Возвращение блудной Кристины

      Виконт де Шаньи не погиб от выстрела. Эрик не успел накинуть лассо ему на шею, Рауль не успел выстрелить. Зато юноша был готов к броску лассо и мгновенно подставил руку. Они с Эриком сцепились в драке. Призрак Оперы пытался всё-таки затянуть петлю, виконт отчаянно отбивался. Молодой человек был неприятно удивлен тем, каким сильным оказалось тощее тело Монстра, и насколько быстрыми могли быть его движения. Более того, Эрик обладал опытом наемного убийцы и не зря получил имя Ангела Рока. Он знал и куда пихнуть побольнее, под каким углом заломить руку наиболее продуктивно. Одним словом, в лассо Призрак Оперы не так уж и нуждался, чтобы постоять за себя. Но и Рауль кое-что умел, а так же очень сильно не хотел помирать, а потому изловчился и всё-таки выхватил револьвер. Но противник, как уже было сказано, оказался сильнее и вывернул кисть юноши, направив дуло на него же.       Сверкнули золотые глаза, расширились голубые, и прогремел выстрел, после которого виконт упал замертво.       Эрик же, не тратя больше времени, повернулся, и слегка демонстративно пошел прочь, направляясь к Кристине.       Выстрел услышали, разумеется, - очень скоро поднялся переполох, набежали люди.       На груди Рауля расползалось кровавое пятно, вся опера кричала, что он погиб, тронуть или поднять его, однако, никто не решался. Довольно быстро через толпу протолкался поднятый по тревоге врач, бесцеремонно прогнавший зевак прочь, который и оказал пострадавшему юноше надлежащую помощь.       Как только это стало возможным, граф увез брата в родной особняк, где врачи ещё долго бились за его жизнь. Состояние изменилось к лучшему только через несколько дней. Когда Кристина узнала об этом, ее первым движением души была радость, что Эрик не убийца.       Теперь их счастье ничто не омрачало. Призрак Оперы находился в состоянии безумного ослепляющего счастья и заваливал невесту подарками, милостиво решив не добивать поверженного соперника. И хотя решение выйти за него замуж было принято Кристиной поспешно и девушка ещё сама не была уверенна в его верности абсолютно, с каждым днем она убеждалась в том, что поступила правильно, всё больше. Через два дня после премьеры Кристина и вовсе не могла поверить в своё счастье: Эрик отпустил её пройтись по магазинам! Конечно, он сидел в карете с Хафизом, но зато в магазинчики она и Карлотта заходили одни. Примадонна скупала всё, что только можно было. Попутно со свадебными подарками она решила заказать новое платье себе, купить пару шляпок, перчатки, заколку, серьги, чулки, тени, туфли и Бог знает что ещё. На кассе она долго и до хрипоты торговалась и выходила, обвешанная сотнями свертков и обвязанных разноцветными лентами коробок. - Карлотта, мне же нужно купить Эрику подарок! - догадалась Кристина, когда они с сеньорой уже приобрели целую гору всякой всячины. - И что ты хочешь ему купить? - с понимающей улыбкой осведомилась женщина. - Ну, - Кристина замялась. - Я думала, может, платок или нотную тетрадь… - Ты издеваешься? - Карлотта даже засмеялась над такой наивностью. - Он что, - твой десятилетний братишка? Такому видному мужчине надо что-то посолиднее… Я бы предложила хороший коньяк или кинжал инкрустированный драгоценными камнями, но от коньяка его характер проявиться не с самой лучшей стороны, а с его наклонностями кинжал - тоже не лучший вариант. - А что тогда? - спросила невеста. - Кто его лучше знает, Кристина? - фыркнула примадонна. - Если он тебя так любит, как говорит, подари ему медальон со своим фото! Хотя, смысл? Ты и так будешь всё время рядом… - Я, кажется, придумала! Я подарю ему фотоаппарат! - воскликнула Кристина, ухватившись за первую пришедшую в голову мысль. - Ну да, отличная идея! - усмехнулась Карлотта. - В подвале так много чего фотографировать! - Мы будем фотографировать нашу семейную жизнь! Свадьбу, поездки в парк, чаепития с вами! Да много чего! - нашлась Кристина.       Карлотта пожала плечами. Девочке еще предстояло самой узнать многие вещи, в конце концов, она не нянька. - Ну как знаешь. Думаю, ему понравится.       Когда почти всё, включая пресловутый фотоаппарат, было куплено, Ла Карлотта затащила Кристину в магазин нижнего белья. - Но Карлотта, у меня всё есть… - она робко пыталась воспротивиться натиску старшей подруги. - Не спорь со мной, хотя бы тут! - отрезала примадонна таким тоном, что Кристина смутилась. - Тебе просто жизненно необходимо купить пеньюар и ночную рубашку из шёлкового шифона и с кружевами! Да, ещё тебе нужны красивые чулки с полосой кружев. - Нет, мне это не нужно, я ношу простое бельё...       