Возвращение блудной Кристины

- Хафиз, твоя Камиля не женщина, а ведьма! В неё не просто шайтан вселился, нет! В её хрупкое женское тело вместилась вся преисподняя! Она вот-вот разнесёт весь гарем! - кричал Надир. - Сейчас она в отдельной комнате, так как, кажется, вполне может броситься на кого-нибудь из наложниц. Иди и успокой её, в конце концов! Или я успокою твою одержимую раз и навсегда! Дарога угрюмо взглянул на отца, расхаживающего по своему кабинету. Сейчас родитель был в таком дурном расположении духа, что лучше всего было с ним не спорить. Карлотта уже неделю сидела в гареме и, кажется, действительно обезумела. Она почти не притрагивалась к еде, обещала убить себя, если не придёт Хафиз и орала ругательства на итальянском так, что остальные женщины к ней подойти боялись. Приставленная к ней служанка - смуглая пухленькая девочка - вся съеживалась, когда оказывалась наедине со своей госпожой. Наследный принц молча кивнул и вышел за дверь. Он шёл к апартаментам жены и думал над тем, что ей сказать. Слова нужно очень тщательно подбирать - Лотта горячая, может и вазу об голову разбить… Причем об его голову. Наконец, мужчина подошёл к красивым дверям, изукрашенных причудливым бронзовым узором. Осторожно и по возможности тихо Хафиз повернул ключ в замке и зашёл. Склонившаяся над каким-то рукодельем служанка, поклонилась, торопливо закрывая лицо. Принц несколько секунд обводил неуверенным взглядом комнату. - Как себя чувствует твоя хозяйка? - заговорил мужчина на родном языке. - Госпожа уже три дня ничего не кушала, только немного воды выпила. Стоит зайти к ней, как она начинает ругаться и говорит, что убьёт себя очень скоро… Хафиз задрожал. Он то лучше всех знал, на что способна его Лотта… Одно воспоминание о том, как он держал её, едва живую, на своих руках в Опере заставляло дорогу вскакивать среди ночи, пробуждаясь от кошмаров. Он поспешил зайти. Карлотта стояла у окна, опершись руками о резной подоконник и любовалась закатом. Хотя принц мог видеть жену в профиль, она, кажется, не замечала его. В шелковых белоснежных одеждах, она не была похожа на себя. Он привык видеть свою Лотту в броских смелых нарядах преимущественно красных цветов и с тщательно накрашенным лицом, с морем юбок и тугим корсетом - она воплощала собой огонь, яркую свечу в причудливом светильнике, тропическую птицу в родной стихии. Он не хотел думать дальше об этом. Он был потрясен её обликом - бывшая примадонна похудела, стала бледнее мела, казалась какой-то бесплотной в прямых складках персидских одежд. Паранджи или даже простой вуали на ней не было. Лицо без румян казалось болезненным. Вызывающе открытые волосы в ярких закатных лучах казались почти неестественно яркими, контрастируя с белым платьем. Огненными... Дарога опять невольно вспомнил, как думал о том же, неся её в гримёрную. Тогда сеньора тоже была в белом платье… - Карлотта, как ты себя чувствуешь? - тихо спросил Хафиз. Тогда она повернула на него голову и их глаза встретились. Дароге на секунду показалось, что перед ним не та женщина, которую он знал и любил, а лишь её жалкая тень. Обычно пылающие или ледяные глаза не выражали ровным счётом ничего. Они были пустыми, как у мертвеца, как у призрака… В них не было той искорки, что Хафиз привык там видеть - не было жизни. - Лотта, любовь моя, что с тобой? - с ужасом спросил мужчина. - А ты как думаешь? - бесцветным голосом произнесла женщина, когда-то бывшая блистательной примадонной. А в глазах мелькнуло - и тут же спряталось странное выражение - смесь горечи и отчаяния. - Моя дорогая, разве ты не можешь быть счастливой здесь? Живя в этом дворце, со мной? Разве моей любви не достаточно? Разве тебе нужна публика и тебе не хватит моего