Возвращение блудной Кристины

      Кристина десятый раз тщетно пыталась воспроизвести знаменитую трель Ла Карлотты, которая заставляла публику стоя рукоплескать примадонне вплоть до часа. Но привередливый Эрик только морщился и приказывал начинать сначала. - Вы смогли это пропеть два дня назад! Что же вам мешает сегодня? - чувствовалось, что он едва сдерживается. - Я не знаю… - опустила голову его ученица. - Тогда я репетировала вместе с Ла Карлоттой и смогла подстроиться под её голос… - А мой голос вам уже не подходит?! - взревел Эрик.       До свадьбы оставалось три дня и все были на нервах. Кристина по вполне понятным причинам, как и Эрик. Хафиз просто волновался за девушку и не представлял, что может вытворить Призрак Оперы. А сеньора Гудичелли... Что же, она всегда находилась во взволнованном состоянии.       Почти всё необходимое уже было готово, а Эрик делал всё, чтобы порадовать невесту. Карлотта ходила к ним, как к себе домой, под предлогом показать Кристине журнал с модной одеждой или просто обсудить детали предстоящего бракосочетания. Перс уже считал себя задушевным другом Эрика и пытался навязывать ему свою компанию. Более того, у Хафиза ожили шахские замашки: он вёл себя всё наглее и наглее. На днях даже притащил в дом у озера кальян с какой-то дурью!       А от Кристины только и было слышно: "Мы с Карлоттой, Карлотта и я, Карлотта, у Карлотты, а вот Карлотта"! Она была просто очарована своей новой подругой! Потрясающе, как переменчивы женщины! Ещё недели две-три назад теперь прекрасный голос Ла Карлотты назывался кваканьем, дорогие и модные наряды безвкусицей, а смелый характер - наглостью! Эрик рассвирепел. Сравнивать его непревзойденный простыми смертными голос, с неплохим, не больше, голосом парижской примы?! - О, нет, у вас самый красивый голос на свете, но мне до него далеко… Мне легче подстроиться под Ла Карлотту…       Девочка знает, как его задобрить!       Кристина с облегчением выдохнула, когда увидела, что Эрик перестал сжимать ручки кресла. Внезапно его глаза не по-доброму блеснули. - Вы всегда делали успехи, когда я затевал игру! Ну, угрожать пожизненным заточением здесь или притворяться ангелом я уже не могу, а вот кое-что другое… Когда вы будете брать не ту ноту, я буду загадывать желание. Когда вы будете петь правильно, вы будете загадывать.       Эрик непринужденно откинулся в кресле.       Кристина представила себе его желания и содрогнулась. Игры Эрика всегда заставляли её дрожать, но и попытать удачу очень хотелось. Словно к ней переходило что-то от его азарта. Так было всегда и девушка ничего не могла с собой поделать.       Они начали. Эрик заиграл на органе, а Кристина стала петь. Она пела превосходно, пока не дошло до пресловутой трели. Кристина съехала с высокой ноты, не дотянув совсем чуть-чуть, споткнулась в переходе на нижнее до и совсем стушевалась под ехидным взглядом Маэстро.       Эрик улыбнулся. - Я желаю… ммм… что бы мне пожелать? - издевательски тянул Ангел Рока.       Кристина была готова поклясться, что у дальновидного Эрика есть целый список, а сейчас он просто пугает. - О, придумал! Я желаю чтобы вы сказали, что любите Эрика!       Кристина не могла не улыбнуться этому трогательному желанию. - Эрик, я люблю вас, - негромко произнесла она, покраснев, но всё ещё улыбаясь. - Отлично, продолжаем! - воодушевленно кивнул довольный до безобразия Призрак Оперы. - Но вы не очень старались петь… Или же намеренно мне поддаетесь, что, вне всяких сомнений, льстит, но делает нашу игру совершенно неинтересной. Вы совершенно перестали меня бояться, Кристина? Должен вас предупредить, что моим следующим желанием будет поцелуй!       