Возвращение блудной Кристины

      Девушка отшатнулась в угол диванчика. - Не бойся меня, Кристина, - прошептал Эрик, вставая. Потом добавил: - Идём, - подавая ей руку.       Кристина сжала ее чуть дрожащими пальцами и поднялась вслед за мужем. Призрак Оперы не спеша довёл её до комнаты в стиле Луи Филиппа. Певица поблагодарила Господа за то, что там горело всего пара свечей. Полумрак казался спасительным и скрывал её попеременно бледнеющее и вспыхивающее лицо.       Эрик, наклонившись к ее ушку так близко, что от его неожиданно теплого дыхания по шее пробежали мурашки, прошептал: - Я сейчас вернусь.       Кристина дрожащими руками расстегнула украшения, едва не уронив, как можно скорее расшнуровала тугой корсет и опустила на пол юбки, оставшись в одной сорочке. Не хватало ещё, что бы её Эрик раздевал! Она же умрёт от стыда!       Купленный вместе с Карлотой пеньюар подчеркнул хрупкость ее фигурки. Задумавшись, девушка не успела избавиться от пояса для чулок и их самих, и резко вздрогнула, услышав шаги в коридоре.       Новобрачная юркнула под одеяло, натянув его до глаз. Боже! Сейчас он придёт! Дверь отворилась, и в комнате появился Эрик в чёрных брюках и накрахмаленной рубашке, но уже без жилета и фрака. Девушка задрожала, задохнувшись от страха и предвкушения.       Мужчина стал медленно приближаться к кровати. Кристина как завороженная, следила за ним, бессознательно отмечая и неподвижные, остановившиеся на ней глаза - странно пристальные, и неровными толчками вздымавшуюся грудь.       Молодая жена мёртвой хваткой вцепилась в спасительное одеяло. Она старалась смотреть куда угодно, только не на Эрика. - Потушите свет!.. - срывающимся голосом воскликнула Кристина. - Свет… - Эрик ответил не сразу, словно спал наяву и не слышал ее слов. - Конечно, Кристина смущается Эрика…       Он задул три свечки, но золотые глаза продолжили светиться в темноте. Благодаря своим кошачьим глазам он все равно отчетливо видел в темноте. Тонкие девичьи руки, сжимающие одеяло, испуганные голубые глаза, разметавшиеся по подушкам локоны… И всё это принадлежало ему… Как долго он мечтал об этом... Хотя нет, даже не смел мечтать...       Кристина видела, как два огонька приближаются к ней и не могла ничего с собой сделать. Ей никогда в жизни не было так страшно.       Хористки шептались, что первый раз - болезненный… Для самой Кристины одни разговоры казались странными - поднимали в душе, вместе со страхом, тягучий и сладкий интерес.       Эрик осторожно лёг рядом, но поверх одеяла. Ледяная рука дотронулась до её оголённого плеча и нежно погладила его - до тех пор, пока дыхание девушки не стало глубже. Прохладные губы стали покрывать поцелуями её лицо и шею, становясь все смелее и настойчивее. Кристина не отстранялась - как и от блуждающих по талии рук, сжимающих все сильнее.       В какой-то момент Эрик замер. - Кристина я... Я должен спросить... не против ли... Вы хотите этого?       Девушка почувствовала, что её лицо пылает. Что за бестактность?! О нет, она не будет отвечать, голос точно не послушается.       В ответ Кристина только притянула Маэстро к себе и сама нашла его губы в темноте.       Её муж становился всё настойчивее, постепенно пугая Кристину всё больше, но одновременно разжигая в ней что-то новое, что таилось в самых потаенных уголках души. Дыхание Эрика стало тяжёлым, он попытался убрать одеяло, но Кристина не отпускала его край, переживая эту стремительную борьбу между тем новым, что поднималось в ней в ответ на его ласки - и парализующим страхом. Когда мужчина с глухим рыком отбросил в сторону одеяло, она поняла, что глаза-огоньки жадно блуждают по её телу. Не имея сил поднять зажмуренные веки, краснея, она неловким движением попыталась прикрыться руками, но Эрик мягко развел в сторону ее запястья. - Эри-ик...       