, начал говорить пожилой господин, заставив вздрогнуть от неожиданности Тэхёна. На вид дедушке было лет восемьдесят, и Чимин ожидал услышать речь, более подходящую для такого возраста. Но вместо этого голос был звонок и ясен, а слова на удивление обычные, хотя иногда и проскальзывал простонародный говор. — Был тридцать девятый год, самый разгар второй мировой войны и японской оккупации. Страна развивалась, создавались новые рабочие места, но вместе с тем жить было всё равно трудно. Мой старший брат отправился служить в армию, родители трудились на заводе, а я только окончил школу и был, как вы это сейчас называете, «в поисках себя». Лентяйничал, вот что я делал. Шлялся по городу, как безродый пёс, и всё пытался понять, куда бы себя деть. Учиться дальше не хотелось - за одиннадцать лет обучения все эти кабинеты были у меня в печёнках. В газетах тогда иногда писали о том, что творилось в других странах и мне хотелось хоть одним глазком как-то узнать, что за мир кроется за пределами тихого океана. Про эту вашу Америку мы тогда толком и не знали. Не до того было. Я в то время больше в Европе хотел побывать, хоть и знал, как там опасно. Но мне было двадцать и в голове, как я уже говорил, было всего две извилины.
Чимин переглянулся с Тэхёном, в глазах которого отражалось такое же слабое понимание того, что происходит и к чему ведётся разговор. Только учитель Чон стоял возле окна, пытаясь скрыть улыбку, вызванную разнообразной и одновременно одинаковой реакцией своих студентов.
— Шлялся я, значит, по городу и чёрт меня дёрнул остановиться возле какого-то аляпистого салона. Гляжу, а там вывеска - мол, требуется помощник. Я как-то не сразу разобрал, что да как, поэтому заглянул туда, а там, оказывается, фотомастерская. Помещение небольшое, тихое и прохладное. Дело было летом, поэтому я там задержался не из-за того, что было интересно, а просто чтобы остыть, — господин Чон прервался. Достал из нагрудного кармана пиджака платочек, снял очки с лица и принялся неторопливо протирать линзы. — И пока я прохлаждался, вышел сам фотограф, невысокий и уже довольно взрослый мужчина. Слово за слово и очухался я уже на улице - в руках бумажка с адресом, куда мне следовало завтра утром прийти и что с собой принести. Удивительный был человек, ничего не скажешь. Когда он начинал говорить, то хотелось, чтобы слова никогда не кончались. Жаль, что умер он рано... Но это я что-то забежал вперёд. Это самое, вышел я из мастерской и только тогда понял, что записался в подмастерье к фотографу. А надо оно мне или нет - стал уже думать по дороге домой. И решил, а чем черт не шутит - всяко других дел не было, а каждый день слоняться неприкаянным уже порядком надоело.
Слушая рассказ, Чимину внезапно пришла в голову мысль, что господин Чон Чонгук был, наверняка, красавчиком в то время. А красивым людям, как известно, легче живётся в этом мире. Правда, несмотря на это, всё ещё оставалось непонятным, к чему ведётся это длинное вступление. Не мог учитель Чон просто так всё это устроить - слишком хорошо знали студенты своего преподавателя.
Дедушка убрал платок и надел обратно очки.
— Так что я с того момента каждый день ходил к этому фотографу и учился всем премудростям профессии. Как на духу вам говорю - в первое время я ничего не понимал и даже хотел бросить это занятие, но потом что-то щёлкнуло в голове и понеслось по накатанной. Я рвался в бой, желая снимать приходящих клиентов, но господин Ли сдерживал мои бурные порывы. Правда я, дурак необразованный, думал, что он завидует моему таланту, тогда как на самом деле причина моих медленных шагов в практической части обучения состояла в том, что вся аппаратура того времени была очень хрупкой и жутко дорогой. Поэтому обращаться с фотоаппаратами нужно было очень бережно, и всегда знать, когда давать им отдохнуть. Но я не понимал этого и злился. Впрочем, я уже говорил, что в то время в моей голове было всего две извилины и обе они иногда отказывались работать.
Я думал уйти от господина Ли и открыть собственный бизнес. Знаете, наверное, как это бывает. Думаешь, что всё знаешь и всё можешь; любые двери откроются по щелчку пальцев, тогда как на самом деле... — дедушка глубоко вздохнул и умолк на мгновение, будто собираясь с мыслями. — Дело уже было где-то осенью, когда я вспылил и поругался с господином Ли. Я долго кричал на него, а он молчал. Я выдохся, уже не знал, что ещё обидного ему сказать, когда он внезапно начал говорить - «ты, мол, раз хочешь снимать, то сделай это. Дам тебе шанс доказать, что ты что-то можешь сделать сам. Возьми один фотоаппарат и попробуй свои силы, раз ты в них так уверен. Прояви фантазию, я тебя ничем не ограничиваю». Потом он добавил, что ждёт от меня одного снимка, который я посчитаю самым лучшим и показывающим все мои таланты как фотографа.
Это было так странно. До сих пор помню то ощущение, что поселилось в душе. На мою буйную агрессию он ответил таким спокойствием, что сразу стало понятно, кто из нас на самом деле мудр и добр. Но я не хотел признавать этого, поэтому взял фотоаппарат и отправился домой. Первое время фотографировал всякую ерунду и думал, что эти фотографии отдам господину Ли. Мне казалось, что это лучшее, на что я способен. Пока однажды, где-то в ноябре, случайно не увидел красивую пару: они обнимались перед расставанием. Я их не знал, даже лиц толком не видел, но в тот момент понял одно: если я не остановлю этот момент, то буду всю жизнь об этом жалеть. И дело было даже не в них и этой ситуации, а в том, какие эмоции всё это вызывало. Знаете, бывает иногда такое, когда что-то близко тебе не потому, что оно красиво или интересно, а потому что в тот момент, когда ты впервые это увидел, где-то в душе образовался маленький взрыв эмоций, который каждый раз пробуждается, стоит только вновь наткнуться на это что-то. Это был тот самый момент.
Чимин внезапно напрягся, постепенно понимая, наконец, кто перед ним сейчас сидит и про что идёт речь. Тэхён, вздрогнув, поддался вперёд, удивлённо распахивая глаза. Никто в классе не мог поверить в то, что сейчас происходило в кабинете.
— Так что мне оставалось самое малое: найти такую же прекрасную, влюблённую друг в друга пару и воссоздать тот момент, что пробудил во мне те эмоции, — господин Чон прервался, сделав пару глотков воды, чтобы смочить горло. Отставив стакан в сторону, он невесело хмыкнул. — Но кто же знал, к чему приведёт моя задумка и как сильно она изменит жизнь тех, что согласились по доброте душевной сняться у начинающего неумехи.