Жизнь за Ареной

POV Хеймитч Когда я возвращаюсь в Центр, чтобы приступить к наблюдению за трибутами, мне сообщают, что я пропустил. К счастью, мои ребята живы. Жаль Варесс, но не в наших силах было что-либо сделать. Китнисс и Финник, отправившись за водой, попадают в очередную ловушку Капитолия: сойки-говоруны, кричащие голосами Прим, Гейла, миссис Эвердин, Энни – возлюбленной Финника. Они создают целый оркестр боли, страха и отчаяния. Финник и Китнисс не в состоянии больше сопротивляться, падают на землю и сворачиваются в позе эмбриона. Пит, Джоанна и Бити не могут помочь им, так как их разделяет прозрачная стена. Боль, в чистейшем ее проявлении. Такая, какую не вылечит и не облегчит ни одно лекарство. Боль души, которая с каждой секундой становится все сильнее. Это любимая тактика Капитолия: надавить на самое больное место, манипулировать, используя тех, кто дорог трибуту больше всего остального. Душераздирающие крики продолжаются еще какое-то время, а затем стихают. Китнисс еще находится в оцепенении, из которого ее пытается вывести Пит. Девушка твердит, что Прим и всех остальных пытали, добиваясь нужных звуков. Пит же пытается убедить девушку в том, что с ее семьей все хорошо, а сойки-говоруны такая же уловка Капитолия, как и переродки с глазами погибших трибутов в прошлом году. С помощью Бити ему удается убедить в этом и свою возлюбленную и Финника. Способность Пита одними только словами убедить кого угодно в чем угодно это несомненный талант. Понятно, почему Койн выбрала именно его. Вот только, если Китнисс погибнет, он не будет ничем помогать, он вообще не сможет ничего делать. Он безумно любит эту девушку, раз готов даже жизнью пожертвовать для ее спасения. Постепенно все приходят в норму и начинают заниматься обычными для Арены делами: добывать воду, собирать свое оружие. Снова пропустив момент, когда погиб очередной трибут, наблюдаю за всем со стороны своих трибутов. Стреляет пушка, прилетает планолет и забирает погибшего… по частям. Жуткое, наверное, было зрелище. Вечером объявляют имена погибших. Их восемь. Еще столько же было вчера. Итого на Арене остались только компания союзников моих трибутов, Рубака, который прячется в джунглях, переходя из одного сектора в другой и двое профи. Быстро же заканчиваются эти Игры. Появляется ментор Бити и отправляет трибутам хлеб из своего дистрикта. Финник пересчитывает булочки. Я убеждаюсь в том, что хлеб и есть средство связи с трибутами на Арене. Что ж, неплохой вариант, а главное не вызывает подозрений. После ужина, Китнисс и Пит вызываются сторожить лагерь, пока остальные спят. Пит вдруг заводит душещипательный разговор о том, что Китнисс должна вернуться домой. Он показывает девушке медальон, в котором, очевидно чья-то фотография. Как ни старается камера, спрятанная непонятно где, приблизить изображение, ничего не видно. Остается только догадываться, что это фото родных Китнисс. Этот парень с каждым днем вызывает все больше теплых чувств. С каждым его поступком, я проникаюсь к нему все большим уважением. Он хочет подарить Китнисс семью, любовь, жизнь… это больше, чем просто любовь. Ради такого чувства и стоит жить. В полночь, Финник сменяет Китнисс. Вроде ничего страшного не предвидится, и большинство менторов расслабляются. Выспавшись днем, я не смогу заснуть, но я все же отправляюсь на свой этаж с намерением выпить чего-нибудь горячительного. Выйдя из лифта и направляясь в столовую, вижу, как из гостиной выходит Эффи. Наши взгляды встречаются. Тоска и боль в ее глазах словно переворачивают что-то у меня внутри. Я знаю, каково ей видеть все, что происходит на Арене. В прошлом году тоже были смерти и опасности, но эти Игры по своей жестокости превзошли последние сезонов десять вместе взятых. В прошлом году особенно жестокие сцены Эффи не могла смотреть без слез. Я помню, как она рыдала, а потом ворочалась во сне после того, как на Арене происходила очередная чудовищная смерть или что-то страшное случалось с Китнисс или Питом. Она тогда не раз говорила, что держится во многом благодаря мне. Не представляю, как она сейчас справляется сама. «Прости, Эффи. Мне тоже тяжело