Жизнь за Ареной

POV Эффи Утро после церемонии преподносит неожиданный сюрприз в лице трезвого, подобающе одетого и вполне прилично ведущего себя ментора. Он, очевидно тоже доволен работой стилистов, о чем и сообщает нашим героям. Мы начинаем наперебой хвалить работу Порции и Цинны. Когда Хеймитч трезв, с ним можно вполне нормально общаться. Мы настолько уходим в свои разговоры, что отвлекаемся только, когда Китнисс вдруг обращается к безгласой официантке, заявляя, что знает ее. Заявление трибутки повергает нас в шок. Как такое возможно? Китнисс не может знать девушку, наказанную за какую-то страшную провинность. Этого мне только не хватало! Я обрываю Китнисс, объясняя девушке, что та не может знать безгласую. Эта святая простота даже не знает, кто такие безгласые. К счастью, Хеймитч быстро объясняет все трибутам и мне остается только пояснить, что к безгласым можно обращаться только с просьбой и никак иначе. К счастью Китнисс вспомнила, что наша официантка похожа на кого-то из их Дистрикта. Пит поддержал Китнисс. Ну вот, все и выяснилось. После обеда мы смотрим повтор церемонии открытия и вновь восхищаемся творением стилистов. Хеймитч интересуется, кто предложил держаться за руки. Порция отвечает, что это идея Цинны. Ну, конечно, должен же хоть кто-то заботиться о твоих трибутах, пока ты напиваешься, Хеймитч. Хотя, судя по сегодняшнему состоянию Хеймитча, сдвиг определенно есть. Мне кажется, он решил помочь этим двоим. Меня это радует. Как только показ заканчивается, ментор сообщает трибутам о том, что завтра их ждет первая тренировка и даже обещает дать кое-какие советы за завтраком. Китнисс и Пит ушли первыми. Через некоторое время их примеру последовали стилисты, и я осталась с Эбернети одна. Какое-то время мы сидим молча. Он меня, кажется, даже не замечает, но это неважно. Я собираюсь идти к себе, но перед этим обращаюсь к ментору: - Я рада, что ты решил им помочь. Надеюсь, на этот раз все получится. Он смотрит на меня и вероятно, хочет сказать какую-нибудь из своих шуточек, но я не хочу выслушивать его очередную колкость, поэтому опережаю его: - Удачи, Хеймитч! - Спасибо! – отвечает он, когда я уже выхожу за дверь. На следующее утро ментор также трезв, но за завтраком позволяет себе немного выпить. По сравнению с тем, что было в прошлые годы, это огромный прогресс. Он объясняет трибутам, как следует вести себя на тренировках и выясняет их сильные стороны. Как оказалось, эти ребята вполне способны выжить на арене, если постараются. С этого дня начинаются тренировки, и мы видим ребят только во время приемов пищи и то не всегда, ведь иногда они обедают в тренировочном зале, где для всех трибутов накрывают стол. В такие моменты мы пытаемся вытянуть из Китнисс и Пита всю информацию, какую только можно, чтобы составить хоть какое-то представление об остальных трибутах, ну и, конечно же, о том, чему научились наши ребята. Эта информация больше полезна для Хеймитча, но он совсем не возражает, когда я поддерживаю разговор и выспрашиваю что-нибудь у наших трибутов. Сегодня индивидуальные показы. Они определят балл, с которым будет представлен трибут. Это очень важно, поскольку это может либо привлечь, либо оттолкнуть спонсоров. Надеюсь, наши ребята не подведут. Ожидание тянется как резина. Я спокойно сижу в кресле, но нервы у меня уже на пределе. Хеймитч развалился на весь диван. По его виду не скажешь, что он волнуется. Наконец выходит Пит. Мы подзываем его, но не нагружаем расспросами, а позволяем отдохнуть. Через некоторое время мимо двери гостиной, в которой мы и находимся, пробегает Китнисс. Она не реагирует на оклики, и я спешу за ней. Когда я уже стучу в запертую дверь, подходит Хеймитч и присоединяется ко мне. Спустя какое-то время Китнисс кричит, чтобы мы ушли, и я понимаю, что сейчас от нее все равно ничего не добьешься. - Пойдем. Пусть успокоится, - предлагает Хеймитч. Я согласно киваю, и мы уходим. Китнисс появляется на обеде с красными глазами и опухшим от слез лицом. Что же произошло, что она так расстроилась? Очень хочется узнать, что же было на показе, но я не осмеливаюсь спросить. И как оказалось, не зря я так боялась. Хеймитч спрашивает об успехах ребят. Пит рассказывает, как пытался впечатлить распорядителей. А Китнисс заявляет, что на нее не обращали внимания, и она запустила стрелу в жареного поросенка, стоявшего на столе распорядителей, и выбила у него изо рта яблоко. Я в ужасе от поступка Китнисс. Зато, Хеймитчу, кажется, понравилась