Часть 9. Аничков дворец
26 февраля 2017 г. в 13:57
- Дюк! – вскрикнула Анна и подхватила малыша на руки.
На лице ее отразился ужас.
- Яков! Что же это такое…
Штольман, мягко забрав у нее сына, тихо сказал: - Аня, не пугай ребенка.
- Дюк, ты видел дядю?
Сын укоризненно произнес: - Нет, мне темно было. Гагат – это что?
- Агат, мой хороший. Это такой камень, - Яков всматривался в невинное личико сына и не видел признаков испуга или растерянности.
- А раньше, Дюк, ты видел у нас дома людей, которые разговаривали с мамой?
Выворачиваясь всем тельцем из отцовских рук, малыш покивал головой: - Тебя?
Яков отнес сына в детскую и вернулся в гостиную. Стоявшая у окна Анна уже плакала, и он обхватил ее, прижал к плечу, ласково поцеловал в висок.
- Аня, ему не страшно. Он не понимает разницы.
- Это мне страшно! Как он будет со всем этим справляться, когда поймет? К нему тоже будут приходить окровавленные трупы?
Штольман гладил ее по выбившимся из домашней прически волосам и пытался трезво оценить ситуацию.
- Милая, прошу тебя, не плачь. Он мальчишка, и будет здраво смотреть на мир. Мы с тобой поможем ему освоиться с этим даром. Да и вообще, может это лишь детское.
- Нет, не детское, - Анна опять всхлипывала.
- Я знаю. У меня так же было… Яков, ну почему? Почему я такая, почему я даже сына не смогла родить, не обрекая его на …
- Так, - Яков повернул жену к себе и, достав из кармана платок, утер ее слезы.
- Аня, перестань пожалуйста. У нас прекрасный сын, а ты – лучшая женщина на свете. Я люблю тебя, несмотря ни на что.
Загибая пальцы, он стал считать: - Смелая. Добрая. Опрометчивая. Непослушная. Ревнивая.
Она вскинула голову и недоверчиво уставилась на мужа.
- Да, да, ревнивая, не смотри на меня так. Кто меня в Эрмитаже от скульптуры Венеры оттаскивал? «У нее руки короткие, у нее грудь маленькая»?
Хихикнув, Анна вспомнила их визит в музей.
- А кто руки распускал? Ты зачем меня там … мерял?
- Я не мерял, а сравнивал, - Штольман про себя с удовольствием констатировал, что жена отвлеклась от приступа самобичевания.
- Ответственно заявляю, что ты красивее, чем Венера Милосская. И Таврическая. И ...
Анна вгляделась в любимого. Лицо Якова выражало серьезность и искренность, лишь уголки губ дрожали, пытаясь спрятать улыбку, а в глазах плясал смех.
- Ты наглый льстец! – она стукнула его кулачком по плечу.
Муж поймал ее ладонь, прижал к своему сердцу.
- Милая, ты и наш сын для меня дороже всего на свете. Какими бы способностями не наделила вас судьба.
Они еще целовались, когда в дверь гостиной постучал Зайцев с сообщением, что пролетка готова. Штольман, пользуясь служебным положением, постоянно брал полицейский экипаж для поездок домой и на службу, а Василий Иванович на ночь отводил лошадь в конюшню поблизости.
- Аня, - вернулся Яков к их проблеме, - если сегодня будут записки, ко мне в отделение не кидайся.
Анна вздохнула.
- Может и будут… Яков, я поеду днем в Аничков дворец. Зайду будто к Варфоломееву, похожу по комнатам.
- Ох уж мне, Анна Викторовна, эти ваши воровские наклонности… - Яков улыбнулся.
- Нет, милая, без меня больше ни шагу. Встретимся в полдень.
…
Появившись на службе, Штольман первым делом подозвал к себе агента Лазарева.
- Виктор Алексеевич, как там дела с госпожой Ласточкиной?
Лазарев немедленно и густо покраснел.
Штольман требовательно смотрел на него, не мигая, и юноша повинился.
- Яков Платоныч, я это… встречался с ней вчера… Чтобы …
- Лазарев! – громыхнул начальник Сыскного отделения.
- Чтобы – это понятно. А вы мозгом, который в голове, пользуетесь? На что вы ей сдались, Виктор Алексеевич? На «чтобы»?
Понимая, что молодой полицейский уже готов сквозь землю провалиться, Яков понизил голос.
- Виктор, это осведомительница. Она вас вчера спрашивала о делах в отделении?
При этих словах у юного агента кровь отлила от щек. Сгорбившись, он опустил глаза в пол.
- Вот, вот, Виктор Алексеевич, - Штольман, удовольствовавшись результатом выволочки, похлопал Лазарева по плечу.
- Тем не менее, не отказывайтесь от этих встреч, если она позовет. Предупредите меня или господина Коробейникова. И думайте в другой раз, прежде чем сообщать что-то ворам о полиции.
Угнетенный осознанием своей ошибки, Лазарев кивнул и поплелся к рабочему столу.
Коробейникова Яков отозвал в угол их огромной комнаты, от греха подальше.
- Антон Андреич, дело не терпит разглашения.
Понимающе кивнув, Антон превратился в слух.
- Отправляйтесь на телеграф. Свяжитесь с Екатеринбургским управлением полиции, найдите там Савинова, - Яков назвал фамилию известного ему по совместному делу уральского следователя.