преклонения? - меньше всего наследный принц с его молящими нотками в голосе походил на гордого повелителя - или даже на счастливого супруга. Карлотта вновь отвернулась к окну и уставилась на закат невидящим взором. Казалось, она смотрит на солнце, но видит перед собой раззолоченный зал Парижской Оперы. - Как жаль, что ты не понял, Хафиз… - она заговорила с непривычной, окончательной какой-то усталостью, и он перепугался еще больше. - Сцена и театр это не просто публика и слава, нет… Это часть меня. Точно так же, как Персия не может без тебя, а ты без неё, понимаешь? - Ты ведь никогда не смиришься и не сможешь жить без оперы? - как-то обречённо спросил Перс. Если бы он сейчас видел лицо примы, то его удивило бы его выражение. Зная, что муж не может видеть её лица, Лотта картинно закатила глаза в своей излюбленной манере и одними губами прошептала «дошло». - Именно так, Хафиз. - И всё же я думаю, что мы сможем быть счастливы! Мы просто созданы друг для друга, Карлотта! Мы любим друг друга, мы оба рождены для этого мира золота и роскоши, мы понимаем друг друга с полуслова… Женщина резко обернулась, а на губах её играла тень той самой презрительно-насмешливой ухмылки, которая так часто появлялась на устах примадонны, а глаза сузились. - Ты понимаешь меня, Хафиз? Не смеши! Наши жизненные пути разошлись ещё тогда, когда ты запер меня здесь! - Карлотта подпустила слёз в голос. - Видит Бог, я очень любила тебя, но сейчас поняла - мне не место в твоей жизни, Хафиз. - Даже отец считает, что мы красивая пара! А вот это было сказано зря. Зелёные глаза бешено сверкнули. - Отец?! Он погубил наше с тобой счастье! Он сам никогда не был, и не будет любим! Любовь может родиться только между равными, а не между пленницей и господином! Все, на что он способен - это насилие, насилие над беззащитными. Каков храбрец! А ты - ты тиран, Хафиз! Такой же, как и твой отец - хладнокровный монстр, для которого нет ничего дорогого! Я не смогу отсюда уехать! Но моя свободная душа не останется в этой клетке! Не закончив фразу, итальянка схватила ближайшую курильницу с благовоньями и с силой разбила об ковёр. Хафиз с ужасом увидел, как вспыхивает пламя, отрезая его от Карлотты. Она быстро разбила ещё одну курильницу и оказалась как бы в ловушке без выхода. Изукрашенная причудливыми тканями комната загорелась очень быстро. - Прощай, Хафиз. И помни - моя смерть на твоей совести. А про себя прима подумала: «Если он прямо сейчас не рванёт в огонь и не вытащит меня отсюда, моя душа и впрямь покинет Персию… И я очень сомневаюсь, что она не отправится в пекло пострашнее.» Карлотта невольно вжалась в стену, отступая от пламени. «Но у меня не было другого выбора. А если не сработает… Что ж, лучше и впрямь умереть, чем прозябать тут до конца дней своих!» - размышляла итальянка. - Карлотта! Нет! - закричал мужчина не своим голосом. Эти доли секунды показались Хафизу вечностью. Он вдруг представил себе всю боль утраты, которую он испытает, если позволит ей умереть. На его глазах, мучительной смертью - свободная, как была... Перс понял, что не сможет пережить этого, тем более, зная, что Лотта совершила это из-за него! Он рванулся к креслу, с которого схватил большую накидку жены, напоминающую плащ. Огонь уже поднялся почти до потолка, перекинувшись на шторы. Теперь сеньоре Гудичелли стало по-настоящему страшно. Подхватив тяжелую плотную шаль, она накрыла голову, опасаясь за свою роскошную шевелюру. Быстро накинув накидку на себя, дарога бросился в пламя. Служанка, прибежавшая на шум, с ужасом увидела, как принц крови, будущее страны, очертя голову прыгает в пламя, спасая неверную! Вскрикнув не своим голосом, она и побежала звать на помощь. Хафиз же накинул одну половину накидки