Хэллоуинская жуть в Закукуевке

      Кот Плюшка, следивший за сценой с Осветлителем и Тоней из-за угла, вздохнул тяжко и забормотал в усы:       — Во народ пошёл… Ничем не проймёшь!       Он взмахнул лапой и материализовал огромную — в человеческий рост — мышь из серого плюша. Подхватив любимую игрушку подмышку, Плюшка нырнул в потайной ход, намереваясь подсунуть эту милую вещицу Тоне Коровкиной, в недобрый час нарушившей покой особняка.       — Раньше не дождаться их было, приходилось заманивать, а то и на охоту идти… А теперь… во! Сама притащилась! — ворчал кот, усаживая мышь посреди коридора. — Холостого вампира ей подавай! Ополоумели совсем… Хотя чего от них ожидать — химию лопают и химией запивают! Разжижение мозгов до того дошло, что даже естественный страх пропал!       Между тем, Тоня медленно шла по коридору, сосредоточенно считая двери и пытаясь отделаться от неприятного осадка, который оставило имя холостого вампира… Дормидонт… М-да… Это тебе не Дракула! И даже не Эдвард… Интересно, а фамилия у него есть?       — Есть, есть! — рявкнул из-за угла кот, слушавший Тонины мысли. — Зарывайло нашего хозяина зовут! И если не уберёшься отсюда до рассвета, то тут тебя и зароют!       Тоня вздрогнула, но скорее от неожиданности, чем от страха. «Мысли читают, — подумала она. — Вот здорово! Мне бы так! Ну и пусть Дормидонт Зарывайло! Зато сколько возможностей…» Тут поток Тониного сознания, доставлявший Плюшке почти физическую боль своей узостью и непоколебимой зацикленностью на свадьбе с вампиром, оборвался, потому что Коровкина споткнулась о подброшенную Плюшкой мышь.       — Так, что это у нас тут… О, мышь! Ну и здоровен… — тут Тоня потрясённо замолчала, потому что, стоило ей ухватить мышь за бархатистый бок, как та вздрогнула и… — рассыпалась на множество маленьких мышек, бросившихся врассыпную!       «Эх, склероз… — хлопнул себя по лбу Плюшка. — Совсем забыл я об этой хитрости-то! Надо было расколдовать! Выскочил бы сейчас из-за угла, отобрал у этой ненормальной мышь и выкинул бы эту Коровкину на улицу! Пусть в лес идёт… — искать своё счастье! Авось, оборотни пока ещё человечиной не брезгуют…       — Это было близко! — пробормотала Тоня, с облегчением вздохнув и передёрнув плечами, когда мышь выскользнула из рук, в буквальном смысле, да ещё и стала тысячей пушистых грызунов. Тоня пока что не достигла вожделенной цели своего внедрения в сумеречную зону и так быстро покидать особняк не собиралась, даже с мышью.       — Дормидонт! Дормидоша! Дормидончик! — произнесла Тоня на разные лады имя хозяина особняка, будто пробуя его на вкус. — А ничего, по-старинному так! Сразу понятно, что непростой человек… тьфу, не человек, а нелюдь. И у меня имя тоже ничего, подходяще звучит — Антониада!       Тоня подняла с пола обглоданную косточку и нацарапала на пыльном зеркале: Дормидонт + Антониада =       А вот чему это должно было быть равно, она дописать не успела. Зеркало подёрнулось рябью, и Тоня увидела по ту сторону Оперный театр.       Там как раз играли «Призрак оперы», и Тоня засмотрелась, забыв обо всём на свете. И о Дормидонте тоже.       — Ну, вот, — кот закрыл лапами морду, — доигралась, безумная. Натолкнулась на Зомбоящик! Только, в отличие от того, которым люди пользуются, от этого оторваться невозможно, пока не умрёшь, да и после этого превратишься в зомби и останешься сидеть вечно. Придётся позвать нашего весельчака, пусть развлекает дурочку.       Тоня как раз наслаждалась знаменитой арией Призрака, когда кто-то хлопнул её по плечу. Девушка с трудом заставила себя оторваться от зеркала, повернулась и взвизгнула. Перед ней стоял настоящий зомби, как положено, разлагающийся, половины лица нет.       — Привет — обед, я Весельчак, глупость бряк, во рту живёт червяк, — хохотнул мертвяк, — как делишки? У меня вот всё нештяк. Давай меняться?       Не успела романтичная странница и рта раскрыть, как зомбарь оторвал себе голову, потом протянул руку, снял голову девушки, отделил и на её место шлёпнул свою.       — Вот славное тельце, — Весельчак хохотнул.       — А-а-а, — Тоня опустила голову и бросила взгляд на свою плоть, — ме-е-ерзость!!! Я мечтала стать прекрасной вампиршей, никак не гниющей пакостью, верни моё тело, уродец!!!       — О, жаждешь поменяться? — зомби хохотнул. — Это можно, только моё тельце — красивое, а твоё так себе. Неравноценный какой-то обмен получится. Готов предложить тебе за эту вонючую плоть, скажем… один пальчик, максимум ладошку. Это последняя цена!       — Убью гада, — девушка кинулась к мертвецу, но тот, хохоча, припустил прочь.       Тоня следом, да только подгнившие ноги не годились для подобных упражнений, подломились, романтичная дурочка рухнула на пол, голова её оторвалась и покатилась по ковру. Бывший зомби прижался спиной к стене и сполз по ней, хохоча, как ненормальный.       — Так, что за шум? — послышался чей-то сердитый голос, дверца шкафа, похожего на гроб, распахнулась и выглянула лысоватая голова старичка.       — Да это я, Феоктистыч, — по лестнице ковылял Подушок. — Тут эта, домогательница объявилась…       — Кто?!       — Ну того, Плюшка говорит, что вампиров домогается. Так, не красавица конечно, да и умом недалёка, но добрая-а-а-! Жуть! Меня за верхним уголком почесала… — мечтательно закатил глазки Подушок.       — Добрая, говоришь, — усмехнулся вампир. — А ты ей, Придушок, не рассказывал, сколько августейших и коронованных особ тобой придушили?       — Да ты что, Феоктистыч, это ж не я, это мной! Дворцовые интриги… — пожал верхними уголками Подушок. — Но я того, больше ни-ни… Только так, кошмарные сны навеваю. Да и то не всем, а только гражданам, так сказать, употребившим… больше полагающегося. В воспитательных целях!       — Знаю я твои воспитательные цели, а потом к какой-нибудь девахе под бочок, рыдания впитывать. В качестве творческого материала. Ко мне-то чё припёрся?       — Ну, так ты ж у нас вампир. И не женатый, к тому ж… Ой, а чья это тут головушка буйная да безмоз… Феоктистыч, так то ж она и есть!       — Это не от твоего «творчества» она голову-то потеряла?       — Феоктистыч, ну ты ж меня знаешь… Я только кошмары… — в клятвенном жесте прижал уголки Подушок.       И кошмары запрыгали вокруг в подтверждение слов Подушка…       Весельчак-зомби, лишившись своего привычного зомби-тела, потерял ориентацию. Голова была совсем не в ладу с ногами, привыкшими шаркать ритмично и не сбиваясь с обычного периметра. Новая запчасть-тело всё время норовила соскочить и создавала некий дискомфорт. Весельчак тихонько, держась за стеночку, по которой сполз от смеха, поднялся и направился подальше от Тониной головы. Получалось у него это ещё хуже, чем когда он был целым зомби.       На пути была канистра со свежей кровью со скотобойни, купленной у Егорыча предприимчивым Плюшкой. У них давно были гешефте, и Егорыч был всегда доволен старинными монетами и другими ценными безделушками из особняка. Он их сбывал коллекционерам за немалые деньги.       Но Весельчак, не в ладу со своим телом, налетел на полку, на которой стояла канистра. Полка пошатнулась, и канистра вылилась прямо на зомби-тонино тело!       — Так-так! — голос Плюшки не предвещал ничего хорошего для Весельчака-зомби. Чёрный котяра молча подпиливал коготки, пристально глядя на него, облитого с чужих ног до зомби-головы, добытой тяжкими ухищрениями кровью.       Пилочка для ногтей издавала скребущие душу подвизгивания, а Весельчак замер, где стоял, в ужасе не смея двинуться с места.       