Жизнь за Ареной

POV Хеймитч Ужинаем мы в тишине, изредка прерываемой голосами Пита и Эффи, которые безуспешно пытаются завести разговор. Настроение у всей компании хуже некуда. - Мне нравятся твои новые волосы, Эффи, - начинает Пит. - Спасибо. Я подбирала парик под цвет броши Китнисс. Думаю, тебе нужно дать золотой браслет на лодыжку, а Хеймитчу – на руку, тогда все увидят: мы одна команда, - отвечает Эффи. - Отличная мысль. Что скажешь, Хеймитч? – Пит пытается вовлечь в разговор и меня. - А, все равно. Действительно, какая разница, одна мы команда или нет, все равно один из нас не вернется. А может и двое. Очень хочется напиться и забыть обо всем, но я обещал этим детям и себе, что помогу им. Эффи, кажется, замечает, как мне нелегко и просит унести ее вино. Я ей благодарен за заботу, но это мне не помогает. Желание напиться и забыться не становится меньше. Китнисс пытается разрядить обстановку не очень удачной шуткой: - Может, и Хеймитчу купим парик? Поймав на себе мой злой взгляд, она замолкает. -Запись Жатвы будем смотреть? – интересуется Эффи. Не хотелось бы видеть, как на сцену будут подниматься те, с кем мне довелось провести не один час за рюмкой спиртного и задушевными разговорами, но нужно знать, с кем моим трибутам придется бороться на Арене. Сохраняя бесстрастное выражение лица, наблюдаю, как на верную гибель обрекают многих моих приятелей. Пит аккуратно отмечает участников в своем блокноте. Эффи время от времени делает какие-то замечания по поводу выбранных участников. Китнисс молча наблюдает за экраном. Из Одиннадцатого Дистрикта вызывают Рубаку. Это удар ниже пояса. Рубака за долгие годы стал мне тем, кого непосвященные в ужасы Арены называют собутыльниками, но для меня он был другом. Наверное, единственным настоящим другом. Из Двенадцатого вызывают меня, но Пит вызывается добровольцем. - Держу пари, это будет лучший сезон среди всех! – восхищается диктор. Жатва заканчивается, и я молча ухожу к себе. Разрываюсь между желанием выпить и данным обещанием. Примерно через час в купе без стука входит Эффи. - Тебе плохо, - не спрашивает, а скорее утверждает она. - А с чего мне должно быть хорошо? На Арене будут почти все мои друзья и эти двое детей, одного из которых я должен вытащить живым, - слишком грубо отвечаю я. Эффи ничего не говорит. Она молча подходит и, поставив на тумбочку бутылку белого, которую все время держала в руке за спиной, вытаскивает из шкафа два стакана. - Решила споить меня? – усмехнувшись, интересуюсь я. Она смотрит на меня глазами, полными боли и тоски. Я понимаю: ей это сейчас нужно, так же как и мне. Эффи права, я не смогу без выпивки. Не сейчас. Беру в руки бутылку и, открыв ее, наполняю два стакана, один из которых протягиваю моей ночной гостье. Эффи забирается на кровать напротив меня и, поморщившись, делает пару глотков. - Не боишься, - спрашиваю я, указывая на стакан. Я имею в виду ту ночь в Тренировочном центре почти год назад, когда Эффи напилась и начала высказывать свои мысли по поводу Игр. Эффи догадывается, о чем я. - Нет, - говорит она и добавляет еле слышно, - ты ведь со мной. Она придвигается ближе и прижимается ко мне, уткнувшись лицом в шею. Ее дыхание щекочет мою кожу. Мы медленно осушаем бутылку, иногда вполголоса перекидываясь ничего не значащими фразами, я поглаживаю ее нежную кожу кончиками пальцев. Через некоторое время я замечаю, что куратор уже засыпает. Хочется плюнуть на все и остаться здесь, с ней, но нельзя. Не известно, во сколько мы проснемся утром, и мало ли кто из обслуги решит заглянуть в купе, поэтому я осторожно тормошу Эффи: - Эффи, давай я тебя провожу. Она согласно кивает. Я встаю сам и помогаю подняться ей. До купе куратора мы доходим спокойно и незаметно. Я оставляю засыпающую Эффи на ее кровати и ухожу. В вагоне-ресторане беру еще одну бутылку