на жену и силой вытолкнул её на другую сторону огненной полосы. А поскольку уже почти вся комната пылала, дарога схватил в охапку и буквально выволок Лотту из её покоев. Опомнился он только на другом конце коридора, подтащив любимую к окну. Колени ее вполне искренне дрожали. Перс собирался было расцеловать Лотту, но примадонна зашлась в кашле и осела на руки мужа. - О бриллиант души моей, ангел мой! Приходи скорее в себя, я всё сделаю! Хочешь, мы прямо сегодня уедем в Париж? Только стань прежней Карлоттой, которую я так люблю! Примадонна с неимоверным трудом сдержала самодовольную ухмылку и сочла полезным бессильно уронить голову на плечо супруга. Кристину опять немилосердно тошнило. Эрик только успевал приносить и уносить тазики. - Ничего не понимаю! Вы принимаете этот порошок от расстройства желудка, почему же вам всё равно плохо!? Врач, который приходил... Кристина залпом осушила стакан воды. - Я уже три дня не появлялась в театре, пришлось отменить две оперы! О, это ужасно! - Глупости! Куда важнее ваше здоровье, Кристина! Выпейте. Эрик высыпал в стакан с водой порошок. - И Карлотта ещё не приехала… Что-то случилось! Я очень волнуюсь! Призрак погладил Кристину по плечу. Мда, значит эта болезнь из-за расстроенных нервов. Неужели его жена и впрямь так привязалась к примадонне? За такой короткий срок? - Я думаю, она приедет не сегодня, завтра, любовь моя. Штормы прекратились и теперь они могут приехать. Не позднее конца недели вы уже будите слушать рассказы Карлотты про Европу и Персию. - Правда? - Конечно! От неё так просто не отделаешься, обязательно вернется, если не ради нас, так хоть из-за места примадонны... Вот увидите, любовь моя, вы ещё будете мечтать избавиться от её болтовни! - Эрик, расскажите мне про Персию. - Что именно, дорогая? - настороженно поинтересовался мужчина.. - Про розовые часы Мазендерана. Призрак едва не уронил стакан с водой и округлил глаза. - Боже, кто вам про это рассказал?! - Рауль. А ему Хафиз когда-то. - И что вы знаете про эти часы? - с опаской спросил Любитель Люков. - Что из-за них вас называли Чёрным Ангелом Мазендерана. - И всё? - Да. Эрик выдохнул с облегчением. Не хватало только, что бы его жене рассказали про те зверства, что он творил по приказу Надира! - Я показывал фокусы в те часы и только, Кристина, - ангельским голосом заверил Призрак Оперы. - Покажите мне какой-нибудь фокус, - попросила девушка. Эрик улыбнулся. Это он умел… Слава Богу, этот безмерный дурак больше ничего не рассказал мальчишке! - Это твоё окончательное решение, сын? - спросил шах, хмуря брови. - Да. Я не могу расстаться с ней и вернусь в Персию, только когда буду нужен ей. Слова «когда Персии понадобиться новый шах» повисли в воздухе… - Ты всё-таки не смог её укротить? Подумать только, устроить пожар в моём дворце… - задумчиво протянул Надир. - Признаться, я и не старался её укротить. Мне не нужна рабыня, отец, мне нужна жена, - он выделил последнее слово. - Всё-таки мы с тобой очень разные, Хафиз… Хотя внешне мы очень похожи… Что же будет с Персией, если её новый шах будет пренебрегать законами и традициями, а его жена будет петь на сцене? Дарога пожал плечами. - Не могу сказать точно, но… Вероятно, мы сделаем шаг навстречу всему цивилизованному миру. - Это-то меня и пугает… - пробубнил Надир. - Прощайте, отец, - Перс встал с кресла и направился к двери кабинета. - Хафиз? Дарога остановился и обернулся к правителю. - Надеюсь, что эта бестия подарит наследника нашей стране! - И он станет великим шахом. - Не сомневаюсь, учитывая то, что его мать выиграла войну со мной, а отец введет Персию в новый век. Они улыбнулись друг другу. Не как правитель и наследник - сейчас они просто понимали друг друга. - Прощайте, отец, - сказал