без тебя. Я очень хотел бы тебе помочь, но не могу. Прости, это для твоего же блага» - проносится у меня в голове, когда девушка торопливо смахивает скатившуюся по щеке слезу и, поспешно отворачиваясь, уходит. Спиртное помогло бы забыться, но я не могу напиться до беспамятства. Выпив пару стаканов, я ухожу в гостиную и, включив телевизор, наблюдаю за Рубакой, который, насобирав каких-то корений, очищает их и ест. Через какое-то время он устраивается на ночлег и на экране начинают мелькать лица оставшихся трибутов, в числе которых все наши союзники и двое профи: Брут и Энорабия. Не помню, когда мне удалось заснуть, но когда я открываю глаза, за окном уже достаточно светло. Вернувшись к остальным менторам, вижу, что трибутам уже отправили хлеб из Третьего Дистрикта и те завтракают. После Китнисс тащит Пита к воде, якобы хочет научить парня плавать. Нашла время и место. Хотя вскоре я понимаю, что она задумала. Девушка предлагает Питу уходить от союзников. Этого только не хватало! К счастью, парень уговаривает трибутку остаться до тех пор, пока живы Энорабия и Брут. Тем более что Бити придумал план, чтобы избавиться от профи. Его затея слишком трудна для понимания всех остальных, в том числе и для нас. Мы ведь ничего не понимаем в технике. Единственный, кто одобрительно кивает головой, выслушивая все доводы изобретателя – это его ментор. Мы же просто мысленно желаем трибутам удачи, особенно, когда они разбивают лагерь и направляются в сектор с молниями, чтобы осмотреться. Судя по реакции Бити, для него не стало неожиданностью все то, что он увидел во время грозы. Точнее то, что ему описала Китнисс, наблюдая за молнией с высокого дерева из соседнего сектора. Ребята в обход возвращаются на участок Арены, соответствующий десяти часам и каждый находит себе занятие: Бити возится со своим проводом, Пит, Китнисс и Финник добывают еду, Джоанна стоит на страже. Позже, очищая устриц, Пит находит в одной из раковин жемчужину. - Смотрите! – показывая свою находку, говорит Пит, - Знаешь, под очень сильным давлением уголь тоже превращается в жемчуг, - с серьезным видом заявляет Пит Финнику. - Чушь какая, – презрительно отмахивается тот. Я невольно улыбаюсь: Эффи. Так она представила наших трибутов на прошлых Играх, сообщив, что при сильном давлении уголь превращается в жемчуг. Китнисс, видимо тоже вспомнив куратора, смеется. Пит отдает жемчужину девушке. Каждый из них сейчас думает только об одном: как бы спасти жизнь своему напарнику и надеется, что я сдержу свое обещание, данное именно ему. А я… я надеюсь, что план Плутарха сработает и он все таки вытащит их обоих. Деньги от спонсоров текут рекой и мы решаем побаловать своих ребят, послав им вместе с хлебом соус, чтобы сдобрить их нехитрый ужин и сделать его приятнее. Как только трибуты выдвигаются в сторону двенадцатого сектора, а менторы готовятся к напряженному вечеру, в помещение входит Эффи. - Хеймитч, - тихо зовет она. Сердце словно опускается в пятки. Только не сейчас. Я ведь просил. Все указывает на то, что сейчас наступил самый важный и опасный момент. «Ты не должна быть тут, Эффи», - проносится у меня в голове. Я оборачиваюсь и вижу, что куратор сама обеспокоена и напугана. Подхожу к ней. - Это тебе, от главного спонсора, - почти шепотом говорит она. - Ты о чем? – принимая из ее рук запечатанный конверт, спрашиваю я. - Он просил передать, что это срочно. Сказал, ты поймешь, - добавляет она и уходит. Быстро открываю конверт, достаю записку, читаю: «Немедленно. Крыша Тренировочного Центра. Плутарх». Оглянувшись на своих товарищей, усевшихся у экранов, выхожу и быстро направляюсь к лифту. Несколько минут и я на крыше. Спустя считанные секунды появляется планолет и зависает в метре над крышей. Из него выпадает лестница. Я берусь за нее руками, и меня словно пришивает к ступенькам. Еще несколько секунд и я уже в планолете, который летит прочь от здания Тренировочного Центра. - Я так понимаю, что это и есть заключительный этап плана по спасению трибутов с Арены? – интересуюсь у главного распорядителя, который спокойно сидит в том же отсеке, что и я. - Да. Сегодня в полночь, мы вытащим