Жизнь за Ареной

POV Эффи Проснувшись рано утром, когда за окном еще только начало светать, решила прогуляться. Сидеть в четырех стенах невыносимо. Тем более, что меня уже шесть дней не вызывали на «беседы». Думаю, решили оставить меня в покое. На сборы ушло почти два часа. Зато на улице уже достаточно посветлело для прогулки. Открываю дверь и удивленно отступаю шаг назад. На пороге стоит девушка и тянется рукой к звонку. Кажется, она испугалась неожиданно открывшейся двери. Девушка одета в лучших традициях Капитолия: фиолетовое платье, едва доходящее до колен, украшено огромным цветком, закрывающим всю левую половину лифа, туфли на высоком каблуке, светло-фиолетовый парик, в котором в нескольких местах пряди прокрашены ярче, толстый слой косметики, не позволяет узнать гостью с первого взгляда. Присмотревшись, понимаю, что это моя бывшая соседка по дому - Эллада. - Привет, - бормочет она, опуская руку. - Привет, - отвечаю я. Удивленно оглядываю нежданную гостью. Она оглядывается назад и произносит: - Можно войти? - Конечно, входи, - отвечаю я, пропуская девушку внутрь. Девушка входит в квартиру и нервно оглядывает стены и потолок коридора. - Что случилось? – интересуюсь я. Эллада хоть и была моей соседкой, но мы с ней не особо общались. Так, просто здоровались, увидевшись случайно, перекидывались парой фраз о погоде, моде и прочей ерунде. - Я знаю, мы никогда не были подругами, - начинает она, - но однажды, ты посоветовала мне стилиста, который мне очень помог, - улыбается девушка. Хм, даже несмотря на эту странную неестественную улыбку, на ее лице можно прочесть страх и неуверенность. - Я рада, что тебе это помогло, но ты ведь зачем-то пришла? – стараясь сдерживать раздражение, спрашиваю я. Не понимаю, в чем дело, но что-то в этой девушке меня настораживает. - Я… понимаешь… - Эллада снова озирается по сторонам и переходит на шепот, - хочу тебе помочь. Я знаю, это странно, но мне кажется, ты не заслуживаешь того, что с тобой собираются сделать. При этих ее словах, меня бросает в жар. О чем это она? Кто и что собирается со мной сделать? - О чем ты? – я как-то машинально перехожу на шепот. - Я работаю секретарем в Управлении по борьбе с преступностью. Я много раз видела тебя там в эти дни, но не решалась подойти. Ты же понимаешь? - Да, конечно, - нетерпеливо отвечаю я, пытаясь понять, куда клонит моя гостья. - Так вот. Вчера один из миротворцев не до конца закрыл за собой дверь, когда вошел к Главе, и я случайно услышала часть их разговора. Они говорили о том побеге из Тренировочного Центра. Теперь мне стало страшно еще больше. - И что? – шепчу я. - Глава сообщил, что поступило распоряжение арестовать всех, кто так или иначе был связан с трибутами Двенадцатого Дистрикта. - Что? – почти вскрикнула я. - Я не поняла, о чем они говорили дальше. Единственное, что я услышала, прежде чем убраться оттуда, это то, что арестованных ждет что-то очень страшное. - Боже. Кажется, я слышу собственное сердце, колотящееся, будто у самого горла. - Тебе нельзя оставаться дома. Они придут за тобой. - Но куда я могу пойти? Да, даже если бы и было куда, меня все равно найдут. - Я не знаю. Я бы хотела тебе еще чем-то помочь, но не могу, - с сожалением произносит девушка. - Ты и так сделала очень много. Я никогда не смогу тебя отблагодарить за помощь, - отвечаю я, понимая, что Эллада оказала мне неоценимую помощь. - Ладно, мне пора. Удачи тебе! – говорит девушка напоследок и, открыв дверь, выскальзывает на площадку, оставляя меня в полном смятении. Что же делать? Я не то, чтобы очень хорошо знаю Элладу, но однажды я действительно порекомендовала ей стилиста, как раз, когда она собиралась устраиваться на работу. Потом она пришла ко мне и долго благодарила, сообщив, что сумела устроиться на хорошую работу. Я тогда запомнила только, что место ее работы как-то связано с законом. Девушка была уверенна, что взяли ее во многом благодаря безупречному внешнему виду, которого помог добиться рекомендованный