дарога во второй раз. - Нет, сын. До свидания, - улыбнулся Надир одной из тех редчайших тёплых улыбок, которые появлялись на его лице невероятно редко. Принц вышел из кабинета и буквально столкнулся с женой. Карлотта выглядела очень даже здоровой и жизнерадостной. Глаза горели, как ни в чём не бывало, а о недавнем пожаре напоминали лишь несколько опаленных прядей волос. - Ну что? Он не устраивал сцен, дорогой? - В начале, конечно, сказал, что ты довела его до того, что он боится засыпать ночью - мало ли, опять пожар устроишь, но потом мы вполне сносно побеседовали. - Отлично. Когда мы отплываем, любовь моя? - она улыбнулась поистине царственно - и такое обещание во взгляде! - Через два часа, Лотта! Кристина и Эрик наряжали рождественскую ёлку, которую Призрак неведомым образом принёс в дом у озера. Деревце было около двух метров высотой и еле-еле умещалось в комнате. Вернее сказать, Эрик наряжал, а девушка читала письмо от матушки Валериус, написанное под диктовку служанкой. Разобрать безграмотные кривые буквы было непросто. Маэстро изукрасил пахучие ветки целой россыпью причудливых, роскошных украшений, яркими гирляндами, переливающимися шарами, наносил последние штрихи волшебства. - Кристина, вы не поможете мне прикрепить ангела? - Конечно, но как? Елка такая высокая… Кристина взвизгнула от неожиданности, когда Эрик поднял её и посадил себе на плечо, передав изящную фигурку из папье-маше. Девушка посадила маленькую куколку с крылышками на верхушку и расправила белую тунику ангела. Почти так же она когда-то наряжала ёлку с отцом и матушкой Валериус… Муж опустил её, но всё ещё обнимал. - Любовь моя, вы пока прикрепите свечки, а я позабочусь об ужине. - Хорошо, Эрик. Кристина осталась украшать ёлку, а Ангел Музыки отправился на кухню, готовить. Маэстро планировал подать несколько салатов, громадную жирную индюшку, рыбу, пудинг и много разных пирожных, не считая шампанского и нескольких сортов дорогих вин. Кристина грустно посмотрела на коробки под ёлкой. Там были подарки и для Хафиза с ла Карлоттой, но те пока так и не приехали. А до Рождества оставалось не больше трёх часов… И тут, буквально в ответ на её мысли, послышалась мелодия звонка - кто-то нажал на камень за озером. От неожиданности она уронила позолоченный колокольчик. - Эрик! Это они! Они всё-таки приехали! - радостно закричала певица. - Конечно, если это не пожарный или крыса… Эрик без особого энтузиазма пошёл к лодке, Кристина засеменила за ним. Путь до противоположного берега показался девушке очень долгим. В темноте маячило два силуэта. Когда пара высадилась на берег, силуэты превратились в их друзей. - Карлотта! - Кристина! Наступило время долгих объятий и поцелуев. Эрик пожал руку дароге, с трудом избежав его объятий и на всякий случай отошёл подальше от примадонны. Он отметил странное выражение лица Хафиза - одновременно смущенное, беззаботное и счастливое. Пока Кристина здоровалась с Хафизом, сеньора стала приближаться к Эрику. - Маэстро! Вас я тоже рада видеть! Знал бы ты, как тебя не хватало в Персии! Карлотта сгребла активно вывинчивающегося Эрика в охапку и дружески поцеловала в обе щеки. Призрак Оперы оторопел настолько, что вырвался с пятисекундным запозданием. - Слушай, Кристина, стеснительный он у тебя! Краснеет, как девица! - Я бы попросил… - прошипел Призрак Оперы, стирая с белой маски алую помаду. В лодке тоже было беспокойно. Карлотта не замолкала ни на минуту, активно жестикулировала и стучала кулаком по бортам лодки, рискуя её перевернуть, так что когда они причалили, Эрик с Кристиной в мельчайших подробностях знали всё, что произошло за это время. - Даае, а у тебя как дела? Что нового в Опере? Мы же, как приехали, сразу сюда! А то