трибутов с Арены. Главное, чтобы все прошло гладко. - Надеюсь на это. А как же менторы? – вспомнив товарищей, прильнувших к экранам, спрашиваю я. - Мы действуем согласно плану. - То есть, их вы вытаскивать не собираетесь? - Пока нет. Возможно потом, когда все успокоится. - Что успокоится? Ты о чем? Это же Капитолий… Сноу! Ты думаешь, он не поймет, кто был с нами заодно? Да, даже если не поймет, он все равно убьет всех, кто был причастен к Арене. - Хеймитч, мы не можем вывезти всех. Тебя мы забрали потому, что нам нужна твоя способность логически мыслить и договариваться с этой своенравной девчонкой – Китнисс. - Ну спасибо! – изобразив поклон, усмехаюсь я. - Ты же понимаешь, что это война. А на войне нужно чем-то жертвовать. - Жертвы в бою, согласен, но не так, как сейчас. У этих людей даже нет шанса выжить. - Они знали, на что шли. С самого начала. Каждый из них понимал, что это смертельный риск и все же они согласились ради того, чтобы свергнуть тиранию Сноу. - Ладно, это бесполезный спор. Что там на Арене? Мне нужно видеть, что происходит с Китнисс и Питом. Плутарх включает один из небольших мониторов, и мы наблюдаем, как Бити и Финник наматывают на дерево провод, а следом изобретатель объясняет Китнисс и Джоанне, что девушки должны будут отнести провод на берег. Китнисс явно не в восторге, она ведь до сих пор надеется только спасти Пита, но все же в итоге она соглашается, и девушки бегут через заросли к пляжу. Примерно в середине пути провод резко перерезают. Пару секунд девушки пытаются что-то сообразить, потом Джоанна вырубает Китнисс ударом катушки по голове и как только моя трибутка оказывается на земле, придавливает ее весом своего тела. Китнисс открывает глаза, и пытается сфокусироваться. Джоанна же втыкает нож в запястье Китнисс и из него начинает хлестать кровь. - Какого черта? – вырывается у меня. - Спокойно, это часть плана. Джоанна вытаскивает датчик, чтобы в Капитолии не могли нас засечь. С этими словами, Плутарх включает второй экран, на котором Финник так же ловко вырезает датчик из руки Пита, а затем принимается за Бити. Закончив с датчиками, Финник, заподозрив неладное, бежит в сторону пляжа. Заслышав шаги профи, Джоанна уходит в соседний сектор. Брут и Энорабия оставляют Китнисс, резонно предположив, что есть более серьезные враги не истекающие кровью, в отличие от моей трибутки. Джоанна пытается спастись от профи и ей это удается. На первом экране камеры следят за Китнисс, с трудом поднявшейся на ноги и упорно пытающейся вернуться к Питу. Удар по голове и кровопотеря делают свое дело, и к концу пути девушка еле переставляет ноги. Тем временем Пит приходит в себя и видит, как Брут убивает Рубаку, оказавшегося рядом с моим трибутом. Из моей груди вырывается вздох. С того самого момента, как стало известно о готовящемся побеге с Арены, я надеялся, что мой друг останется жив, но, увы, этому не суждено было сбыться. Капитолий снова отнял у меня близкого человека. Моего единственного друга. И я как всегда оказался бессилен помочь ему. Единственное, что меня сейчас утешает, так это то, что Эффи в безопасности. Ее никто никогда не заподозрит в связи со мной или с мятежниками. Вот только это письмо, переданное Плутархом через нее. Надеюсь, это никак не отразится на ней. Нет, заподозрить Эффи в измене Капитолию это все равно, что поверить в то, что Сноу способен отменить Квартальную Бойню с участием победителей. Пит сам убивает Брута и бросается в соседний сектор, на поиски Китнисс. Добравшись до дерева Китнисс видит Бити, распростертого на земле. Она с интересом разглядывает нож изобретателя, обмотанный проволокой. Плутарх резко ударяет кулаком по обшивке планолета. На мой вопросительный взгляд он отвечает: - Мы не рассчитали. Бити должен быть в сознании. Он должен закончить с молнией, разрушить силовое поле. Без него все пропало. От его слов, внутри все холодеет. Неужели это конец? Все было сделано зря? Все эти заговоры, планы, интриги… годы подготовки пошли под откос из-за одной мелочи? Китнисс, услышав крик Пита, зовет его по имени. Она все еще надеется спасти парня. Она слышит приближающихся Энорабию и