мною стилист. Ну, это ее мнение. Какая мне-то разница? Вот только теперь я задумалась, неужели моя помощь ей показалась такой значимой, что она решилась прийти сюда, рискуя потерять работу, а может и не только работу, что предупредить об опасности? Или Эллада просто хороший человек, которому неприятно осознавать, что кто-то знакомый может пострадать без вины? Ведь и среди столичных модников есть те, кому не безразлична судьба ближнего. Размышляя, подхожу к окну и выглядываю на улицу. Меня снова бросает в жар, когда я вижу стоящих неподалеку от дома миротворцев. Нет, это, конечно, скорее всего, совпадение, но после визита Эллады, мне не по себе от вида мужчин в форме, стоящих почти под моими окнами. Решение приходит как-то спонтанно. Я словно на автомате иду в душ, смываю с себя всю косметику, снимаю парик, переодеваюсь в самое простое платье, какое у меня есть. Оно все равно слишком яркое, но по Капитолийским меркам, оно достаточно неприметное. Подойдет. На улице льет дождь и достаточно прохладно, а платье с коротким рукавом, поэтому я надеваю кофту и сверху плащ. Выгляжу я во всем этом ужасно, но сейчас мне не до этого. Во внутренний карман плаща засовываю документы и деньги. Если меня остановят миротворцы и найдут документы, то меня тут же арестуют, судя по словам Эллады, но выйти из дома без документов я не могу. Нахожу в шкафу свои старые туфли, на самом маленьком каблуке, какой у меня есть. Это оказывается довольно устойчивый каблук сантиметров пять высотой. Беру с собой большой зонт. Сердце бешено колотится, когда я стою на пороге, перед закрытой дверью. Несколько глубоких вдоха, которые впрочем, нисколько не помогают замедлить бешеный ритм сердца, и я открываю дверь. Шаг и я покидаю свою квартиру. Закрываю за собой дверь. Ключи кладу в щель в полу возле большой напольной вазы с огромным цветком. Я и раньше часто так делала. А кому придет в голову грабить квартиру? У всех ведь здесь все есть. Да и миротворцы работают очень хорошо. Сейчас мне даже кажется, что слишком хорошо. На сборы ушло около получаса. Нужно поторопиться, чтобы успеть покинуть подъезд. Вхожу в лифт, спускаюсь на первый этаж. Как только двери лифта распахиваются, и я выхожу, передо мной предстают трое миротворцев. Я замираю, испуганно оглядывая компанию. - Мисс, что-то случилось? – интересуется один из них. - Вам плохо? – добавляет второй – самый молодой из всей троицы. - Нет, все в порядке. Это от неожиданности… я просто задумалась, - бормочу я, стараясь выдавить из себя улыбку. Вроде получается неплохо, потому что они улыбаются и извиняются за то, что напугали. Я прохожу мимо и, уже выходя на улицу, слышу, как один из мужчин, судя по голосу – тот, который моложе, спрашивает других: - В какой квартире она живет? - Сколько раз говорить, такие вещи выясняем сразу в машине, - ворчит другой. - Простите, я прослушал. - В восемнадцатой, - снисходительным тоном сообщает миротворец своему товарищу. По коже пробегают мурашки. Эллада была права: они пришли за мной. Нужно поскорее убираться отсюда. Сейчас они не узнали меня лишь потому, что не удосужились заглянуть в досье, которое заводится на каждого жителя, понадеявшись на то, что точно не спутают ни с кем Эффи Бряк. Но, как только они поймут, что меня нет дома, они поднимут все документы и найдут меня. На улице идет дождь. Открываю зонт. Стараясь не привлекать внимание, все же иду как можно быстрее. Мне нужно поймать такси и убраться отсюда. В последний раз я выходила на улицу в таком непривычном для столицы виде в тот день, когда ездила в гостиницу «Луна Капитолия», куда меня позвал Хеймитч перед интервью с трибутами. Как раз в этот момент рядом со мной останавливается такси. Я сажусь. - Куда Вам, мисс? – интересуется улыбчивый таксист. Я задумываюсь. Куда я собираюсь ехать? Мне ведь некуда податься. Когда я выходила из дома, то думала только о том, чтобы уйти подальше. А теперь, когда я оказалась на улице, я не знаю, что мне делать. Я никогда не была