Возвращение блудной Кристины

      Прошел день, полный тревог и ожидания жандармерии. Ла Карлотта и Эрик не имели возможности перекинуться парой слов наедине, но Маэстро и так видел, что итальянка ведет себя нервозно и без конца кидается к окну, как только слышит хоть какой-то шум. Он и сам опасался, что нагрянет жандармерия, но держался намного лучше, благодаря чему и подозрительный Хафиз, и доверчивая Кристина списали всё на очередные странности беременной и от того ещё более непредсказуемой примадонны.        Следующая после преступления ночь так же прошла беспокойно для обоих преступников. Сеньора Гудичелли разволновалась до того, что почувствовала себя дурно и велела вызвать врача — к счастью, всё обошлось. Эрик же на всякий случай положил под кровать своё лассо и не стал запирать на ночь ставни, чтобы в случае облавы суметь быстро убраться.        Хафиз недоверчиво наблюдал за примадонной, которая глотала успокоительное и обмахивалась веером, но так и не улеглась в постель, всю ночь проведя в кресле у окна, сославшись на мигрень. Кристина в свою очередь испуганно следила за Эриком, который будто к осаде готовился, распихав по всем углам спальни оружие, а так же улегшийся в кровать поверх покрывала и будучи одетым.        Уже утром поделившиеся опасениями Кристина и Хафиз решили устроить своим благоверным допрос после завтрака. Этому способствовало и то, что Ла Карлотта щедро насыпала себе в кофе соли вместо сахара и даже выпила его, не моргнув и глазом. Эрик же бездумно поглотил целую тарелку омлета с беконом, хотя отродясь так плотно не завтракал, как бы Кристина не билась. Но теперь, расправившись с воздушным омлетом, Призрак Оперы задумчиво скрёб по тарелке столовым прибором, ища ещё что-то, и при этом невидящим взглядом таращась в окно. — Вы только послушайте! — ахнула Кристина, читающая свежую газету. — Что там? — слишком нервно спросила Ла Карлотта, подавшись вперед на своём стуле. - О, я решительно не могу даже озвучить такой ужас! — пожаловалась Кристина, передавая газету мужу, который смертельно побледнел, опасаясь самого худшего. — Эрик, прочитайте нам всем вслух.        Маэстро постарался собраться с духом, принимая газету и тупо глядя на заголовок, в который тыкала пальчиком его супруга. Он ожидал увидеть в прессе плоды их с сеньорой разбоя, и морально приготовился к будоражащей умы почтенных граждан статье, обличающей преступность и горько повествующей о кончине во цвете лет прекрасного и смелого аристократа. - „Гипнотизеры-сатанисты орудуют в Париже“, — гласил крупный заголовок. Эрик прокашлялся, а Ла Карлотта громко звякнула ложечкой по кружке. - «Прошлой ночью в особняк барона де Буржеоа ворвались двое бандитов. Опытная уголовница, владеющая любыми видами оружия, начиная от подручных предметов и заканчивая дуэльными пистолетами, и тренированный профессиональный взломщик-гипнотизер. По предварительным данным подлая женщина влезла в дом через форточку, чтобы открыть дверь своему подельнику. Затем злоумышленники пробрались в гостиную на втором этаже, где произвели акт вандализма, разбив две старинные китайские вазы. Вероятнее всего, злоумышленники намеревались выкрасть дорогостоящую картину пятнадцатого века, украшающую гостиную барона де Буржеоа. Рыночная ценность сего произведения искусства оценивается в несколько сотен франков. Но есть версия, что головорезы просто хотели пролить невинную кровь. Однако, преступникам не удалось осуществить задуманное — храбрый барон оказал достойное сопротивление посредством револьвера, чудом оказавшегося в гостиной на стене в виде редкого экземпляра старинного оружия. Преступная группировка не растерялась и оказалась достаточно хорошо организована, чтобы женщина отвлекла внимания доблестного барона на себя, а мужчина нанёс ему сокрушительный удар по голове, подкравшись сзади. „Это определенно был мужчина, “ — говорит лейтенант жандармерии мсье Дедье. — „Здоровый, сильный мужчина среднего роста. Бил со сноровкой и умело. Просто чудо, что барон отделался только сильным сотрясением мозга“.        