Жизнь за Ареной

POV Хеймитч После возвращения из тура победителей, моя жизнь вернулась в прежнюю колею с чередованием запоев с более-менее сносным состоянием, когда я могу здраво рассуждать. В один из таких периодов, когда я был вполне адекватен и почти не пьян, проходя мимо площади, увидел толпу людей, на что-то уставившихся. Я хотел было пройти мимо, но услышал знакомый голос, за которым послышался громкий вскрик. Китнисс? Что она-то там делает? Кажется, защищает своего «кузена». Протискиваюсь сквозь толпу зевак и успеваю как раз вовремя, чтобы не дать новому главе миротворцев, оставить на лице девушки второй шрам. Не глядя под ноги, устремляюсь к Китнисс и спотыкаюсь обо что-то большое, лежащее на полу. Приглядываюсь – это Дарий, один из миротворцев. Сейчас меня мало что волнует, кроме Китнисс. Перешагиваю через бесчувственное тело и рывком поднимаю Китнисс на ноги. Хватаю ее за подбородок, внимательнее разглядывая шрам. - Ну вот, замечательно. Ей через неделю фотографироваться в свадебном платье. Что я скажу стилисту? – говорю я, стараясь донести до болвана, который стеганул ее плеткой всю трагичность произошедшего. Миротворец находит оправдание: - Она прервала публичное наказание сознавшегося преступника. - Да пусть хоть подорвала Дом правосудия, мне плевать! Посмотри на щеку! Думаешь, такой шрам заживет за неделю? – не отступаю я. - Меня это не касается, - отвечает мужчина, но, по-видимому, начинает сомневаться. - Ничего, дружище, коснется. Вернусь домой – первым делом звоню в Капитолий. Пусть выяснят, кто вас уполномочил портить прелестное личико моей победительницы! – сыплю угрозами. Мне нужно как можно скорее увести отсюда Китнисс, но без этого парня – Гейла, она не пойдет, поэтому придется вытаскивать и его тоже. - Схвачен браконьер. Зачем она вообще вмещалась? – злится миротворец. В разговор вмешивается Пит: - Это ее двоюродный брат. А я – жених. Так что если у вас к нему претензии, сначала придется иметь дело с нами. Одна из местных женщин, сообщает, что виновный получил достаточное наказание, уточняя, что так прописано в местном протоколе. Скорее всего, она просто решила помочь хоть чем-то, ведь на самом деле неизвестно какое наказание и за какие проступки прописано в протоколе. В нашем дистрикте уже давно никого не подвергали таким наказаниям. Мы привыкли сосуществовать в более-менее хороших отношениях с миротворцами. Глава миротворцев отступает. Когда вся его команда уходит, Китнисс бросается к привязанному парню. У Пита откуда-то появляется нож. Он перерезает веревки, удерживавшие Гейла, и парень падает на землю. Досталось же парнишке. На спине живого места нет. Хорошо, если жив останется. - Отнесем его к твоей матери, - говорю я. Носилок нет, но к счастью, нам удается раздобыть широкую доску, на которую мы укладываем пострадавшего животом вниз. Площадь постепенно пустеет. Остаемся только мы с Питом и Китнисс и несколько шахтеров, видимо друзья пострадавшего парня. Мы уходим вперед. Китнисс разговаривает с какой-то девочкой. Вскоре она догоняет нас. Слышу ее торопливые шаги. Не оборачиваясь, советую приложить к щеке снег. Сменщики Гейла рассказывают, как все было. Да уж, теперь придется забыть о тех славных временах, когда жители боялись миротворцев разве что для порядка, но никак не оттого, что те строго следили за исполнением законов в дистрикте. Дверь в дом Китнисс открывается и на пороге появляется мать девушки. Она удивленно окидывает взглядом всю компанию. - Новый глава, – бормочу я. Других объяснений не требуется. Это Китнисс и Пит не застали то время, когда и за меньшее избивали до полусмерти, а мы, те, кто постарше знаем, каково жилось Дистрикту Двенадцать до прихода Крея на пост главы миротворцев. Отсылаю товарищей Гейла по домам и даю им по монете: - Еще неизвестно, что станется с вашей сменой. Шахтеры кивают и принимают деньги. Они не хуже меня знают, что даже за то, что они просто помогли донести раненого парня до дома, их могут наказать, возможно, лишив работы. Появляется мать Гейла. Она молча садиться рядом с сыном и берет его ладонь в свою руку. Мать Китнисс осторожно