в такой ситуации. Мне страшно. - Проспект Победы Капитолия, - отвечаю я первое, что приходит в голову. - Как скажете, - весело отвечает таксис. Машина набирает скорость. Я смотрю в окно, по которому стекают струи дождя. Сглатываю ком подступающий к горлу. Правильно ли я поступила? Еще пару часов назад я сидела в своей квартире. У меня, конечно, не все было гладко, но теперь ко всем моим переживаниям добавилась еще одна проблема: что мне теперь делать? Я ведь не знаю, зачем приходили миротворцы. Может просто пригласить на очередную «беседу» и больше ничего, а я сбежала. Хотя нет, если бы все было так просто, меня бы предупредили по телефону. Да и врать Элладе незачем. И что-то во всем этом меня определенно настораживает. Не представляю, что бы я делала, если бы меня арестовали. Но тот факт, что я сейчас своим побегом нарушаю закон, пугает меня не меньше, чем возможный арест. - Приехали, - сообщает таксист. - Спасибо, - отвечаю я. Отдаю деньги и выхожу из машины под немного стихший дождь. Раскрыв над собой купол зонта, скрывающий меня от моросящего дождя, иду по тротуару. На моем пути оказывается небольшой скверик. Гуляя по узким аллейкам, с опозданием понимаю, что я, кажется единственная ненормальная, гуляющая в такую погоду. Да мне все равно. Я никак не могу сосредоточиться и подумать о чем-то действительно важном в данный момент. Мысли в голове путаются, постоянно сменяют друг друга. Единственное, о чем я не могу забыть, так это о том, как мне не хватает Хеймитча. Если бы он сейчас был рядом… я вспоминаю, что о Тринадцатом Дистрикте и о Хеймитче ничего не известно с момента прекращения бомбежки. Что, если его уже нет? Сердце сжимается в груди. Нет… нет, этого не может быть. Я просто не переживу, если его не станет. Он – единственное дорогое, что у меня есть. С ним ничего не может случиться. Дождь усиливается. Ветер продувает до самых костей. Нужно найти хотя бы временное пристанище. Выйдя на проезжую часть, ловлю такси. - Гостиница «Луна Капитолия», - произношу я, сев в машину. - Как пожелаете, мисс. Чуть больше получаса пути и я на месте. Расплатившись с таксистом, вхожу в холл маленькой уютной гостиницы. Меня встречает улыбчивый администратор. - Здравствуйте! Чем могу помочь? Мужчина как-то странно оглядывает меня. Ну конечно, странная девушка, абсолютно без косметики, что очень странно для жительницы Капитолия. Одежда также заставляет задуматься, куда я так торопилась, что натянула на себя первый попавшийся, абсолютно несочетающийся комплект? Весь мой вид говорит о том, что я торопилась, покидая свой дом. Еще чего доброго подумает что-то не то. - Здравствуйте! Дело в том, что я только что поссорилась со своим мужем и уехала из дома, – выдаю я совершенно неожиданно для самой себя. С лица администратора тут же исчезает улыбка. - О, мне так жаль! – сочувствующим тоном произносит мужчина. В Капитолии все настолько отвыкли от серьезных проблем и происшествий, что даже такая мелочь, как ссора воспринимается как самая настоящая трагедия. Никогда не понимала, зачем так бурно реагировать на всякую ерунду и обсуждать личные проблемы с окружающими, но сейчас это сыграло мне на руку. Кажется, администратор проникся ко мне симпатией и жалостью. - На самом деле это не так страшно, - спешу заверить я, - это всего лишь обычная бытовая ссора, но мне нужно какое-то время побыть одной. Поэтому я бы хотела снять номер на несколько дней, - смущенно улыбаясь, рассказываю я придуманную на ходу историю. - Да, понимаю. В общении с семьей всякое бывает, - с сожалением произносит администратор. - Да, вы правы. Вот я и решила остановиться у вас. Тут у вас так тихо и спокойно. - Рад, что вы выбрали именно нашу гостиницу. Простите, я вас раньше не мог где-нибудь видеть? – вдруг интересуется мужчина. - Нет, вряд ли. Так, что насчет номера? – стараюсь перевести разговор. Неужели у него настолько хорошая память? Или в этой гостинице останавливается так мало людей, что он запомнил женщину, появлявшуюся