Жизнь за Ареной

POV Эффи После ужина все расходятся по своим комнатам. Я принимаю душ, надеваю халат и подхожу к окну. Поезд мчится так быстро, что пейзаж за окном и так еле различимый в сумерках, сливается в одну сплошную серую полосу. Вспоминаю сегодняшнюю встречу с Хеймитчем. Он сейчас в соседнем вагоне, но у меня такое чувство, что он на другом конце Панема. Уже совсем стемнело. Наверняка все уже спят. Все, кроме Хеймитча. Он не любит спать, когда за окном темно. Правда, когда я засыпала с ним, он спокойно спал всю ночь. Хотя несколько раз я просыпалась от того, что он слишком сильно сжимал мое запястье и бормотал что-то во сне. Наверняка ему снилось что-то неприятное. Но это состояние быстро проходило. Надеюсь, я права и ментор еще не спит. Выхожу из своего купе и, оглядев пустой коридор, направляюсь в соседний вагон. Осторожно поворачиваю дверную ручку и медленно вхожу. Мужчина сидит в кресле напротив двери и молча окидывает меня взглядом. Уголки губ сами приподнимаются в невольной улыбке. В руках Хеймитча стакан с вином. Подхожу к мужчине и, забрав стакан, ставлю его на тумбочку. Хеймитч ловит мою руку и легко тянет на себя. Я сажусь к нему на колени и обнимаю мужчину, уперевшись подбородком в его темя. Руки Хеймитча ложатся на мою талию. Мужчина размеренно дышит, с каждым выдохом все больше обдавая меня парами вина. Поначалу мне тяжело дышать, но постепенно я привыкаю к тяжелому запаху и уже не обращаю на него внимания. Мне даже не нужно ни о чем говорить, чтобы объяснить все то, что твориться в моей душе. Так же и Хеймитчу не нужно рассказывать о своих чувствах, я и так все знаю. Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Кто может стучать в купе Хеймитча в такое время? Кажется, сам ментор уже понял кто это. Стук раздается снова. Хеймитч выпускает меня из объятий. Я отхожу к кровати, а мужчина идет открывать припозднившемуся гостю. - Что надо? – немного грубовато спрашивает он. - Есть разговор, - тихо отвечает Китнисс. Так вот кто за дверью. - Прямо сейчас? – снова говорит ментор. В ответ тишина, но Китнисс, наверняка ответила жестом, потому, что Хеймитч недовольно бормочет: - Нашла время. Девушка снова молчит. Хеймитч начинает терять терпение: - Ну? Поезд начинает тормозить. Дозаправка. - Не продохнуть в этом поезде, - бормочет Китнисс. - Я знаю, что тебе нужно, - отвечает ментор и выходит из купе, захлопывая за собой дверь. Мне становится не по себе. Китнисс не пришла бы среди ночи просто так. Что-то идет не так, но никто не собирается меня посвящать в происходящее. Да я и сама не уверена, что хочу знать. Присаживаюсь в изголовье кровати, поджав ноги под себя. Жду Хеймитча. Тревога в душе растет с каждой секундой. Через несколько минут появляется ментор. Вид у него обеспокоенный. Он разваливается на кровати, пристроив голову на моих коленях. Я провожу рукой по его светлым волосам. Он заглядывает в мое лицо и отвечает на мой немой вопрос: - Все в порядке. Я чувствую, что не все в порядке, но не собираюсь выяснять. Если бы Хеймитч считал нужным сообщить мне, он бы не молчал. Наверняка, он считает, что будет лучше, если меньше людей будут посвящены в ситуацию. Что ж, ему виднее. Тем более, даже если я буду знать, что я смогу сделать? Я ничем не смогу помочь, а может, даже сделаю хуже. Хеймитч приподнимается, целует меня и тянет на себя. Что он задумал? За нами следят, а он… Пытаюсь отстраниться, но мужчина так спокоен и уверен в себе, что я забываю о своих страхах и отдаюсь в его власть. Утром я ухожу до того, как просыпается ментор, да и вообще весь поезд. Приведя себя в порядок, иду будить Китнисс. Питу позволено поспать подольше. Ему не нужно готовиться так усердно, как девушке. - Зачем это все? – возмущается Китнисс, следуя за мной в вагон-ресторан, - На улице холодно, так что и носа из-под шарфа не высунешь. - Только не в Одиннадцатом дистрикте, - поясняю я. - А где остальные? – интересуется девушка. - Кто знает, где носит этого Хеймитча, – отвечаю я. Я, конечно же, лукавлю. Мне известно, что ментор спит мертвецким сном, - Цинна вчера трудился до поздней ночи, обустраивая твой вагон-гардеробную. Там, наверное, сотня разных нарядов. А команда Пита, по-моему, еще не вставала, - заканчиваю я. - Разве ему не нужно готовиться? – удивляется