Финника и собирается стрелять в них, однако, в последний момент передумывает и, схватившись за нож, отматывает от него проволоку и привязывает ее к одной из своих стрел. Девушка целится в силовое поле. Молодец, солнышко. Да, ты правильно определила врага. - Может и не все пропало, - бормочу я, напряженно всматриваясь в монитор. Китнисс выпускает стрелу. По проволоке пробегает ток. Ослепительный взрыв уничтожает последнюю преграду – силовое поле, а заодно и все камеры. Теперь мы лишены возможности видеть наших трибутов. - Смотри, - обращается ко мне Плутарх, указывая на окно. Выглянув через прозрачное стекло, замечаю, что под нами расположена идеально круглая Арена. Деревья качаются от ветра, продолжающиеся взрывы то тут, то там поднимают в воздух куски сырой земли и обрывки растений. Прожектор планолета освещает неподвижное тело, распростертое на земле. Стальные челюсти захватывают Китнисс и поднимают на борт. Она приходит в себя всего на несколько секунд, но сразу же отключается. Следующим поднимают Бити, потом Финника. Планолет перелетает дальше, в сторону следующего сектора. Как раз туда, где скрылись Пит и Джоанна. Пару минут мы кружим над зелеными зарослями и вдруг, планолет начинает удаляться от арены. - В чем дело? – выкрикиваю я. - Не знаю, - озадаченно отвечает Плутарх и нажимает на какую-то кнопку. Слышится голос, очевидно, это капитан. - Я слушаю. В чем проблема? – осведомляется мужчина. - На арене остались еще два трибута. Почему мы улетаем? - спрашивает Плутарх. - Поступил приказ немедленно отступать. Из Капитолия через несколько минут прибудут планолеты. - Но как же остальные? – растерянно интересуется Хевенсби. - Мы не успеем их найти. Нужно сейчас же уходить, иначе нам не удастся вырваться, - сообщает пилот. - Хорошо, - отвечает теперь уже бывший главный распорядитель. Плутарх снова нажимает на эту же кнопку и, обернувшись ко мне, роняет: - Прости. У меня больше нет сил спорить. Все равно уже ничего не изменишь. Это все. Я должен был помочь парню спасти Китнисс. И я смирился с его решением. Но, когда появился шанс вытащить обоих, я ухватился за него, как утопающий за соломинку. А сейчас все закончилось. У меня больше нет этой возможности. Парня уже не спасти. От меня уже ничего не зависит. Да и зависело ли когда-то? Устало откидываюсь на спинку сидения и слушаю монотонный звук работающего мотора планолета, который уносит нас в далекий Тринадцатый Дистрикт. Планолет летит окружным путем, чтобы сбить со следа возможных преследователей. Финник приходит в себя раньше остальных. Китнисс просыпается чуть позже, но, она не в состоянии понять, что происходит и может навредить себе. В результате Плутарх решает вколоть ей успокоительное. Мы каждые полчаса получаем новости о том, что происходит в Капитолии и в Дистриктах. После нашего побега, практически во всех дистриктах, где были созданы подпольные группировки противников режима Сноу, с новыми силами начались акции протеста, плавно перетекающие в восстания. Нам стало известно, что Пита, Джоанну и Энорабию доставили в столицу. Тяжелые им предстоят испытания. Теперь я рад хотя бы тому, что Пит ничего не знает о наших планах. В Капитолии не идиоты, они быстро поймут, что он лишь пешка и перестанут изводить его пытками. Тренировочный Центр был заблокирован в течение четырех часов, по истечении которых, всех, кто там находился, разделили на группы: одну, в которую вошли все менторы и стилисты арестовали, а вторую, состоящую в основном из кураторов и пары распорядителей просто допросили и отправили по домам, дожидаться дальнейших распоряжений. По правде говоря, команды подготовки и стилисты были не причастны, но из-за того, что Цинна помогал нам создавать провокационные наряды для Китнисс, Капитолий решил отыграться на всех коллегах мятежника. Единственная команда подготовки, которая не пострадала – это команда Китнисс, которую вывезли из столицы, для того, чтобы троица помогала Китнисс и дальше. В который раз убеждаюсь, что поступил правильно, решив не втягивать в это дело Эффи, и не сообщил ей никаких важных деталей. Даже если ее будут допрашивать, они, как и в случае с