ликера. Собираюсь вернуться к себе, но из купе, в котором мы смотрели Жатву, доносятся какие-то звуки. Направляюсь туда. Трибуты смотрят вторую Квартальную Бойню. Дошли до того момента, когда я подползаю к пропасти и падаю в изнеможении, а моя соперница бросает в меня топор. Проходит всего несколько секунд и топор возвращается, угодив в голову хозяйки. Пушечный выстрел, барабанная дробь, моя победа. Запись заканчивается и трибуты некоторое время молчат, переваривая новую информацию. - У подножия скалы было силовое поле, как и на крыше Тренировочного центра. Чтобы никто не вздумал покончить с собой. Хеймитч придумал способ сделать из него оружие, - говорит Пит. - И не только против соперников, но и против Капитолия тоже. Никто ведь такого не ожидал. Поле даже и не задумывалось как часть арены, а уж тем более – как подсобное средство для игроков, Капитолийцы остались с носом. Значит, вот почему я не помню, чтобы этот сезон часто крутили по телевизору. Поступок Хеймитча почти так же опасен, как наша выходка с ягодами! – подхватывает Китнисс и громко смеется. - Почти, но не так же, - уточняю я. Китнисс оборачивается, вероятно, ожидая увидеть меня злым, как сто чертей, но я просто подмигиваю ей и делаю пару глотков ликера. Мне тяжело видеть эти кадры. Да и смотрел я их только один раз, во время демонстрации фильма об Играх в тот самый день, когда меня короновали как победителя. Но следить за нынешней Квартальной Бойней будет не менее трудно. Ночь проходит в пьяном забытьи, без снов. Утром мы прибываем в Капитолий. Снова Тренировочный Цент, я снова ментор Китнисс и Пита. Разница в том, что теперь за нами наблюдают настолько внимательно, что прослушивают даже комнаты кураторов и стилистов. Как только мы занимаем свои апартаменты, начинается подготовка к Церемонии открытия. Цинна и Порция в этом году наверняка придумали что-то фантастическое, ведь нелегко им будет превзойти свой собственный прошлогодний успех. Одеваюсь и собираюсь пойти на обед, когда в комнату входит безгласая официантка, передает какой-то конверт и сразу же уходит. Быстро вскрыв конверт, достаю листок бумаги, свернутый вдвое, разворачиваю и читаю: «Сегодня в 13:00. 14 переулок. Заброшенный трактир». Хм, это интересно. На часах почти двенадцать. Иду мимо столовой. За столом сидит Эффи и неторопливо потягивает из небольшой кружки кофе. Я прохожу достаточно быстро, но успеваю заметить, что она бросила на меня удивленный взгляд. Выйдя из Центра, сажусь в одно из местных такси и называю адрес. На дорогу уходит минут 40. Мало того, что это оказывается достаточно далеко от Центра, да еще и огромное количество машин и людей на улицах создает помеху для передвижения. Расплатившись с таксистом, выхожу и оглядываюсь, пытаясь сообразить, куда идти дальше. К счастью, проблемы не возникает. В переулке всего несколько обветшалых домов, которые, вероятно готовили к сносу, но в связи с началом Игр, перенесли их разрушение на более поздний срок. На часах 12:45. Пройдя до середины переулка, вижу стоящее слева старое здание. Судя по его виду и немного выцветшей вывеске с пафосным названием «Звезда Панема», это и есть тот самый трактир. Двери заколочены. Странно. Подхожу поближе и понимаю в чем дело. Доски, которыми якобы заколочен вход, на самом деле прибиты только к двери, но не к косяку. Открываю дверь и вхожу внутрь. Темное помещение, освещаемое только тем светом, который пробивается сквозь щели в оконных ставнях. Дальше по коридору видна приоткрытая дверь, из-за которой пробивается луч искусственного света. Направляюсь туда. - Ты вовремя, - слышится голос, как только я вхожу. - Ты что, решил поиграть в шпионов, Плутарх? – усмехаюсь я, заметив своего приятеля, сидящим за небольшим старым столиком. - Смешно, Эбернети. Мне нужно обсудить с тобой план. - Так, значит, ты все-таки