Китнисс. - Не так усиленно, как тебе, - отвечаю я. Отдаю свою подопечную в руки команды подготовки, а сама принимаюсь за изучение расписания торжеств в Одиннадцатом Дистрикте. Работа отвлекает меня от мыслей, которые постоянно возникают у меня в голове, когда я вижу Китнисс. К обеду появляются Хеймитч и Пит со стилистами. Мы садимся за стол, не дожидаясь Китнисс. Хеймитч вяло по кусочкам поедает булку. На что-то другое он не может даже смотреть. Еще бы, он вчера пил ликер, потом вино и если я не ошибаюсь, выпил бокал шампанского. После такого коктейля, хорошо, что он еще хоть как-то держится. Китнисс входит в вагон-ресторан, когда обед в самом разгаре. Она в ужасном настроении. Китнисс сильная девушка и видеть ее в таком состоянии, выше моих возможностей. Я начинаю нервничать. А тут еще поезд останавливается и нам сообщают о поломке. Это известие окончательно сводит на нет все усилия, которые я прилагала, чтобы держать себя в руках. Чтобы хоть как-то вернуть мысли в привычное русло и заодно не выдать своего волнения, берусь за расписание. Достав бумагу, прохожусь по каждому пункту, пытаясь объяснить всем присутствующим, какие изменения произойдут в нашем графике из-за этой непредвиденной остановки. Скорее всего, меня никто не слушает, хотя следовало бы послушать. Если расписание пойдет кувырком, мы перестанем успевать везде, а это недопустимо. - Эффи, да всем наплевать! – резко обрывает Китнисс. Я замолкаю и смотрю на девушку. Все присутствующие перестали есть и тоже внимательно переводят взгляд с меня на Китнисс и обратно. - Нет, правда наплевать! – добавляет она и, встав из-за стола, уходит. Пит направляется следом. Цинна и Порция продолжают обедать. Я расстроена, но вот только не могу понять из-за чего больше: это из-за того, что Китнисс была так резка со мной, или из-за того, что тревожит меня с того самого момента, как Хеймитч после 74 Игр сказал мне, что у ребят проблемы? Тогда я понадеялась, что все быстро успокоится, но сейчас я начинаю думать, что с каждым днем все становиться только хуже. - Она волнуется, - говорит Хеймитч. - Я понимаю, - отвечаю я обиженным тоном. Хеймитч тихонько касается моей руки, задержавшись на несколько секунд. Этот его жест выглядит таким милым и трогательным, что я невольно улыбаюсь. Мы продолжаем обедать, когда на пороге появляются Китнисс и Пит. Девушка тут же принимается извиняться. Я принимаю ее извинения и объясняю, как важно придерживаться расписания. Когда я заканчиваю, Пит уводит девушку за собой. Закончив обедать, мы разбредаемся по своим комнатам. Скоро поезд приближается к Дистрикту номер Одиннадцать. Как только мы выходим на станции, появляются миротворцы, которые заталкивают нас в бронированный фургон и доставляют в Дом правосудия. Меня возмущает то, как с нами обращаются. Такое ощущение, что мы совершили какое-то преступление. В здание нас тоже почти запихивают силой. Мы быстро проходим к парадному выходу и, когда мэр называет имена победителей, я командую ребятам улыбаться шире и подталкиваю их в двери. Китнисс и Пит выходят на сцену, а мы остаемся наблюдать за церемонией на большом экране. Ребята отчеканивают заученную речь, которая была подготовлена специально для их выступления в Одиннадцатом Дистрикте, но потом Пит добавляет от себя, что они с Китнисс приняли решение помогать семьям погибших трибутов. Из моей груди вырывается шумный выдох. Это просто невероятно. Эти дети с самого начала Игр делают то, чего никто никогда не делал до них. Их поступок достоин уважения, но вряд ли правительство одобрит своевольное изменение устоявшихся негласных правил. Китнисс перед самым уходом благодарит семьи Цепа и Руты и, конечно, самих погибших трибутов. Как только она заканчивает речь, изображение с экрана вдруг пропадает. С улицы доносится громкий хлопок. - Кажется, это был выстрел, - говорит Хеймитч. - Брось, Хеймитч. Какой выстрел? – стараясь оставаться спокойной, отвечаю я. В здание вваливаются Китнисс и Пит, и дверь за ними с громким стуком закрывается. - Что случилось? После прелестной речи Китнисс у нас почему-то пропала связь, а потом Хеймитчу померещился выстрел. Я ему говорю: чепуха, но сама думаю: кто знает? Психов на свете полно, - тараторю я, бросаясь навстречу ребятам. - Ничего не случилось, Эффи. Какой-то старый