Больше не знаю, кто я

      Копна растрёпанных волос быстро неслась по коридорам школы, чья хозяйка, казалось, взяла за правило привычку опаздывать. Гермиона всё чаще стала забывать о таком понятии, как пунктуальность. Пора было прекращать все эти сомнительные мероприятия, благодаря которым и случались опоздания. В последнее время она перестала узнавать саму себя, но не хотела, чтобы эти изменения стали замечать ещё и преподаватели. Лишний раз кого-то разочаровывать просто не входило в её планы. К тому же, ещё на первом курсе она пообещала себе, что будет всеми силами стараться стать ничуть не хуже настоящих волшебников и волшебниц, невзирая на предрассудки и насмешки окружающих.       Она снова проспала. Но на этот раз не из-за плохого самочувствия или дурных сновидений. Эта ночь, напротив, выдалась, кажется, самой спокойной за последние несколько недель. В свете недавних событий Гермиона потратила слишком много сил и эмоций. Она была вымотана настолько, что по возвращении в гостиную её хватило только на то, чтобы дойти до кровати и забыться на следующие несколько часов. Причём именно забыться. Разуму было не до обмозговывания непредвиденного завершения посиделок со слизеринцами. Он просто отключился, отказавшись от такой соблазнительной возможности мучить девушку разного рода мыслями всю ночь, как любил это делать обычно.       Несмотря на не самый лучший внешний вид, Гермиона чувствовала себя физически отдохнувшей. Время на часах перевалило за полдень, и внутренний голос начал насмехаться над наивными попытками гриффиндорки успеть на какое-то непонятное собрание, объявленное утром деканом. Около десяти минут назад она встретила Джинни, которая проинформировала подругу о том, что весь её курс пару часов назад созвала МакГонагалл. И почему её приспичило сделать это в субботу утром, когда добрая половина учеников даже не приходила на завтрак, отсыпаясь до обеда, чтобы отдохнуть после тяжёлой недели?       Взгляд зацепился за знакомый силуэт однокурсницы, когда Гермиона уже собиралась перейти на бег, чтобы успеть хотя бы под конец, всей душой надеясь на выговор помягче.       — Лаванда? — девушка развернулась на голос. Весь её вид говорил о том, что она чем-то расстроена.       — Привет, — отозвалась она. — Не видела тебя на репетиции.       Гермиона удивленно приподняла брови.       — Ах, да, — понимающе закивала Лаванда, задумчиво прикусив нижнюю губу. — Тебя вроде не было, когда МакГонагалл делала объявление. В общем, в этом году наш курс берет на себя полную ответственность за проведение Рождественского бала. И очень советую тебе больше не пропускать репетиций.       — Как я поняла, всё прошло не очень, — подметила Гермиона.       — «Не очень» — это ещё мягко сказано. Никогда не видела МакГонагалл такой взбешенной. Я удивлена, как она ещё не повырывала некоторым головы или хотя бы ноги, — Браун нервно усмехнулась и быстро обернулась назад. — Прости, мне нужно идти.       — Когда следующие сборы?       — Завтра в десять утра.       Гермиона поблагодарила её и нервно выдохнула. Продолжая стоять на одном месте, она проводила взглядом быстро отдаляющийся силуэт однокурсницы. Девушка не была удивлена внесенным в празднование Рождества изменениям, но и особой радости они не вызвали. Это означало лишь очередные заботы и лишние поводы встреч со Слизерином.       Мысль об этом факультете отдалась болью в висках и затылке. Вчерашние разборки с Забини и Малфоем заставили в очередной раз поморщиться. Ясное дело, что говорить об этом придётся с ними обоими, хотя надежда избежать подобного диалога с последним всё же имела место быть. Ведь вовсе не обязательно оставаться с этим гадким нарциссом в нейтральных отношениях, ненавидеть его как раньше было бы гораздо проще. С этим не должно было возникнуть никаких проблем. Чем меньше Малфоя останется в её жизни, тем будет лучше.       Ноги сами завернули в первый попавшийся коридор, а взгляд тут же наткнулся на фигуру в изящном тёмно-бордовом платье и с неестественно светлыми волосами, убранными в аккуратную лаконичную прическу на затылке. Женщина стояла спиной, не позволяя разглядеть своё лицо, однако что-то подсказывало Гермионе, что та явно принадлежит знати. Заинтересовавшись гостьей Хогвартса, гриффиндорка не заметила стоящего рядом Дамблдора. Шаг замедлился сам собой, а ладони сжались в кулаки, когда директор кинул взгляд за спину своей собеседницы.       — Мисс Грейнджер, — губ старика коснулась едва заметная улыбка, которая заставила Гермиону напрячься. Женщина в платье обернулась, демонстрируя свои утонченные черты лица девушке.       Это была мать Малфоя? Гермиона видела её всего однажды, издалека, поэтому запомнить и утверждать сейчас наверняка, что перед ней стояла именно она, не могла.       — Как хорошо, что вы проходили мимо. Могу ли я попросить вас об одном одолжении?       — Д-да, конечно, — Грейнджер преодолела последние пару метров, нерешительно подходя к директору. Она осторожно кивнула, рассматривающей её женщине: — Здравствуйте.       Аристократка немного нахмурилась, разглядывая и оценивая Гермиону. Девушка сразу почувствовала себя какой-то чужой и неправильной, напрягаясь всем телом и отводя взгляд.       — Добрый день, — кивнула женщина, когда гриффиндорка уже подумала, что ответа не последует.       — Вы не могли бы найти Драко и передать ему, что миссис Малфой хотела бы с ним увидеться? — спросил директор, задавая вопрос только ради приличия.       На секунду Гермиона замялась. Видеться сегодня со слизеринцем не входило в её планы, а разговаривать с ним — подавно.       — Разумеется, — она сглотнула, поднимая взгляд на Нарциссу. — Где вы будете ждать его?       — Виадук. Пусть подойдёт туда.       Похоже, у них это было семейное — носить маски и выглядеть максимально хладнокровно и равнодушно абсолютно ко всему. Однако Гермиона заметила её взволнованный взгляд и глубокие тени под глазами, плохо перекрываемые косметикой. Судя по всему, произошло что-то серьёзное, иначе бы Нарцисса не выглядела такой потерянной.       У Малфоя были проблемы?       Да какая тебе разница! Просто найди его и передай, что его ждут.       