Жизнь за Ареной

POV Эффи Ужин проходит в тишине. Я и Пит изредка перекидываемся парой пустых фраз, чтобы завести разговор, но никто нас не поддерживает. Все в ужасном расположении духа. - Мне нравятся твои новые волосы, Эффи, - улыбается Пит. - Спасибо. Я подбирала парик под цвет броши Китнисс. Думаю, тебе нужно дать золотой браслет на лодыжку, а Хеймитчу – на руку, тогда все увидят: мы одна команда, - предлагаю я. - Отличная мысль. Что скажешь, Хеймитч? – парень преувеличенно воодушевленно обращается к хмурому ментору. - А, все равно, - мрачно отзывается он. Я знаю, ему не нравится эта затея. Ему все происходящее в тягость. Я понимаю. Мне тоже больно от того, что происходит, но капитолийцам нужно видеть что-то новое на Играх, что-то, что привлечет внимание: единение, желание помогать друг другу. Для Капитолия это стало такой редкостью, что поневоле вызывает умиление и восхищение. А лучший способ объяснить что-то жителям столицы - сделать это понятным для них языком, и красивое золотое украшение подходит как нельзя кстати. - Может, и Хеймитчу купим парик? – шутит Китнисс. Однако ментор не настроен на шутки. Он бросает в сторону девушки злобный взгляд и та умолкает. -Запись Жатвы будем смотреть? – осведомляюсь я. Знаю, всем, особенно Хеймитчу трудно будет все это видеть. Тем более что за годы работы ментором, он успел завести если не дружеские, то хотя бы приятельские отношения со многими победителями. Не считая, конечно Первого и Второго Дистрикта. От профи Хеймитч всегда держался подальше. Да и не только он. Менторы первых двух дистриктов, а также их победители всегда держатся особняком. Однако нам все же нужно узнать, кто был выбран в качестве трибутов. Во время просмотра, Пит отмечает участников в блокноте, Китнисс просто бездумно смотрит на экран, Хеймитч наблюдает за всем происходящим с каменным выражением лица, я иногда вставляю комментарии по поводу того, или иного игрока. Хотя с большинством из них я не знакома лично, все же, мне тяжело на это смотреть. Из Одиннадцатого Дистрикта вызывают Рубаку. Мельком взглянув на Хеймитча, замечаю, что он совсем не изменил выражения лица, хотя ему это явно далось с трудом. Рубака для него больше, чем просто собутыльник, как считает большинство. Он, скорее всего, единственный друг Хеймитча. Из Двенадцатого я вызываю Китнисс и затем называю имя Хеймитча, а Пит занимает место своего бывшего и теперь уже настоящего ментора. - Держу пари, это будет лучший сезон среди всех! – смахнув как-бы непрошеную слезу, восторженно чуть ли не выкрикивает диктор. Ну конечно, нет ничего лучше, чем видеть как те, кто за долгие годы успел сдружиться, теперь будут убивать друг друга ради того, чтобы вернуться живым. Даже обычные Голодные Игры выглядят как дикое кровавое шоу, а уж эта Квартальная Бойня так и вовсе ужасна. Хеймитч уходит первым. Все остальные тоже потихоньку расходятся. По пути к себе, я захватываю из столовой бутылку спиртного и направляюсь к Хеймитчу. - Тебе плохо, - говорю я. - А с чего мне должно быть хорошо? На Арене будут почти все мои друзья и эти двое детей, одного из которых я должен вытащить живым, - грубовато отвечает Хеймитч, хотя я не задавала вопрос, а скорее высказывала то, что вижу. В руке за спиной у меня то, что облегчит его боль. Надеюсь. Ставлю бутылку на тумбочку и достаю из шкафа два стакана. - Решила споить меня? – усмехается мужчина. Я вспоминаю, как вытащила из шара записку с именем Китнисс, как Пит вызвался добровольцем. Один из них уже не вернется и чем ближе момент расставания с ребятами, тем мне больнее. Не представляю, что сейчас чувствует Хеймитч, ведь, если победит кто-то из наших трибутов, то погибнуть многие другие, в том числе и Рубака. Хеймитч открывает бутылку и, наполнив два стакана, протягивает один из них мне. Приняв предложенный алкоголь, забираюсь на кровать и, поморщившись, делаю несколько