здесь всего на несколько часов больше месяца назад. - Да, конечно, простите. У нас есть несколько свободных номеров. Я покажу свободные комнаты, и Вы сможете выбрать. Администратор провел меня по трем свободным номерам, среди которых оказался пятнадцатый – тот самый, в котором мы с Хеймитчем провели последний день перед тем, как начались 75 Голодные Игры. Наверное, не лучшее решение остановиться в номере, в котором все напоминает о прощании с любимым, но мне безумно захотелось, чтобы хоть что-то в эту трудную минуту напоминало мне о родном человеке. Пусть даже это всего лишь номер гостиницы, в которой мы с ним провели несколько часов. - Я, пожалуй, остановлюсь здесь. - Уверены? Можно подобрать что-нибудь с видом на широкий проспект или еще какой-нибудь номер побольше. - Нет, спасибо. Мне вполне подходит этот. Я хочу просто уединения и тишины. - Да, конечно, как Вам будет угодно. Пройдемте, Вам нужно зарегистрироваться. Мы подходим к стойке и администратор, открыв толстую тетрадь, в которой он, вероятно, записывает постояльцев, обратился ко мне: - Дайте, пожалуйста, Ваши документы. Вроде обычная просьба, но в данной ситуации, она приводит меня в замешательство. - Ох! Простите, я забыла свои документы дома. Так разозлилась, что совсем об этом не подумала и ушла. - О! Конечно, я Вас понимаю. Вы можете пока просто сказать свое имя, чтобы я мог зарегистрировать Вас и как-то к Вам обращаться, - предлагает мужчина. Это то, что нужно. - Спасибо Вам огромное! Вы не представляете, как Вы меня выручили, - рассыпаюсь в благодарностях я, - мое имя Арлин Горн. - Красивое имя, - замечает администратор, заполняя очередную графу в своей тетради. - Спасибо! – благодарю я, - отдавая оплату за неделю вперед. - Все. Вот Ваш ключ. Можете устраиваться. Если Вам что-то понадобится, можете обратиться ко мне или к нашему официанту. Мы всегда к Вашим услугам. - Спасибо, - повторяю я, и, взяв ключ, отправляюсь в пятнадцатый номер. Приняв душ, я переодеваюсь в халат, висящий в ванной. Благо он теплый. Гуляя сегодня под дождем, я даже не чувствовала, что замерзла, а сейчас, хотя я в теплом помещении, меня трясет от холода. Из душа сразу же забираюсь под одеяло. Дотянувшись до телефона, вызываю по одному из фиксированных номеров официанта и прошу его принести мне горячий шоколад. Только я успеваю немного пригреться, как раздается стук в дверь. Я нехотя выбираюсь из-под одеяла и открываю. На пороге стоит молодой парень с чашкой горячего шоколада на разносе. - Вот Ваш шоколад, - сообщает он. - Спасибо, - отвечаю я, забирая дымящийся напиток. Закрыв дверь, снова забираюсь под одеяло и, обхватив кружку обеими руками, медленно потягиваю горячий напиток. По телу разливается приятное тепло. Вместе с холодом отступают тревожные мысли. Допив шоколад, я отставляю кружку на тумбочку и закутываюсь в одеяло до самого подбородка. - Эффи, прости. Я не хотел… я не должен был этого делать. Из-за меня ты оказалась в опасности, и я не смог тебе помочь, - виновато глядя на меня, бормочет Хеймитч, стоя от меня на расстоянии пары метров. - Нет, Хеймитч, не говори так. Ты сделал все, чтобы защитить меня. Ты не виноват в том, что происходит, - отвечаю я. - Нет. Это моя вина. - Нет. Не твоя, - не уступаю я. Я очень хочу, чтобы он обнял меня, прижал к себе, провел рукой по волосам, сказал, что все будет хорошо, поцеловал, но он не приближается. Он стоит в стороне и виновато смотрит на меня. В его глазах столько тоски и боли, что я не выдерживаю и сама делаю шаг к нему. Хеймитч вдруг начинает отходить назад. С каждым шагом, когда я приближаюсь к нему, он отдаляется на еще большее расстояние. - Что происходит, Хеймитч? Почему ты уходишь? - Прости, - шепчет он и уходит. Не могу ничего сказать, не могу пойти следом. Меня словно пригвоздило к тому месту, где я стою. Я просто смотрю, как он уходит и плачу. Открываю глаза. Не помню, когда заснула. Перед глазами мутная пленка. Оказывается, я плакала и наяву тоже. Я все также