Да, барону де Буржеоа несказанно повезло. Если можно так сказать о частичной потери памяти. Несчастный барон потерял память и не может припомнить совершенно ничего за последнее пару лет. Вот к чему привело такое злодейство! Медики делают всё возможное, чтобы Эдмур де Буржеоа поскорее оправился от сотрясения мозга и вернул себе память в полном объеме.        Всё могло закончиться гораздо хуже. Выдвигались предположения, что бандиты намеревались вырезать барону сердце, так как его одежда была в беспорядке — преступники буквально разорвали фрак и рубашку…»        Эрик переглянулся с Карлоттой. Та только пожала плечами. Мол, как могла, так и искала письма. Маэстро продолжил: «Поняв, что на шум сбегается прислуга, бандиты скрылись через окно, не успев осуществить свой кровавый и богомерзкий замысел. Женщина, позаимствовав у подельника каминные щипцы, выбила два зубы сторожу, который пытался задержать преступную парочку. Другой сторож, мсье Креспен подвергся атаке гипноза, коим в совершенстве владели преступники. „Сам Сатана, не меньше! И дьяволица воплоти вместе с ним! Она возвещала о конце света!“ — заявляет мсье Креспен».       Эрик перестал читать и опустил газету, опять переглянувшись с Ла Карлоттой, которая вновь пожала плечами с самым невинным видом. — Вздор всякий пишут, — хмыкнула итальянка, не растерявшись. — Эрик, как вам не совестно? Тут две беременных дамы, нам ли слушать подобные ужасы? К тому же этот Буржеоа заядлый пьяница и вообще вздорный человек, жадный до скандальной славы. — Это не тот ли барон, с которым вы были на прошлогоднем рождественском балу в Опере? — спросила Кристина с самым невинным видом.        Примадонна про себя обругала несдержанный язычок и наивность дублерши, но удержала бесстрастное лицо, как и приличествовало хорошей актрисе. — Да, да, — с самым безразличным видом закивала Ла Карлотта, находясь под тяжелым взглядом ревнивого дароги. — Ничтожная личность. Абсолютно. Давно уже один опиум вместо мозгов, конечно, даже щипцы его не добили… — И вы, моя дорогая, не верьте всяким глупым сплетням вокруг бездарных людей, — включился в разговор Эрик. — В самом деле, Кристина, не вам в вашем положении читать такие страшные глупости! Не следует вам волноваться. — Там не написано ли, вышли на след преступников? — поинтересовалась Карлотта, но газетой уже завладел Хафиз и отдавать её не собирался. — Нет, нет, тут статьи не для дам в положении, — назидательно поддержал он Эрика. — Но что, если эти ненормальные ворвутся сюда? — испуганно прошептала Кристина, боязливо поежившись и сжав руку мужа под столом. Ла Карлотта с Призраком Оперы многозначительно переглянулись. — Не стоит беспокоиться, этого точно не случится, — твердо заявил Маэстро.        „Хотя бы потому, что они уже тут живут“, — мысленно закончила Ла Карлотта, с лучезарной улыбкой передавая дароге тарелку с румяными тостами.        Когда после завтрака Кристина и Хафиз под разными предлогами заманили Эрика и Карлотту в маленькую гостиную, и Маэстро, и сеньора догадались, что выдали себя странным поведением. Эрик слабо представлял, как будет оправдываться, зато примадонна вела себя вполне уверенно. Впервые за последние дни. Этому способствовало и то, что она всё-таки не стала убийцей. Всё-таки немного поднимало настроение этакое известие, хотя сеньора была бы спокойнее, если бы Буржеоа был мертв. Смертный грех стоит спокойного существования и без опасности разоблачения её бурной жизни до замужества. — Нам всем нужно серьезно поговорить, — сумрачно изрёк Хафиз, закрывая двери гостиной, когда все туда прошли.        Кристина серьезно кивнула, переводя пытливый взгляд с мужа на подругу и обратно. Но Эрик хранил непроницаемое выражение лица, как и сеньора Гудичелли. — Уж не думаете ли вы, что мы решили привнести разнообразия в нашу скучную жизнь и согрешили за вашими спинами? — хохотнула Ла Карлотта, лихо подмигнув Кристине.        