Грейнджер кивнула и, попрощавшись с миссис Малфой и Дамблдором, развернулась в обратную сторону, стараясь идти умеренным шагом, хотя ноги отчего-то были готовы перейти на бег.       Не успев отойти на большое расстояние, она услышала вопрос, адресованый директору:       — Драко дружит с этой девочкой?       В голосе не было пренебрежения, отвращения или неодобрения, хотя Нарцисса знала, что эта гриффиндорка — магглорожденная. Не раз Драко упоминал о ней, будучи ребёнком помладше. Разумеется, он представлял однокурсницу не в самом лучшем свете, называя и относясь к ней так, как научил его отец обращаться с подобными людьми. Миссис Малфой просто наблюдала за этим, не вмешиваясь. А могла бы, особенно учитывая происхождение собственного сына.       Это было её упущением. Всё могло быть по-другому, если бы она не боялась Люциуса с его консервативными взглядами и воспитывала ребёнка иначе.       — Возможно, однажды, — услышала Гермиона и завернула за угол.       Найти в школе в выходной день конкретного человека всегда было довольно проблематично. Ученики разбредались по своим делам, зачастую вовсе покидая Хогвартс.       Грейнджер проходилась по этажам в поисках Драко, не переставая думать о том, зачем могла приехать его мать. Нарцисса выглядела и вела себя вполне сдержанно, а некая взволнованность в льдисто-голубых глазах могла просто привидеться. Однако на душе стало тревожно, из-за чего хотелось истерично рассмеяться. В самом деле, она не должна была даже думать об этом, и уж тем более не переживать за судьбу Малфоя.       — Блейз! — она увидела знакомую фигуру и догнала слизеринца, напрочь забывая о вчерашнем. — Привет.       Лицо Забини тут же расплылось в улыбке, и он потянулся к девушке. Но Гермиона ловко увернулась от его объятий, бегающим взглядом изучая лицо мулата.       — Где сейчас Малфой? — выпалила Грейнджер, заставив этим вопросом Блейза скривиться. Сперва от удивления, после — от зарождающейся злости.       — Я не его нянька, чтобы везде с ним таскаться, — огрызнулся Забини. После ссоры они не говорили. Обида неприятно царапала изнутри. Обида на грёбаного Малфоя, на Грейнджер, на себя. — Зачем он тебе понадобился? Вы же ненавидите друг друга, — слизеринец сделал в воздухе какой-то неопределённый жест рукой, после чего добавил с нескрываемым раздражением: — Или что-то резко изменилось?       Гермиона осеклась, а между бровей появилась морщинка.       — На что ты намекаешь? — она скрестила руки на груди, ожидая ответа.       — На то самое. Да, я был пьян, но не настолько, чтобы ничего не помнить, — Блейз повторил её движение, с вызовом глядя на девушку исподлобья. — Вчера ты была с ним. Заснул не сразу, и слышал, что из гостиной вы вышли вместе.       Настрой слизеринца полностью изменился. Если сперва он был рад видеть Грейнджер, то теперь он чувствовал себя так, будто все дорогие ему люди устроили против него заговор. Появилось ощущение, что он вот-вот всё потеряет. Шаг влево, шаг вправо — конец. Эта мысль разожгла ещё большую злость.       — Блейз, — Гермиона буквально задохнулась от подобных обвинений. — Ты в своём уме? Мы не были вчера вместе! Всё было вообще не так!       — И поэтому ты теперь бегаешь по всей школе и ищешь его, — усмехнулся он.       В голове тут же всплыло воспоминание о разговоре с другом. О том, как Драко отговаривал его от отношений с гриффиндоркой. Правильная ли картина вырисовывалась у него в голове, он не был уверен до конца, однако всё казалось более, чем логичным.       — Мерлин, прекрати выдумывать всякий бред! — вспыхнула Гермиона. — Дамблдор попросил меня…       — Да не хочу я слышать твои оправдания, — Блейз не дал ей договорить, обрывая на полуфразе.       — Отлично, а я не хочу терпеть твою безосновательную ревность и скандалы на пустом месте.       Грейнджер не стала ждать, что ответит на это Забини. Девушка стремительно пронеслась мимо него, задев плечом. Какая муха его укусила? И какое право он имел срываться на неё из-за отсутствия настроения и обвинять в чём-то, не имея при этом никаких доказательств?!       Гермиона спускалась по парадной лестнице и проклинала Блейза. Она чувствовала — день был испорчен. На какое-то время она забыла, почему бесцельно бродила по школе, но когда взгляд нашёл ту самую светлую макушку, гриффиндорка постаралась на время отбросить посторонние мысли, догоняя Драко.       — Малфой, — позвала она и замедлила шаг.       Слизеринец окинул Гермиону удивлённым взглядом, останавливаясь и с интересом наблюдая за однокурсницей.       — Грейнджер, — Драко вскинул брови, окидывая её неоднозначным взглядом. — Решила извиниться?       Кулаки непроизвольно сжались. Если бы Малфой продолжил вести себя таким наглым образом и дальше, она бы не выдержала и ударила его совсем как на третьем курсе.       — Скажи мне, вы сговорились? — эмоционально начала Гермиона. — О, неважно! У виадука тебя ждёт твоя мать. Это всё, что я хотела сказать.       Этот тон был так похож на тот, каким она говорила с ним вчера на вечеринке. Видимо, им не суждено было общаться по-другому. Драко вечно провоцировал её своим нахальством, а она в ответ реагировала, как второкурсница.       — Подожди, что? — он нахмурился, а рука инстинктивно дёрнулась, схватив девушку за запястье, тем самым останавливая. Сперва он даже не заметил собственного действия, но когда разъяренный взгляд Грейнджер превратился в удивлённый, он отпустил её руку. Хотелось спросить, всегда ли она была такой бешеной, однако этот вопрос пришлось засунуть куда подальше, стоило новости о матери дойти до сознания.       Гермиона вопросительно посмотрела на Драко, не произнося ни слова, но понимая, что тот не собирается продолжать, она прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Малфой выглядел растерянным. Она вспомнила о его сложных отношениях с родителями и решила пояснить на этот раз совершенно спокойным голосом:       — Я встретила Дамблдора и миссис Малфой в коридоре. Меня попросили найти тебя и передать, что твоя мама тебя ждёт.       Драко молчал пару секунд, закусив губу, после чего сорвался с места и побежал, судя по всему, в указанное место.       Грейнджер осталась стоять на месте, ошеломленная его поведением. То, как Малфой отреагировал на принесенную ею новость, убедило девушку в том, что случилось что-то неприятное.