фургон газанул, - спокойно отвечает Пит. В этот момент доносится еще два таких же хлопка. - Вы оба – за мной, - командует Хеймитч. Пит и Китнисс следуют за своим ментором, а мы со стилистами остаемся на месте. Никто не решается завести разговор. В конечном счете, Порция и Цинна уходят к себе. Мне становиться душно в помещении. Такое чувство, словно стены давят на меня. Пытаюсь выйти на улицу, прогуляться, заодно ознакомиться с местной архитектурой, но трое миротворцев чуть ли не силой запихивают меня обратно. Мне все больше не по себе от пребывания в Одиннадцатом Дистрикте. Перед ужином собираемся в коридоре, чтобы всем вместе спуститься в зал. Все готовы. Настроение у меня хуже некуда. Ловлю озабоченный взгляд Хеймитча. Решаю прояснить ситуацию, а заодно выказать свое недовольство. - Какое счастье, – говорю, просматривая расписание, – Скоро мы сядем на поезд – и прощай, Дистрикт номер одиннадцать! - Что-то не так, Эффи? – спрашивает Цинна. Все остальные ждут ответа. Я рассказываю о том, что произошло пару часов назад. Наверное, вид у меня ужасно расстроенный, потому что меня неожиданно обнимает Китнисс. Вот уж от кого не ждала сочувствия. - Ужасно, правда? Может быть, нам не спускаться к ужину? Сначала пускай принесут извинения, - предлагает она. Нет, это уже перебор. Предложение, конечно хорошее, но у ребят и так проблем полно, а тут еще я со своей ерундой. Да и вообще это выглядело бы бестактно с нашей стороны, что бы там не натворили миротворцы. Несмотря на то, что на ужин мы все же пойдем, не дожидаясь извинений, забота Китнисс мне приятна и настроение немного поднимается. Я разъясняю всем кто и в каком порядке выходит к публике, напоминаю, что Хеймитч, идущий впереди ребят, должен опередить их на 15 шагов, и мы все дружно идем на ужин. Ужин проходит, как запланировано и через несколько часов поезд мчит нас дальше, оставляя Одиннадцатый Дистрикт далеко позади. Когда все засыпают, я выхожу из своего купе и иду к Хеймитчу. Наверное, где-то в глубине души, я надеялась, что он объяснит мне что происходит, но даже когда мы еле слышно переговариваемся шепотом, он старательно избегает тем, связанных с Играми и Туром победителей. Я поначалу пытаюсь выяснить, что происходит, но потом бросаю эту затею, понимая, что Хеймитч никогда не расскажет мне правды. Во всех дистриктах все проходит одинаково, за исключением речей победителей, которые писались специально для каждого дистрикта. Вот только Китнисс с каждым днем выглядит все хуже и хуже. Она не высыпается и плохо ест. Я предлагаю ей пить снотворное, но, кажется, оно не очень то помогает. Зато Китнисс находит кое-что лучше снотворного: девушка с некоторых пор приглашает в свое купе Пита. Вместе они небезуспешно борются со своими кошмарами. В поезде только и говорят, что об этих голубках. Я прошу ребят вести себя прилично. Китнисс обещает исправиться, но вряд ли воспринимает мои слова всерьез. Если сейчас мои слова для нее пустой звук, то что бы она подумала, если бы узнала, в чьих объятиях провожу ночи я сама? Предпочитаю об этом не думать. В Капитолии нас встречают толпы радостных жителей. Здесь люди рады видеть победителей, в отличие от дистриктов, где в каждом взгляде читается скрытая ненависть. Гнев жителей дистриктов оправдан, ведь если бы не Китнисс и Пит, то в живых мог остаться кто-нибудь из их соотечественников. А вот радость капитолийцев больше похожа на фарс. Они ведут себя так, словно Китнисс и Пит главные герои полюбившегося фильма. Да, так оно, наверное, и есть, вот только фильм тот называется жизнь и все в нем по-настоящему. На интервью с Цезарем Фликерменом Пит просит руки Китнисс, и она соглашается. Толпа буквально взрывается овациями. Президент поздравляет жениха и невесту и предлагает им сыграть свадьбу в Капитолии. Китнисс в восторге, наверное. В последнее время я перестала разбирать, где она настоящая, а где подыгрывает тем, кто заказал это самое кино о ее жизни. После интервью мы все направляемся на ужин. Организаторы трудились не один день, чтобы создать такую красоту. Праздник в самом разгаре. Мелькают знакомые и не очень лица. Везде сверкают улыбки. Я замечаю у столика со спиртным Хеймитча. Он оглядывает толпу, медленно потягивая спиртное. Я отвлеклась лишь на пару минут, чтобы поприветствовать