Итальянка картинно закатила глаза и застонала. - Никогда не понимала, то ли ты действительно блаженная дурочка-святоша, ти ли притворяешься... Пойми же, ну, в этом случае простое не подходит. Ты должна свести его с ума, - загадочно улыбнулась Карлотта и многозначительно поиграла бровями. - Вы о чем? - не поняла девушка. - Даае! Ты делаешь вид или действительно столь наивна!? У тебя брачная ночь впереди! - с присущей ей бесстыдной прямотой заявила примадонна.       Кристина покраснела, а потом побледнела. - Я даже не задумывалась об этом… - довольно жалким тоном промямлила она. - А, так у вас уже что-то было? - таким ровным голосом поинтересовалась Карлотта, рассматривая умопомрачительный красный пеньюар, будто интересовалась тем, какой Кристина находит сегодняшнюю погоду. - Нет! - почти крикнула Кристина. - Конечно, нет! Как вы могли подумать так обо мне!? Я честная девушка! - Не кричи, не кричи. Как могла подумать? Ну… Он продвигает тебя по карьерной лестнице, кормит, одевает и делает щедрые подарки. Ах да, ты живёшь у него!       В глазах Кристины появились слёзы обиды. - Даае, прекрати! Ты меня убиваешь! - всплеснула руками женщина. - Ох, ну что ты хочешь? Я должна извиниться? Ладно, я была не права, ты целомудренная девушка! Довольна?       Уже пол магазина наблюдало за этой странной парочкой и густо покрасневшая Кристина всё же успокоилась, даже выжала улыбку. - Значит, ты должна ужасно волноваться, - подытожила Карлотта. - Ооо… я... наверно… - Да брось ты, чего стесняться? Даже я волновалась. - Вы уже не… Вы же не... Вы же не замужем! И не были! Но как?! - Мозг Кристины отчаянно не справлялся с таким количеством информации, которая была за гранью её понимания. Примадонна закатила глаза. - Последнее, что я собираюсь делать в этой жизни это объяснять тебе как. И вести лекции о том, что происходит в первую брачную ночь между супругами. На, померяй.       Сеньора всунула в руки Даае красивую белоснежную рубашку с кружевным лифом и затолкала её в примерочную.       Хафиз с Эриком зашли в ателье, которое недавно покинули Ла Карлотта с Кристиной. Призрак специально ждал, когда они уйдут. Снимать мерки с заменявшего ему тело живого скелета при Кристине было бы слишком унизительно для него. Да и саркастичная примадонна была не самым желанным свидетелем его позора.       Ангел Музыки выбрал наиболее дорогую ткань для фрака и брюк, шёлковый белый галстук, который он собирался завязать узлом «Аскот». До этого Эрик уже приобрёл лакированные туфли, белый жилет с серебрянными узорами и запонки из белого золота. У мужчины всегда была слабость к дорогим и качественным вещам, а побаловать себя Эрик любил.        Перс не мог скрыть любопытства - зрелище Призрака Оперы, с которого швея снимала мерки, явно выходило за пределы обычного. Женщина опасливо поглядывала на маску. Эрик же стоял, высоко подняв голову, гордо расправив плечи, но не мог скрыть напряжения. Ежился, словно от порывов холодного ветра. Хафиз подумал, что этот взрослый мальчишка пытается спрятаться за подчеркнуто независимым видом и высоким ростом.       Внезапно ему в голову пришла одна щекотливая догадка. - Эрик, мы с вами что-то вроде друзей, верно?       Эрик удивлённо на него посмотрел, а потом язвительно выдал: - У Эрика нет друзей среди смертных.       Стоит ли говорить, что у портнихи руки стали трястись ещё сильнее. - Перестаньте, у нас с вами всегда были почти дружеские отношения.       Эрик фыркнул. В Персии он часто беседовал с Хафизом, играл с ним в шахматы, дарога спас ему жизнь, потом отвёл людей от его дома… Но Эрик чуть не утопил его в озере, потом чуть не поджарил, чуть не довёл до сумасшествия, едва не утопил в камере пыток… Настоящая мужская дружба, что и говорить! Но что-то всегда его останавливало в последний момент. - Допустим, вы ближе ко мне, чем другие представители рода человеческого.       Швея перекрестилась, но мужественно продолжила свою работу. - Я об этом и говорю… Эрик, вы женитесь, у вас будет семья…       Перс замолчал, не зная, как продолжить. Его останавливало и то, что рядом была портниха и то, что Эрик мог счесть более неосторожное слово за наглость и придушить его. - Да, у исчадия ада будет молодая и красивая жена! И вас это чрезмерно беспокоит! Не волнуйтесь, дарога, я не украл её душу вместе с сердцем!       