обрабатывает раны пострадавшего, пока мы все молча наблюдаем за происходящим. Когда она заканчивает накладывать повязку, парень приходит в себя. Лучше бы он еще без сознания пару часов пролежал. Мать девушки пытается напоить парня какой-то настойкой, но сама она прекрасно понимает, что это варево не спасет Гейла от боли. Так же это знает и Китнисс и требует дать парню лекарство. Она так разошлась, что нам с Питом с трудом удается вытащить ее из комнаты и удерживать на кровати в ближайшей спальне, пока она сама не успокаивается. Пока мы следим за девушкой, Пит рассказывает мне о том, что в Восьмом Дистрикте началось восстание и что Китнисс предлагает бежать. Я понимаю, что побег – не выход. Нас всех все равно рано или поздно найдут. Да и к тому же, не так-то легко продержаться всю зиму без теплого жилья и в постоянных поисках убежища и еды. А вот новости о Восьмом Дистрикте меня заинтересовали. Возможно, Плутарх был прав. В таком случае, весь Панем ждут большие перемены. Но сейчас не время это обсуждать. Входит мать Китнисс и обрабатывает щеку девушки. Я рассказываю о том, что произошло на площади. - Значит, опять началось? – говорит женщина – Как раньше? - Похоже, – отвечаю я, – Кто бы подумал, что мы когда-нибудь вспомним старину Крея добрым словом? Действительно, хотя мы ненавидим Крея всей душой за то, что он деньгами и подарками заманивал в постель голодных девушек дистрикта, при нем не было таких жестоких наказаний за невинные проступки. Доносится стук в дверь и Китнисс вскакивает с кровати. - Они его не получат! – почти выкрикивает девушка. - А может, пришли за тобой, - возражаю я. Мне это кажется более логичным, учитывая наше нынешнее положение. - Или за тобой, - предполагает Китнисс. А вот это вряд ли. Не ко мне домой же стучат. - Дом-то ваш. Ладно, пойду отопру, - отвечаю я. - Нет, я сама, - тихо говорит мама Китнисс и идет открывать. Мы все идем следом. Дверь открывается и на пороге стоит маленькая одинокая фигурка. Дочь мэра. Она протягивает коробку с какими-то ампулами и, сказав Китнисс, что это лекарство для Гейла, убегает. - Сумасшедшая, - вырывается у меня. Мать Китнисс набирает содержимое одной из ампул в шприц и вкалывает в руку стонущему от боли парню. Ему почти сразу становится легче. - Что за лекарство? – интересуется Пит. - Это из Капитолия. Морфлинг, – отвечает женщина. - А я и не знал, что Мадж – знакомая Гейла, – Пит бросает невинную фразу, но Китнисс злится. - Мы продавали ей землянику, - отвечает Китнисс. Кажется, я понимаю, что так разозлило мою подопечную. Ей показалось, что мы намекаем на то, что между дочерью мэра и этим парнишкой что-то есть. Хм, солнышко, тебя не должно это волновать. - Ясно, любительница ягод, – отмечаю я. - Она мне подруга, – резко отвечает Китнисс. Ну подруга, так подруга. Парень засыпает, и сестренка Китнисс заставляет нас поесть. После мы все расходимся по домам. В самом деле, чем мы можем еще тут помочь? Следующие пару дней за окном воет метель. Снег замел дорогу до центра, так что туда теперь не добраться, пока не расчистят сугробы. Хорошо, что у меня припасено достаточно выпивки, чтобы переждать это невольное заточение наедине с самим собой. С некоторых пор я плохо переношу одиночество. Хотя нет, мне не нужны какие-то люди. Чтобы быть счастливым мне нужна только она, та, которая сейчас далеко и надеюсь, в полной безопасности. Через несколько дней Китнисс и Пит вытаскивают меня из дома. Я пытаюсь возражать, но мне самому интересно узнать, что задумали эти двое. Мы уходим из Деревни победителей и идем по направлению к центру. - Итак, мы решили бежать навстречу неизвестности? – спрашиваю я у Китнисс, разглядывающей стены снега, наваленные вдоль дороги. - Нет. Уже нет, - отвечает она. Ну, наконец, она поняла, что это просто невозможно. - Все же нашла в своем замысле кое-какие изъяны, солнышко? Может, есть новый план? – интересуюсь я. - Нужно поднять восстание. Еще лучше. Не могу сдержать смех. Для того чтобы начать восстание в некоторых кругах вот уже несколько лет идет подготовка, и там задействованы не малые силы, а здесь… шестнадцатилетняя девчонка собирается