Он ответил только невнятным звуком - что-то вроде сдавленного, резкого выдоха.       Кристина забылась на несколько секунд, но когда его губы оторвались от её, девушка снова стала дрожать, не в силах прогнать воспоминания о бессвязных рассказах подруг. И вместе с этим она трепетала от ласк супруга.       Эрик самозабвенно изучал её тело, делая с каждой минутой все новые и новые открытия. Теперь она жена Эрика и не может запретить ему это. Его руки блуждали по её телу - гладили тонкую талию, руки, волосы. Кристина постепенно привыкала к его ласкам, входя в новую для себя стихию - порывистую, несдержанную. Нависая над девушкой, Эрик стал целовать ее шею, свободной рукой сжимая грудь под тонкой тканью.       Кристина задохнулась от новых ощущений. Несмотря на страх и волнение, её кинуло в жар, а с губ сорвался протяжный вздох. Эрик прервал его на губах поцелуем, неуловимо переместился - она слышала шорох ткани, словно он торопливо срывал с себя одежду и бросал на пол... Девушка все так же лежала абсолютно беззащитная, не имея сил открыть глаза или хотя бы ответить на его властные ласки.       Кристина вцепилась обеими руками в простыню, изо всех сил - когда он разорвал пеньюар и припал лицом к обнажившейся груди, переводя руки все ниже.       Кристина сжалась, закусила губу от напряжения. Его рука скользнула на внутреннюю сторону её бедра и стала медленно двигаться наверх, чуть сжимая, медленно и неотвратимо. - Я... боюсь... - обрывками шепота выдохнула она. - Не надо... бояться... - глухо прошептал Эрик, прокладывая дорожку поцелуев по ее животу, что-то отстегивая, отвязывая, спуская вниз движениями рук.       На несколько секунд, осознав свою наготу, она распахнула глаза от стыда и нового страха. Темнота не дала Кристине что-либо увидеть. Не сознавая этого, она тянулась к Эрику - закинув назад растрепанную голову, подставляя грудь поцелуям.       Мужчина приник к девушке, раздвигая её колени - и в следующую секунду резко подался вперед.       Кристина тонким голосом вскрикнула, не владея собой - темное удовольствие сжалось в нежданную боль. Эрик еще крепче сжал ее плечи - она сама судорожно двигалась, бестолково и торопливо, больше пытаясь вырваться, чем ответить на его движения. Чувствуя в себе что-то горячее, непривычное... Кристина не могла вообразить, как его худое тело может быть таким тяжелым.       Кристина в ответ на его движения сжималась, каждый раз от нового резкого приступа, в котором где-то на дне мерцало смутное удовольствие, граничащее с болью. От поцелуев Эрика по телу расходилось приятное тепло, от размашистых толчков в ней Кристина ощущала, как внизу живота словно сжимается ком. Боль постепенно отходила на задний план.       Они не помнили, сколько это продлилось. Кристина не заметила, в какой момент её вскрики превратились в сладострастные стоны. Эрик с удивлением обнаружил, что девушка уже не просто судорожно цепляется за него, а гладит плечи, поцарапывает спину, прижимается к его поджарой напряженной груди.       Эрик, в последний раз резко подался вперед, застыл на несколько секунд - и, испытывая ни с чем не сравнимые ощущения, приподнялся над любимой на руках, все еще тяжело дыша.       Кристина не открывала глаз ещё несколько минут, чувствуя всем существом тяжелый испытующий взгляд Эрика. Всё в её сознании смешалось - неясные приятные ощущения, пережитое напряжение, всё ещё неугасающий страх, что она пожалеет о своём решении стать женой Эрика. И вдруг вздохи перешли в рыдания - бурные, плохо сдерживаемые слезы.       