закутана в одеяло, но теперь мне жарко. Откидываю одеяло и отправляюсь в ванную. Умываюсь, выхожу в комнату. На часах почти семь часов вечера. Сейчас должен быть выпуск последних новостей. Включаю телевизор, стоящий на стеклянной подставке в углу. Диктор сообщает, что сегодня из тюрьмы Капитолия бежали Пит Меларк, Джоанна Мейсон и Энни Креста. Им помогли повстанцы. Группа, прибывшая из Тринадцатого Дистрикта. У меня словно камень с души упал. Значит, Тринадцатый пережил бомбежку. Они живы! Но я тут же задумываюсь: все ли выжили? Вспоминаю свой сон, в котором Хеймитч просил прощения и уходил. Нет, это всего лишь сон. Ничего общего с реальностью он не имеет. Хеймитч жив и он в Тринадцатом. Им удалось спасти Пита и Джоанну. Как бы я хотела сейчас оказаться рядом с ним. Но, я в Капитолии, скрываюсь от миротворцев, а Хеймитч – в далеком Тринадцатом Дистрикте – участвует в восстании. Если удалось спасти Пита и Джоанну, почему Хеймитч не забрал меня? Он ведь должен понимать, как мне плохо здесь. Может, он считает, что тут я в большей безопасности? Особенно после того, как Тринадцатый Дистрикт три дня бомбили планолеты Капитолия. Он ведь не знает, что тут со мной происходит. Официально по телевидению объявили, что всех кураторов освободили и что мы должны будем только дать показания. Кто же знал, чем все обернется в итоге? - А сейчас, дорогие телезрители, Вы увидите специальное включение с главной площади столицы. Там сейчас происходит что-то очень важное, - сообщает ведущий и в эфир выходит репортер, стоящий на площади. - Здравствуйте, уважаемые телезрители! Сегодня я буду освещать события с площади, где пройдет публичная казнь. О, Господи! Казнь? Что это еще такое? Теперь я вспоминаю, где видела конструкцию, возвышающуюся за спиной репортера. Это же виселица, как в Двенадцатом, только больше. Не желаю смотреть на это. Собираюсь выключить телевизор, когда на экране появляются лица тех, кому сегодня суждено навсегда остаться на главной площади. Камера берет крупным планом лица Порции и всей команды подготовки Пита. Их заплаканные глаза покраснели, а лица опухли. Порция нервно оглядывается по сторонам. Остальные смотрят прямо перед собой. - Эти люди преступники. Они лишь немногие, кто заслужил смерть, помогая врагам Капитолия, - говорит за камерой репортер. Чем? Чем они помогали врагам? Они ведь просто выполняли свою работу. Так же как и… я… Внутри все холодеет, когда Порцию и команду подготовки подводят к виселице. На ней подготовлены места сразу для всех, кого сегодня убьют под предлогом исполнения закона. Обреченных на смерть четверо. А мест на виселице – пять. На мгновение задумываюсь: для кого же пятое? И тут до меня доходит: Цинна мертв, команда подготовки Китнисс исчезла в ночь побега трибутки из Капитолия. Пит и Джоанна теперь в Тринадцатом, вместе с остальными бежавшими. Кто остался? Я… конечно. Только я. Эллада была права. Миротворцы, приходившие сегодня за мной, собирались арестовать меня для того, чтобы потом казнить. Так же, как и всю команду Пита. Я в неоплатном долгу перед этой девушкой. Она спасла мне жизнь. Раздавшийся за дверью шорох заставляет меня чуть ли не подпрыгнуть на месте. Прислушавшись, я понимаю, что это всего лишь пришли постояльцы, живущие в соседнем номере. В комнате настолько тихо, что мне кажется, будто слышно, как бьется мое сердце. Как долго я смогу скрываться от миротворцев? Если они решили меня убить, то они меня найдут. Это лишь вопрос времени. Быть может, я больше никогда не увижу никого из тех, кто мне дорог. Я, наверное, уже не узнаю, как поживает Пит, как дела у Китнисс и… Хеймитча. Может сейчас во мне говорит страх, но лучше бы я пережидала обстрел в подземном убежище рядом с ним, чем быть здесь совсем одной. Почему ты все решил сам? Зачем оставил меня здесь одну? Как ты мог? Ты ведь обещал вернуться! Память услужливо воскрешает диалог, происходивший в этой самой комнате. Хеймитч тогда сказал, что вернется, как только появится возможность. А