Дублерша густо покраснела и потупилась, дарогу даже передернуло — видимо, он живо представил себе эту сцену. Эрик же, которого принудительно заставили снять маску, так как он был „в кругу близких людей, которым можно доверять“, запылал даже сильнее супруги. Впрочем, все сочли такую реакцию закономерной, делая скидку на строгие нравы Маэстро. — Лотта, прошу тебя, не шути так, — попросил Перс сдавленным голосом. — И не увиливай от разговора. Мы уже поняли, что вы двое что-то задумали. — Вы ведете себя очень странно, постоянно переглядываетесь, о чем-то шушукаетесь… А всё началось с той беседы. Ну, когда сеньоре стало плохо, — довольно бойко и слажено продолжила Кристина.        Возникло впечатление, что и она, и Хафиз долго готовились к этому разговору и не собирались выпускать благоверных из гостиной до тех пор, пока не получат внятные ответы на все поставленные вопросы. — Эрик, во что ты пытаешься втянуть мою жену? — грозно потребовал Хафиз, буравя требовательным взглядом Призрака Оперы. — Карлотта, что за аферу вы хотите провернуть? — не отставала дублерша, пристально глядя на примадонну. — Ладно, ладно, придётся рассказать всё, как есть… — сдался Эрик.        Он всегда хотел, чтобы между ним и Кристиной не оставалось тайн и секретов. Конечно, это им плохо удавалось… Но, в конце концов, в этот раз они с сеньорой делали что-то с благими намерениями. Даже никого не убили, что не могло не радовать. Всего-то постояли за семейное счастье Ла Карлотты. Так что можно рассказать обо всём. Ну, или почти обо всём, опустив некоторые пикантные подробности, как настоящую причину шантажа или тот грешный поцелуй в подворотне… Маэстро вздрогнул, когда вспомнил жаркое объятие сеньоры, больше напоминающее тиски инквизиции.        Как настоящий мужчина, Эрик взял роль рассказчика на себя, решив избавить сеньору от унизительных оправданий. — Дело в том, что мы с сеньорой Гудичелли и правда кое-что от вас скрыли. Но исключительно в благих целях! — поспешил добавить Ангел Рока, когда увидел стремительно бледнеющих дарогу и Кристину. — Вы убили Рауля, — заключила девушка. — Нет, моего отца, — возразил Хафиз. — Нет же. Всё дело в письмах… — смиренно продолжил Эрик. — Вернее, в одном письме, — громко проговорила Карлотта, выходя в центр гостиной, шурша юбками малинового цвета и обращая на себя взгляды всех присутствующих. — Сеньора, лучше я… — начал было Маэстро. — Нет, нет, это я моя тайна… Мне и рассказывать о ней, — с видом великомученицы, демонстрируя выдающийся талант драматической актрисы, продолжила Карлотта Гудичелли, вживаясь в новую роль. — Дело в том, что мне предложили место ведущего сопрано в Венском оперном театре, и я решила дать положительный ответ.        Неделю назад Ла Карлотте и впрямь пришло письмо от дирекции Венского оперного театра. Оказывается, во время последних гастролей, проведенных совместно со свадебным путешествием, она произвела на импресарио огромное впечатление. Скорее всего, не только выдающимися вокальными данными. Дело было даже не в том, что её Кармен, арии которой были включены в сольную программу, имела громоподобный успех, так как эта роль словно была написана для Ла Карлотты. Итальянка, только что вышедшая замуж и горячо любящая, играла так жарко, так пылко и с такой страстностью, что аншлаг был на каждом выступлении, а кассовые сборы превысили все возможные ожидания. Как подозревала Лотта, загадка такого внезапного и лестного предложения крылась в том, что за две недели постоя в Вене она успела так наскандалить, что пресса буквально взорвалась, расписывая её демарши в ресторанах и на приёмах, смелое поведение на публике и пламенную любовь к супругу, которую Ла Карлотта вовсе не скрывала и во время поездки в одном экипаже, возница которого с удовольствием продал пикантную историю какой-то газетенке. Её известность росла, вместе с тем поднимая и популярность Оперного Театра. Публика влюбилась в Ла Карлотту, провозгласив её страстной и решительной женщиной, готовой на всё ради своей любви, и великолепно выплескивающую свою страсть на сцене.        