Возвращение блудной Кристины

Я это сделала! ***        Завтрак, как это вошло в традицию, проходил шумно и оживленно. Хафиз с умным видом рассказывал Кристине про то, что местные специи не чета восточным, примадонна за обе щеки уминала омлет, что не мешало ей без умолку трещать о каком-то новом парфюме, который выпустил известный парижский мастер, а сама блондинка воодушевленно отвечала то подруге, то дароге. Шума добавляли ещё две болонки, которые выпрашивали еду, и попугай Призрак, которого зачем-то вынесли в столовую. Гадкая птица раскачивалась на жердочки, бормотала что-то, чистила крылья и изредка выкрикивала ругательства.        Эрик с несчастным видом ковырял свой завтрак. Зачем его усаживать за стол, если он всё равно в маске? И хотя губы в ней открыты (Прим.автора - автор перечитал первые главы и выпал с осадок, так как первые глав 15 у Эрика маска, открывающая подбородок и губы), она все равно мешается. Пока что он не мог пересилить себя и ходить вообще без маски. Одно дело – снять её на ночь и пощеголять немного перед Кристиной (с каждым днём он всё дольше оставался без маски, хотя поначалу для него легче было бы быть голым), и совсем другое дело – не носить её вообще. Пока что мужчина отделывался от всех обещанием вскоре убрать маску в дальний ящик комода, но это так и оставалось обещанием.        Но вот Ла Карлотта резко умолкла и уставилась на него в упор. Призрак Оперы нервно сглотнул, почему-то догадываясь, чего она хочет. - Стоп, а я не поняла, почему Маэстро ещё в своей тряпке? Лично меня он кормит обещаниями и клятвами снять свою маску уже недельки две. - Кстати, да, - поддакнул Хафиз, окончательно ставший подкаблучником. - Действительно, Эрик! Вчера вы были без маски целых полтора часа! Вы вполне можете позавтракать и без неё! – загорелась общим желанием Кристина.        Эрик сжал ложку так, что она согнулась. Ну что им всем надо? Зачем издеваться над ним!? И ведь, как на зло, он дал Кристине слово избавиться от маски… - Я не буду снимать её тут. В любой момент могут зайти слуги, а им ни к чему знать, что я из себя представляю. А вы все не сможете есть при мне и… - Эрик! Поверь, ничто не заставит меня прекратить есть! – заверила его сеньора, подвигая к себе корицу и с легкой руки высыпая половину её на омлет, в котором уже были ветчина и сырный соус.        Призрак Оперы скривился. Но в тарелке Кристины было примерно то же, так что от комментариев он был вынужден воздержаться. А итальянка слишком проворно для беременной метнулась к одной двери, а затем и к оставшимся двум, запирая их. - Слуги не войдут! – заявила она с видом защитника Парижа от налёта врагов. - Не забудьте ещё баррикады построить, - ввернул Маэстро.        В ответ Карлотта с легкостью подперла ближайшую дверь стулом. - Лотта! Не таскай тяжести! - запоздало воскликнул дарога. - Пустяки, - отмахнулась сеньора, опять занимая своё место и выжидательно глядя на Призрака Оперы. - Брехун!!! - некстати завопил попугай, быстро лазя по прутикам клетки, цепляясь за них когтистыми лапками и клювом. - Между прочим, я согласна, - заметила итальянка.        Маэстро долгим и ненавистным взором окинул всю троицу, но вот его руки потянулись к завязкам, а потом резко сорвали маску. - Что, все довольны! Любуйтесь, насыщайте душу моим проклятым уродством! - он выдержал драматическую паузу, после чего осмелился обвести взглядом сидящих за столом людей.        Кристина одобряюще улыбалась, Хафиз кивнул в знак уважения, а Карлотта… Карлотта на дикой скорости уминала свой отвратительный омлет, заедая его вафлей в карамели.        Когда завтрак был закончен, Кристина упорхнула в Оперу, не смотря на ворчание Эрика, Маэстро отправился за женой, намереваясь следить за ней «сквозь стены», как он надменно заявил Хафизу. Дарога остался с ла Карлоттой.        Но не то, чтобы примадонна была рада этому. Нет, общество галантного и обожающего её Перса ничуть не надоело сеньоре. Всё дело было в омерзительной маленькой записочке, которая буквально жгла бюст женщины, где была спрятана в глубоком декольте. Записочка была найдена с утра в огромном букете великолепных алых роз, доставленным курьером.        