у нас в домах ничего к рождеству не готово! Подарки мы позорным образом забыли в моём особняке, но ничего, завтра исправим упущение. - У нас всё, как обычно. В опере новых постановок не было, мне директора роли неохотно дают… Хористки и балерины мне бойкот объявили, а так ничего. Только вот приболела я что-то, недели две уже нездоровится… - Неужели? Ничего, вылечим! Эрик, как же ты за женой не уследил? - заметив, как дернулась рука Призрака, Карлотта засмеялась, а потом опять стала говорить про Мазендеран и Европу. От истории в Персии Эрик с Кристиной были в шоке, но примадонна уверила их, что уже помирилась с дарогой. - Хафиз, как вы могли так поступить… - покачала головой дублёрша. - Да, безмерный дурак, такого от вас я не ожидал! - поддержал жену Эрик, в душе посмеиваясь над ненормальным, который решил запереть сеньору Гудичелли. - Ладно вам, Эрик. Зато мы проверили наши чувства! И если не помнишь, со своей женой ты познакомился вообще замечательно - украл и на две недели запер! - высказался Перс, сравняв счеты. Карлотта хитро улыбнулась и прижалась к дароге поплотнее. Кристина переглянулась с Призраком Оперы и оба понимающе покачали головами. Когда они приплыли, сеньора долго расхваливала елку и стол. Хафиз же отнёсся ко всему этому спокойно, он все-таки был мусульманином по рождению, и слушал рождественские гимны с таким же отстраненным любопытством, как Карлотта - песни русских ямщиков. Пока они ели, Лотта продолжала говорить, не умолкая. Только когда все дошли до десерта, она передала эстафету подруге. - Мы вот с Эриком Рауля навестили один раз. Они помирились… - Да неужели? И виконт все еще жив? - хохотнула прима. - Ну да… Эрик же такой милый! Он просто ангел! Карлотта едва сдержала смех, а Хафиз с сомнением взглянул на друга. Кристина взяла руку супруга в свою. Они поболтали ещё, а когда до рождества оставалось минут пятнадцать, мадам де Ларанд побледнела и поспешно вылетела из комнаты. - Что это с ней? - изумился Хафиз. - Опять тошнит. Кристина же говорила, что болеет… - пробормотал Эрик, собираясь последовать за любимой. - Да сиди ты уже, я схожу… - бросила прима и удалилась. Призрак Оперы, наконец, насладился тишиной. Кристина со стоном подняла голову. Хотя бы полегчало немного… Что же она такое съела, что ей так плохо!? Девушка обернулась и обнаружила ла Карлотту, почему-то улыбающуюся. Дублёрша изумилась: что тут может вызвать улыбку?! - Даае, что же ты не сказала!? - спросила женщина, помогая подруге заправить в причёску выбившиеся локоны. - Что? - слабо спросила Кристина. - Так и знала, не пройдёт и года! Эрик-то не промах… Сколько ему? Тридцать? Тридцать пять? - Вроде сорок с небольшим… Но к чему вы? - Сорок с небольшим!? Да ладно?! А так держится, резвый такой… Ну он достоин уважения, всего за два месяца! Кристина непонимающе мотнула головой. - Я не понимаю, о чём вы! - улыбка подруги начинала ее раздражать, что тут смешного, когда она страдает? - Да не притворяйся, я уже поняла, что ты того… - сеньора сделала неопределённый жест над животом. - И давно ты узнала? Эрик уже в курсе? Какой срок? Не, я бы тоже сначала никому кроме мужа не говорила, а то мало ли, сглазят… Но мне-то ты могла бы и сказать! Кристина удивлённо подняла брови, она никак не могла понять, о чём говорит подруга. Обе женщины медленно пошли через гостиную в столовую, где слышался звон бокалов и голоса их мужей. - Срок? Сказать о чём? Узнала что? - Кристина схватила примадонну за руку. Карлотта возмущенно подбоченилась и остановилась. - Это уже просто некрасиво! Уж я-то тебе не чужая! Я бы сразу тебе сказала! Ты уже покупаешь вещички для него? А кроватка уже есть? Или её Эрик сделает? Он же такой мастер у тебя! Кристина подняла руки, что