выходка этой дерзкой девчонки. Он ведет себя как обычно, а именно портит мне аппетит, окуная отбивную в вино и раздирая ее руками, громко хохочет и просит рассказать, как выглядели распорядители. - Ошарашенными, испуганными, смешными. Один мужчина сел в чашу с пуншем, - отвечает Китнисс. Мне самой становится трудно сдерживать улыбку, но все же, как так можно вести себя с распорядителями? Нет, они конечно тоже хороши! Смотреть на трибутов их прямая обязанность и то, что Двенадцатый Дистрикт идет последним, не дает им права вести себя так, словно эти дети пустое место. Это мое мнение и я его высказываю. Только потом понимаю, что не стоило этого делать. Хотя никто посторонний не слышит, все же мне не по себе. Ну да ладно, сказанного не воротишь. После обеда смотрим оглашение результатов. Когда очередь доходит до Двенадцатого Дистрикта, я уже готова плюнуть на свое напускное спокойствие и начать выстукивать ногтями бешеный ритм сердца, отдающийся в ушах. Наконец объявляют Пита. Он набрал 8 баллов. Очень даже неплохо для того, кто не имеет особой подготовки, как например профи. Китнисс… 11 баллов. Я аж вскрикиваю. Вот это неожиданность! Я даже представить себе не могла, что Китнисс заработает балл даже больше, чем получили профи. Все начинают радостно галдеть, поздравляя друг друга с успехом и, конечно же, все рады за Китнисс. Сама же девушка, кажется, до сих пор не верит в то, что произошло. Она спрашивает Хеймитча как такое возможно, и он объясняет, что, скорее всего распорядителям понравился дерзкий характер Китнисс. Вынуждена согласится с ментором. Игры для Капитолия – большое шоу, которое обсуждают еще долгое время после окончания. И чем зрелищнее будут Игры, тем лучше. А кто, как не трибуты способны сделать настоящее шоу? Чуть позже мы постепенно расходимся по своим комнатам. На завтра запланировано интервью с трибутами, и я уже представляю каких усилий мне будет стоить подготовить этих двоих к встрече с публикой. Наутро я узнаю, что Пит и Китнисс теперь готовятся отдельно. Мне все равно, как их готовить, а вот Китнисс не особо довольна таким раскладом. Ей неприятно, что Пит решил отделиться на последнем этапе. Первой ко мне приходит Китнисс. Для меня начинаются четыре часа мучений, хотя, думаю, ей еще труднее. Эту девчонку труднее обучить, чем кого-либо. Она просто не хочет делать так, как нужно. Учу ее ходить на каблуках, выбрав для этого самые высокие, какие только нашла. Заставляю походить в платье, чтобы она привыкла к ощущениям. Объясняю, как правильно держать осанку и как жестикулировать при беседе. Заставляю девушку все время улыбаться. К концу отведенного времени у нее выходит неплохая улыбочка, но все же не то, что нужно. Но, я сделала все, что смогла. После Китнисс приходит Пит. С ним дела идут полегче. Он сам инстинктивно чувствует, где и как нужно улыбнуться и как нужно вести себя на публике. К тому же с Питом у меня не возникает проблем с одеждой и обувью, ему ведь не нужно учиться ходить на шпильках, путаясь в подоле длинного платья. Во время работы с Питом, мне в голову вдруг приходит мысль, что Хеймитч сейчас мучается с Китнисс. Я со своим ангельским терпением и то с ума сходила под конец, не представляю как там дела у ментора. Интервью проходит очень даже неплохо. Китнисс, на мой взгляд, отлично справилась со своей ролью. А Пит своим признанием произвел еще больший эффект, представив Китнисс в новом свете. Вот только сама Китнисс не в восторге, если взять в расчет хотя бы то, что при первой же возможности она толкает Пита так, что бедняга оказывается на полу в окружении осколков разбитой вазы. Хотя, она скорее всего, просто не понимает, что парень оказал ей огромную услугу. Но Хеймитч ей тут же все объясняет, предварительно чуть не впечатав девушку в стену. Общими усилиями нам удается убедить девушку в правильности поступка Пита, Хеймитч даже хвалит Китнисс, а потом предлагает всем пойти обедать. Вечером я ухожу в свою комнату одной из первых. Завтра предстоит тяжелый день. Нам придется попрощаться с трибутами и с кем-то из них, а может и с обоими – навсегда. День начинается с прощания. Трибуты отправляются на Арену. Со слезами на глазах беру ребят за руки и прощаюсь, искренне говоря, что они лучшие из всех, с кем мне довелось работать. Чтобы не разрыдаться здесь же, совершенно не к месту выражаю надежду, что возможно меня на следующий год переведут в приличный дистрикт. Целую обоих в щеку и быстро убегаю, стараясь не разреветься прямо тут.