Выживший

      Смотря на дело рук своих, Франкенштейн понимал, что на этот раз его точно четвертуют.       В самом помещении — полный разгром, вокруг разбросаны кусочки мяса. Не так давно удалось выгнать паникующего Музаку, который притащил благородного из какой-то битвы. Аристократ самолично активировал защиту на свой дом и дал добро на их задумку. Теперь здесь можно было проводить любые эксперименты без страха, что кто-то что-то узнает или почувствует, или решит зайти в гости. Хороший щит не пропускал ничего ни на выход, ни на вход — ни живых, ни просто энергию.       Только вот... тело не выдержало предложенную душу, отторгло, попутно раскрасив всё помещение в красные тона. Что с самой душой — человеку было неизвестно. И была ли она вообще. Что-то чувствовал, но с такими тонкими материями он работал только при создании Копья, да и не нужно было там разбираться, что есть целая душа, что кусок, какое у неё состояние, приживётся ли и так далее. В этот раз всё зависело не от него, а от Мастера, который, несмотря на своё состояние, старательно работал над этим.       Только не вышло.       На диване же сейчас лежал сам Ноблесс и тоже не подавал признаков жизни. После неудачи он как-то слишком резко побледнел и упал, как подкошенный. Франкенштейн пытался помочь, но...       Человек экстренно составлял план: сейчас самоубиться или попытаться сбежать из Лукедонии и затаиться?       В то, что его смерть будет лёгкой, он не верил ни на грамм.       Мужчины, женщины, дети.       Мозаика из обрывков, боли и чувств.       Здесь не было моего имени, зато чужой жизни хоть отбавляй.       Но ничто не может длиться вечно. Через некоторое время почувствовал, что подозрительно долго никуда не проваливаюсь и вообще нахожусь словно в подвешенном состоянии.       Белый свет совершенно не слепил, но было непонятно, куда идти дальше. Никаких ориентиров, ничего. Если протянуть руку вперёд, то ладонь становилась практически не видна.       Потрясающая видимость. Да и стою я, вроде, не на чём-то прям твёрдом...       Клаустрофобненько. Ни сверху, ни снизу, ни по бокам ничего не видно, и не известно, не провалюсь ли я куда-нибудь.       Но как говорил один бородатый негодяй: "Смерть — это начало нового приключения". Поэтому я попробовал найти в этом молоке хоть что-то, ощущая себя ёжиком.       Блуждая не меньше часа, я не наткнулся ни на что. Никаких коряг или строений, никаких деревьев, травы или остатков от них. Никого живого или мёртвого.       Только туман. Холодный туман... Да, я начал ощущать холод. До этого никаких тактильных ощущений не было.       Холод касался меня и словно пытался просочиться внутрь... А если шевелиться, ему будет сложнее это сделать? Мне кажется, что тут как зимой — если уснёшь или замрёшь, то уже не проснёшься.       Не хочу!!!       Спустя время я понял, что выдохся, и сел прямо так. Холодный плотный туман под ногами казался живым, и ближе к нему видимость была ещё хуже. Я замерзаю...       Может, больше не надо бороться? Отсюда всё равно нет выхода. Всё гуще и гуще без каких-либо просветов. Я довольно далеко зашёл, если не ходил кругами — ориентиров-то нет. Вообще ничего нет.       — А вот и ты, — тихий голос за моей спиной заставил резко испуганно подскочить и развернуться.       Это было неожиданно. Не знаю, сколько я тут, но даже намёка на иных не было!       Сквозь белое марево с трудом угадывались человеческие очертания, но не больше.       — Кто ты?       — Не узнаёшь? — он сделал шаг вперёд, а мне захотелось драпануть куда-нибудь подальше.       Мощь, сила... Да, мы встречались раньше.       — Демиург... — нервно сглатываю, пытаясь разглядеть его получше. Но не получается. Просто прозрачный человеческий силуэт.       Он покачал головой.       — Ты не способен увидеть мой истинный облик, — проговорил он, после чего сцапал меня за плечо, потянув на себя, а я едва не заорал — пальцы были просто обжигающе ледяными, они словно промораживали меня насквозь... — Только не кричи, это бесит. Да, неприятно и немного больно, но иначе потеряешься.       — Мне... мне холодно! — попытка отцепить его от себя была провальной сама по себе, но терпеть не было сил! Руку, которой я пытался это сделать, тоже обожгло холодом от соприкосновения с этим потусторонним существом. Ледяная твёрдая, но гладкая кожа, странная белая одежда...       — Тише-тише... ты и так мёртв, — проворковал он. Кажется, его забавляли мои трепыхания. Меня куда-то вели и довольно быстро.       Марево стало рассеиваться.       Боль нарастала, но я терпел.       — Хороший мальчик. Сядь и пей.       Меня толкнули в сторону какого-то дивана. Мягкий и явно из того тумана. И пить? Что пить?       Я смог разглядеть небольшой столик с тонким белым сервизом. Налить?       Мне страшно облажаться. Холод и так практически дополз до самого сердца.       Но раз сказали пить, то нужно подчиниться. Нет смысла сопротивляться. Помню, что он сделал с Ноблесс.       Высокий кувшин был слишком лёгким, но я открыл крышку и посмотрел внутрь. К моему удивлению, он не был пуст.       Пить.       Значит, надо налить.       Жидкость тоже была белой. Но при соприкосновении с чашкой поменяла свой цвет на ярко-алый.       Так и должно быть или я лажаю? Спросить не у кого — я снова один.       А вот чашка была тяжёлой.       Глоток...       Твою мать!       Пришлось срочно закрыть рот ладонью, чтобы не выплюнуть и не забрызгать всё вокруг.       Чашка экстренно перекочевала на стол.       Мне удалось проглотить то, что я взял в рот, но второй раз я бы добровольно не согласился на такое. Яркое, очень горячее и очень-очень острое. Во рту стало горячо, да и по пищеводу вниз...       Хм. Пальцам, на которые попало варево, тоже стало теплее. Они были такие же никакие, но...       Пить... Придётся ещё пить. Если я хочу согреться, то это единственный способ. Очень не хочется, это немного больно... Но я явно имею что-то общее с мазохистами.       Чашка до сих пор оставалась ледяной. От жидкости не шёл никакой пар. Просто алая как кровь, а пахнет шоколадом.       Глоток.       На этот раз я был готов к тому, что это такое. Удалось различить кровавый металлический привкус. Ещё глоток. И ещё. И ещё...       — Достаточно.       Посуда исчезла со стола и из моих рук. Кажется, я немного переборщил, но контуры комнаты стали более различимы, да и сам демиург...       А красивый мужчина. Длинные белые волосы, синие глаза... На эльфа чем-то смахивает. Светлая одежда расшита узорами, напоминающими руны.       Моё же тело, если можно так сказать, ощущалось, словно я зашёл с дикого мороза домой и залез в воду. Кровь приливает к конечностям, чувствуется покалывание и онемение.       Это намного лучше, чем было.       Пока не исчезаю. Он хочет со мной поговорить перед тем, как окончательно пропаду?       — Значит, я мёртв. Но почему ещё существую? Разве не должен был раствориться в том аристократе, как вы планировали?       — Сколько вопросов, — из ниоткуда возникло белое высокое кресло, на которое он изящно сел. — Считай, что это моя прихоть.       — Прихоть? — вряд ли он привёл меня сюда, чтобы отвечать на мои вопросы, но это шанс узнать хоть что-то.       — Ты хорошо меня повеселил, — улыбка на красивом правильном лице была отнюдь не доброй и всепрощающей. В его глазах можно было прочитать интерес энтомолога, которому попалась какая-то неизвестная науке гадость из мира насекомых.       Повеселил... я всего лишь веселил.       — Я пытался выжить.       — Угу... прекрасно понимая, что это невозможно, — он постучал пальчиками по подлокотнику. — Часть никогда не может заменить целое.       — Наша идея была обречена на провал?       — Нет, могло и получиться, если бы не Лагус.       Значит, я мог бы сейчас жить.       Молчание затянулось. Моё время утекает, а я как в рот воды набрал.       — И что теперь? Снова кому-то попытаетесь скормить?       Я понимал, что нарываюсь, но стало как-то всё равно. Я и так мёртв. Все наши старания всё равно напрасны — я мёртв.       — Забавен и тот факт, что ты до сих пор сохранил воспоминания. Я думал, что наткнусь лишь на бледную тень в своём саду. Очень редкий феномен. Нечасто души сохраняют память после смерти, тем более дважды. Хотя, тебя не прогоняли сейчас через чистилище, так как ты выдернут из круга перерождения, — он задумался, прикидывая варианты.       Надеюсь, он не собирается проверять свои гипотезы?!       — Пока нет, — лёгкая усмешка. — Это было крайне забавно. Так вот, что я хотел... Жить хочешь?       — Что?       — Проблемы со слухом? — вопросительно приподнял бровь.       — Н-нет... Просто это очень неожиданно.       И он читает мысли. Всё как на ладони.       — Ты крайне благоприятно влияешь на Ноблесс. Мне это нравится. Может, хоть наследником этот идиот обзаведётся, но это уже из области фантастики. Ну так что?       — Да! Конечно, да! А что нужно сделать?       — Достаточно только твоего согласия.       — А... можно спросить?       — Всё, что угодно — я сегодня добрый.       — Как меня зовут?       Он фыркнул, скрестив руки на груди.       — При встрече с чем-то непознанным, находясь на изнанке мира, тебя только это интересует? Серьёзно?       — Люди странные, я знаю. Но в этих кучах воспоминаний моего имени не было.       — Какого именно из имён?       — Моего.       — Какой из душ, тупое ты создание? В тебе их пятьдесят с хвостиками. Может, если сложить частички аккуратнее, больше. И всё это — ты.       — Всё?       — Всё. Тебе проще придумать себе новое.       — Того мальчишки... У него ещё сестра Алиса. Мне кажется, что именно он — я.       — Игорь Орлов, — не задумываясь, ответил он.       И я почувствовал, что это правда.       Не ожидал, что он ответит. Игорь?..       — Но лучше возьми новое. Оно войдёт в конфликт с твоими остальными кусочками. Это оч-ч-чень неприятно и разрушительно.       — Спасибо. Мне это было действительно важно.       — Не за что, лапушка. Не за что. Не разочаруй меня.       Он щёлкнул пальцами, и мир перед моими глазами потух.       Вдох.       Сладкий вкус кислорода, жгущего лёгкие.       Перед глазами всё плывёт, но это не важно. Я жив! Я жи-и-ив!       Тело ощущалось странно, но оно ощущалось! Я чувствовал ткань, я ощущал воздух, я жмурился от света и у меня чесалась пятка!       ДА!       Но видно плохо, да. Неужели мне придётся носить очки? После зрения Рейзела ну очень непривычно.       — Кто это тут у нас проснулся? — о, Франкенштейн! Так. Стоп. Ты чего такой большой? И...       Я что, ребёнок?!       Других объяснений тому, что меня так запросто взяли на ручки и начали сюсюкать, у меня не было.       — Франкенштейн, у него взрослое сознание, — флегматичный голос Рейзела напомнил этому чудовищу, что я не дитё. Только ему было пофиг.       — Мастер, ну разве можно серьёзно разговаривать с такой прелестью? Утю-тю-тю...       Укушу.       Блин, зубов нет.       Всё равно меня это не остановит, блондинистое чудовище!       И где моё тщательно лелеемое и создаваемое тело. Эй!       — Оно взорвалось, — будничным тоном проинформировал меня Рейзел.       — Вы его понимаете на расстоянии? — учёный развернулся к собеседнику, и мне наконец-то стал виден сам аристократ.       Ну и бледный же ты. Словно после долгой болезни. При мне такого не было!       Стоп. Как взорвалось?.. Почему?       — Наша связь осталась. Дай его мне.       — А, ясно... Хм... — меня передали из рук в руки. М-да. Почувствуй себя куколкой. — Ну взорвалось, как я понял в ходе более глубокого изучения этого феномена, из-за резонанса душ после битвы. Это было нашей ошибкой — стараясь успеть до поглощения, мы начали разделение и слияние до того, как это было безопасно проводить. Опыта в таком важном деле у нас не было, а вероятность полного поглощения оказалась слишком высокой, и нам пришлось рискнуть.       И я сдох.       — Потом пришлось отмывать лабораторию, пока ткани не начали разлагаться.       Очень весёлое времяпрепровождение.       У нас действительно не было опыта. А это тогда откуда? Ещё и маленькое такое.       — Нам сказали, где тебя найти, — ответил Франкенштейн, прекрасно поняв по моей мордашке, что меня интересует. — Проблемой было успеть изменить это тело до того, как спадут ограничители и ты очнёшься. Оно бы не выдержало твою душу. По сути ты полукровка, но это неточно.       