***

      Все мысли, что занимали голову ранее, испарились после встречи с Грейнджер, которая и принесла новость о том, что Нарцисса всё же отреагировала на его просьбу. Он не стал задавать никаких вопросов девушке. Казалось, что на это не было времени, и стоило опоздать на минуту — мать бы ушла. Да и что гриффиндорка могла знать? Хотелось подумать над тем, почему Гермиона злилась, однако пока в голове не было для этого места. Но он был уверен, что ещё обязательно разговорит её, и они обсудят произошедшее между ними. Драко железно пообещал себе это.       А пока ноги несли его на выход из школы. Нарцисса ждала его у Виадука. От осознания, что он вот-вот её увидит, внутри потеплело, что не осталось незамеченным для самого Драко. Прежде он думал, что по-настоящему возненавидел родителей, но теперь, анализируя всю сложившуюся ситуацию, он нередко задумывался о том, что действительно вёл себя слишком… В общем-то, просто слишком.       Несмотря на тревогу внутри, в груди оставалось место для радости. Малфой предвкушал встречу, о которой даже не думал всего сутки назад. Интересно, как мать отреагировала на его письмо? Как поведёт себя сейчас?       Пробежав по бесконечно длинным лестницам, преодолев кучу поворотов и миновав множество коридоров, он, наконец, оказался в нескольких метрах от названного Гермионой места. Взгляд сразу зацепился за до боли знакомый силуэт. Он узнал его моментально.       Сделав полной грудью вдох и выпустив воздух обратно, Драко двинулся уже спокойным шагом, но с бешено колотящимся сердцем.       Профиль женщины напряженным взглядом рассматривал что-то вдалеке, пока тонкие пальцы выбивали дробь по камню моста. Стало ясно — она волновалась не меньше его.       Юноша осторожно подошёл к когда-то самому родному человеку и вдруг поежился от нынешнего холода между ним и его матерью. Прочистив кашлем горло, он произнёс:       — Здравствуй, мама.       Нарцисса резко повернула голову на звук, и её выражение лица в миг изменилось. Перед ней стоял её сын. Её маленький мальчик. Жив, здоров — с ним всё было в порядке. И главное то, что он хотел её видеть. Он сам написал ей письмо и попросил о встрече. Скорее всего у Драко были на то причины, но сейчас это казалось таким неважным. Как только филин принёс от него известие, она сразу же сорвалась с места и отправилась в Хогвартс, надеясь, что Люциус не сразу заметил её внезапное исчезновение.       Её глаза блеснули от подступающих слёз, а она дёрнулась навстречу юноше, однако вовремя остановила свой порыв, вспоминая, каким неприступным Драко был в прошлую их встречу. Но на удивление, Малфой, поджав губы, сам приблизился к матери, обнимая её и опуская голову на её плечо. Остатки самообладания были разрушены, стоило увидеть эту смесь счастья и боли на лице мамы.       — Драко, — голос Нарциссы задрожал, а по щекам побежали слезы, оставляя за собой мокрые дорожки. — Сынок…       Миссис Малфой прижимала его к себе так крепко, что казалось, будто она собрала последние силы на совершение данного действия. Все предыдущие дни она жила подобно призраку, постоянно думая о собственном ребенке и об опасности, что ему угрожала. Женщина отдала бы всё на свете, чтобы остановить обезумевшего мужа, чтобы дать Драко другую — нормальную жизнь. А теперь она, наконец, оказалась рядом с ним. Возможность увидеть его и крепко обнять подарила её материнскому сердцу небывалое счастье.       Он не оттолкнул её. Напротив, обнял за дрожащие плечи. Простил?       — Как ты, родной? — спросила Нарцисса, когда он мягко отстранился от неё. — Я так рада тебя видеть.       — Всё… — Малфой запнулся, сглотнул. Он не ожидал, что от встречи с матерью накатит так много эмоций. — Всё в порядке. Я в норме.       Нарцисса коснулась плеча сына и тепло улыбнулась. Она знала, что дела обстоят иначе. Не только дома, в Мэноре, но и здесь, в Хогвартсе. Люциус посчитал рискованным посвещать слишком трепетно относившуюся к сыну жену в свои планы, но она знала, что тот затевает что-то отнюдь не доброе. И несколько дней назад ей удалось узнать некоторые детали, подслушанные возле кабинета Люциуса, который впервые так опрометчиво забыл поставить заглушающие заклинания.       — А ты? Как дела в Мэноре? — он не стал называть это место домом, однако слизеринцу действительно было интересно узнать, какая обстановка царила теперь там, и как справлялась со всем Нарцисса.       Она неоднозначно пожала плечами, после чего задала интересующий вопрос, не требующий больше отлагательств:       — Милый, что произошло? Почему ты хотел меня видеть?       Разговор предстоял непростой. Все те дни, что она знала, она хотела сбежать хотя бы на несколько минут, чтобы предупредить обо всём Драко, и полученное письмо дало понять, что ждать больше нельзя. Действовать нужно было быстро, пока Люциус не хватился жены и не прискакал сюда, создавая новые проблемы ей и их сыну.       Услышав вопрос, Драко обдумывал, что мог на это ответить. Мыслей в голове было слишком много, но сформулировать их, когда внутри бушевали эмоции, оказалось немного проблематично.       — Скажи, почему отец так резко забыл обо мне? Почему никто до сих пор не приступил к осуществлению тех планов, о которых ты предупреждала меня прежде? Ты говорила, что из меня хотят сделать ручного убийцу, однако прошло уже столько времени, но никто так и не объявился, — понизил голос Малфой, пытаясь собрать для себя все кусочки паззла воедино. — Я ни разу не поверю, что Волдеморт просто закрыл глаза на то, что вы обманывали его и столько лет выдавали грязнокровку за своего сына.       