Жизнь за Ареной

POV Эффи После того, как трибуты попрощались с семьями и друзьями, я проводила их в поезд и мы тронулись. Очевидно, ментора тоже уже «погрузили». Что ж, я даже рада, что его сейчас нет. Могу побыть в тишине и, что самое главное, вдали от противного, бьющего в нос запаха спиртного. Вероятно, эти дети никогда не ели досыта. У них глаза разбегаются при виде такого изобилия, хотя они ведут себя за столом довольно прилично. Я говорю им об этом, упоминая для сравнения прошлогодних трибутов: - По крайней мере, у вас приличные манеры. Прошлогодняя пара ела все руками, как дикари. У меня от этого совершенно пропадал аппетит. Девушку это явно задевает. Я не хотела обижать ее соотечественников, но, несмотря на то, что мне жаль их, все же, нормы привитые Капитолием, дают о себе знать. Несмотря на то, что жестокость Капитолия мне противна, нормы приличия, принятые в обществе, для меня не пустой звук и мне становится неприятно, когда Китнисс оставляет столовые приборы и до конца ужина ест руками. Последней каплей становится просто вопиющий жест со стороны Китнисс: она вытирает руки о скатерть. Я молча поджимаю губы, сдерживая поучительный комментарий. Невзирая на все это, ужин прошел бы довольно мило, если бы не… Хеймитч. Ну, конечно! Он будет не он, если не испортит мне жизнь. Я как раз объясняла трибутам о том, что им необходим ментор, когда в вагон ввалился Эбернети собственной персоной. - Я что, пропустил ужин? – спрашивает он и тут же содержимое его желудка оказывается на полу. В следующий момент Хеймитч сам оказывается на полу в луже блевотины. Хорошо, что никто не видит выражение моего лица. Это не просто мерзко… это… мой желудок делает «сальто». Я задерживаю дыхание и поспешно покидаю вагон, старательно обходя лужу и самого Хеймитча. Обычно мне жаль ментора, но в такие моменты, я чувствую только отвращение. Наконец, я в своем вагоне. Смываю с себя макияж и запах блевотины и алкоголя, который кажется, преследует меня. Уже лежа на кровати, я задумываюсь о том, что ждет этих ребят. Вряд ли что-то изменится, но я все же надеюсь на чудо. Наивно, но это помогает мне не сломаться. Надеюсь, Хеймитч попытается хоть что-то для них сделать, хотя с ним ни в чем нельзя быть уверенным. При воспоминании о нем, перед глазами встает картина из вагона-ресторана и меня передергивает. С каждым годом Хеймитч опускается все ниже и ниже и никто не в силах ему помочь. Я бы очень хотела хоть что-то сделать для него, но это не в моих силах. Да и Эбернети никогда не примет никакой помощи. Он считает, что у него все хорошо. Да, ему так проще отгородиться от того, что преследует его: от Арены, той Квартальной Бойни, гибели всей его семьи, смертей трибутов, которых Хеймитч вынужден видеть каждый год. Он нашел утешение в алкоголе, так же как я – в пустых надеждах на лучшее. И, мне иногда кажется, что его способ лучше… намного лучше. Утром первым делом бужу всех привычно объявляя, что сегодня у нас важный день. Затем иду уточнить кое-какие детали расписания и только после этого направляюсь на завтрак. Хеймитч и Пит уже там. Пит завтракает, а Эбернети глушит смесь томатного сока и какого-то спиртного. Неудивительно, что он всегда пьян. Наливаю себе кофе и прохожу мимо. Ментор нагло смеется. Хочется ответить что-то действительно неприятное, но я лишь, как и подобает возмущенной капитолийской барышне, тихо бормочу под нос ругательства и ухожу. Как только мы прибыли и разместились в тренировочном центре, стилисты взялись за трибутов, а я помчалась узнавать расписание. Вечером я наблюдаю за церемонией. Стилисты постарались на славу. Они сотворили шедевр. Взгляды всех жителей Капитолия прикованы к трибутам из Двенадцатого Дистрикта. Это определенно удача! Это шанс и я надеюсь, Эбернети его не упустит. Хотя, кажется, я зря надеюсь. Пьяницы-ментора нигде нет. Что ж, придется мне поработать сверхурочно. Я хожу в рядах богачей, завороженно глядящих на горящих парня и девушку и, как-бы ненавязчиво рекламирую их, напоминая о подвиге Китнисс и о ее силе духа. Надеюсь, это хоть как-то поможет.