поднять восстание. Среди кого? Среди голодных, больных, обессиленных шахтеров, которые неделями не видят солнечного света, находясь в забоях? - А мне нужно срочно выпить. Расскажете потом, как все получилось, хорошо? – смеюсь я. - Ты-то что предлагаешь? – рычит девушка. - Мое дело маленькое – проследить, чтобы свадьба прошла без сучка, без задоринки. Я сделал звонок и, не вдаваясь в подробности, перенес фотосессию, - заявляю я. - У тебя телефона нет, - сомневается Китнисс. - Благодаря Эффи уже есть. Представляешь, она даже предложила мне стать посаженым отцом невесты. Я сказал: чем скорее, тем лучше, - отвечаю я, наблюдая, как Китнисс теряет терпение. - Хеймитч! – жалобно выкрикивает она. - Китнисс! – подражая ее тону, говорю я, – у тебя ничего не выйдет. Мы выходим на площадь и замираем. Здесь все преобразилось до не узнаваемости. На крыше Дома правосудия висит плакат с гербом Панема, миротворцы маршируют по мостовой, на крыше устанавливают пулеметные гнезда. А на самой площади уже установили виселицу и позорный столб для избиения людей плетью. - Быстро же работает этот Тред, - отмечаю я. Мы замечаем столб пламени, поднимающийся в нескольких улицах от нас. Все ясно, горит Котел, наш подпольный рынок. Многие теперь остались без заработка, а я без выпивки. Что ж, есть ведь еще аптека и денатурат. Заявляю о своем намерении прикупить немного технического спирта, но Китнисс и Пит не позволят мне так быстро угробить себя. У них припасено немного выпивки. На это я и рассчитывал. Надеюсь, мне хватит на первое время, а там посмотрим. Ситуация в дистрикте с каждым днем становится все хуже. Власти бесчинствуют, наказывая людей за все, что только можно. Жители голодают. Пайки не додают. На день пакетов из Капитолия приходят наполовину испорченные продукты. Но у меня своя проблема: запасы спиртного кончаются, а возможности достать что-то из выпивки, нет. Китнисс каким-то образом уговорила меня нанять домработницей мать того парнишки – Гейла. Наверное, я был пьян, раз согласился, хотя мне-то какая разница: что чисто в доме, что нет. Все равно мне не на что тратить свой выигрыш, так что буду платить Хейзел. Жизнь продолжается, каким бы поганым не было мое существование. Единственная радость, кроме спиртного – телефонные разговоры с Эффи. Говорим в основном о предстоящей свадьбе Китнисс и Пита, но веселый голос Эффи, тараторящей в трубку о новых украшениях, которые создаются лучшими дизайнерами Капитолия для оформления зала, где будет проходить торжество позволяет на время забыть, что она на другом конце страны. Дни тянутся мучительно долго, особенно когда очередная бутылка из запасов моих подопечных заканчивается, а новую мне не дают, чтобы хоть как-то растянуть остатки спиртного. Но вот наступает тот день, когда из Капитолия присылают коробку со свадебными платьями для Китнисс. Для меня это означает, что день, когда я увижу Эффи, а также доберусь до спиртного становится ближе. Вот только Китнисс с утра пропадает. Большинство и не догадывается, что она не просто ушла погулять, девушка таким образом пытается оттянуть момент с примеркой свадебных нарядов. Скоро она поймет, сколько бы она не тянула, но это событие в их с Питом жизни неизбежно. А пока она гуляет невесть где, хотя нет, я знаю, где она. Наша невеста решила прогуляться в лес. Вот только новому главе миротворцев это явно не по душе. Не зря ведь к дому Китнисс прислали миротворцев якобы с посланием от Треда, а по забору вдоль дистрикта пустили ток. Пит был уже у своей невесты дома, непринужденно болтал с Прим и мамой Китнисс, когда пришел я. Мы с Питом решили сыграть в шахматы, чтобы не нагнетать атмосферу еще больше. Миротворцы тоже расположились на кухне. Очевидно, они твердо вознамерились дождаться блудную невесту. А вот, кстати, и она. - Здрасте, - девушка приветствует миротворцев небрежным тоном. Между Китнисс, ее мамой и миротворцами завязывается диалог, в ходе которого каждый ведет себя так, словно это светская беседа о погоде, но никак не попытка уличить победительницу Игр в нарушении закона. - Можно спросить: где вы были, мисс Эвердин? – спрашивает