решил испортить Сноу Квартальную Бойню? - Эти Игры станут незабываемыми, - довольно усмехается главный распорядитель. - Ну хорошо, выкладывай, - отвечаю я, удобно разваливаясь на широком стуле и приготавливаясь внимательно слушать. - Во-первых, главная новость: Огненная Китнисс и ее сойка-пересмешница во многих дистриктах стали символом борьбы с режимом Капитолия. - Ну, этого следовало ожидать. Сразу вспоминается рассказ Китнисс о беженцах из Восьмого. Помнится, она говорила, что у одной из них в руках был крекер с изображением сойки. - Койн – президент Тринадцатого Дистрикта предлагает использовать твоих победителей для того, чтобы поднять восстание. - Каким образом? – спрашиваю я. Это уже интереснее. - С помощью наших союзников. - И кто же у нас в союзниках? - Финник и Мэгз, Рубака и Сидер, Вайресс и Бити, Морфлингисты из Шестого, Джоанна Мэйсон и их менторы. Кроме того, выбраться из Капитолия нам поможет Тринадцатый Дистрикт. - Так, ясно. Что дальше? Что ты будешь делать с Китнисс и Питом? - Вообще-то Койн предлагает использовать только парня. У него лучше получается общаться с массами. И он сможет поднять дистрикты на восстание. Особенно, если будет играть влюбленного парня, девушка которого погибла на Арене. - Стоп, стоп! Ты предлагаешь сделать так, чтобы Китнисс погибла на Арене, а убитый горем Пит вдохновил страну восстать против тирании Сноу? - Нет, это предлагает Койн. Мне казалось, что лучше было бы использовать девушку, но президент Тринадцатого требует, чтобы мы доставили к ней парня. - Знаешь, твоя идея не лучше. Если уж Койн так нужна помощь моих трибутов, может попытаться вытащить обоих? - Это слишком рискованно. - Да какая разница, один или двое? Они все равно будут все время рядом. - Хеймитч, я понимаю, ты привязался к этим детям, но у нас нет выбора. Если мы хотим, наконец, навсегда покончить с режимом Сноу, нам придется чем-то пожертвовать. - Дело не столько в моей привязанности, сколько в том, что поодиночке они не будут делать ничего, особенно когда выживший узнает, что у нас была возможность вытащить двоих, но мы ею не воспользовались. - Хм, ты уверен? – задумчиво протянул Плутарх. - Абсолютно. Они любят друг друга. И выживший никогда не оправится от гибели любимого. - Ой, брось, Хеймитч. При мне можешь не притворяться. Я-то вижу, что вся эта любовь была разыграна специально. - Да. Задумка была такой, но никто не предполагал, что игра на камеры в один момент станет проявлением настоящих чувств. - Да что с тобой, Хеймитч? С каких пор тебя интересуют романтические чувства, когда на кону стоит свержение власти Сноу? - Основная проблема в том, что эти самые романтические чувства могут сыграть либо против нас, либо за. И нужно сделать так, чтобы мы остались в выигрыше. - Хорошо. Будь по-твоему. Мы вытащим обоих. Надеюсь, твое чутье нас не подведет, - соглашается Плутах после нескольких минут раздумья. - С этим разобрались. Теперь другой вопрос: как ты собираешься вытаскивать их с Арены? - Как раз в этом нам и помогут наши союзники. Трибуты других дистриктов будут выполнять отведенные им роли, с которыми их ознакомят менторы. На Арене до поры до времени все будет выглядеть как обычное противостояние в Играх, с созданием союзов, взаимной помощью в борьбе с противниками и так далее. А когда настанет момент и наш замысел станет очевидным, никто не успеет ничего предпринять. - Так, ясно. И что делать моим трибутам? - Вести себя, как и раньше. - То есть? - То есть, Китнисс и Пит не должны ничего знать о готовящемся мероприятии. - Ты предлагаешь, чтобы они вслепую доверились соперникам и были пешками в игре? - Я предлагаю тебе убедить своих трибутов в том, что им нужны помощники и, ненавязчиво подтолкнуть их к созданию союза с теми, с кем выгодно нам. Как ты будешь их убеждать, это твое дело. Главное, чтобы на