Девушка нервно сглотнула, но продолжила. Когда настало время трели, Эрик убрал пальцы с органа, поднялся из-за него и стал медленно обходить вокруг мадемуазель Даае. На самом ответственном моменте он встал сзади и положил руки ей на талию. Почти невесомо, целомудренно, но этого с лихвой хватило, чтобы Кристина взяла не ту ноту. Мужчина тем временем не спеша убрал золотые локоны с тонкой шеи запечатлел на ней лёгкий поцелуй. - Это… не честно! Вы… сбили меня! - попыталась противостоять Кристина дрожащим голосом. - В самом деле? О, я не специально!       Эрик довёл её до софы и усадил рядом с собой. Девушка смотрела куда угодно, только не на Маэстро. И когда только Эрик успел сделаться таким смелым? Всегда же испытывал перед ней определенный трепет!       Маэстро не спеша притянул её к себе за талию и стал целовать. Уже смелее, чем в прошлый раз. Его губы мягко играли с устами Кристины, но она буквально ощущала, с каким трудом Ангел Рока сдерживает свою необузданную и нерастраченную страсть. Кристина не чувствовала такого с Раулем на крыше. Их поцелуи были невинными, лёгкими. Эрик же целовал её собственнически, немного грубовато. Она ощущала его силу, его власть, и это заставляло голову кружиться, а тело испытывать какую-то странную и не ведомую доселе негу.       Кристина вздрогнула, когда поняла, что находиться в стальном кольце рук Призрака Оперы. Эрик углубил поцелуй, заставив девушку нервно сжать ткань на плечах его фрака, в то время, как руки Эрика блуждали по спине и талии. И не смотря на плотный корсет, эти прикосновения жгли девушку.       Кристина стала нервничать, когда Призрак Оперы прижал её близко к себе, сильно сжав рёбра. Теперь она чувствовала его поджарое напряженное тело, что хотя и было достаточно волнующе, всё же вселяло трепет. А уж когда Маэстро с глухим рычанием повалил её на софу, вжимая девушку в подушки своим телом, Кристина не на шутку испугалась. Золотые глаза сверкали так, что певица решила, будто Ангел Рока потерял все самообладание. - Эрик… Хватит…       Но Призрак Оперы не обратил на этот еле слышный протест внимания. - Эрик, пожалуйста! Перестаньте, это слишком! - девушка попыталась оттолкнуть Эрика, но он только сильнее сжал её запястья.       Кристину била крупная дрожь от страха. Он же не может зайти дальше, верно? Не посмеет!       Эрик провёл рукой вдоль жёсткого корсета, а затем и ниже, по юбкам, прочерчивая линию её бедра.       Кристина не выдержала и вскрикнула. Этого оказалось достаточно. Призрак Оперы оторвался от неё и в два шага-прыжка оказался на другом конце комнаты.       Кристина закрыла пылающее лицо руками и отвернулась от него.       Эрик тяжело дышал. Он почти потерял контроль над собой! Он еле оторвался! С того момента, как их губы соприкоснулись его мозг отключился совершенно. Он ещё никогда и ни с кем не заходил так далеко, ощущения пьянили. Ах, он так испугал бедную девочку, она вся дрожит! - Кристина, это была плохая идея… О, простите своего глупого Эрика он совсем потерял голову!       Эрик вернулся на софу и осторожно положил руку на дрожащее плечо. - Я не хотел вас обидеть или оскорбить… - он ругал себя последними словами. - "Что ты несёшь, старый идиот! Одно присутствие твоей мерзкой рожи уже оскорбительно для неё!»       Кристина вздрогнула от его прикосновения. - Кристина, прекратите! Я же извинился!       Девушка убрала ладони от пылающих щёк. - Я испугалась… - Да, я уродлив, но вы согласились выйти за меня замуж! - тут же взвился мужчина. - Я не об этом! Я думала вы… мы с вами… я думала, вы не сможете удержаться… - Кристина почувствовала, как кровь прилила к её щекам ещё больше и бросилась из вон комнаты. Через несколько секунд Эрик услышал, как хлопнула её дверь. Что, она испугалась не его лица?! Маэстро с трудом заставил себя усидеть на месте, а не пойти за Кристиной.       