Стоп. Я родился? Изменить тело?       Меня забрали?       А... Хотя, в эти времена потере лишнего рта мало кто будет расстраиваться.       И... "нам сказали"... Он вмешался ещё и так? А мог бы и впихнуть в ребёнка какого-нибудь благородного. Как раз Лорд поспособствовал куче младенцев.       — Там уже есть души.       То есть его это остановило?       Перед носом оказалась маленькая бутылочка. Это мне?       Допустим. Обеденный перерыв!       И сколько мне? А какой у меня статус? А кто я вообще? А как теперь меня зовут, ведь то имя не подходит... А...       Я хотел столько всего выпытать из этих двоих, но на моменте приёма пищи мозг ушёл в спящий режим.       Очнулся только потому, что вокруг оказалось слишком много объектов...       Мой "радар" остался со мной? Козырненько!       Я разлепил глазки и уставился на толпу достопочтенных каджу во главе с Лордом. А что они тут делают? Что их привело? Я же ничего не делал, а у них дитё было уже давно, раз меня "изменяли". Это не очень быстрый процесс. Но вид охреневающей делегации грел мою душу и заставлял улыбаться одним своим видом.       — Так надо, — прозвучало в моей голове.       Ну надо, так надо. Шоковые процедуры, да?       Жаль, у меня нет фотоаппарата. Очень жаль. Это трагедия трагедий. Такая смесь эмоций на лицах, такие неаристократичные глаза, увеличившиеся в размерах, такие...       Ну блин! Ну чёрт! И даже если бы был, то никто не умеет пользоваться, а я ещё маленький!       На деле мои экспрессивные грустные выражения были менее цензурными, но я плохо себя контролирую сейчас.       Фотик мне-е-е!       — Р-р-рейзел?..       — Это мой ребенок, — ответил он на невысказанный вопрос, продолжая заботливо укачивать малыша, то есть меня, и мысленно прося больше не материться, всё равно кроме него никто не услышит и не поймёт. А в будущем за это мне дадут по шее. Воспитание, мать его.       Но мысли — это мысли! Не лезь в неприкосновенное!       Мысленная связь осталась при нас, это неплохо, но блин... Ладно, это лучше, чем умереть. И чего я так депрессую? Всё же хорошо. Время беспомощности не такое уж и долгое. У меня будет прекрасное положение и идеальные возможности изменить этот мир и вообще защитить свои мозги. Я тебе, конечно, доверяю, но это уже перебор.       Я справлюсь. Всё будет хорошо.       — Что?!! — воскликнули гости и с подозрением уставились на Франкенштейна, цвет волос которого очень сильно напоминал тот, что у меня. Потом дружно переглянулись и вынесли вердикт: "Да не, бред какой-то". И с ещё более возросшим подозрением зыркнули на охреневающую Идиан.       — Так получилось, — Ноблесс скромно потупил взор и приобнял мою тушку настолько сильно, насколько мог, чтобы не повредить.       — А кто мама?       — Почему мы ничего не знаем?       — И свадьба! Неужели вы женились на ком-то, не поставив меня в известность! Вот же шпион!       На нас свалилось ну очень много вопросов. Особенно я проорался с "Рейзел! Ты всё-таки стал мужчиной! Я верил в тебя!" от Лорда. Но пришёл лесник... то есть Франкенштейн с бутылочкой, и всех разогнал.       — Все брысь! Ребёнку пора есть.       И тут я понял и осознал, что, кроме молока, мне в ближайшие годы ничего не грозит...       А как же сочное и ароматное мясо? А как же булочки и жюльен? А как же тортики? А как же чай?..       Не-е-е-ет!!!       — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!       — Отдай ребёнка, ты не умеешь с ними обращаться! Тебе точно нужна жена.       — Я отказываюсь.       — Кадис Этрама Ди Рейзел!       Чужие белые волосы оказались опасно близко от меня... Кусь!       Я был обязан это сделать. И пожевать!       — А вы ему понравились, мой Лорд, — ош-ш-шень. Ибо нефиг меня хватать!       — Не уверен, что именно я... Малыш, не надо меня кушать, вон Франкенштейн. Всё! Всё, мы уходим!       — Он не хочет. Ах, а я так старался, грел...       Всё будет хорошо.       В конце концов, я жив, а тело ребёнка позволит мне отомстить за все потраченные нервные клетки.       Да-а-а... Конец первой части.