когда она появится? Может, тогда меня уже не будет в живых. Мне страшно. Я не знаю, что мне делать. Следующие несколько дней я провожу в гостинице, не покидая ее ни на минуту. Я даже из номера стараюсь не выходить. Благо, администратор ничего не заподозрил. Он искренне считает, что я очень болезненно переношу ссору с любимым супругом. В Капитолии так давно не было никаких преступлений, что люди разучились быть подозрительными. Сегодня, в очередной раз включив телевизор, я узнала о том, что повстанцы пытаются захватить Второй Дистрикт. Это последний дистрикт. Если им удастся, то останется только Капитолий. И все… а что дальше? Как сложиться наша дальнейшая судьба? Что будет с жизнями всех тех, кто связан с восстанием и тех, кто никакого отношения к нему не имеет? Что будет с Китнисс, Питом, Плутархом, Джоанной, Финником, Энни, Хеймитчем? Что будет со мной? И со всеми жителями Капитолия? И с повстанцами? Все свободное время, которого у меня теперь больше чем достаточно, я перебираю в памяти события последнего года. За этот небольшой промежуток времени столько всего произошло и хорошего и плохого. Семьдесят четвертые Игры, благодаря которым я познакомилась с Китнисс и Питом, узнала, насколько сильной может быть любовь двух молодых людей, обреченных на гибель. Все эти ужасы на Арене, которые им пришлось пережить и вместе и поодиночке. Хеймитч… я, наконец, нашла то, что искала долгие годы – любовь. Настоящую, искреннюю, светлую. Вот только эта любовь с самого начала была той самой опасностью, от которой меня все время пытался уберечь Хеймитч. Квартальная Бойня… побег… восстание… война. Все смешалось в какой-то хаос. Иногда складывается впечатление, что я читаю какой-то роман, в котором автор решил собрать все беды и вывалить их на головы всех действующий лиц без исключения. Вот только что будет в конце этого творения? Будет ли счастливый исход, или «долго и счастливо» это не про персонажей моего романа? Что если в нашей жизни все будет только хуже? Что если и жизни не будет? Провожу рукой по подушке, вспоминая, что всего лишь чуть больше месяца назад, я также лежала на этой кровати, вот только рука моя выводила узоры не на холодной скользком материале, а на горячем теле любимого мужчины. Прошло всего каких-то шесть недель, а мне кажется, что я целую вечность брожу по жизни в одиночестве. В новостях все чаще появляются сообщения о Втором Дистрикте. Кажется, теперь президент всерьез озабочен положением дел в стране. Несколько раз, выходя в холл гостиницы, слышу разговоры постояльцев. В голосах жителей слышен неподдельный ужас. Конечно, вслух никто не признается в том, что опасается крушения режима действующего президента, но, создается впечатление, что многие к этому уже морально готовятся. Спустя пару дней нам объявляют, что Второй Дистрикт захвачен повстанцами. Все пути, ведущие из Дистриктов в Капитолий, контролируют повстанцы. Столица отрезана от остальной части страны. В экстренном выпуске новостей нам сообщают, что Капитолий переходит на стратегический запас продуктов питания и предметов первой необходимости, призывая жителей быть очень экономными. Странная просьба для людей, которых поколениями приучали ни в чем себе не отказывать. Почти невыполнимая. Не знаю, что будет делать президент, когда его запас закончится, он ведь не бездонный, но, думаю, произойдет это очень скоро. Единственный плюс, который мне удается разглядеть – это то, что Сноу и всей его службе сейчас не до меня. Им теперь уже плевать на устрашение народа. Сейчас бы выжить и вернуть себе власть над всей страной. Хорошо, что я захватила достаточно денег и могу позволить себе жить в этой небольшой и не очень дорогой гостинице. Но и те средства, что были у меня, когда-нибудь закончатся. Что я буду делать тогда? Не знаю. Время идет, а все становится только хуже. Второй Дистрикт под контролем повстанцев уже довольно долго, но они не предпринимают никаких действий. Ждут, пока Сноу сдастся сам, позволив им