***
Карма — это когда тебя находят те, кого ты не ищешь, там, где ты не ждёшь с завидным постоянством. Потому что, как Лизандр ни старался привыкнуть к постоянным возникновениям Нины — так и не сумел. Потому что когда он вдруг видит смутно знакомого парня и одноклассницу — весной, на пляже, куда, из-за холодной до сих пор воды, люди не суются и, можно побыть вместе с музой — муза уходит. Потому что Амбэр бесцеремонно громко смеется, а — как же его имя и где я его видел? — её спутник также бесцеремонно дурно шутит и подбивает клинья. Становится в какой-то степени даже неловко быть свидетелем столь откровенного флирта этих двоих, но потом к Лизу внезапно забивается в голову мысль: «Значит ли это, что Амб отказалась от Каса?» Но мысль не успевает развиться, поскольку знакомый незнакомец намеревается увести блондинку с пляжа, на что у нее не самый охотный отклик. Точно, Амбэр — не дура, а тупые блондинки — проевший плешь стереотип.***
Амбэр — дура. Как тавро и аксиома, потому что пойти гулять, подцепить парня и флиртовать с ним беззаботно — очень глупо. Потому что не смотреть в глаза спасателю, не выражать благодарности — высшей степени идиотизм. Хорошо, что сам спасатель — умный. Лизандр не требует объяснений, похвалы или отдачи. Он просто идет рядом, молчаливо, почти не задевая её личного пространства. Он не осуждает, не вздыхает и не упрекает. Он — не Нат. Не пылит и не нервничает из-за её очередной глупости, и поэтому напряжение в плечах постепенно спадает. Только Амб привыкла, что на неё срываются и, совершенно безучастный Лизандр вводит её в заблуждение. И она сама не замечает, как первая нарушает молчание: — А что ты делал на пляже? Лиз откровенно вздергивает бровь, и не понимает какое ей вообще дело, но вездесущий и бесконечный, как сама Вселенная, интерес — вне его понимания, но в рамках осознания. — Писал, — просто отвечает он. Нет смысла скрывать, потому что он уверен, что Амбэр неинтересно его творчество и творчество в принципе. — Что? — нет, этот вселенский непостижимый интерес-таки бьет рекорды и ожидания. — Стих. — А, ясно. — Возникает надежда на завершение диалога, потому что такой интерес ко внутреннему я Лизандра, ему самому ничуть не нравится. — Тебя вдохновило море? — это явно не то, что был готов услышать поэт. Он бы даже поверил в молчание и/или очевидное «на тему?» в вариации «про что»/«о чём», но никак не такой поворот. Нет, никак не такой проницательности от такой девушки. — Да, ты права, — и едва удерживает порыв не разговориться о море дальше, но муза снова возвращается, отчего Лиз недовольно хмурится, хоть сейчас останавливайся и доставай блокнот. — Я тоже люблю море, — и слова Ам ничуть не помогают, — Но вот солнце не люблю. Шезлонги — всё мое, хотя признаюсь, что загар мне к лицу. В этот момент Лизандр тепло улыбается — нет, всё та же самовлюбленная Амбэр, которая только и говорит о себе. Которая почему-то краснеет. И которая вдруг видит в улыбке Эйнстворта недостающие элементы, что-то позабытое и давно утраченное. Что-то близкое.Даже родное.