Эрик медленно отстранился, так же постепенно приходя в себя, не мешая Кристине натянуть на себя одеяло, сжимаясь под ним напряженным комком. Он лег рядом с женой, гладя через ткань ее плечи, переполненный какими-то новыми чувствами - и все возрастающей растерянностью и стыдом. - Хочешь чего-нибудь? - когда сжатые плечи перестали содрогаться под его ладонью. - Пи..и..ить... - спотыкаясь в звуках, прошептала Кристина. От долгих слез вышло скорее как "бидь". Это усилило ту растерянность, в которую погружался уже с головой Призрак.       Поспешно он принес бокал вина, налив не полностью - еще слишком дрожала у Кристины рука. Эрик помог ей сесть, придерживая девушку за плечи и ощущая себя последним чудовищем, чувствуя непрекращающуюся дрожь в теле любимой. Закашлявшись, Кристина почти залпом осушила бокал. От второго она отказалась и опять отвернулась от мужа, всё ещё рвано дыша и унимая последние слезы.       Эрик снова осторожно лег рядом, перебирая растрепавшиеся золотые локоны.       Осознание того, что только что произошло, приводило его в трепет. Он даже мечтать не смел о таком... Он бы ждал сколько угодно... Что уж там, безропотно довольствовался бы её редкими прикосновениями... Но Кристина сказала, что любит его, значит, он имеет на неё право! Она сама подарила ему свою невинность! Тем более, девушка даже не сопротивлялась, только волновалась и смущалась. Она счастлива? Она действительно его любит, или только боится? А эти слезы... Виной их появлению он, Эрик? За одно это он заслуживает всех кар на свою безобразную голову!       Когда Эрик уже был близок к тому, чтобы пойти и найти яд, девушка развернулась в его объятьях и уткнула лицо в грудь Эрика, всхлипывая. - Не плачьте, моя дорогая! Эрик вас так любит! - Я тоже очень люблю Эрика… - детским голосом, еще вибрирующим от слез, пробормотала Кристина.       Наверно, впервые в жизни грозный Призрак Оперы, внушающий ужас всему Парижу, засыпал со счастливой улыбкой.       Кристина приоткрыла веки. Эрика в комнате уже не было, она одна лежала в коконе одеял. Голова кружилась, резкие движения отдавались слабой, но явственной пульсирующей болью между ног.       На смятой простыне были заметны пара темных пятен.       Кристина нехотя поднялась - ее тело ныло от пережитого напряжения, но оставаться так было невозможно. Не хотелось, чтобы Эрик нашел её в таком помятом виде.       Кристина накинула на себя пеньюар, не имея ни малейшего желания возиться с платьем, и обессиленно прилегла опять. Сладкая нега никак не хотела отпускать. Девушка потянулась, ощущая во всем теле непривычную чувственность.       Уже умываясь, Кристина увидела темный синяк на бедре, и синяк поменьше на своем запястье. Когда она лениво, словно руки налились свинцом, расчесывала волосы, собираясь собрать их в узел, вошел Эрик.       Кристина почувствовала, как к её щекам прилила кровь и отвернулась.       Он отвел взгляд с не меньшим смущением.       Мужчина поставил на постель поднос с завтраком. - Как вы себя чувствуете, Кристина? - он ничего не придумал кроме формально-заботливой фразы. - Плохо, - плаксиво пожаловалась Кристина. Эрик сел рядом с женой и осторожно взял её руку в свою. - Кристина, вчера же не произошло ничего, чего бы вы не хотели? - будто пытался убедить в этом себя и ее. - Я не принудил вас?       Кристина покраснела ещё гуще. Она даже не думала... - Нет, конечно, нет…       Эрик понимал - больше того, разделял ее растерянность и смущение, и предпочел оставить супругу одну.       