В общем-то, предложение было заманчивым. Гонорар обещал быть едва ли не вдвое больше, конкуренции вовсе не наблюдалось, Ла Карлотту ждала слава и огромнейший успех. К тому же она давно уже подумывала, что с Кристиной ей становится тесновато в одном театре. Девушка росла над собой, делала новые успехи и медленно, но верно, готовилась стать ведущей певицей. Тем более, что Эрик открывал для голоса супруги всё новые горизонты. Теперь она, по крайней мере, была на одной ступени с Карлоттой, и знатоки поговаривали, что приевшаяся публике итальянка не сможет вечно удерживать позиции. Лотта, как бы ей не хотелось это признавать, не молодела и была человеком достаточно склочным. Юную и прекрасную Кристину, напротив, называли ангелом, прочили ей золотые лавры и пьедестал примы. И даже всей самоуверенности примадонны не хватало, чтобы заглушить здравый смысл — ещё пара лет и ей придется самой задавить карьеру дублерши, или же смириться со вторым местом. А быть второй? О нет, это было не для Карлотты. Да и знаменитая „жаба“, прозвучавшая со сцены перед переполненным залом, популярности не добавляла… Хотелось былой нерушимой славы, хотелось поправить пошатнувшуюся корону королевы Оперы, хотелось быть единовластной властительницей театра. Да и что там… Хотелось доказать самой себе и всему миру, что Ла Карлотта Франческа Гудичелли ещё на что-то способна! Например, перейти Рубикон и покорить ещё одну столицу и ещё один театр. Жадная до славы и оваций, честолюбивая и самовлюбленная Карлотта не могла отказать себе в таком соблазне.        Конечно, жаль было расставаться с полюбившимся Парижем. Прощаться с Кристиной, которая единственная кроме Хафиза терпела сеньору Гудичелли такой, какой она была. Итальянка уже давно воспринимала её как младшую и неразумную сестрицу. Да и Эрик приме давно уже нравился, не хотелось оставлять его совсем без друзей — ведь с ней должен был уехать и Хафиз… А как показывала практика, Кристина может быть сколько угодно талантливой, Эрик — просто гением, но в семейной жизни они подчас казались неразумными детьми.        Не смотря на всё это, здравый смысл практичной итальянки подсказывал, что нужно было дать положительный ответ. Хотя бы потому что из-за наличия их с Кристиной ненавязчивой конкуренции обе стояли на месте, и это при том, что обеим было куда двигаться в мире искусства и музыки.        Наверное, примерно так же подумали и остальные, потому что бурных возражений не последовало. И во время паузы, которую эффектно выдержала сеньора Гудичелли, у всех было время взвесить все за и против. — Конечно, первым делом я рассказала Эрику, — продолжала Ла Карлотта. — Я хотела знать его мнение на счёт самого договора, который мне предлагали, хотела знать, что он думает касательно партий, которые мне достанутся. Хотела знать объективное мнение профессионала, так сказать. А пока всё не решилось, я не хотела напрасно вас тревожить. Кристина нервная, и так по поводу и без повода волнуется. А ты, милый, наверняка бы отговаривал меня, — проникновенно проговорила примадонна мужу. — Мне же нужно было трезво оценить ситуацию, чтобы принять решение. - Ох, вы не можете уехать! — всплеснула руками Кристина, после чего внезапно кинулась на шею Ла Карлотте.        Женщина картинно закатила глаза и скривилась, всем своим видом показывая, какого она мнения на счёт слабохарактерности дублерши, беременность которой делает Даае совсем неадекватной. Хотя в глубине души сеньоре было приятно, что Кристина так сильно к ней привязалась, и Ла Карлотта даже погладила её по вздрагивающим плечам. — Эм, Маэстро, — Карлотта красноречиво покосилась на Призрака Оперы, и тот отвел в сторонку всхлипывающую Кристину, где дал ей платочек и принялся успокаивать. — Милая, я приму любое твоё решение, — мягко проговорил Перс, хотя вид у него был достаточно унылый. Париж давно стал его второй родиной, Хафизу было трудно свыкнуться с мыслью, что придется покинуть привычные места. - Я считаю, что это мудрое решение, которое открывает перед вами большие перспективы, — подал голос Эрик, который достаточно быстро прикинул, какие перспективы этот переезд откроет и перед Кристиной. — И это и было причиной твоего волнения, о алмаз души моей? — удивился Хафиз, подходя к жене и трепетно беря её холеные ручки в свои. — Конечно. Ты представь себе — так резко поменять что-то в жизни! Мы с тобой уже не молоды, трудно начинать жизнь с чистого листа на новом месте. Другая страна, другой театр… — задумчиво проговорила Карлотта, переглядываясь с Эриком. — Я волновалась, что ты будешь переживать, любовь моя.        