Плюшка демонстративно допилил коготки, сдул пылинки и скрябанул по дверце шкафа, опробуя остроту. На дверце остались пять внушительных глубоких борозд.       — И что с тебя причитается за порчу ценного пищевого элемента? — зыркнул глазами Плюшка, вплотную приблизившись к Весельчаку и проведя мягкими подушечками линию на плече Тониного тела, а затем слизывая капельки крови с лапы.       — Наряд вне очереди? — выпалил первое, что осталось в прогнивших извилинах Весельчак.       — Ага, наряд висельника, — кот сверкнул глазами, — петлю на шейку и в подвале подвесим, будешь скучать ближайшие полгодика, глядишь, поумнеешь немножко. Или догниёшь окончательно.       — «Скучать»?! — ужаснулся зомби, — да лучше уж помереть второй раз!       — Значит, что ты должен сделать? — продолжил Плюшка.       — Вернуть тело владелице, извиниться и пообещать, что больше так не буду, — Весельчак пригорюнился.       — Я больше скажу — вообще никак не будешь, пока разрешение не дадим, — кот фыркнул сердито, — столько крови пропало, чем вапира поить будем, не эту же девушку потрошить?       — А почему бы и нет? — мертвец пополз к Тониной голове, взял её за волосы, потом снял свою, а девушкину приставил на место. Только вот беда — повернулась головушка и оказалась на теле задом наперёд.       — Ты чего вытворяешь? — взвился Плюшка.       — А что, так даже лучше, — Весельчак фыркнул, — зато теперь про нашу гостью будут говорить, что у неё глаза на затылке. И вообще, когда вернётся к себе в деревню, да покажется людям, больше к нам никто ни в жизнь не сунется, даже за всё золото мира.       — А как же задания? — напомнил хвостатый. — Правила есть правила.       — Ну вот, умный у нас ты, а придумывать придётся мне, — зомби хохотнул, — всё же просто, как раздавленный червяк. Пусть попробует в таком виде отыскать дверь до утра. Сможет — её счастье, нет, будет потом отрабатывать кормёжку и проживание. Превратим потолок в зеркало, будет мыть полы и разглядывать, достаточно ли чист пол и стены?       — А как же вампир? — прохрипела Тоня.       — Сейчас покажем тебе твоего суженного, — кот развернул девушку и ткнул лапой в старичка, — красив ли жених, милочка, люб ли? — Э-э-э, — девушка смутилась, — а помоложе нету вампира? — Простите, леди, — здесь у нас не брачное агентство, — хвостатый фыркнул, — бери, что дают, или ищи уже свой выход. — А если вы меня укусите, то помолодеете, как Дракула? — с надеждой в голосе спросила романтичная странница. — Боюсь, нет, — Зарывайло пожал плечами и развёл руки в стороны, — полагаешь, имей я такую способность, сидел бы тут взаперти, попивая звериную кровь у камина в одиночестве? — Ну, хоть меня вампиршей сделаете? — Тоня всхлипнула. — А ты сама-то как думаешь? — старик сунул руку в рот, вытащил вставные челюсти и показал девушке. — Вот, чищу каждый день, не заразишься даже специально, пропал весь мой яд вместе с выпавшими зубками. — Кариес? — романтичная странница горько усмехнулась. — Если бы. Примерился к одной девице лет этак сто назад, — Дормидонт поморщился, — а тут бац, муж с работы вернулся. Здоровый такой лоб, пьяный в стельку, да ещё чесноку наелся, чтобы запах отбить. В общем, не правильно понял мои намерения, не успел я и пискнуть, как оказался в больничке, руки-ноги ещё как-то срослись, а вот зубы — нет, с испугу и волосы лезть начали, стрессанул, в общем. — Тьфу, что ты за вампир такой? — Тоня топнула ногой. — Не хочу я жениха такого, пойду к оборотням. Буду могучим зверем по лесам бегать. — А чего куда-то идти? — Кот махнул лапой, невесть откуда явился свисток, и дунул в него хвостатый. Звука романтичная странница не услышала, но тут же послышался громкий топот лап.