Нарцисса поморщилась, услышав это оскорбительное слово. Пусть его применяют к кому угодно, но не к её ребёнку.       — К сожалению, это так, — она внимательно заглянула юноше прямо в глаза. — Никто не оставит тебя в покое, пока Тёмный Лорд не отомстит. И если я правильно поняла услышанное недавно в кабинете Люциуса, то от тебя собираются избавиться.       Женщина тут же осеклась, произнеся это вслух. Нарцисса наблюдала за реакцией Драко, ожидая увидеть в глазах панику, но он смотрел на неё с любопытством. Либо её супруг научил сына так мастерски скрывать свои истинные эмоции, либо Малфой младший действительно не испугался услышанного, спокойно принимая это лишь как факт.       — И как они хотят это сделать? Подольют что-нибудь в тыквенный сок за завтраком? Или задушат во сне подушкой? — Драко усмехнулся.       — Я не понимаю твоей иронии, — миссис Малфой приоткрыла рот, не ожидая такой несерьезности со стороны сына. — Это не шутки, Драко.       — Ладно, прости, — он скрестил руки на груди и сосредоточился на том, что ему было необходимо узнать об этом больше. — Что они придумали? Неужели ваш змееподобный хозяин направит свои силы и своих людей на месть вам с отцом? Мне казалось, у него более грандиозные планы, и убийство магглорожденого волшебника каким-то изощренным способом в них просто не входит.       Нарцисса прикусила язык, боясь говорить правду Драко. Столько лет он восхищался своим отцом, во всём ему подражал, видел в нём идеал волшебника, стремился стать таким же. А узнать такое… Но скрывать было нельзя.       — Может, присядем? — предложила женщина, чем насторожила Малфоя. Однако стараясь не показать этого, он просто фыркнул, отклоняя предложение.       — Просто расскажи всё, как есть. Мне кажется, меня нельзя удивить уже ничем, — слизеринец со всей возможной беспечностью пожал плечами и спрятал руки в карманах брюк.       — Волдеморт и не собирается заниматься тем, что касается тебя.       Драко удивлённо вскинул брови:       — То есть?       В груди на секунду вспыхнула надежда, однако голос разума и вид матери говорили, что радоваться рано.       — Я не знаю, что он пообещал твоему отцу, но я за все годы брака ни разу не видела Люциуса таким воодушевленным, — начала Нарцисса, после чего на пару секунд замолчала, глядя в одну точку перед собой. — Но взамен он сам должен разобраться с тобой. Лорду не хочется тратить на это время, а отцу нужно искупить вину и показать остальным Пожирателям, что бывает в подобных ситуациях.       Женщина ждала от сына обиды, злости, гнева, разочарования, страха. Чего-то из этого. Но Драко спокойно произнёс:       — Никогда не думал, что мой отец ради власти — а я уверен, что эта рептилия предложила ему именно это — согласиться убить меня. Будь я ему родным, он бы с такой же лёгкостью согласился на это?       Последний вопрос был риторическим. Юноша старался держаться достойно, с должным равнодушием и принятием относясь ко всему, однако разум затуманился, мысли начали сбиваться и путаться. Он не понимал, чего хотелось больше: разбить лицо этому предателю обычным маггловским способом или стереть себе память о том, что этот человек всю жизнь являлся для него авторитетом.       — Тебе наверняка больно всё это слышать. Ты до сих пор не привык к тому, о чем узнал несколько месяцев назад, но, Драко, у нас не так много времени, поэтому я должна рассказать тебе всё, что знаю, — Нарцисса огляделась по сторонам, дабы убедиться, что рядом нет никого, кто был бы заинтересован в их беседе.       Малфой был не в силах подобрать слова для правильного ответа, настолько дикой казалась эта новость, поэтому только кивнул, чтобы мать продолжила.       — Люциус обратился к какому-то довольно влиятельному человеку. Как же его? Картер? Карей? — женщина отчаянно пыталась вспомнить услышанную однажды фамилию, потому что внутренний голос утверждал, что это важно.       — Подожди… Карей? Пассия, которую вы выбрали для меня? — слишком резко перебил её Драко, а между его бровями появилась глубокая морщинка. Он давно хотел спросить родителей об этом, и вот теперь подвернулся подходящий момент.       — О чем ты говоришь? — удивилась Нарцисса, обеспокоенно взглянув на сына. — Какая ещё пассия?       — Ты действительно ничего не знаешь или только делаешь вид? Невеста, вместе с которой вы ждёте меня на Рождество, чтобы устроить помолвку, — Малфой говорил уверенно, с пренебрежением проговаривая каждое слово, однако наблюдая за реакцией матери, всё внутри начинало покрываться ледяной коркой паники. Эмоции матери не были похожи на хорошо отыгранную роль.       — Родной… Я правда не понимаю тебя, — Нарцисса побледнела. Было видно, что в голове она пыталась проанализировать услышанное и разобраться в словах сына. — О какой помолвке идёт речь? Я прошу тебя, объясни, что ты имеешь ввиду.       И Драко начал с самого начала. С момента, как в Хогвартс перевелась некая Делинда Карей. Он старался вспомнить все странности, происходящие с ним за прошедшие месяцы, пересказал все самые существенные диалоги с девушкой. Нарцисса слушала всё с нескрываемой тревогой. Она не знала ни о чем из этого, что заставило Малфоя окончательно убедиться: подозрения Блейза оказались небеспочвенны. А он всё это время считал себя особенным, веря в каждое слово, произнесенное сладким голосом Делинды.       — И судя по всему, перед ней стоит серьёзная задача затащить меня в Мэнор и заставить принять грёбаную метку, потому что недавно я узнал, что она угрожала… Одной моей однокурснице, думая, что между нами что-то есть, хотя мы просто помогали друг другу с учёбой, — закончил рассказывать Драко. В голове промелькнула мысль, не зря ли он так откровенничает с этой женщиной? Что-то внутри ответило: не зря. Во-первых, с кем ещё он мог поговорить об этом? А во-вторых, она его мать, пусть и приёмная. И он чувствовал, что та желает ему только добра, иначе не ослушалась бы Люциуса и не отреагировала на просьбу сына приехать. Миссис Малфой хотела помочь.       Выслушав длинный рассказ Драко, Нарцисса какое-то время молчала, обдумывая, как на всё это реагировать.       — Значит, я была права. Тебе нужно уехать, — севшим голосом произнесла женщина, после чего слизеринец вопросительно на неё уставился, ожидая объяснений. — Драко, тебе нельзя возвращаться домой. Неизвестно, что будет ждать тебя там, поэтому необходимо уехать. Скрыться в каком-то безопасном месте. Я не могу позволить Люциусу навредить тебе.

***

      Гермиона сидела в библиотеке за книгой. Она взяла с полки первую попавшуюся, не особо вникая в содержание. Было необходимо отвлечься, чем угодно, потому что из головы не выходил этот чёртов Малфой!       Грейнджер надеялась, что чтение, как обычно, позволит ей абстрагироваться от внешнего мира, но сегодня книги не помогали. Девушка думала о визите Нарциссы, думала о его цели. И за всем этим пряталось что-то ещё. Казалось, что подсознание знало, в чём было дело, но старательно скрывало это от своей хозяйки.       Девушка нервно стучала пальцами по столу, немигающим взглядом смотря на одну страницу уже несколько минут. Прошло около двух часов после того, как Драко сорвался и убежал на встречу с матерью, оставив удивленную Гермиону стоять одну посреди коридора. И всё это время в мысли не попадало ничего, кроме этого.       Она уже начинала злиться, не сумев объяснить даже самой себе, что конкретно она чувствовала. Любопытство? Волнение? Что?       — Я сейчас с ума сойду, — вслух жалобно произнесла Гермиона и уронила голову на руки, закрывая лицо ладонями.       Сидеть сейчас здесь было своего рода пыткой. И какой чёрт дёрнул её пойти именно через кабинет Дамблдора? Если бы она не оказалась там сегодня, то и не думала бы сейчас о том, какую правдоподобную причину можно было бы придумать для того, чтобы поговорить с Малфоем и узнать, в чём дело. Она не знала, зачем это ей, но чувствовала — нужно.       Захотелось проблем, не иначе. Не забывай о его бешеной подружке, которая, скорее всего, не бросала слов на ветер.       Это и останавливало её — страх. Она уже потеряла одного из самых близких людей в мире и теперь чувствовала повышенную ответственность за сохранение жизни и обеспечение безопасности матери.       Но страх переставал быть такой уж существенной причиной для равнодушных посиделок в библиотеке. Не прошло ещё и двадцати минут, как Гермиона, злясь на себя и проклиная самыми последними словами внутренний голос, вопящий о том, что ей совершенно необходимо убедиться, в порядке ли Малфой, вскочила с места и быстрым шагом покинула некогда любимое место, даже не убирая книг на место. Разбираться, откуда такой порыв, не было желания. Она чувствовала, что если начнёт копаться в его причинах, то найденный ответ ей ой как не понравится. Именно поэтому, наплевав на всё, она предпочла прямой разговор.       Да. Так она и сделает. Найдёт Драко и поговорит с ним. Всего лишь спросит, не случилось ли чего-то страшного и всё. Не будет выпрашивать никаких подробностей — её это не интересует. Всего лишь вопрос, который — она уверена — задала бы абсолютно любому человеку в подобных обстоятельствах.       Оставалось одно: найти Малфоя. Что-то внутри подсказывало, что сейчас его не было в замке, и он вполне мог находится где-то на улице, где-то на территории Хогвартса. И первым местом, пришедшим на ум, оказалось то самое, где они занимались целую вечность назад; где впервые поговорили, как нормальные люди; где он выслушивал её рыдания под шум ливня; где она так отчаянно бросилась в его объятия, ища поддержку. В место, где он дал ей её.       Сперва в груди приятно потеплело, но после в сердце неприятно кольнуло. Всё ведь так хорошо начиналось. Они могли стать друзьями, если бы он не предал её, не подставил перед своей подружкой, не подверг её маленькую семью опасности.       Крепко зажмуриваясь, Гермиона попыталась отогнать навязчивые воспоминания, что каждый раз вызывали у неё такие противоречивые эмоции.       Через несколько минут она стояла в паре метров от одинокой скамейки под таким же одиноким огромным деревом, которое, сбросив последние сухие листья, выглядело совсем печально. Холодный ветер редкими, но резкими порывами бросал его ветви то в одну, то в другую сторону. Чёрное озеро на фоне общей картины в эту позднюю осень тоже стало совсем мрачным. Рябь на тёмной воде больше не вызывала в душе восхищение, заставляющее с замиранием сердца любоваться этой красотой. Теперь, глядя на водную гладь, становилось тревожно и неуютно.       Гермиона поежилась, обнимая себя руками и растирая плечи. Взгляд буквально впился в мужскую спину. Она угадала. Драко сидел на скамье, ссутулившись и смотря в одну точку.       На мгновение в голове возникла мысль: что если он прогонит её сейчас? Просто не захочет слушать и заткнет рот, в грубой форме указав на её место?       К черту.       — Знала, что найду тебя здесь, — собрав всю смелость и волю в кулак, Гермиона осторожно подошла к юноше и остановилась напротив.       Не ожидая никого здесь увидеть, Драко едва заметно вздрогнул, что не скрылось от внимания гриффиндорки.       — Хочешь сказать, что искала меня? — он только нахмурился, удивляясь этой девушке уже второй раз за день. Она одна такая, или все женщины в мире ведут себя так же нелогично и непредсказуемо? Малфой думал, что после их громкого скандала это ему придётся искать поводы и причины для разговоров, но никак не наоборот.       — Да, — короткий ответ.       — Зачем?       Гермиона присела рядом, на самый краешек скамейки, и на секунду замолчала, обдумывая ответ.       — У тебя всё хорошо?       Ничего умнее не пришло в голову. Мыслей было слишком много, из-за чего попытка коротко и ясно изложить суть провалилась с треском.       Драко изогнул бровь, поворачиваясь к Грейнджер лицом.       — Мне показалось, ты выглядишь слегка… Растерянным, — пыталась объяснить Гермиона. Её решимость, с которой она покидала библиотеку и уверенно шла сюда, растворилась. Теперь оставалось сидеть и заламывать себе пальцы, пытаясь держаться спокойно ходя бы внешне.       Малфой приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, однако сразу же закрыл обратно. Он искренне не понимал, что сейчас происходило. Новости, принесенные матерью перевернули внутри всё, а теперь сюда пришла она и… Для чего?       Его интриговало происходящее. Своим поведением Гермиона заставила на время отодвинуть мысли о появившихся проблемах.       Сердце отчего-то зашлось в бешеном ритме. Стоило заглянуть в её глаза медового оттенка, увидеть в них неподдельное волнение и услышать в голосе искренность, как внутри с лёгкими начало что-то происходить, из-за чего они стали как-то неправильно качать воздух.       — Тебе то что? — это было не то, что он хотел сказать. Получилось грубо, в привычной манере. Драко отвернулся, посчитав, что так вести диалог будет гораздо проще.       Малфой мысленно чертыхнулся, думая, что этим он практически зарыл самого себя и надежду на обычный человеческий — и, черт возьми, такой желанный — разговор с ней.       Но к его удивлению, Гермиона не разозлилась, не встала и не ушла со словами: «Ты прав, мне нет до тебя дела». Гриффиндорка просто пожала плечами и честно призналась:       — Я могу ошибаться, но, кажется, твоя мама была чем-то обеспокоена. И я подумала, что если посреди учебного года она приехала сюда и стала искать тебя, то что-то случилось.       Она замолчала, разглядывая свои ладони, после чего сжала их в кулаки и продолжила:       — Скажи, если это не моё дело, и ты не хочешь со мной говорить.       Неужели она действительно переживала за него? Теперь, когда думала, что по его вине над её собственной семьёй нависла опасность? Драко почувствовал чуть ли не на физическом уровне, как от этого осознания что-то внутри надломилось, после чего вовсе рассыпалось с треском на тысячи маленьких частиц.       Он повернул голову в сторону Гермионы, внимательно разглядывая её напряжённый профиль, так отчаянно старающийся не смотреть в его сторону. В голове крутился миллион вопросов, ответы на которые наверняка были неизвестны даже ей, самой умной и способной волшебнице своего времени.       — Ладно, я пойду, — она встала и, не зная куда деть собственные руки, спрятала их в карманы толстовки. — Возможно и правда, зря я всё это. Извини, что побеспокоила.       — Ты неверно расценила молчание, — он встал следом за ней. Драко направлялся в это место с одной целью — побыть в одиночестве, всё хорошенько обдумать, может даже принять решение относительно дальнейшего развития событий. Но теперь ему просто не хотелось отпускать её сейчас.       Он невыносимо часто думал об этой девушке. Сперва сопротивлялся мозгу и пытался избавиться от навязчивых мыслей, а после смирился и, как самый настоящий мазохист, стал добровольно воспроизводить некоторые моменты, связанные с ней. Правильно это, нормально ли — было неизвестно. Но факт оставался фактом. Теперь он не мог относиться к ней, как раньше.       — Останься, — он запнулся, после чего добавил, чтобы не выглядеть совсем жалким: — Если уж пришла.       Диалог совсем не клеился. Прошла только половина дня, но случившееся успело знатно вымотать. Внутренние переживания сделали свое дело. Сил острить не было, а разговор с Грейнджер без привычной иронии и сарказма казался каким-то невозможным.       Драко вздохнул и упал обратно на скамейку, запуская в волосы руку.       — Что произошло? — спросил её вкрадчивый голос. Было тяжело, но она не жалела, что пришла.       — Это ты мне объясни, — усмехнулся Малфой. — Грейнджер, какого черта происходит? Я уже задавал тебе этот вопрос, но будь добра ответить без повторения истерик.       — Вчера я всё тебе сказала. А сейчас я хочу…       — Хочешь знать, в порядке ли я, — он оборвал её на полуфразе. — Это я понял. Но ты же так ненавидишь меня. Почему тебя вообще волнует что-то, связанное со мной? Я же такой ублюдок, растрепал всё Делинде. Ты поосторожнее, а то завтра будет знать весь Хогвартс. Я же запросто могу это устроить.       — Малфой…       — Ага, тот самый мерзкий Малфой, которому так захотелось испортить тебе жизнь.       Гермиона оторопела, но не столько от резкости и грубости этих фраз, сколько от услышанной отчётливой обиды в голосе.       — Тебе не кажется, что это я должна злиться? — нахмурилась Грейнджер и сложила на груди руки.       — Разумеется. Ты же считаешь, что я именно так и поступил. Я же монстр, который ест на завтрак детей и живёт, наслаждаясь человеческими страданиями.       — Что ты хочешь всем этим сказать? — Гермиона действительно ничего не понимала. Она была уверена, что всё, что наговорила ему вчера, было вполне заслуженно. Однако, слушая Драко сейчас, она начинала чувствовать себя виноватой.       Малфой только фыркнул и махнул рукой, крепко стиснув челюсти.       — Никто кроме тебя не был в курсе всего этого. Откуда твоя подружка узнала о том вечере? — Гермиона начинала сомневаться в своей правоте, но продолжала убеждать себя, что с логикой спорить нельзя.       — Да я понятия не имею! — огрызнулся Драко, вцепившись руками в край скамьи. — Это касалось и меня. Неужели ты думаешь, что я бы стал так подставляться?       Гермиона осеклась, задумываясь над вопросом.       — Почему ты просто не поговорила со мной? — уже более ровным и спокойным голосом спросил Малфой.       Потому что привыкла думать, что Малфой — гадкий и испорченный человек. Привыкла к тому, что всю жизнь он был врагом.       — Откуда мне знать, что сейчас ты не врешь?       Драко нервно усмехнулся и на секунду прикрыл глаза, после чего ответил:       — У тебя нет причин мне доверять. Но я не хочу, чтобы ты думала, будто я последняя сволочь и как-то навредил бы тебе чисто от скуки.       Гермиона прикусила губу и почувствовала укол вины. Следующие слова вырвались прежде, чем она успела что-либо обдумать.       — Прости, мне стоило…       — Нет, это ты прости. Я должен был остановить тебя и объяснить всё по-человечески, — оборвал её Драко, после чего усмехнулся: — никогда не думал, что ты относишься к девушкам-истеричкам, за которыми приходится гоняться.       От удивления губы Грейнджер немного приоткрылись. Перед ней извинялся Драко Малфой. Пусть и в своей манере, не в силах оставить сарказм для лучших времен. Сейчас это не волновало. От этого нелегкого разговора внутри будто потеплело, а внизу живота что-то совсем непривычно потянуло, стоило встретиться с взглядом его серых слишком глубоких глаз.       — Малфой, — начала девушка, напрочь забывая о том, зачем пришла и что хотела узнать. Всё вокруг будто приостановилось. Чтобы попытаться привести себя в чувство, она опустила взгляд вниз, и внимание привлекла его рука, с выступающими на ней венами. Гермиона почувствовала, что появившееся желание коснуться — правильное, поэтому в следующую секунду она накрыла его ладонь своей. — Что всё-таки случилось?       Действие Гермионы будто нажало на кнопку отключения мозгов и способности соображать, говорить, дышать. Драко уставился на место соединения их рук, но даже не подумал о том, чтобы одернуть свою или просто отодвинуться. Он ощутил настоящую поддержку. От Гермионы Грейнджер.       Как это подействовало — непонятно, но именно такой простой, но нужный жест, будто показал: ей можно верить. С ней захотелось поделиться, рассказать о том, что буквально выбило почву у него из-под ног какие-то пару часов назад.       Но он не рассказал.       — Я не думаю, что это стоит твоего внимания. Всё в порядке.       Выглядеть слабым перед ней хотелось меньше всего на свете, поэтому он выдавил из себя улыбку и снова взглянул на их соединенные руки. Он развернул ладонь, перехватывая холодную кисть Гермионы и переплетая пальцы. Никогда прежде он не ощущал такого калейдоскопа эмоций от простого прикосновения к другому человеку. Думать о чем-то плохом в этот момент казалось до абсурда смешным и невозможным. Сидеть здесь, с ней, сейчас — тоже.       Несколько недель назад он бы даже не подумал о подобном. Просто в какой-то момент многое поменялось, а он упустил из внимания, когда и почему это произошло. Он только знал, что больше не мог провести ни дня, чтобы не подумать о ней.       Что же ты делаешь, Малфой?       Сердце Гермионы забилось в бешеном ритме. Адреналин в крови значительно повысился. В голове не осталось место разуму, вытесненному совершенно новыми для неё чувствами. Своим действием Драко будто зажёг внутренний фитиль. Девушка почувствовала, как щеки покрылись румянцем, а голова закружилась. Хорошо, что она сидела, иначе её колени обязательно предательски бы подкосились, и она упала бы прямо перед этим парнем, буквально растекаясь лужицей от неизвестно откуда взявшейся нежности.       Она почувствовала — он солгал. Однако не стала надавливать и расспрашивать дальше. Грейнджер поняла, что он просто не хотел говорить об этом сейчас. Пускай. Но он не прогнал её, а значит хотел, чтобы прямо сейчас она была рядом.       Гермиона не могла оторвать взгляда от лица слизеринца. Этот выразительный и вовсе не холодный взгляд, — как казалось ей раньше — был способен расплавить всё на свете. Её — в первую очередь. Эти чёткие линии скул, которых так внезапно захотелось коснуться. И эти плотно сжатые губы, наверняка такие мягкие и тёплые. Мерлин, почему никогда раньше она не замечала, как прекрасно его лицо? Каждая черточка казалось правильной, идеальной. Кончики пальцев начинали пульсировать от желания коснуться светлых волос, притянуть парня ближе, сцеловать всю боль, жившую внутри него, но так умело скрываемую им самим же.       Гермиона ужаснулась собственным мыслям, но всего на секунду. Она облизнула пересохшие губы и заметила, что Драко проследил взглядом её действие, сглотнув.       Нельзя. Вы оба это знаете. Между вами ничего не возможно.       