Вечером этого же дня Кристина и Ла Карлотта сидели в гримёрной примадонны и обсуждали последние новости театра. Примадонна была в очень хорошем расположении духа. - Мы с Хафизом вчера в ресторане были! - Вы там почти каждый вечер… - Не перебивай! И он, оказывается, Хафиз Исфандияр Сарвил Манучехриан! - гордо сообщила примадонна. - Красивое имя, - пожала плечами дублёрша примы. - Не просто имя, Кристина! Он настоящий принц! Вернее сказать сын шаха! Только тихо! - предупредила, Карлотта, когда увидела, что Даае вот-вот вскрикнет. - Да, да! Он сбежал из Персии, когда спас Эрика! Его отец хотел убить Маэстро… Хафиз рассказал, что он должен был это сделать! Но не сказал, почему… Ты бы спросила у своего жениха, - чувствовалось чисто женское любопытство и что-то большее, чем простой интерес, от которого у примы горели глаза. - Да, спрошу… Но Эрик вряд ли расскажет, он ведь такой гордый. Едва ли поведает о том, что должен кому-то. - Хафиз просто прелесть! Принц на белом коне в прямом смысле этого слова! - выпалила сеньора Гудичелли. - Вы любите его, - подытожила Кристина с улыбкой. - Ну, может и так… Да, Даае, я влюбилась! - Карлотта с каким-то вызовом тряхнула рыжими локонами. - И мы настроены весьма серьёзно! Во всяком случае, я. А уже этого достаточно для многого, поверь мне. В конце концов, некоторые замуж в семнадцать выскакивают, мне же за тридцать! А время-то бежит… - Сеньора взглянула на себя в зеркало. - Слушай… А мне вот интересно, как он так говорит, будто отовсюду и неоткуда одновременно? Не открывая рта. - О, у Эрика много трюков! Он гений! - горделиво улыбнулась Кристина. - Скорее хитрец, каких мало… - хмыкнула Карлотта. - Нет! Он знает всё и обо всём! И делает он всё лучше всех! Он архитектор, чревовещатель, музыкант, певец… - Гений в строительстве ловушек… - не без тени невольного сарказма подсказала Карлотта. - Он не хотел, чтобы вы попали туда… Это только самозащита! - с готовностью встала на защиту любимого Кристина. - Чревовещатель, говоришь? Так вот откуда появился тот проклятый звук на сцене! - вскинулась сеньора Гудичелли. - Я тогда чуть с ума не сошла!. Боже, Кристина, если я не убью его, это будет чудо! - Он сожалеет!       Карлотта в усмешке изогнула губы. - Сама-то в это веришь?       Кристина промолчала. Итальянка стала странно улыбаться. - А как он целуется? - выдала примадонна, прищурив изумрудные глаза. - О, это было волшебно! - Хотя Кристина заговорила, её щеки стыдливо пылали. - Не то, что с Раулем! Наши губы слились и в моей голове зазвучали фанфары, засверкал фейерверк, мир перевернулся! - Кристина мечтательно улыбнулась.       Эрик стоял за зеркалом. В его привычки уже вошло присутствовать на каждом разговоре между подругами. Как показывала практика, можно было узнать массу полезного. Вот и сейчас его распирала гордость, когда Кристина хорошо о нём отзывалась. И невероятно грело душу то, что иногда она называла его женихом или будущим мужем. После её последней фразы у него вовсе от счастья закружилась голова, и мужчина был вынужден прислониться к стене. Всё складывалось настолько благополучно, что казалось чудесным сном.       У Кристины так светились глаза, когда она говорила о нём! Обычно все их разговоры доставляли ему удовольствие, но сегодняшний весьма озадачил. Не хотелось ему вспоминать молодые годы в Персии, ой как не хотелось…       Рауль приподнялся на локтях в кровати. Впервые за неделю голова не кружилась, а рана не очень сильно болела. Справившись с головокружением, юноша постарался вспомнить всё, что происходило в тот роковой вечер. Он нашёл Кристину в одном из коридоров, она была под гипнозом Монстра, а он пытался её вывезти из Оперы. Примерно так, вроде бы. Хотя, что касается гипноза.... Уже возникали сомнения.       