Эрик прищурился и покачал головой, воочию видя, как легко примадонна крутит мужем, который в свою очередь смотрит на неё, как на святую. — Это всё из-за меня! — плаксиво проговорила Кристина, которую ободряюще обнимал супруг. — Я мешаю вам в опере! — Ну, не без этого, — честно ответила Карлотта. — Не люблю я конкуренцию… А ты ещё слишком неизвестна в мире и юна, чтобы тебе предложили место примы где-нибудь кроме нашей Гранд Оперы, где тебя хорошо знают. Так что считай это моим прощальным подарком. Мы обе наконец-то займём места, достойные нас. — Но как же мы будем без вас с Хафизом? — не унималась блондиночка. — Мы так сильно к вам привыкли! И больше ни с кем не водим знакомства, и в театре как же я без вас? Меня там не любят…       В общем-то, это был тот редкий момент, когда Эрик признался себе, что действительно сильно привязался к надоедливому дароге, навязывающему ему дружбу, и к Ла Карлотте, которая раскрашивала их жизнь своими сумасбродными выходками, но при этом всегда могла дать уместный жизненный совет. — Думаешь, меня там любят, Даае? — хмыкнула Ла Карлотта. — Ты без пяти минут примадонна Опера Популер! Восходящая звезда! Тебя в прессе называют сладкоголосым ангелом, конечно, тебя не любят — завидуют! Главное, что тебя любит публика, дорогая. Поверь мне, это намного важнее. Что же касается знакомств… Если Эрик найдет в себе смелость придумать какую-нибудь правдоподобную ложь про своё лицо, всё будет в порядке и в этом плане, — прямо и без неловкости выдала сеньора. — Говорите всем, что Маэстро пострадал из-за пожара, и тогда ни у кого не возникнет никаких подозрений из-за маски, а у вас соберется целая стайка друзей. Как вариант, можно соврать, что он персона королевских кровей в изгнании и именно поэтому вынужден скрывать лицо, — Карлотта пожала плечами. — Было бы желание. Главное — победить комплексы, и вы станете нормальными членами общества, а не социальными инвалидами.        Эрик злобно смотрел на читающую нотации примадонну, будучи явно несогласный с её смелыми суждениями. Он тут же решил для себя, что только перекрестится и воздаст благодарность Господу, когда Хафиз увезет свою бесстыдную супругу. Кристина же серьёзно задумалась о первом варианте, по которому Эрик представал жертвой пожара. Если всё грамотно провернуть, действительно, можно было смело выходить в общество. Хафиз же, решив поддерживать свою заботливую и любящую супругу во всём, только важно кивал после каждого её слова. — И, кстати, перед отъездом я дам грандиозный бал-маскарад и гала-концерт, — заявила Ла Карлотта, чем окончательно добила окружающих. — Уйду красиво, так сказать. Напомню, кого в Париже называли соловьём с хрустальным горлышком. А теперь почему бы нам всем не подышать свежим воздухом во внутреннем саду? Если, конечно, допрос закончен, и нам позволено выходить.        Уже в дверях, когда Кристина с Хафизом прошли вперед, бурно споря о целесообразности переезда в Вену, Эрик с Ла Карлоттой задержались в дверях. — Я начинаю вас побаиваться, сеньора, — хмыкнул Призрак Оперы. — Вы на всё имеете запасной план, а ваше владение каминными щипцами действительно пугает. — Благодарите бога, что следствием на неправильном пути, — шепнула женщина. — Если уж они перепутали всё, что только можно, сочтя меня сильным и коренастым мужчиной, нам нечего бояться. Зато если в Вене что-то не сложится, мы с вами всегда можем выйти на большую дорогу, — саркастично и крамольно пошутила примадонна.       Эрик только презрительно хмыкнул, но всё же признал, что без сеньоры Гудичелли их жизнь и впрямь станет скучна и однообразна.