незваная гостья. - Лучше спросите, где меня не было, - отвечает девушка, присаживаясь к столу. - Ну, так, где тебя не было? – будничным тоном интересуюсь я, встревая в разговор. Девушка на ходу сочиняет историю о том, что ходила к пастуху поговорить о козе Прим, но перепутала место. Мы общими усилиями пытаемся выставить Китнисс невнимательно слушательницей, которая, несмотря на советы, поступила по-своему. Кажется, нам это удается. Один из миротворцев – мужчина, судя по всему, поверил рассказанному. Но вот женщина оказалась не настолько доверчивой. - Что в сумке? – спрашивает она. Надеюсь, у Китнисс там нет ничего, что можно связать с лесом. Девушка вытряхивает содержимое на стол. К счастью, там только белая материя, которую тут же забирает мама Китнисс, и пакетик с конфетами, который открывает Пит и, закинув в рот один леденец, под возмущенные возгласы девушки, перебрасывает пакетик мне. Я беру сразу несколько конфет, а остальные бросаю Прим, стоящей у плиты. Китнисс злится, Пит обнимает ее. Все это выглядит как милая семейная сцена. Китнисс вообще делает вид, что забыла о незваных гостях в своем доме, а потом, якобы опомнившись, спрашивает, чего те хотели. Миротворцы сообщают, что теперь забор вокруг дистрикта всегда будет под напряжением. Девушка делает вид, что не понимает, о чем речь, ведь по ее легенде, она думала, что забор и раньше был под электрическим током. Женщина-миротворец явно не довольна таким результатом. Они надеялись если уже не увидеть Китнисс на территории дистрикта живой, то хотя бы уличить ее в нарушении закона. А этого, не произошло, поэтому миротворцы молча уходят. Как только дверь за ними закрывается, Китнисс ухватывается за стол. Выясняется, что у нее ушиб копчика и возможно перелом левой пятки. Со слов девушки, она «поскользнулась на льду». Но это для прослушки Капитолия. Как она получила травму на самом деле остается только догадываться. За ней тут же начинают ухаживать ее мать и сестренка. После ужина, во время которого Китнисс ест как голодный волк, мать дает ей ромашковый чай с успокоительным сиропом, девушка начинает засыпать, и Пит уносит ее наверх, в спальню. Я не дожидаюсь, пока парень выйдет и, попрощавшись с семьей Китнисс, ухожу к себе. Последующие дни проходят почти одинаково. Китнисс и Пит нашли себе занятие, которое успокаивает их обоих. Ребята трудятся над семейной книгой Эвердин, в которую заносят новые растения и их описания. В городе продолжают наказывать людей за малейшие провинности, люди умирают от голода. Из-за нехватки спиртного, я стал меньше пить. Поначалу было трудно, все же ломка – состояние не из приятных, но постепенно мне стало лучше. Правда, только физически. А вот кошмары стали мучить чаще. Еще бы, трезвый мозг воскрешает в памяти все ужасы, которые я сам пережил на Арене, смешивает их с тем, через что пришлось пройти Китнисс и Питу в последних Играх, добавляя к этому картины гибели всех моих трибутов. Несмотря на то, что я отложил фотосессию Китнисс на три недели, команда подготовки вместе с Цинной и Эффи заявились раньше. Ближе к обеду прибыл поезд из Капитолия, и все сразу налетели на Китнисс. Времени у них было в обрез, но все же удалось поговорить с Эффи. Куратор заглянула ко мне, пока команда подготовки мучила беднягу Китнисс. Я заметил ее приближение из окна на кухне и, как только Эффи вошла в дом, прижал ее к себе и поцеловал. - Привет, - заговорила она после долгого поцелуя. - Привет. - Я скучала, - тихо шепчет мне на ухо. - Я тоже, - отвечаю я, а потом, уже громко и открыто добавляю, жестом приглашая девушку в гостиную, - Почему вы сегодня приехали? Фотосессия ведь планировалась еще, как минимум, дней через пять? - Я не знаю. Нам вчера утром сообщили, что мы должны срочно выехать в Двенадцатый Дистрикт и провести фотосессию. Поезд уже был готов. Мы даже собраться не успели, поэтому я не позвонила. Не знаю, к чему такая спешка? Еще две недели назад, когда ты позвонил и попросил перенести все на три недели, никто не был против, а вчера… не знаю, что случилось. Я задумался. Что-то не чисто. Капитолию срочно нужны фото счастливой победительницы