Цветы прима успела уничтожить, варварским образом выкинув их на мостовую, где какая-то предприимчивая старуха быстренько прибрала их к рукам, чтобы через пять минут бойко продавать на углу улицы. Но вот клочок надушенной бумаги итальянка не успела разорвать или сжечь, так как Хафиз увел её на завтрак и с тех пор не оставлял ни на секунду. Был большой соблазн стереть каверзную бумажку с лица земли в уборной, но женщина хотела ещё раз причитать её содержимое, когда остынет. Хотя бы для того, чтобы вновь поразится наглости отправителя.        Стоит ли говорить, как обрадовалась примадонна, когда Хафиз решил вздремнуть после обеда? Она поспешно выдернула из декольте сложенную вдвое записку и уже в какой раз злыми глазами впилась в ровные каллиграфические буквы.        «Карлотта, я буду ждать тебя в салоне мадам Кокне в нынешнюю субботу в восьмом часу вечера. Прошу тебя, Рыжик, не мучь меня больше, не заставляй самому к тебе приходить!» - Нет, это просто невозможно! - прошипела разъяренная итальянка, кидаясь в свой кабинет, оформленный в диких малиновых цветах.        Там она опустилась за столик, где быстро написала на обратной стороне записки несколько строк прыгающими буквами, путаясь в грамматике от волнения: «Заявиться сюда и ты труп! Завтра в пять утра быть у твоего дома!»        Карлотта сложила бумажку, а затем позвонила в колокольчик для слуг, капризно поджав губки. Явившаяся служанка уже приготовилась к очередному невероятному капризу или ругани, но в этот раз её госпожа была коротка. - Отнеси это на Лаффитте одиннадцать. Ах, подожди! - Карлотта щедро ливанула на свернутую бумажку расплавленный сургуч на то место, где был стык двух краев. - Разве вы не будете ставить печать? - удивилась девушка. - О, не будь такая дура! Хотеть я поставить печать, я бы сделала это! - гневно прикрикнула прима.        Карлотта аккуратно высвободила руку из-под спины тихонько похрапывающегося Хафиза, а потом осторожно убрала его ладонь со своей талии. После женщина на цыпочках пересекла комнату и направилась прямиком в гардеробную. Там она быстро надела на себя платье с небольшим кринолином и набросила длинный чёрный плащ с глубоким капюшоном.        Выйти из дома, при этом не попасться на глаза слугам было довольно сложно, но солнце ещё не встало, а весь дом спал, поэтому прима справилась.        Вскоре примадонна Оперы Гарнье быстро шла по улице впервые в жизни не желая быть узнанной. Давненько она не гуляла по Парижу в такое время, да ещё и одна. Без слуг, без экипажа, даже без обычного эпатажного вида. Но на то и было рассчитано. Никто не смог бы узнать в тихой фигуре в тёмном плаще блистательную и скандальную приму. Редкие прохожие принимали её за спешащую домой со свидания распутницу или за кого-то похуже, но когда Лотту волновало чье-то мнение? Тем более, никто не знает, что это она. Вот другое дело, если бы Ла Карлотту Гудичелли застукали в пятом часу утра шатающуюся по улице!        Карлотта быстро свернула в один переулок, затем в другой, где не без труда отбилась от бродяги, который просил подаяния. Монета, метко брошенная в глаз, угомонила его. Наконец, женщина оказалась на условленном месте – на маленькой тихой улочке. - Я ещё ждать тебя должна? – рявкнула Лотта, нарушая мирную утреннюю тишину. - Я тут, милая, - произнесли слащавым голосом, растягивая гласные.        От стены отделилась тень. Скрестив руки на груди с самым грозным видом, итальянка подождала, пока высокий мужчина лет тридцати с атлетическим телосложением приблизится к ней. Красивые губы кривила усмешка, серые глаза не по-хорошему блестели. - Наконец-то! Я уже почти отчаялся, что ты сама придешь! - Красавец-аристократ сделал несколько стремительных шагов к женщине, откинув со лба густые темные волосы. - Ты совсем выжить из ума? - зарычала итальянка. - У меня живот на нос лезет, если ты не заметил!        Для убедительности сеньора выставила вперед округлившийся животик. - Как раз именно поэтому я и искал встречи! - фыркнул мужчина. - Я считаю, что это мой ребёнок.