Питом, быстро поймут, что она ни в чем не замешана. Немного придя в себя, к нам с Плутархом присоединяется Финник. Все вместе слушаем очередное послание от союзников из Тринадцатого, которые сообщают ценные сведения. Когда сеанс связи заканчивается, Плутарх начинает рассуждать, что делать дальше: - В Седьмом, Десятом и Двенадцатом дистриктах нарушены коммуникации. Зато в Одиннадцатом под контролем транспорт. По крайней мере, есть надежда подбросить им немного еды. - Мне нужно домой. Я должен забрать Энни, пока они до нее не добрались, - заявляет Финник. - Нет, извини. В Четвертый я тебя переправить не могу. Но дал особое распоряжение, чтобы ее вернули при первой возможности. Большего я пообещать не могу, Финник. - Нужно было мне умереть. Если бы меня не стало, ее, может, оставили бы в живых. - Не глупи. Это худшее, что ты мог бы сделать. Тогда ее точно убьют. А пока ты жив – будут охранять как наживку, - отвечаю я, надеясь на то, что парень, наконец, поймет. Дверь с грохотом распахивается и внутрь нетвердой походкой входит Китнисс. - Что, солнышко, надоело калечить саму себя? – зло бросаю я. Девушка покачивается вперед, и я успеваю ее подхватить. Замечаю зажатый в ее руке шприц. - Ага, теперь она борется с Капитолием при помощи уколов! Вот почему тебя никто и не допускает к серьезным планам. Ну-ка, брось! В моем голосе нет ни капли сочувствия. Это глупо, но я срываю свою злость на ней, чтобы успокоиться самому. Я до сих пор не могу смириться с тем, что мы не всех забрали. Сильнее сжав запястье, заставляю девушку раскрыть ладонь и выронить шприц, а потом усаживаю ее в кресло возле Финника. Плутарх предлагает Китнисс поесть. - Китнисс, я тебе расскажу, что происходит. Только молчи и не задавай вопросов, пока не разрешу. Поняла? – спрашиваю я, усаживаясь напротив. Девушка согласно кивает. Я излагаю краткий пересказ того, что происходило в последнее время в разных Дистриктах и в самом Капитолии, а затем рассказываю о плане побега с Арены, который сам узнал во всех подробностях только тогда, когда он уже воплотился в жизнь. - И вы ничего не сказали, - чуть хрипловато спрашивает она. Плутарх объясняет, что так было нужно, но Китнисс, естественно не согласна с его доводами. - Мне до сих пор непонятно, почему нас с Питом не посвятили в замысел, - возмущается девушка. - После взрыва силового поля вы стали бы первой мишенью. В подобных случаях, чем меньше знаешь, тем лучше, - отвечаю я. Финник и Плутарх объясняют, что все союзники, пожертвовавшие своей жизнью, ради Пита, действовали по заранее продуманному плану. Китнисс задает вопрос, которого я ждал с того самого момента, как девушка вошла в эту комнату и на который мне будет ответить сложнее всего. Я не выполнил обещание, я его не вытащил. - Пит, – шепчет девушка. - О нем заботились ради тебя. Погибни он, ты отказалась бы от любых союзов. Нельзя же было оставить тебя совсем без защиты, - стараясь сохранять спокойный, равнодушный тон, отвечаю я. - Где он? – шипит девушка. - Пита забрали в столицу вместе с Джоанной и Энорабией, - отвечаю я и, не в силах взглянуть девушке в глаза, отвожу взгляд. Девушка, которая только что еле стояла на ногах, резко бросается через стол и вцепляется острыми ногтями мне в лицо, расцарапывая его до крови. Финник оттаскивает Китнисс от меня. Мы кричим друг на друга, оскорбляем, пока не появляется врач, который помогает Финнику увести Китнисс обратно в лазарет. Второй медик берется осмотреть мое лицо и особенно глаз, из которого безостановочно текут слезы. К счастью, глаз не поврежден и это всего лишь обычная защитная реакция. Обработав мои раны, врач удаляется. - Мне жаль, что так вышло Хеймитч. Если бы мы остались еще на пару минут, мы бы и мальчишку не спасли и сами попались бы. Махнув рукой, ухожу в другое крыло планолета. О чем говорить, если все было продумано заранее? Никто и не собирался спасать обоих. Плутарху нужна была Сойка-пересмешница – символ революции. И больше ничего. Он получил то, что хотел. Вот только удастся ли ему удержать свою Сойку силой? Никакие лекарства не позволят силой держать в этом мире человека, потерявшего волю к жизни.