***
Почему-то вдруг Амбэр осознает, что у Лизандра гетерохромия, которой она никогда до не придавала значения. Она и вовсе никогда не думала о цвете его глаз, а сейчас явственно видит в правом цвет глаз брата. Они — светлые, теплые, уютные. В противовес отцовским карим или серым глазам Кастиэля. Или… таким же серым Ли, и еще одним карим Шарлотт. Даже вспоминается полный недовольства взгляд Армина. Голубые. А у Лизандра глаза разноцветные. Поразительные. Настоящие. Такие живые, даже в своей расфокусировке. Кстати, интересно, а куда он сейчас смотрит? Или может и вовсе пишет очередной стих? И… Вообще, почему это она о нем, о таком думает?!***
Лизандр знает одно наверняка — главное быть собой. Поэтому останавливает защиту-возмущения Каса, когда кто-то из класса, решая какую-то глобальную всеобщую проблему, упрекает поэта в постоянной безучастности. Кастиэль опять закрывается — на несколько замков сразу: руки на груди, плотно сжатые губы и взгляд в сторону. Лиз считает, что так лучше и незачем спорить о таком. Амб выглядит недовольной. — Класс сумасшедших идиотов! — нет, конечно, так легко гитарист не уймется, поэтому всю дорогу к подвалу Лиз выслушивает упреки в сторону одноклассников. Хотя ему откровенно приятно, что друг переживает и пытается защитить. — Но ведь Ким была права, я был абсолютно безуча… — О, да! — Каст вспыхивает даже сильнее, — Твоего самобичевания нам не хватало! Хорошо, что ты не признался там в этом, хотя еще не поздно… — Кастиэль, хватит. — А то, что упрекать кого-то это, как ты говоришь в своей манере, дурной тон, а? — Она хотя бы сказала это в лицо, а не за спиной, — будь Кас чайником, он бы свирепо засвистел.***
Амбэр думает, что Ким — хамка. Но на самом деле та просто прямолинейная. — Скучно как-то, — размешивая палочкой сахар в кофе, выдает Ли. Шарлотт что-то упорно клацает в телефоне, попутно допивая второй стакан — без сахара, к слову. Шарл вообще сладкое не любит. Прямо как брат. На этом моменте, Амбэр едва не морщится, чтоб с досадой не отвести взгляд — и закусывает губу. — Амб, что-то ты тихая в последнее время, — продолжает говорить Ли, потому что больше некому. Сама блондинка думает, что лучше натянуть заговорщицкую улыбку, но это не получается и, на счастье, у Ли звонит телефон.***
Иногда Лизандр служит для Лея манекенщиком — это у них сродни семейному обычаю. Роза вертится рядом и улюлюкает. — Лизик, тебе очень к лицу. Дорогой, может, оставишь этот наряд брату? Но когда Лей работает, то он слишком увлечён, чтобы отвечать — это у них тоже семейное, яркая увлеченность, что отгораживает от внешних раздражителей целиком и полностью. — У тебя золотые руки, — Розалия целует его в макушку и затихает. Мир Лизандра вполне целостен и это дарит ему спокойствие. И уют. Выходные на ферме выдаются особенно приятными — он словно наполнился энергией и написал несколько стихотворений, кажется, одно вполне подойдет для новой песни.***
— Извини, но я очень занят подготовкой к олимпиаде, — слышит Амбэр на другом конце. Хочется, на самом деле, послать брата к черту и бросить трубку, но вместо этого получается: — Хорошо, я понимаю, удачи. Натаниэль, как громом поражённый, смотрит на экран сотового и завершённый вызов. — Амбэр наконец-то повзрослела? — шепчет стенам собственной квартиры, нам что эхом отдается короткое «мяу» Бланш. Делать совершенно нечего. Разве что домашку, но это интересует Ам меньше всего на свете. Солнце за окном бесит, почему именно сегодня настолько хорошая погода? Это несправедливо. Амбэр смотрит на себя в зеркало. На свою яркую, как само солнце, пижаму. Кстати, а с каких пор у нее светлых и ярких вещей в гардеробе заметно поубавилось? И нет, это не служит толчком бежать и закупаться новым шмотьем. Но наталкивает на определенные мысли. Амб открывает шкаф и смотри