После завтрака Кристина почувствовала себя ещё хуже и поэтому, сев в библиотеке читать, заснула на софе с книжкой в руках.       Карлотта пыталась найти в своём огромном гардеробе хоть одно платье, которое можно было бы назвать скромным хотя бы с натяжкой.       Гардеробная переливалась многоцветьем, точно клумбы Версаля. Одного взгляда на наряды хватило бы, чтобы понять - это владения известной актрисы, богатой оперной певицы или прима балерины. Потому что только этот ни с чем не сравнимый сорт женщин мог носить такую яркую и вызывающе дерзкую безвкусицу с особенным шармом. Только театральные дивы так сильно любили внимание, что с удовольствием привлекали к себе взгляды поклонников и просто проходящих мимо людей вульгарными нарядами, которые, однако, на этих гуриях искусства смотрелись великолепно, в то время как на самых хорошеньких светских барышнях выглядели бы совершенно непристойно. Объемные турнюры, пышные кринолины, огромные банты и газовые рюши пестрели в изобилии в гардеробной примадонны. Более-менее утонченным вкусом веяло от тех нарядов, в которых диво выходила в свет с кем-нибудь из особенно высоко стоящих поклонников, но вечернее платье могло показаться шаху неуместным.        С большим трудом Ла Карлотта всё-таки отыскала бледно-бирюзовое платье среди вороха алых и малиновых нарядов. Оно отличалось скромным кринолином и нежными пастельными тонами ткани. Дива вытащила из гардеробной шляпку с вуалью к этому платью. Если намотать на шею палантин, с натяжкой наряд можно назвать подобающим. Хотя, смотря для чего...       Завтра ей нужно будет проявить всю свою кротость и хорошие манеры. Первого в арсенале примадонны вообще почти не имелось. Но Ла Карлотта делала ставку на артистизм.       С утренней почтой примадонне принесли письмо от Хафиза, в котором сообщалось, что он встречает шаха сегодня, а на следующий день ждёт сеньору Гудичелли в своём доме.       Примадонна достала из шкатулки комплект с бирюзой и отложила на завтра. Так не волновалась она никогда. Даже девочкой выходя на сцену. Ну конечно, в своём голосе она была уверенна, а вот шаха совсем не знала, зато успел наслушаться всякого...       Пожилой мужчина лет шестидесяти вышел из экипажа перед домом перса. И хотя седина уже серебрила некогда угольные волосы под невысокой чалмой, а движения казались скорее старческими, нежели властными, темные глаза горели такой силой, как у горячего юнца. Возможно, в них угадывалось столько ярости, как как вся улица замерла и таращилась на диковинную одежду иностранца и сопровождающую его процессию.       Несколько смуглых слуг брали из кареты багаж и переносили к дверям дома, бесшумно ступая туфлями с загнутыми носками по мостовой. Их одежды казались неуместно яркими и вычурными на фоне серой улицы, но в то же время блеклыми и скромными на фоне расшитого золотом кафтана важного старика, в который тот зябко кутался.       Украшенные бусинами диковинные башмаки брезгливо ступили на мостовую из богатого экипажа, в которой были запряжены такие кони, которым позавидовали бы и версальские конюшни.       Шах Надир, тяжело опираясь на трость, больше напоминающую посох, постучал в дверь. Потом заметил звонок и после небольшой паузы позвонил.       Через минуту в дверях появился Хафиз, который пребывал в таком волнении, что сам открыл дверь. - Сын, - промолвил шах, оглядывая наследника с ног до головы и отмечая, что принц заметно возмужал. - Отец, - Хафиз почтительно склонил голову, подумав, как же постарел шах, и пригласил родителя в дом.       