глотков. Хеймитч пьет так, словно в стакане не алкоголь, а простая вода. Не удивительно, столько лет приучать свой организм к спиртному. - Не боишься, - спрашивает он, кивком указывая на стакан. Он может намекать лишь на то, какая у меня реакция на спиртное. Да уж, алкоголь быстро развязывает мне язык, но сейчас мне не страшно. Я знаю, Хеймитч не позволит мне навредить себе. - Нет. Ты ведь со мной, - шепчу я и, придвинувшись ближе, прижимаюсь к мужчине. Мы периодически вполголоса обмениваемся пустыми ничего не значащими фразами. Хеймитч поглаживает мою руку пальцами свободной руки, вызывая волны приятной нежности, накатывающей на меня. Видимо, я заснула, потому что через некоторое время почувствовала, как Хеймитч тихонько будит меня: - Эффи, давай я тебя провожу. Сейчас это самое разумное решение. Я согласно киваю. Мужчина поднимается сам и помогает встать мне. Не помню, как мы дошли до купе, но вроде все было нормально. Я почти сразу же засыпаю. Утром, как только мы прибываем в Капитолий, нас доставляют в Тренировочный Центр и расселяют по нашим комнатам. За трибутов тут же берутся команды подготовки и стилисты. Для меня пока нет работы, и я отправляюсь в столовую, в надежде, что хотя бы ментор составит мне компанию. Услышав приглушенные шаги в коридоре, переключаю внимание с чашки крепкого кофе на вход в столовую, однако Хеймитч, чем-то явно озабоченный, быстро проходит мимо. После обеда на меня сваливается куча бумажной работы. Так что до самого вечера я ношусь по Тренировочному Центру, то забирая, то отдавая различные документы и бесполезные бумажки. За все это время, я нигде не замечаю Хеймитча. Странно, раньше он часто покидал Центр, чтобы напиться где-нибудь подальше отсюда, но сейчас он ведь хочет помочь Китнисс и Питу. Неужели, он решил бросить все как есть? Вряд ли. На Церемонии открытия его тоже нет. По крайней мере, вблизи своих трибутов он не появлялся. Ребята сегодня выглядят просто великолепно. Стилисты сумели превзойти прошлогодний фурор, вызванный их нарядами. Толпа восхищенно встречает своих кумиров, но Китнисс и Пит ведут себя так, словно им безразлично чье-либо мнение. Это добавляет ребятам еще большего очарования, и подогревает интерес зрителей. Под конец Церемонии, когда трибуты уже вернулись в помещение Центра, появляется ментор и, поздоровавшись с трибутами Одиннадцатого Дистрикта, подводит их к нашим ребятам. Я собираюсь тоже подойти к ним, но меня отвлекает куратор Шестого Дистрикта, восторженно описывая чувства, овладевшие ею при виде моих ребят, которые словно только что выбрались из жерла вулкана. Она бы еще долго сыпала комплиментами и восхищенными эпитетами в адрес моих подопечных и их гениальных стилистов, если бы миротворцы не стали разгонять нас по своим этажам. Подхожу к одному из лифтов, возле которого стоят кураторы Третьего и Четвертого Дистриктов. Сюда же подходит Хеймитч. Как только двери лифта открываются, мы входим внутрь. Кураторы, ехавшие с нами, выходят на своих этажах, и мы остаемся наедине. - Ребята в этом году вызвали еще большее восхищение у публики, - начинаю я. Хеймитч не отвечает, но вдруг резко хватает меня за подбородок и целует. Я автоматически отвечаю. Мы отстраняемся друг от друга прямо перед тем, как двери лифта распахиваются на нашем этаже. Улыбнувшись, мы выходим и замечаем наших трибутов. Мы направляемся к ним, но Хеймитч вдруг устремляет взор к входу в столовую. Проследив за его взглядом, я замечаю, что его так заинтересовало: к нам приставили нового безгласого официанта. Не понимаю только, что в этом парне не так, раз Хеймитч стал таким напряженным. - Кажется, в этот раз вам подобрали сочетающийся комплект! – беззаботно бормочу я, стараясь отвлечь всю компанию от созерцания безмолвно застывшего в проходе рыжеволосого парня. Хеймитч хватает Китнисс за запястье, словно хочет удержать ее от необдуманного