бы заставить примадонну замолчать. - Я ничего не понимаю, какие вещички, какая кроватка, для кого? Карлотта взяла за плечи дублёршу и долго вглядывалась в светлые очи подруги. - Хм, вроде не издеваешься… Ты действительно такая наивная, что ещё не поняла, что с тобой? - Да что я должна понять-то!? - не выдержала девушка, повышая голос. - У тебя задержка, тебя тошнит, и ты теряла сознание несколько раз? - Даае настороженно кивнула. - Ты беременна, дорогая моя! - пропела сеньора. Кристина смертельно побледнела, покачнулась и стала оседать на пол. - Боже! И впрямь не знала! Эрик! Бегом сюда, тут твоей благоверной плохо! - на одном дыхании прокричала ла Карлотта на весь дом. Примадонна перекинула руку девушки через плечо и помогла той добраться до софы. К тому моменту уже прилетел встревоженный хозяин дома. - Кристина! Кристина, опять? Где болит? Просто голова кружится? Девушка кивнула. Эрик пылко расцеловал руки жены. - А ты не знал, в её положении такое бывает? - саркастически осведомилась примадонна. В гостиную зашёл Перс, удивлённо рассматривая жену и друга, хлопочущих вокруг бледной до синевы Кристины. - Что вы тут сидите, ваше хвалёное рождество будет через несколько минут! - Подожди любимый, тут событие века! - отмахнулась примадонна, следя за реакцией Маэстро. - К-какое п-положен-ние? - прерывающимся голосом спросил Эрик, начиная догадываться. Его подбородок, видимый из под маски, побледнел. Карлотта подумала, что если и этот сейчас потеряет сознание, она впадёт в истерику, и будет смеяться часа четыре. - Ну а какое вы думаете, Маэстро? - саркастично спросила итальянка. - Это же не то, о чём я думаю? Прошу вас, скажите, что это не то, о чём я думаю! - бормотал Эрик, глядя на жену так, будто та была бомбой, которая грозила взорваться прямо сейчас. - Не то, о чём я думаю! - передразнила примадонна. - Эрик, а что такой трагичный голос? Разве не этого ты ждал, не вылезая с женой из постели более двух месяцев? Хафиз подошёл к супруге. - Поспокойней, милая, Эрик и так сейчас лишится чувств! - Да подожди, Хафиз, - отмахнулась сеньора. - Нет, я понимаю, Кристина - неопытная девочка, но ты, Эрик, взрослый мужчина, мог бы предвидеть! Твоя жена молодая, здоровая женщина, ты тоже мужчина в расцвете сил, естественно вы скоро станете родителями! Эрик присел рядом с Кристиной и несколько раз оглушено мотнул головой, пытаясь справиться с головокружением. Большие часы с маятником, висевшие на стене пробили двенадцать. Дарога с примадонной радостно закричали и стали пить принесённое Персом шампанское. Кристина же с Эриком молча смотрели друг на друга. "Боже, я мать… Я будущая мать… Это невозможно, мне же всего семнадцать… Я буду отвратительной мамой… Я же не знаю ничего о младенцах… Не про пеленки, не про вскармливание, ни про ухаживание за ними… А роды? Это же так страшно, я сойду с ума от страха… Эрик, наверняка, будет замечательным отцом… Он же всегда и во всём лучший… А я? Он во мне разочаруется, я даже не знаю, как правильно держать ребёнка… А если он будет, как Эрик? Нет, я всё равно буду любить его…" "Господи, я отец! Я будущий отец! Это немыслимо, мне же уже пятый десяток пошёл! Я буду ужасным папой! Я же ровным счётом ничего не знаю о детях! Не про пустышки, не про погремушки, не про заботу о них! А роды!?! Это же тааак ужасно, я с ума от страха за Кристину сойду! Она, точно, будет прекрасной матерью! Она же идеал! А я!?! Я упаду в её глазах, я же представления не имею, как ребёнка то правильно взять на руки! А если он будет, как я!?! Кристина будет ненавидеть меня и его в придачу!" Счастливые будущие родители сидели, сжавшись в комок, в противоположных концах дивана, словно боясь обжечься друг о друга - и упорно не поднимали глаз.