Арене они были рядом с Финником и Джоанной. - С Финником и Джоанной? А что будут делать остальные союзники? - Они знают свое дело. - Значит, мне ты тоже не раскроешь всего плана? - Даже мне не все известно. Единственный человек, который знает план полностью – его разработчик – Койн. Мне поручено объяснить каждому участнику только его задачи. Это делается в целях безопасности. - Ясно. А как насчет Арены? Может, намекнешь, что ждет игроков на этот раз? – без особой надежды получить ответ, поинтересовался я. - Прости, Хеймитч, не могу. Если игроки будут осведомлены, они будут вести себя подозрительно. Не хватало еще, чтобы Сноу заподозрил меня или кого-то из прочих распорядителей в сговоре с менторами, тогда нам не избежать пристального внимания компетентных органов и весь наш план провалится. - Понимаю. На какой срок намечены основные действия? - Пока неизвестно. Мне сообщат об этом позже. - Все ясно. Что-то еще? - Пока это все. - Тогда мне пора. Покидаю здание первым. Выхожу с другой стороны переулка и, отойдя на приличное расстояние, попадаю на оживленную улицу. Ловлю такси и направляюсь к Тренировочному Центру. В этот раз добраться до пункта назначения оказывается сложнее, близиться время Церемонии открытия и улицы заполонил народ. Таксист больше часа петляет по маленьким улочкам, боясь даже сунуться на широкие проспекты: там сейчас не протолкнуться. Наконец, мы добираемся до Центра. Я расплачиваюсь и иду внутрь. Проходя мимо холла, вижу на экране колесницу с трибутами Первого Дистрикта. На начало я опоздал. Решаю посмотреть церемонию здесь. Колесницы одна за другой выезжают на площадь, демонстрируя зрителям полюбившихся победителей. А вот и наш Дистрикт. Цинна и Порция превзошли самих себя. Невероятно, насколько притягательно и в то же время опасно выглядят мои подопечные. Великолепные наряды приковывают к себе восторженные взоры зрителей. Даже некоторые трибуты восхищенно поглядывают на Китнисс и Пита, взявшихся за руки и гордо глядящих перед собой, словно в пустоту. Президент Сноу приветствует всех на открытии нового сезона. Трибуты едут последний круг. Мне пора. Спускаюсь на лифте на нужный этаж. Все колесницы, как раз заехали внутрь. Перед тем, как подойти к своим ребятам, приветствую трибутов Одиннадцатого Дистрикта. Вместе с Рубакой и Сидер подходим в Китнисс и Питу. Сидер ласково обнимает мою трибутку. Как только она разжимает объятия, Рубака притягивает Китнисс к себе и крепко целует в губы. Девушка испуганно отшатывается. Я не могу сдержать смех. Какая же она все таки… невинная. Нас подгоняют к лифтам. Организаторам не по нраву приятельские взаимоотношения будущих соперников. Сидер, Рубака и Джоанна вместе с моими трибутами подходят к одному из лифтов. Я же отхожу к другому, у которого стоит Эффи и еще пара кураторов. Двери лифта распахиваются, и мы вваливаемся всей компанией. Две женщины-куратора выходят на третьем и четвертом этажах, и в кабинке остаемся только мы с Эффи. - Ребята в этом году вызвали еще большее восхищение у публики, - начинает разговор куратор. А у меня в голове проноситься мысль о восстании и о свержении власти Сноу. Это ведь может многое изменить, в том числе и в наших с Эффи отношениях. Точнее, не в них самих, а в их проявлении. Лампочка на панели лифта показывает, что мы сейчас на седьмом этаже. Я поддаюсь порыву и, ухватив Эффи за подбородок, быстро целую. Она инстинктивно отвечает. Мы отстраняемся друг от друга за несколько секунд до того, как двери лифта распахиваются на нашем этаже. Улыбнувшись друг другу, мы выходим в коридор. Китнисс и Пит уже на месте. Мы направляемся к трибутам, и тут я натыкаюсь взглядом на нашего нового безгласого официанта. Не верю своим глазам – это Дарий, тот самый миротворец, который заступился за мнимого кузена Китнисс. - Кажется, в этот раз вам подобрали