- Пусть узнает, кто на гранильной фабрике месяц назад принимал заказ на драгоценные камни от Густава Фаберже. Кто еще мог знать, кому предназначен заказ. И где эти люди сейчас.
Коробейников поправил оружие под мышкой.
- Все понятно, Яков Платонович. Это срочно?
- Да, Антон Андреич, - Штольман подтвердил ответ коротким кивком, - постарайтесь все узнать сегодня.
…
В отделение почты на Малой Морской улице Штольман послал опытного полицейского надзирателя Ферапонтова.
Сыщик, вернувшись через час, доложил: - Служащий Макаров, телеграмму отправил, через несколько дней выдал заказ.
Коллежский регистратор Макаров, небольшого ума и хрупкого телосложения молодой человек, принял в тот день текст телеграммы у Густава Фаберже. Пытаясь поддержать разговор с известным ювелиром, панибратски переспросил, не для «высших ли сфер» пригодится заказ. Пожилой Фаберже, как выразился Макаров, «с пониманием мне улыбнулся и покивал, верно да, для императорской семьи будет подарок готовить».
- Он, Яков Платоныч, часто в ближайшем кабаке вечера просиживает, - пояснил Ферапонтов. - Наверняка кому-то разболтал о заказе, там вокруг этих ювелиров много лихого люда болтается.
- Кому, не помнит? – уточнил Штольман.
Сыщик покачал головой.
- Нет, к сожалению. Пьяница, одним словом. Он и про телеграмму-то еле вспомнил.
…
Анна нервничала. Яков, конечно, шутил про воровские наклонности, но обойти комнату за комнатой Аничкова дворца среди бела дня оказалось довольно просто. В покои императора они не рвались, и без этого анфилады приемных и кабинетов казались нескончаемыми.
Начальник Сыскного отделения, вежливо раскланиваясь с встречными чиновниками и придворными дамами, задерживался в каждом помещении для чинной беседы с женой.
- Яков, вот часы, о которых говорил Фаберже, - Анна показала подбородком в просторную комнату, где на громадном камине стояло мерно тикающее, украшенное драгоценными камнями произведение искусства.
Остановившись у двери в комнату, Штольман оперся о косяк и стал внимательно разглядывать картину на стене коридора напротив.
Анна дернула его за рукав.
- Никого нет. Давай осмотрим.
- Анна Викторовна, кто тут хочет императора обворовать? Не я же, - Штольман подтолкнул жену в комнату, - я обеспечиваю безопасность твоей… операции.
Вздохнув, Анна подумала, что опять все приходится делать самой. Она обошла помещение, присмотрелась к старинному серванту. Створки шкафчика легко открылись под ее рукой, но внутри она увидела только аккуратные стопки фарфоровой посуды.
Солидный пузатый комод выглядел многообещающе.
- Яков, помоги, - позвала Анна, - тут заперто…
Штольман, внимательно осмотрясь по сторонам, нырнул в комнату, на ходу доставая отмычки. Когда комод дружелюбно освободил выдвижные ящики, Яков быстро вернулся на свой пост.
В ящиках лежали сокровища. То ли забытые мастерами Фаберже, то ли припрятанные слугами, вперемешку с серебряными столовыми приборами валялись драгоценные камни без оправы, затейливые коробочки, расписные деревянные бонбоньерки и тому подобная ценная чепуха.
Не найдя голубого агата, Анна вытащила на свет и залюбовалась яркой малахитовой лягушкой, когда от двери ей махнул рукой Штольман. Кто-то приближался по коридору.
Коленками Анна попыталась задвинуть ящики на место. Те не поддавались. Она нажала всем телом, но упрямый комод не желал прятать свои богатства.
Яков медленно попятился в комнату. Обернувшись, он бросил взгляд на жену, застывшую в компрометирующей позе у комода, и мигом оценил ситуацию.
…
- Желаю здравствовать, Нина Аркадьевна, - церемонно произнес Штольман.
- Какими судьбами?
Вошедшая в комнату Нежинская удивленно уставилась на распотрошенный комод.
- Милый Якоб, здравствуй. Это скорее я спрошу, что ты тут делаешь. Вообще-то здесь все – собственность императорской семьи…
- Следственные дела, знаете ли, Нина Аркадьевна, - Штольман порылся в ящике и выудил оттуда сломанный часовой механизм и бумажный пакетик.
Подойдя ближе, Нежинская зачарованно уставилась на содержимое комода.
- Якоб, какие здесь волшебные …
- Нина Аркадьевна, уберите руки, - Яков подтолкнул ящики, и они послушно въехали в пузо комода, чуть не отдавив фрейлине пальцы.
- Передайте управляющему Савельеву, что это я отдам часовщикам Фаберже, - он высыпал из пакетика на ладонь миниатюрные часовые рубины и показал Нежинской.
Нина помялась, не желая так просто уходить.
- Милый Якоб, может быть, ты выпьешь со мной чашечку кофе?
- В другой раз, Нина Аркадьевна.
…
Кашляя и размазывая по щекам полосы сажи, Анна вылезла из камина.
- Яков Платоныч! – сердито сказала она мужу.
- Вы не могли меня спрятать в каком-нибудь месте почище? Я чуть не расчихалась!
С улыбкой разглядывая чумазое лицо жены, Штольман потянул ее из комнаты: - Пойдем, Золушка моя, умываться.