Игр, готовящейся к свадьбе с любимым парнем, который ради нее готов был умереть на Арене. Для чего? Для того чтобы попытаться успокоить народ? Неужели в дистриктах уже начались волнения, и Плутарх был прав насчет того, что скоро наступят перемены? - Хеймитч? Что-то случилось? – обеспокоенно спрашивает Эффи, заглядывая мне в лицо. - Да нет, все нормально. Я просто подумал, что если нас так поторопили с фотосессией, то не станут ли нас подгонять с датой свадьбы? Глупая отговорка, но выглядит правдоподобно в контексте нашего разговора. Эффи недоверчиво смотрит на меня, но потом поддерживает мою мысль: - Хм, кто их знает? Но все же лучше было бы, чтобы все осталось как раньше. Так будет меньше хлопот с подготовкой. А то ведь если уменьшат сроки, то нужно будет доделывать все быстрее. - Ты права. Меньше хлопот… - задумчиво протягиваю я. Эффи подошла ближе и положила свои руки мне на плечи. Я приобнял ее. - У тебя тут чище, чем в прошлый раз, - усмехнувшись, произнесла она. - За это нужно сказать спасибо Китнисс. Это она уговорила меня взять на работу одну из здешних многодетных женщин, чтобы бедолага могла хоть как-то зарабатывать на жизнь себе и своим детям. - Она молодец, как и ты, - прошептала Эффи мне на ухо. Стук в дверь. Эффи вздрогнула от неожиданности и резко отпрянула от меня, вызвав мою улыбку. Наверняка, пришла Хейзел. Она говорила, что зайдет после обеда. Открываю дверь. Действительно, моя домработница. Она приветствует меня, и удивленно взглянув на Эффи, сразу идет на кухню. - Мне уже пора. Команда подготовки, наверняка уже закончила с Китнисс. После фотосессии мы вернемся в Капитолий. Обо всех дальнейших мероприятиях, я буду сообщать тебе по телефону, - деловым тоном тараторит Эффи, оказываясь у двери. - Хорошо, - отвечаю я. Перед тем, как открыть дверь, я притягиваю Эффи к себе и порывисто целую. Она быстро отстраняется и испуганно смотрит в сторону кухни. Я улыбаюсь. Хейзел сейчас занята приготовлением обеда, а когда она попадает на кухню, то даже не высовывается до тех пор, пока не закончит. Я открываю дверь, и куратор выскальзывает наружу. Я наблюдаю, как Эффи семенит к дому Китнисс и, как только она скрывается из вида, закрываю дверь и иду в гостиную. Устроившись на диване, задумываюсь о том, что происходит сейчас в стране. Ближе к вечеру поезд из Капитолия уезжает. Всю ночь я не сомкнул глаз. К счастью, Риппер, торговавшая выпивкой до того, как сгорел Котел, снова вернулась к работе, правда теперь ее нужно искать в разных частях Дистрикта, но это ничего, лучше так, чем никак. Теперь у меня есть достаточное количество алкоголя. Вся ночь проходит в раздумьях за стаканом дешевого спиртного. К утру, когда приходит Китнисс, я уже достаточно пьян, но вполне нормально соображаю. Она хочет поговорить. Мне тоже нужно кое о чем с ней потолковать, поэтому я предлагаю девушке прогуляться до города. Китнисс выкладывает свои догадки о восстаниях в Дистриктах номер Три, Четыре и Восемь. Я же предполагаю, что неспокойно может быть в Седьмом и Одиннадцатом Дистриктах. Девушка все еще сомневается в невозможности восстания у нас, в Двенадцатом. Но тут у меня один ответ и ей придется смириться: мы слишком слабы, чтобы что-то предпринять, нас слишком мало, нас попросту задавят. Кажется, Китнисс, наконец осознала всю безнадежность своей затеи. Вот только она знает о существовании Тринадцатого Дистрикта и рассказывает мне о беженцах из Восьмого, которых встретила в лесу, в тот день, когда по забору пустили ток. Эти двое твердо вознамерились дойти до Тринадцатого. И Китнисс высказала предположение, что, возможно, беженцы были правы. Рано… ей еще слишком рано знать обо всем этом. Именно поэтому, я не принимаю всерьез новость о «подземном» городе и разбиваю все доводы Китнисс относительно его существования. Вечером по телевизору идет обязательная для просмотра передача о подготовке свадебного платья для Китнисс, в конце которой президент Сноу объявляет, какая особенность ждет нас на Квартальной Бойне. В этот раз трибутов будут выбирать среди уже существующих победителей. До затуманенного алкоголем сознания, новость