Тот обвел пренебрежительным взглядом относительно скромное жилище. - И это ты предпочитаешь дворцу, Хафиз?       Высокомерие плохо подействовало на нервы наследника. - Нет, это вы выставили меня из страны, как позорного шакала! - Ты и есть шакал после своего проступка! - шах тоже не страдал сдержанностью или избытком дипломатичности. - Это был не проступок! - умение испортить переговоры через тридцать секунд после начала явно было фамильной чертой. - Молчи, сын! Я пришёл не выяснять отношения! - мужчина грозно стукнул тростью по полу с таким видом, будто с удовольствием размозжил бы ею череп наследника. - Ты должен вернуться в Персию. И как можно скорее.       Подождав, пока немаленький багаж будет внесен в дом, дарога прикрыл дверь, чтобы уличные мальчишки и торговки не пялились внутрь по все глаза. - Я понимаю, что это мой долг перед страной, отец. Но тут меня кое-что держит, - Хафиз решил ковать железо, пока горячо. - Для тебя есть что-то важнее твоего народа!? - кажется, шах был удивлен по-настоящему. - Я встретил прекраснейшую из женщин, отец. - О, Аллах, дай мне сил! - возопил правитель Персии. - Так чего ты ждёшь? Заплати её отцу и увози её с собой! - Это Париж, отец! - попытался втолковать наследник. - Значит, просто замотай её в ковёр и увези!       Хафиз и не предполагал, что всё будет так сложно. - Тут так не принято. Ты просто должен её увидеть и всё поймёшь! - Мы не задержимся здесь дольше недели, - безапелляционным тоном отозвался Надир. - Хорошо отец, я приведу её завтра, - Хафиз решил не вступать с отцом в дебаты раньше, чем это пондобится. - Я позволяю, Хафиз. А теперь отведи меня в мои новые покои. Я устал… - Шах степенно стал подниматься по лестнице, постукивая тростью с набалдашником по перилам.       Хафиз протяжно вздохнул, возводя глаза к небу.       За годы, провидённые вдали от родины он и забыл, какой характер у отца.       Вечером этого тягучего дня Кристина решилась опять спросить у мужа про Персию. - Эрик, расскажите же мне, чем вам помог Хафиз!       Взмолилась она после часа уговоров. Эрик, тяжело дыша и еле сдерживая гнев, испепелил Кристину взглядом. - Вам нравится меня донимать? Что вам в моих рассказах? - Эрик, я ваша жена! - она подняла голову, выдерживая его взгляд. - Мне интересно знать о вас всё!       Мужчина устало облокотил голову на руку. Слишком уж счастливым он себя чувствовал, чтобы в чем-то отказывать Кристине. - Ладно. Судя по всему вы меня не оставите в покое. Дело было около пятнадцати лет назад в Персии. В Мазендеране… Эрик быстрым шагом зашёл в покои старшего принца Персии - Хафиза. - Вы звали меня. Эрик занят ночами, вам это известно! Но Эрик решил удовлетворить своё любопытство. Что может понадобиться наследнику престола от меня в столь поздний час? - с присущей ему язвительностью вопросил Маэстро. - Эрик! Хвала Аллаху, что вы пришли! - дарога, до этого момента мечущийся ко своим покоям, подлетел к Ангелу Рока. - Многообещающее начало, - саркастично заметил Чёрный Ангел Мазендерана. - Моей матери, Замире, совсем плохо! Она умирает! - затараторил наследный принц. - Как это касается Эрика? - с непроницаемым видом спросил мужчина в маске. - Многие говорят, что вы сведущи в медицине! Помогите ей! - Вы с ума сошли, принц! - отмахнулся Эрик. - Если я зайду в покои старшей жены шаха и тем более осмотрю её, меня вздернут или четвертуют ещё до вечера! Да и вас отец по головке не погладит... - Эрик! Умоляю! Она моя мать! - возразил молодой мужчина. - Эрика не интересуют судьбы представителей рода человеческого, - отчеканил Ангел Рока.       