Кристина сильно сопротивлялась, звала на помощь Монстра. В какой-то момент Рауль имел неосторожность неосмотрительно замешкаться и мадемуазель Даае вырвалась. Девушка убежала на мостки под крышей. А дальше всё развивалось так стремительно… Он хотел успокоить Кристину, но она отшатнулась и стала падать. Наверно, Монстр как-то сумел её удержать, а потом поднялся.        Чудовище достало свою удавку и стремительно кинуло её, виконт едва успел подставить руку. Но тогда Призрак схватился с ним врукопашную, и такой ловкости и силы виконт никак не ожидал. Много времени ушло чисто на то, чтобы сдерживать натиск врага, и только через несколько бесконечно долгих и опасных минут Рауль успел достать револьвер...       Призрак Оперы заметил это моментально и, опять продемонстрировав силу и умение, так вывернул виконту запястье на болевую, развернув дуло к юноше, что у того искры из глаз посыпались. Прежде, чем Рауль успел осмыслить происходящее, "ангел" музыки безжалостно нажал на курок. Плечо чуть ниже ключицы, но выше сердца пронзила резкая боль и виконт потерял сознание. Очнулся Рауль уже через несколько дней, в особняке де Шаньи.       Теперь, когда он всё вспомнил, кое-как собрав по кусочкам, молодой человек попытался встать. В плече кольнуло, и он с невольным криком повалился обратно. Вместе с болью пришло осознание - Кристина могла быть ранена, серьезно ранена... Или даже разбиться! - Филипп! - закричал виконт, закашлявшись, так как во рту основательно пересохло.       Дверь отворилась почти сразу же и вошёл граф, бледный и взволнованный. - Брат! Ты, наконец, окончательно пришёл в себя! - воскликнул де Шаньи старший. - Как ты себя чувствуешь, Рауль? Ты помнишь, что случилось?       Как же Филиппу хотелось, чтобы его младшенький забыл об Опере в целом и о Даае в частности! - Филипп, я всё помню! - горячо прошептал юноша. - Но рана ещё болит… Ты не окажешь мне услугу? - Да, всё что угодно, Рауль! - с готовностью ответил граф, наивно полагая, что речь идет о том, чтобы усадить молодого человека удобнее или взбить ему подушки - Съезди в Опера Популер, узнай, как она, что с ней!       Филипп сжал кулаки. Не требовалось уточнять, кто "она". - Ты с ума сошёл! - взвился граф.- Девчонка погубит тебя! Даже думать забудь о ней и Опере! - Значит, ты мне отказываешь? - сурово спросил виконт. - Да, я тебе отказываю! - Я поеду сам! - не терпящим возражения тоном заявил Рауль и попытался встать вновь. - Лежи! - Граф мысленно прочитал пару крепких проклятий в адрес наглой девчонки. - Рана может открыться! - Нет! Я поеду!       Рауль с трудом сел на кровати, но комната закружилась, и он повалился обратно совершенно без сил. - Чёрт с тобой, поеду я! - буркнул граф и осторожно поправил подушки юноше. - Мне нужны гарантии, - слабо прошептал побледневший Рауль. - Что? - Принеси мне её платок в знак того, что ты виделся с ней! - Ты что, не доверяешь моему слову? К тому же как ты себе это представляешь? - не удержал свое раздражение Филипп. - Мадьмуазель Даае, дайте мне ваш платочек, чтобы успокоить братца! О нет, месье Призрак, вы всё не так поняли! Только не лассо!.. Я спрошу у директоров и на большее не рассчитывай. - Нет! - запротестовал виконт. - Они и раньше покрывали монстра! Платок, Филипп, принеси мне платок! - Рауль мотнул головой, разметав светлые локоны по подушкам. - Я должен буду поехать сам!       Чертыхаясь сквозь зубы, граф де Шаньи пообещал брату платок и покинул поместье, пребывая в крайне мрачном настроении. Ему ещё предстояло найти проклятую Даае, и если в театре на него не набросится Призрак, Карлотта или директоров, будет просто замечательно.       