Не обращая внимания на остатки рассудка, свободной рукой она потянулась к лицу Малфоя, напрочь забывая обо всём, что происходило между ними когда-то. Пальцы коснулись его щеки, но вопреки ожиданиям Гермионы, он не отстранился, а, напротив, прикрыл глаза и прижался к её ладони.       Разрешил.       — У меня ведь есть парень, а ты вовсе помолвлен и вот-вот женишься, — голос дрожал, а частые вдохи смеялись чересчур редкими.       Драко не ответил ничего. Слушать об этом сейчас он не собирался. Нахмурившись, он просто смотрел на Гермиону — такую, чёрт возьми, красивую, с красным от мороза носом и спутанными от ветра волосами — с неконтролируемым желанием сделать, наконец, то, о чем несомненно пожалел бы позже.       Резко толкнувшись вперёд, он закрыл её рот, говоривший совсем ненужные и неуместные сейчас вещи, своими губами. Полностью отключаясь от внешнего мира, он сосредоточился на своём действии и реакции Гермионы. Он ждал, что она оттолкнет его, ударит, назовёт последним мудаком и не захочет общаться с ним больше никогда.       Девушка опешила, замирая и напрягаясь, как натянутая струна. Но стоило Малфою коснуться языком её нижней губы, как она приоткрыла губы, позволяя целовать себя, позволяя ему большее.       Её руки обвили его шею, пока он так по-собственнически обнимал Грейнджер за талию, не намереваясь отпускать, после чего начал настойчиво, но в то же время с не характерной для него нежностью поглаживать поясницу девушки, вызывая на её коже миллионы мурашек. Он чувствовал, как её тело била мелкая дрожь.       Наплевав на пронизывающий ветер и непогоду, на все обстоятельства, мешающие нормально жить двум молодым людям, на предрассудки, сформировавшиеся друг к другу на протяжении тех шести лет знакомства и на такие сложные и непонятные взаимоотношения, Гермиона переместила руку на его затылок, зарываясь пальцами в редчайшего оттенка волосы. Она отстранилась всего на мгновение, чтобы взглянуть на Драко. Его затуманенный, но пылающий чем-то чарующим взгляд делал юношу привлекательнее больше, чем когда-либо. Мерлин, она дрожала от одного только взгляда на него.       Драко тяжело дышал, испытывая самое настоящее волнение, чего прежде не ощущал ни с кем и никогда. Малфой не мог оторвать взгляд от этих манящих, таких соблазнительных губ. Щеки девушки приобрели пунцовый оттенок, а медовых радужек глаз было практически не видно из-за расширившихся зрачков. Глаза Гермионы блестели, и Малфой вдруг поймал себя на мысли, что хотел бы видеть её такой как можно чаще. Возможно, всегда.       Он заботливо убрал за ухо выбившуюся прядь её волос, и Гермиона почувствовала, как ноги буквально стали ватными от переполняющих её чувств. Осмелев, она сама потянулась к Драко. Неловкость пропала, уступив место самому настоящему возбуждению.       Малфой прикусил губу Гермионы, из-за чего девушка не выдержала и издала тихий стон. Воспользовавшись моментом, Драко снова скользнул внутрь её рта, встречаясь своим языком с языком девушки.       Грейнджер вдруг почувствовала страх. Страх разрушить этот волшебный момент. Каждое действие слизеринца будто говорило: «Всё будет хорошо, всё это правильно». И она верила, отдаваясь ощущением, которые, казалось, могли поднять её над землёй и научить летать.       Прикосновения его пальцев к её лицу делали с её сердцем что-то невероятное. Оно уже наверняка не билось, просто взяло и остановилось от испытания на себе слишком большого спектра эмоций.       Губы Гермионы были такими сладкими, что оторваться от них, казалось чем-то за гранью реальности. Их вкус вызывал чувство неземного счастья, которое Драко уже давно разучился чувствовать. Целовать Грейнджер — значило испытывать настоящую эйфорию.       Почему он не понимал этого раньше? Почему не мог разглядеть в этой удивительной и красивой девушке то, что видел теперь?       Он целовал её так трепетно, что казалось, будто это был и не Малфой вовсе. Разве жестокий эгоистичный мальчишка способен на чувства? На такие чувства?       Нет. Потому что это был не Малфой, со своей взращенной не без помощи отца ненавистью ко всем, кто отличался от него и его семьи хотя бы немного. Это был Драко — ребёнок с искренним желанием быть кому-то нужным. Ребёнок, протянувший руку Гарри когда-то на первом курсе. Ребёнок, радующийся новой метле и зачислению в команду по квиддичу.       — Грейнджер, — выдохнул парень прямо в губы Гермионы, разрывая поцелуй. — Всё это… — он пытался отдышаться и восстановить сбитое дыхание. — Это было зря…       Гриффиндорка отстранилась, между её бровей залегла морщинка. Её резко замутило от услышанного.       — Никто не узнает, что ты целовал грязнокровку, — ответила девушка. — Я понимаю, этого не должно было произойти.       Гермиона с демонстративным отвращением вытерла губы рукавом своей кофты и встала со скамейки.       Резкая смена эмоций после его фразы была похожа на падение с высоты. Ещё никогда ей не было так хорошо, поэтому она даже допустила мысль об искренности произошедшего. Но, как бы там ни было, предрассудки, видимо, оказались сильнее. Это было вполне ожидаемо. Репутация для Малфоя всегда была на первом месте. Да и куда ей, магглорожденной подружке Гарри Поттера, тягаться с его чистокровной невестой Делиндой Карей?       — Я не об этом, — ровным голосом произнёс Драко, однако тревожные нотки всё же в нём проскользнули. — Мы зря сделали это, потому что теперь, возможно, у нас обоих будут проблемы. Я понял, откуда Дел узнала про тот вечер.