поступка. Но, девушка, кажется и сама не в состоянии что-либо сказать или предпринять. Китнисс вырывается из железной хватки своего ментора и уходит к себе. Когда я зову всех на ужин, Китнисс присоединяется к нам. Вот только весь вечер она напряжена и задумчива и не принимает участия в общем разговоре. А потом и вовсе, роняет тарелку с горошком и принимается его собирать. Безгласый официант бросается ей на помощь. - Китнисс, это же не твоя работа! – отвлекаю девушку от ее занятия. Не хватало еще, чтобы кто-то заметил, что трибутка помогает безгласому официанту выполнять его работу. Девушка сразу занимает свое место. Ужин заканчиваем в тишине. После идем смотреть повтор Открытия, во время которого обмениваемся лишь короткими замечаниями по поводу нарядов тех или иных трибутов. Китнисс благодарит стилистов и собирается к себе. Я напоминаю о том, что утром мы будем обсуждать стратегию тренировок и чтобы ребята были на завтраке вовремя. Вслед за девушкой, гостиную покидает Пит и стилисты. Хеймитч достает бутылку ликера и наливает себе порцию. Мужчина садится напротив меня и медленно пьет спиртное. Я так устала от того, что происходит вокруг, мне так хочется, чтобы все это оказалось страшным сном. Но нет… это непозволительная роскошь. Я словно зачарованная смотрю на прозрачное дно стакана, сквозь которое видна плещущаяся внутри жидкость, потом поднимаюсь и ухожу. Мне нестерпимо хочется на воздух, подальше от давящих стен. Иду на крышу. Там, не смотря на то, что это все же здание Тренировочного Центра, как-то легче дышится. Снимаю парик, который в последнее время раздражает меня все больше. Всматриваюсь в сияющие огни города, перебирая пальцами блестящие локоны. Слышу позади тихие шаги, и одновременно до меня доходит запах спиртного. - Вы его знаете да? Ты и Китнисс? – спрашиваю я. - Да. Это бывший миротворец из нашего дистрикта. - За что его так? - Длинная история, - отвечает Хеймитч, сделав большой глоток из принесенной с собой бутылки. Я разворачиваюсь и прижимаюсь к мужчине, подошедшему ко мне вплотную. Он обнимает меня одной рукой. - Тебя сегодня не было в Центре. А вернулся ты какой-то радостный, - стараясь не быть навязчивой, спрашиваю я. - Были кое-какие дела в городе, - как-то уж слишком спокойно отвечает Хеймитч. - У тебя дела в Капитолии? Это действительно странно. Обычно после таких дел в столице, ментор Двенадцатого Дистрикта возвращался, что называется на автопилоте. Но сегодня он был трезвым. - Мгм, - мычит он себе под нос. - И, конечно же, мне ты о них не расскажешь? – интересуюсь я, заранее зная ответ и стараясь сдержать обиду. - Расскажу, но не здесь. Когда придет время, ты все узнаешь, - отвечает Хеймитч, проводя рукой по моей голове. Этот его жест всегда успокаивающе действует на меня. Становиться немного прохладно, и я предлагаю вернуться к себе. Хеймитч не возражает, и мы спускаемся на свой этаж. Мы подходим к моей комнате и я, взглянув на мужчину, захожу внутрь. Безумно хочется прижаться к его груди, почувствовать, как горячие руки скользят по спине, опускаясь ниже, хочется забыться в его объятиях, не думать ни о чем, кроме таких желанных ласк. Но, увы, единственное, что меня сейчас ласкает, это теплые струи воды, смывающие в водосток мутные потоки косметики. Разворачиваюсь, подставляя под воду спину, и вздрагиваю от неожиданности: на пороге ванной стоит Хеймитч. - Ты меня напугал, - сквозь шум воды, говорю я. - Прости, - шепчет мужчина, оглядывая меня оценивающим взглядом. - Присоединяйся, - кокетливо улыбнувшись, предлагаю я. Хеймитча не нужно просить дважды. В этом я не раз убеждалась. Вот и сейчас, ему хватает пары минут, чтобы присоединиться ко мне. Его ласки заставляют меня на время забыть обо все тревогах, но проснувшись рано утром рядом с любимым, я стараюсь поскорее разбудить его, чтобы мужчина успел вернуться к себе, пока все остальные еще спят.