сочетающийся комплект! – щебечет Эффи, заметив рыжеволосого парня. Моментально хватаю Китнисс, тоже заметившую знакомое лицо, за руку. Еще чего доброго натворит чего не надо. Но она, кажется не в состоянии вымолвить ни слова. Девушка вырывает руку из моей хватки и уходит к себе, заперев за собой дверь. Пара часов до ужина пролетают как один миг. Я все думаю о том, что Дарий не зря был приставлен именно к нам. Сноу всеми возможными способами напоминает Китнисс о том, что он здесь главный и не позволит никому подрывать свой авторитет. На ужин нас как обычно зовет Эффи. За столом все, кроме Китнисс обсуждают Открытие. А вот сама девушка наверняка только и думает, что о бывшем миротворце, который теперь прислуживает нам за столом. Трибутка роняет на пол тарелку с горошком и лезет под стол. Дарий тоже моментально бросается выполнять свою обязанность. На мгновение они оба пропадают из вида. - Китнисс, это же не твоя работа! – замечает Эффи. Девушка поднимается и занимает свое место. Ей нужно было это мгновение, и она его получила. Во время повтора Открытия, которое мы смотрим в тишине, лишь изредка вставляя короткие замечания, Китнисс сидит рядом. Создается впечатление, что она хочет быть подальше от Пита. После того, как запись заканчивается, Китнисс благодарит стилистов и уходит к себе. Эффи напоминает усталым голосом, что утром мы будем обсуждать стратегию тренировок. Вскоре и Пит покидает гостиную. За ним уходят Цинна и Порция. Я достаю бутылку ликера и налив себе почти полный стакан, усаживаюсь на диван, напротив Эффи, которая сидит в кресле, поджав под себя ноги. Она переводит взгляд на мой стакан и устало вздыхает. Через несколько минут куратор уходит, громко стуча каблуками. Я медленно допиваю содержимое стакана и, захватив с собой открытую бутылку, иду на крышу. - Вы его знаете да? Ты и Китнисс? – тихо спрашивает Эффи, когда я оказываюсь у нее за спиной, то ли услышав мои шаги, то ли почувствовав запах алкоголя. Она сняла парик и нервно перебирает пальцами искусственные локоны, смотря прямо перед собой. - Да. Это бывший миротворец из нашего дистрикта. - За что его так? - Длинная история, - отвечаю, сделав глоток из бутылки. Эффи разворачивается и прижимается ко мне. Я обнимаю ее свободной рукой. - Тебя сегодня не было в Центре. А вернулся ты какой-то радостный, - осторожно интересуется она. - Были кое-какие дела в городе, - будничным тоном отвечаю я. - У тебя дела в Капитолии? – удивляется она. - Мгм. - И, конечно же, мне ты о них не расскажешь? – немного обиженно заключает она. Рассказать я, конечно, не могу, но нужно будет осторожно предупредить ее об опасности. Но не здесь и не сейчас. - Расскажу, но не здесь. Когда придет время, ты все узнаешь, - отвечаю я, мягко поглаживая Эффи по голове. Становится довольно прохладно и Эффи предлагает войти внутрь. Мне в одной рубашке тоже не жарко, поэтому я соглашаюсь. Уже у входа в свою комнату, Эффи бросает на меня печальный взгляд и скрывается за дверью. Мне хватает самообладания только на то, чтобы дойти до своих апартаментов и оставить там бутылку на столе. Я быстро разворачиваюсь и возвращаюсь к соседней комнате. Эффи так и не привыкла запираться. Вхожу внутрь и сразу же направляюсь в ванную, откуда слышится шум воды. Эффи стоит спиной к двери, подставив лицо под струи теплой воды, которая смывает с ее прекрасного лица слои косметики, унося их в водосток. Женщина оборачивается и, заметив меня, вздрагивает. - Ты меня напугал, - говорит она сквозь шум воды. - Прости. - Присоединяйся, - игриво улыбнувшись, предлагает Эффи. Меня не нужно просить дважды. Несколько минут на то, чтобы избавиться от одежды, и я уже составляю компанию любимой. Ночь заканчивается слишком быстро, и утром Эффи будит меня раньше обычного. Оно и понятно, мне нужно перебираться к себе, пока еще все спят.