Тогда наследник престола, будущий шах, начальник Мазендеранской тайной полиции, опустился на колени и схватил Эрика за руку. - Умоляю! Я осыплю вас золотом, обеспечу безопасность, любое ваше желание!       Эрик вырвал руку. Что-то сдвинулось в его душе. В конце концов, весьма не плохо если принц будет ему чем-то обязан. А если Надир ещё будет так любезен умереть раньше, чем снесет его уродливую голову с плеч, новый шах может стать покорным рабом... - Довольно. Не забывайте кто вы, - с подчеркнутым презрением выплюнул Маэстро. - Эрик выполнит вашу просьбу. - И что вы хотите за это? - спросил дарога, вставая. - Не знаю. Пока что. Может, когда-нибудь вы пригодитесь Эрику.       Чёрный Ангел Мазендерана всё-таки осмотрел жену шаха. Через час он принёс рецепт лекарства. А через несколько дней младший брат Хафиза от другой женщины Надира всё передал отцу, вдобавок красочно приукрасив. - Эрик! Сюда идут слуги отца! Он всё узнал! - Хафиз влетел в покои Любителя Люков.       Тот сначала дёрнулся, но потом медленно встал с кресла, достал из кармана своё лассо и, повесив его на руку, положил на стол небольшой саквояж. С нечеловеческой скоростью мужчина бросил в сумку мешочек с алмазами, мешочек с золотом и драгоценными камнями, которыми в свое время его щедро вознаградил шах. Потом забрал из тайника наиболее ценные вещи, в большинство своём золотые или с дорогими вставками, и так же в большенстве своём нахально присвоенные. - Ну же! Они уже близко! - торопил дарога. - Не думаете ли вы, безмерный дурак, что Эрик не заберёт то, что его по праву? - Призрак сделал жест персу молчать. - Идите, принц. Вам опасно тут оставаться. - Нет! Я должен вам! - Эрик напомнит об этом, когда посчитает нужным.       Ангел Рока встал на широкий подоконник, после чего с лёгкостью стал спускаться по резной стене дворца. Вскоре Хафиз увидел тень, мелькнувшею в саду, а позже неясный силуэт, перелезающий через стену. Эрик всё рассчитал за доли секунды. Никому бы не пришло в голову, что даже Любитель Люков решиться спуститься по высокой стене дворца. Через несколько часов у той стены, за которой пропал Эрик, нашли несколько трупов слуг шаха… ...Хафиза отец не смог казнить и поэтому выслал из страны. Замира выжила, Шах так же не смог её убить, слишком уж ценил он ту женщину. А дарога сполна отплатил мне - привёл сюда виконтишку.       Ядовито закончил Эрик, после чего грустно усмехнулся. - Ну как после этого верить представителям рода человеческого? Вот так, Кристина. И это не он меня спас, а я ему должен! Это перс мне ещё не отплатил… - О, Эрик! Вы настоящий герой! - воскликнула Кристина, сжимая его тонкую кисть.       Эрик хмыкнул. -Глупости. Написать рецепт лекарства и осмотреть больную это не подвиг. Но в Персии посторонний мужчина не имеет права приближаться к чужой жене. К слову, нравится мне это! Как вы считаете, Кристина, виконт уже заслужил удушение моей верёвкой? - Эрик! Нет, вы не должны убивать! - Кристину как-то не затронуло, что жертвой намечался именно Рауль. - Успокойтесь, это была шутка. Теперь, когда я удовлетворил ваше любопытство, вам пора спать. Уже поздно, что то мы засиделись.       Кристина покраснела. - И не надо понимать все мои слова по-другому, Кристина. Это мне порядком надоело всего за один день. Если я чего-нибудь захочу, я скажу прямо. Но сейчас мне надо работать. - Вы будете работать всю ночь? - осторожно уточнила девушка. - Возможно… Я давно не писал.       Призрак Оперы проводил жену до её спальни, поцеловал и растворился во тьме коридора. Кристина отправилась спать в одиночестве.