на подавляющее большинство темной одежды: черный, темно-серый, бордовый, темно-синий, оливково-серый, фиолетовый. А потом вспоминает, что как-то едва не до дыр заносила бежевую кофту — еще когда Линн была поистине новенькой, то где-то нашла похожую и подражала Амбэр, в попытке разозлить. И если признаться, то ей это несколько удалось. Может ли быть так, что мы ненавидим тех, кто больше всего напоминает нас самих? Нет-нет-нет! Иначе бы Кас обращал внимание на Амбэр, верно? Хотя бы немного, как на эту Линн. А так… А так, наверное, лучше сделать домашнее задание, Амб вроде как обещала себе учиться лучше. И это даже получается. Единственное, что получается.***
Амбэр знает, что когда она пытается казаться лучше, то всё летит к чертям. Может, она как-то неправильно это делает или… — Амбэр, ты вообще следишь за тем, что творишь? — кричит на неё Роза, — Пересолила же! — или она достаточно хороша для такой низкосортной работы. — Дай сюда, — Ким вырывает лопаточку из рук блондинки, — Не мешайся… Амб почему-то молчит. Просто смотрит, как Шарлотт красиво нарезает салаты. Как Ли — замешивает тесто. Как Виолет чистит овощи… — Кто вообще придумал давать эту работу барби, — по-прежнему сетует на фоне Ким, пытаясь спасти гарнир. — А она не сама попросилась разве? — интересуется Прия. — Амбэр и сама? — хохочет Пег. Мерзко. Как это всё мерзко. — Конечно нет, — наконец, выдавливает она. — Девушки… — Это вы меня запрягли, вот сами и разгребайте, как раз работа по вам! — переходит на более высокие тональности Амб. — У вас не найдется пластыря? — как-то совсем неловко интересуется стоящий в дверях Лизандр. Амбэр, наверное, впервые за всю жизнь испытывает настолько жгучий стыд. Или это перец чили, который она чуть не добавила вместе со специями… Так давит на неё, так жжет снаружи и внутри? Лизандр осматривает всех своими разноцветными глазами — Амбэр молится, чтоб его взгляд её обошел. Тщетно. — Вот, держи, — подает Мелоди, — Одного хватит? — Думаю, вполне, — кивает он, — Благодарю. Амбэр кусает губу. У нее тоже был пластырь в сумочке.***
Лизандр достаточно способный для поручений, несмотря на свою забывчивость. Он, конечно, не вызывается сам, но если ему что-то поручат — выполнит. Если только это не связано с запоминанием, потому что с памятью у него, в самом деле, не очень. Увы. Поэтому он не удивляется, когда перед ним маячит его блокнот не в его руках — кто-то снова нашёл утрату, но дико удивляется, когда этот кто-то — Амбэр. — Я нашла это у класса готовки, вероятно, ты обронил, — осведомляет сразу же она. — Ты не читала? — и тут же спрашивает он. Хотя, если Ам скажет, что не читала, это веры не прибавит, но хоть немного успокоения, да и ее лицо всяко выдаст правду. Собственно, так и происходит, Амбэр отводит взгляд в сторону, слегка открывает рот, что не издает ни звука, потому что она еще не решилась. Лиз готов сокрушенно вздохнуть, но… — Только первую страницу… Первый стих, если быть точной, — сейчас она даже напомнила Ната, у них семейное что ли — взгляд в сторону отводить? — Но только его, потому что сразу поняла кто владелец, — Лизандр удивляется не внезапно свалившейся честности, а скорее отсутствию пафоса и её извечной маски королевы всея школы. Впрочем, ладно, ничего, если только первый. И да, честность, признаться, удивила не меньше. Но Амбэр знает, что честности не было никакой. Отдав блокнот владельцу, и покинув школу, она осознает всю неловкость ситуации и ненавидит Прию еще больше — именно она вообще-то нашла блокнот, но почему-то всучила его Амб, с просьбой вернуть потерявшему. И да, Ам в самом деле прочла лишь первую страницу, перед тем бегло пролистав весь блокнот, но почему-то эта правда её не утешает. Она не сказала об индуске и это бесит. Бесит и то, что она в принципе потеряла лицо. Или… нашла?