очередную чету богачей. Когда мой взгляд вернулся к Хеймитчу, он уже разговаривал с новым главным распорядителем – Плутархом Хевенсби. Перебросившись парой фраз, они вдруг направились к выходу. Не успела я подумать об этом, как ко мне подошли еще несколько человек. Поддерживая светскую беседу и вежливо улыбаясь, я не заметила, когда вернулся Хеймитч. Вид у него задумчивый. Когда нам уже пора на поезд, я нахожу всю команду, кроме Хеймитча. К счастью, долго искать не приходится: двое парней из обслуживающего персонала почти тащат его на себе до машины. Пока едем по улицам Капитолия, заполненным празднующим народом, ментор немного приходит в себя и в поезд заходит самостоятельно. Он сразу же запирается у себя. Цинна заказывает всем чай. Пока все… ну или почти все в сборе, я напоминаю команде о том, что тур победителей еще не окончен и проговариваю оставшиеся пункты расписания: - Впереди еще фестиваль Жатвы в Двенадцатом дистрикте. Предлагаю выпить чайку – и всем спать. Все только за. Хеймитчу сегодня не до меня, поэтому я сплю у себя. Так непривычно засыпать в холодной постели, не чувствуя, как сильные руки не отпускают меня даже во сне. Понимаю, что совсем скоро, это станет для меня таким же естественным, как и то, что все эти дни я непременно делила постель с Хеймитчем. В Двенадцатом Дистрикте, конечном пункте нашего путешествия, я изо всех сил стараюсь выглядеть радостной и беззаботной. Не знаю, насколько хорошо у меня это получается, но надеюсь, что справляюсь. Во время ужина в доме мэра, Хеймитч поймав мой взгляд, пристально смотрит мне в глаза, а затем выходит на улицу. Я, стараясь не привлекать внимания, следую за ним, набросив на плечи шубку, висящую в прихожей. Выхожу на улицу. Хеймитч идет вперед и, только отойдя на довольно большое расстояние от дома мэра, останавливается. Я подхожу к мужчине и легко касаюсь пальцами его руки. Хеймитч берет меня за руку и идет дальше, увлекая за собой. Когда дома остаются далеко позади, он останавливается и поворачивается. Мужчина берет мои замерзшие руки в свои ладони, излучающие тепло. Чувствую, что в любую секунду заплачу. - Эффи, не плачь, родная. Все будет хорошо, обещаю, - обнимая меня, шепчет Хеймитч. - Хеймитч, мне так плохо было без тебя все эти месяцы. Как я выдержу теперь? Я не знаю, - все еще пытаясь сдержать слезы, говорю я. - Ты можешь не верить, но мне без тебя тоже было очень плохо. Единственная мысль, которая помогала мне ждать, это то, что ты в безопасности, - отвечает он. - Это на самом деле так опасно? Неужели все настолько ужасно? Неужели у нас действительно могут быть серьезные проблемы, если кто-то что-то узнает? - Да. Очень, - отвечает мужчина, подтверждая мои догадки. Я несколько минут молчу, нежась в объятиях мужчины, а потом пытаюсь перевести разговор на другую тему: - Ты что-то хотел мне сказать? - Просто хотел побыть с тобой наедине. И сказать, что люблю тебя. Его слова греют душу. Так приятно знать, что тот, кому принадлежит твое сердце, тоже любит тебя. - Я тоже тебя люблю. Ты – самый главный человек в моей жизни. Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. - Мы справимся. Все со временем утрясется. Поверь мне. Нужно только немного подождать. Возможно даже меньше, чем мы думаем. Странно, что-то в его голосе кажется мне подозрительным. Он словно знает что-то, что может изменить нашу жизнь. - О чем ты? - Неважно. Желание уточнить, что он имел в виду пропадает, как только его губы касаются моих. Я отвечаю на его поцелуй, растворяясь в нежности, которую чувствую к этому мужчине, но нам скоро пора уезжать и поэтому нужно вернуться в дом, пока нас не хватились. Я целую Хеймитча на прощание. Мужчина берет меня за руку, переплетая свои пальцы с моими, и мы идем обратно. Недалеко от дома мэра, он отпускает мою руку. Я бреду до дома одна. Вхожу, вешаю на место шубу и прохожу в зал. Мы вовремя. Все уже начали прощаться. Через несколько минут после меня входит Хеймитч. После того, как все друг с другом попрощались, мы выходим на улицу. Подъезжает автомобиль, который доставит нас на станцию. А оттуда поезд умчит нас в Капитолий. Снова прочь от мужчины, рядом с которым я чувствую себя счастливой. Никак не могу заснуть. Слез снова нет. Я просто стою возле окна и смотрю на одинокую луну в небе.