Время Ведьм.

Поднявшись на второй этаж, друзья разошлись по комнатам и, переодевшись, спустились вниз. Рин успел захватить меч с собой и теперь не хотел с ним расставаться, хотя отец Фуджимото странно на него смотрел за столом. После обеда ребята решили осмотреться и отправились на прогулку. Юкио относился к этому со всей серьезностью и всё время что-то записывал в блокноте. — На нас странно смотрят... — Рин всё время поправлял рубаху. В 15 века одежда была не такая, как в 21, но ей можно было отдать должное: в такую жару в ней было совсем не жарко. — Конечно странно! Никто не может выйти из деревни, а тут мы как с неба свалились! — Камики явно была довольна. Её платье красиво подчеркивало хрупкую фигуру девушки, а волосы были завязаны в пучок на затылке. — Знаете, что странно? Прошло 70 лет. Неужели Ватикану было достаточно отчётов и налогов от деревни? — Рин осматривался по сторонам, всматривался в наигранно счастливые лица людей. 70 лет в замкнутом круге — это очень тяжело. Ты не стареешь. Твои дети навсегда остаются детьми, хотя по развитию они уже давно старики. — В это время Рин, если у тебя есть деньги и об этом месте не ходят слухи, то тебя не тронут, но это тоже лишь до поры до времени. Ага! Вот и граница деревни! — Юкио попытался пройти дальше, но что-то его не пускало. — Барьер. Судя по рассказу Ризо, вокруг деревни стоит временной барьер. В этом месте время остановилось, и ни войти не выйти. — Но мы же попали сюда! — Рин стал кулаком бить невидимую стену, хотя всё и безрезультатно. — Видимо, эти часы смогли создать нечто вроде портала, — Юкио достал механизм из кармана и принялся изучать. — Тут сказано: Пробьет час и настанет время. Бессмысленно... — нажав пару раз на кнопку, парень убедился, что ничего не происходит, и вернул часы в карман. — Есть идеи как им помочь? — сев на траву, друзья от усталости почти засыпали. — Не знаю... Если честно, я никогда с подобным не сталкивался. Сила Самаэль невероятна, да и мало изучена. Но, думаю, ответ где-то кроется в деревне. — Всё равно дальше деревни не уйти... Недолго посидев, они вернулись в дом отца Фудзимото и легли спать. Мысль о том, что они спят в доме прапрадеда — не давала покоя. А не изменят ли они историю так, что их отец вообще не родится? Утром они встали и, приводя себя в порядок, спустились вниз. Священник был на утренней службе, и друзья, приготовив себе завтрак, отправились в храм. Людей было много, и из-за этого службу проводили на улице. — Он прямо как отец... — Рин впервые слушал службу с таким вниманием. Вспоминая детство, он никогда не любил сидеть на молитвах. Потом же, когда отца не стало, он переосмыслил свое поведение в детстве и многое понял. — Рин, смотри! Это же ректор Фель! — шляпа этого клоуна выделялись среди всех. Потихоньку друзья стали пробираться к нему сквозь толпу, но придя на то место, где он был пару минут назад, ребята обнаружили лишь палочку от леденца. — Ах ты клоун хренов!! Прибью, когда выберусь отсюда! — Рин и не заметил, как сказал это вслух, и теперь все присутствующие смотрели на него, как на еретиков без роду и племени. — Ой! Я...мм... — Рин быстро ретировался оттуда, прихватив по пути Камики и брата. — Рин!!! Когда ты начнёшь думать о том, что говорить, а главное — где!? — Юкио дал тому тетрадью по голове и недовольно продолжил сверлить того взглядом. — Скажи ты это в городе, тебя бы на костре сожгли без суда и следствия! — развернувшись, учитель отправился в сторону храма. Все уже разошлись, и отец Ризо уже освободился. Рин же, недовольно потирая лоб, пошёл следом. Девушка также не отставал а от друзей. — А вот и вы! Чего кричите посреди службы!? — тут Рину снова прилетел подзатыльник. — Да понял я уже! Хватит! — тот сел на скамью, что-то бурча себе под нос. — Отец Фудзимото! Мы тут наткнулись на такую странность... Вы говорили, что дети оставались детьми. Но вчера я не заметил ни одного ребенка... — это удивило Рина и Камики. Они на это даже не обратили внимания. — Они... Идёмте за мной! — открыв чёрный выход, ребята во главе со священником отправились на задний двор церкви. От увиденного Рин и остальные впали в ступор. — Дети стали взрослеть, но не физически, а умственно. И это сделало их жестокими и беспощадными. Они считали, что могут всё себе позволить, и тогда матери стали убивать их. Они считали, что в детей вселился бес. Я пытался остановить их, но меня не слушали... Дети — единственные, кто здесь могут умереть. По щекам мужчины бежали слезы. Он дрожал, но не от грусти, а от ненависти. Он не смог спасти этих несчастных... Друзья долго не могли сказать хоть слово. Они молча стояли рядом с могилами убитых. Пытаясь осознать эту страшную правду, люди всегда боялись того, чего не понимали...