долетает на удивление быстро. Это значит, что из нас троих на Арену попадут двое. Я или Пит. И Китнисс. У меня шанс вновь оказаться на Арене равен пятидесяти процентам, как и у Пита, а вот Китнисс в любом случае придется вернуться туда. Хотя, я почти на сто процентов уверен, что на Арену я не вернусь. Даже если на Жатве вытянут мое имя, Пит вызовется добровольцем, чтобы спасти Китнисс. Я не ошибся. Не успел я открыть новую бутылку, как на пороге появился Пит. - Чего тебе, парень? - Я поеду с Китнисс, - твердо заявил он. - Да? Думаешь, в этот раз Капитолий снова изменит правила и позволит вам двоим выиграть, жить долго и счастливо и умереть в один день в окружении дюжины внуков? Мне вдруг стало ужасно смешно от этой мысли. - Нет. Я знаю, что на этот раз вернется только один. И это точно будет она. Мне нужна будет твоя помощь, чтобы вытащить ее с Арены. - Я, помниться уже помогал тебе в прошлый раз. - Ты помогал не мне, а Китнисс. - А ты разве не этого хотел тогда и сейчас? - Этого, но факт остается фактом, ты выбрал бы Китнисс, даже если бы я этого не хотел. - И чего ты хочешь от меня теперь? - Ты у меня в долгу и поэтому позволишь попасть на Арену и всеми возможными способами защищать Китнисс. - Ты-то понимаешь, что она скорее предпочтет видеть мертвым меня, а не тебя? - Возможно, но это неважно. 74 Игры еще не закончены и Квартальная Бойня – их продолжение… и завершение. Кого бы из нас не назвали во время Жатвы, на Арену пойду я, а ты в качестве ментора будешь помогать мне спасти Китнисс. Я обещал себе, что всегда буду защищать ее любой ценой и сделаю это. - Хорошо, парень, это твоя жизнь и твое решение, - ответил я, сделав пару глотков из горла, только что открытой бутылки. - Хеймитч, - позвал парень уже стоя у двери. Я молча обернулся к нему. - Спасибо! – ответил Пит и ушел. Ну что ж, солнышко, теперь твоя очередь. Когда же ты уже придешь умолять меня вызваться вместо твоего возлюбленного? Ждать мне приходиться довольно долго. К тому моменту, как Китнисс без стука вламывается в мой дом, я уже прилично выпил. - Знаешь, парню было проще. Я не успел распечатать бутылку, когда его принесло на порог. Попросился поехать вместе с тобой. А ты-то что скажешь? Девушка молчит. Я пытаюсь подражать ее манере говорить: – Хеймитч, займи его место, ведь если уж выбирать между вами, пусть лучше Пит будет сломлен до конца своих дней, чем ты? Вместо ответа на мой вопрос, она спрашивает, есть ли еще выпить. Не могу сдержать смех. Она пришла именно затем, чтобы попросить меня заменить Пита, и я ее прекрасно понимаю. Вот только почему же ты не решаешься сказать это вслух, солнышко? Ставлю на стол открытую бутылку. Китнисс вытирает горлышко рукавом и делает пару глотков. Наблюдаю, как она давится и кашляет. Придя в себя через несколько минут, она начинает говорить то, зачем пришла: - А почему бы тебе не поехать? Ты все равно равнодушен к жизни. - Верно заметила. Мало того, в прошлый раз я спасал тебя, так что вроде как обязан теперь позаботиться о мальчишке, - отвечаю я спокойно. - Тоже правильно, - бормочет девушка и снова делает несколько глотков. - А Пит заявил, что я у него в должниках. И расплачусь, только если позволю ему отправиться на Арену, защищать тебя. Девушка молча переваривает информацию. Когда шла сюда, она наверняка понимала, что Пит сделает что-то подобное. Но одно дело предполагать, а другое – услышать об этом как об уже свершившемся факте. - Знаешь, проживи ты хоть сотню жизней, и тогда не заслужишь такого парня, - бросаю я. - Куда уж мне. Среди нас троих он лучший, кто бы сомневался. Ну и что ты намерен делать? Тут она права. Этот парнишка больше чем кто-либо заслуживает жить. Вот только я не знаю, как смогу сделать выбор в пользу одного из этих двоих… В первый раз выбор дался мне легко. Тогда я действовал расчетливо: Китнисс была более умелой, у нее было больше шансов выжить, да к тому же, она отлично меня понимала, и мне было легко направлять ее к нужным поступкам. Но теперь… теперь они не просто мои трибуты. Они стали мне родными и мне будет тяжело потерять любого из них. Но, кажется это неизбежно. Я вздыхаю: - Не знаю. Вернулся бы на арену с тобой, только вряд ли получится. Если на Жатве вытащат мое имя, Пит вызовется добровольцем. Китнисс предполагает, что мне будет тяжело на Арене, ведь я знаю всех, кто туда попадет. Да какая разница? Большинство из тех, кому придется в этом году снова бороться за свою жизнь если не друзья мне, то хотя бы очень хорошие знакомые. Хотя есть среди победителей прошлых Игр и те, чью смерть на арене я бы не хотел видеть никогда. Китнисс и Пит… кто-то из них не вернется. На этот раз уже точно. И отчасти мне придется выбрать, кто это будет. Китнисс не собирается делиться со мной выпивкой, и я достаю новую бутылку. - Все, до меня дошло. Я знаю, о чем пришла попросить. Если мы с Питом окажемся на арене, давай в этот раз постараемся вытащить живым его, - вдруг говорит девушка. Я знал, что она это скажет и должен бы быть готов, но, увы, к такому подготовиться нельзя. - Ты сам говоришь, при любом раскладе все будет ужасно. Чего бы Пит ни желал, теперь – его очередь. Мы оба в долгу перед ним. И потом, Капитолий меня ненавидит, мое дело решенное. А для Пита еще есть надежда. Пожалуйста, Хеймитч. Обещай, что поможешь мне, - умоляет она. Китнисс права и я это отчасти понимаю. Она – главная мишень Капитолия, но не парень. Даже если она победит на Арене, Сноу не позволит ей жить нормально, а вот у парня есть хоть небольшой, но шанс. Я снова пытаюсь все рассчитать. Да какой к черту расчет? Они оба дороги мне, но одним мне придется пожертвовать. Я знаю, что кто бы из них ни вернулся, он уже не сможет жить нормально. - Ладно, - отвечаю я, подумав. - Спасибо, - роняет Китнисс и, захватив с собой бутылку белого, уходит. Тишину нарушает телефонный звонок. Я знаю, кто звонит. Это может быть только она. Плетусь вместе с бутылкой до гостиной и, плюхнувшись в кресло, снимаю трубку. - Да. - Хеймитч… - по голосу Эффи сразу можно понять, что она плакала. - Что случилось? – стараясь говорить спокойно, интересуюсь я. - Квартальная Бойня… это… - сквозь слезы бормочет она. Понятно почему она так расстроена, но не могу же я по телефону сказать: «Любимая, не беспокойся, Пит меня заменит если что». Хотя, почему не могу? Сноу ведь наверняка рассчитывал на то, что влюбленный дурачок в любом случае вызовется добровольцем на Арену. Пит был прав, 74 Игры не окончены. В Голодных Играх может быть только один победитель и Сноу добьется этого любым способом. - Что, не нарадуешься, что снова будешь курировать моих любимых трибутов? В этом году нам с тобой даже стараться не нужно будет, чтобы раздобыть им спонсоров. В прошлый раз всю работу сделали, – абсолютно беззлобно говорю я. - Хеймитч, я… стой… ты о чем? Жатвы же еще не было. Ты и Пит в равной степени можете попасть на Арену, - удивленно спрашивает она. - И ты думаешь, наши голубки хоть на минуту расстанутся? – смеюсь в трубку. Эффи на некоторое время замолкает, а потом продолжает, пытаясь сдержать новый приступ рыданий: - То есть, Пит и Китнисс снова будут на Арене вместе? - Я в этом уверен, - спокойно отвечаю я, - этот парнишка такой идиот, на верную смерть пойдет, - снова смеюсь в трубку. - Бедные дети, - шепчет куратор. - Зато в этом году, тебе будет легче готовить трибутов. Они уже все знают. - Да, наверное, - горько бросает Эффи, - пока, Эбернети, - добавляет она. - Пока! – отвечаю и жду, пока она первая положит трубку. Когда в трубке раздаются короткие гудки, кладу ее на место. Я был резок и груб, но Эффи поймет. По-другому не получилось бы. Телефоны ведь прослушиваются. Вставать и идти обратно на кухню лень, поэтому остаюсь в кресле и пью из горла той самой бутылки, что захватил с собой. На следующий день, просыпаюсь ближе к закату. Я каким-то образом снова очутился на кухне. Может, пошел среди ночи за новой бутылкой? Китнисс принесла кувшин с каким-то отваром. Молча принимаю «гостинец» и пью. Эта штука хорошо утоляет жажду и постепенно прочищает мозги. Мы молча смотрим в окно. Слышатся чьи-то шаги. Через несколько минут входит Пит и швыряет на стол коробку с какими-то бутылками. - Готово, - сообщает он. Я никак не могу понять, что он имеет в виду, но мне на