Месье Моншармен и месье Ришар, завидев любого де Шаньи начинали улыбаться, лебезить и выпрашивать денег для театра. Примадонна, подобно заботливой наседки бегала с этой девчонкой, защищая её от всех и вся. А что касается Призрака… Раулю несказанно повезло, а вот Филиппу может и не посчастливиться…       Хафиз рассказал Ла Карлотте о том, что он принц по крови, не утоления тщеславия ради, лишь только из-за того, что ему пришло письмо от отца. Это событие произвело на мужчину громоподобный эффект. Ещё бы, шах в своё время крепко поклялся, что изгнанный принц не то что не ступит на родную землю в этой жизни, а что сам правитель никогда и не вспомнит о существовании первенца.       В письме, подчеркнуто официально написанном и скрепленном массивной государственной печатью, говорилось, что царственный родитель дароги недавно похоронил младшего брата Хафиза, из-за чего был вынужден призвать старшего сына в Персию, дабы Хафиз "занял то место, где было предначертано судьбой провести всю жизнь - на троне".       Мужчина фыркнул. Сначала отец с позором выгнал его из Персии, где каждый шакал теперь имел удовольствие попирать бывшего любимца шаха и народа, а теперь с распростёртыми объятьями ждёт его домой? Вернее сказать не ждёт…        Шах Надир едет в Париж лично, хотя и инкогнито!       Хафиз вытер пот со лба. Новостей, казалось, было слишком много для его истерзанного переживаниями сердца. Крепко ненавистный младший брат, погубивший его много лет назад, мёртв. Причем погиб лживый поганец самой глупой смертью, которую только мог найти оберегаемый всеми наследник престола - перебрав шербета умудрился упасть с балкона! Хотя, возможно, дело было лишь в том, что доброжелатели Хафиза вовсе не хотели видеть на престоле избалованного и взбалмошного юнца, к своим тридцати успевшего получить славу жестокого тирана и деспота. А это значит только то, что теперь он, Хафиз, перворожденный сын персидского шаха, всё детство и юность натаскиваемый на то, чтобы в один день принять в свои руки судьбу страны, обманом и предательством отлученный от отца и родины, теперь единственный наследник рода, будущий правитель Персии!       Следовательно, ему надо будет в скором времени жениться. К восхождению на престол традиционно полагалось обзавестись парой-тройкой здоровых сыновей.       Хафиз почувствовал, что его прошиб пот. Значит, ему придется представить отцу ту, которую он хочет сделать своей женой, свою избранницу - Ла Карлотту.       Дарога, уже давно смирившийся с ролью принца-изгнанника, не тешащий себя надеждой вернуть то, что принадлежало ему по праву, привык считать себя обычным человеком. Человеком, который мог бы жениться по любви на неверной Аллаху женщине, в некоторых отношениях порочной, представляющей собой полнейшую противоположность идеалу жены, расписанному в коране. Хафиз вообще забыл обо всём, чем полагалось руководствоваться в жизни наследному принцу. Он делал то, что хотел, или то, что считал нужным. Дарога даже успел полюбить свою вольготную жизнь в Париже. И не представлял, как ему теперь вписываться в четко установленные рамки.       Для начала - как познакомить шаха Персии, привыкшего к тому, что женщина немногим лучше чистопородного жеребца, да и то не каждая, что женщина не имеет права голоса, что женщина не выходит из дома без мужа и носит чадру, что она мусульманка, в конце концов, с Карлоттой!? С католичкой, скандальной громогласной итальянкой, ставящую себя не ниже любой наследной принцессы, с примадонной оперного театра, которая говорит без умолку, всегда настаивает на своем до хрипоты и носит платья с глубоким декольте с умопомрачительным бесстыдством?       Отец не отступит от своего. Если родитель едет сам, это значит только одно - шах решил во что бы то ни стало вернуть сына. Но отец никогда не выезжал из Персии, не знает обычаев других стран… Как он отнесётся к Ла Карлотте?!       Хафиз закрыл глаза и начал молиться.