без боя взять столицу? Или готовят атаку? Я теперь иногда выхожу погулять на улицу, но все же основную часть дня провожу у себя в номере в одиночестве. Меня по прежнему мучают кошмары, поэтому, в те ночи, когда я просыпаюсь в ужасе и слезах, я не сплю до утра. Поспать более менее спокойно получается только тогда, когда выматываюсь настолько, что валюсь с ног. В таком состоянии, я обычно и засыпаю ближе к обеду. Так было и вчера. Я проснулась среди ночи и до рассвета сидела на кровати, обняв подушку. Когда я уснула, не помню, но проснулась почти в обед. Пока ждала обед, включила телевизор. Попала на один из моментов, когда эфир Капитолия каким-то образом оказывается под контролем повстанцев и те транслируют свои ролики. Сегодня это какой-то праздник. Через несколько минут понимаю, что это свадьба Финника и его возлюбленной Энни. Несмотря на весь ужас, что твориться вокруг, эти двое находят время для любви и счастья. Чувствую, как впервые за несколько последних недель улыбаюсь. Искренне, по-настоящему. Ролик несколько раз прерывается, но вновь появляется на экране спустя несколько секунд. В небольшом зале, украшенном более чем скромно по меркам столицы, но очень красиво и мило, царит настоящее веселье. Танцы, песни, поздравления. Я замечаю Китнисс и ее сестренку, кружащихся в танце. Пытаюсь найти в толпе танцующих одно единственное лицо и не нахожу, пока камеру не направляют на Финника и Энни, танцующих отдельно. За их спинами я замечаю того, кого мечтала увидеть уже больше двух месяцев. Хеймитч стоит прислонившись к стене. Весь его вид выдает уставшего, измученного человека. Он натянуто улыбается, когда замечает, что камера на несколько секунд переместилась к нему. Его вымученная улыбка на осунувшемся лице заставляет мое сердце сжаться. Ему плохо. Я понимаю это, даже видя мужчину всего пару минут на экране. Ему плохо не столько физически, сколько морально. Он хоть и похудел, но для сильного и еще достаточно молодого организма это не так страшно. Страшнее всего то, что в его взгляде я не вижу больше блеска. В серых потухших глазах читается лишь безысходность и страдание. Он улыбается на камеру, а в глазах только боль. Обида за то, что Хеймитч оставил меня одну, сидевшая где-то глубоко в моей душе, моментально исчезает. Я не могу в чем-то упрекать Хеймитча. Ему сейчас нелегко. Уж точно хуже, чем мне. Если бы он мог, он бы не оставил меня. Я и раньше это знала, но отказывалась признавать. Теперь, я отпустила обиду и в моем сердце осталась только любовь. Безграничная, огромная. Ролик обрывается спонтанно. Я с опозданием понимаю, что среди празднующих не было Пита. Это странно. Энни ведь вывезли из столицы вместе с Питом и Джоанной. Энни в Тринадцатом, вышла замуж за Финника, но ни Пита, ни Джоанны на празднике не было. Неужели они настолько больны, что не смогли присутствовать? Но как же тогда Китнисс? Она веселилась и танцевала. Может не все так страшно, просто ребятам нужно время, чтобы восстановиться. Я живу в гостинице уже больше месяца. Деньги на исходе. Да и администратор начинает на меня косо посматривать. Кажется, это восстание пробуждает в людях настороженность и боязливость. Нужно съезжать. Я пока не знаю, куда, но на днях обязательно что-нибудь придумаю. А пока я так же сижу в своей комнате, размышляю, вспоминаю, смотрю телевизор, где иногда удается посмотреть какие-нибудь видео из Тринадцатого. После того ролика со свадьбы Финника и Энни, я надеюсь еще хоть раз увидеть Хеймитча, но этого не происходит, ведь почти на всех видео Китнисс, Гейл, Финник и солдаты. Я понимаю, что не увижу его, но ничего не могу с собой поделать, каждый раз включая телевизор, надеюсь на невозможное. Отсутствие хоть какого-нибудь занятия угнетает. От автора: знаю, события развиваются как-то непривычно, просто что-то мне странным показалось в книге, что команду Пита казнили, а Эффи оставили в тюрьме. Решила что-нибудь навертеть) получается что-то странное, но посмотрим, что будет в итоге)