помощь приходит Китнисс: - Что готово? - Я вылил все ваше пойло в канаву, - спокойно отвечает Пит. Я почти трезвею от такого заявления. Вскакиваю, роюсь в коробке и обнаруживаю, что парень не шутит. - Ты… что сделал? – почти кричу я. - Остальное разбил, - добавляет он. - Он купит еще, - Китнисс пытается меня успокоить, но внутри у меня все закипает. - Нет, не купит, - шипит парень. Я ходил к Риппер, сказал, что немедленно донесу властям, если продаст одному из вас хотя бы стакан. На всякий случай еще и деньгами ее задобрил, хотя, по-моему, довольно было и страха перед миротворцами. Я замахиваюсь на наглеца ножом, но тот легко отбивает удар. Совсем я навыки подрастерял. Да еще и похмелье. Китнисс идет в атаку, но все ее доводы разбиваются о несокрушимое желание парня вытащить ее с Арены живой. - Чего ты добиваешься? – изумляюсь я. - Двое из нас вернутся из Капитолия. Ментор и кто-то из игроков. Эффи выслала мне все записи с Играми живых победителей. Мы просмотрим и выучим все их приемы. Мы станем профи. И кто-то из нас обязательно выиграет, нравится это вам или нет! Он твердо вознамерился спасти жизнь девчонке. Даже Эффи подключил. Хотя, думаю, она и сама хочет помочь хоть чем-то. Эти двое не только для меня стали как родные, но и для нее. Пит быстро выходит, хлопнув дверью так, что мы с Китнисс вздрагиваем. - Терпеть не могу самоуверенных типов, – возмущается девушка. - А чего их любить? – соглашаюсь я. - Он, правда, хочет, чтоб мы вернулись. Мы с тобой, - наконец, догадывается Китнисс. - Мечтать не вредно. Однако, для того, чтобы заставить готовиться его самого, нам тоже приходиться тренироваться. Утром мы изнуряем себя пробежками, отработкой боевых навыков, борьбой, метанием ножей и прочей ерундой, которая мне не пригодится. Китнисс пытается научить нас лазать по деревья, и если у Пита хоть немного получается, то для меня это слишком. Мой организм вообще протестует против таких издевательств, но делать нечего. Я должен сдержать обещание. Нож я метать тоже не умею, точнее не могу из-за сильной дрожи в руках. Зато мои подопечные чувствуют себя намного лучше. Кроме тренировок, мы по вечерам смотрим записи прошлых Игр, стараясь уловить и запомнить основные особенности поведения победителей на Арене. Держать мышцы в нормальном состоянии, нам помогает Прим, которая обрабатывает ноющие от боли конечности специальными отварами и настойками. Мама Китнисс кормит нас как на убой, стараясь, чтобы мы хоть немного набрали в весе. Даже тот парнишка, Гейл, помогает нам готовиться, обучая ставить силки. Время летит слишком быстро то ли оттого, что благодаря Питу, весь день у нас теперь расписан чуть ли ни по минутам, а вечером мы все настолько устаем, что только и успеваем добраться до постели, то ли оттого, что опять же, благодаря стараниям моего трибута, у меня теперь нет ни капли выпивки. Хотя, скорее всего причина в первом, вряд ли мучаясь от ломки и не находя способа забыться, я жаловался бы на быстрое течение времени. Однако, что бы ни было причиной, наступает день Жатвы. На улице стоит жара. Народ столпился на площади под палящим солнцем. Эффи в блестящем парике поднимается на сцену. Она не шутит и не произносит своих коронных фразочек. Дрожащие пальцы с трудом открывают прозрачный шар, в котором лежит всего одна бумажка. Весь Панем и без объявления «счастливчика» прекрасно знает, чье имя там написано, но как того требует порядок, Эффи достает аккуратно свернутый белый листочек и, раскрыв его произносит дрожащим голосом: - Китнисс Эвердин. Затем сопровождающая открывает шар, в котором лежат две бумажки. Это уже интереснее, но, наверняка, многие уже догадываются, что на Арену вернется Пит. - Хеймитч Эбернети, - почти срывающимся голосом произносит Эффи. Пит тут же вызывается добровольцем. Трибутов сразу уводят в Дом Правосудия. Нас с Эффи почти заталкивают в машину и под охраной доставляют на станцию, где, в поезде нас уже ждут Пит и Китнисс. Ребятам даже не дали попрощаться с родными. Как только мы оказываемся в поезде, он без промедления начинает движение, увозя нас от родного дистрикта. И одного из нас – навсегда.