Швея измерила объем груди клиента и исчезла в своей каморке, бормоча молитвы. - Я не это хотел сказать. Видите ли Эрик… В первую брачную ночь происходит такое таинство… - он смутился, словно перед ним стояла десятилетняя девочка. - Как бы вам объяснить…       Эрик испепелил глазами Хафиза. - Дарога! Если я живу отшельником, это не значит, что я не знаю элементарных вещей о браке! - Да но… мадемуазель Даае будет сильно волноваться… Я надеюсь вы не будете… принуждать её…       Эрик глухо зарычал. - Вы безмерный дурак, если думаете, что я посмею выкинуть нечто подобное! Кристина в моём доме делает только то, что хочет! Так всегда было, есть и будет! И, безмерный дурак, я никогда не вломлюсь в её комнату, если она того не захочет! А если вы вернётесь к этой теме, то познакомитесь поближе с моей пенджабской удавкой! - рокоча злобой, прошипел Призрак Оперы с нескрываемым бешенством.       Эрик выплеснул, наконец, свое раздражение, и, резко развернувшись, пошел обговаривать - совсем как все прочие смертные - детали костюма с несчастной швеей.       Хафиз наконец выдохнул и присел в изнеможении. Он должен был это сказать! Зная характер Эрика, он понятия не имел, что тот может сделать. В конце концов, Кристина невинная девушка и вряд ли думает о том, что её ожидает…       Мадемуазель Даае вышла из примерочной как сомнамбула. Дальше всё было, как в тумане. Карлотта заплатила за покупки, они зашли ещё в пару магазинчиков, потом все вместе сели в экипаж и поехали к опере.       Кристина старалась избегать взгляда Эрика, чувствуя, что щекам становится жарко. И кто дернул примадонну за язык? Если бы не ла Карлотта, девушка до свадьбы бы вряд ли подумала об этом. А сейчас... В голову лезли непрошеные мысли, она пыталась представить нечто недозволенное - и боролась с волнением, невольным страхом.       Эрик тоже был какой-то притихший. Он забился в самый тёмный угол кареты и молчал. А вот сеньора говорила без умолку. О свадьбе. Когда дива поняла, что Кристина не слушает, хотя и отважно пытается вежливо кивать головой, она переключилась на Хафиза. Теперь экипаж был наполнен заливистым смехом примадонны и басистым хихиканьем дароги. Эти двое ничуть не смущались друг друга, а их начинающийся роман только набирал обороты. Девушка иногда несмело поглядывала на Маэстро. Тот делал вид, что происходящее в карете его вообще не касается и только закатывал глаза, когда смех примадонны уже переходил в истерику, и дива нахально стукала веером Хафиза в плечо или доброжелательно клала свою ручку в шелковой перчатке на его ладонь.       Когда они вышли у здания оперы и распрощались с Ла Карлоттой и Персом, Эрик был несказанно рад. - Кристина, я начинаю жалеть, что позволил им прийти на нашу свадьбу… - Ах, что вы, Эрик! Хафиз и Карлотта такие милые! Они очень красивая пара, так подходят друг другу, не находите?       Призрака Оперы передёрнуло. У него не укладывалось в одном предложении эти слова. Карлотта, Хафиз, подходят друг другу. Как? Скандальная, саркастичная, циничная, громкая, наглая, бесстыдная, стервозная итальянка с рыжей копной на голове и принц крови, дарога и наследник престола Персии, Хафиз. Хотя, если Перс приучит её молчать и наденет на диву паранджу, это будет неплохо. - О да, Кристина! Они отлично друг другу подходят, - с трудом выдавил из себя Эрик.       Девушка смотрела на высокую тонкую фигуру, идущую впереди с факелом. Боже, как она могла согласиться выйти за него замуж!? Нет, она любит Эрика, по меньшей мере думает так, но он её пугал! Не внешностью. Нет, с этим она уже давно примирилась. Но стоило ему приблизиться ближе, чем на метр с этим странным блеском в потемневших глазах, и ей хочется бежать куда глаза глядят. А то, что сегодня сказала Ла Карлотта… Боже! Эрик, наверно, часто думает об этом! Это объясняет его тяжелые взгляды временами, так же, как и чуть более длительные случайные прикосновения, чем полагалось бы.       Кристина искоса посмотрела на учителя. Тот был погружён в свои мысли и почему-то улыбался.       Эрик изредка оглядывался на невесту. Она была такой хрупкой, маленькой, юной… И Призрак Оперы был готов поклясться, что она понятия не имеет, что её ожидает. Он ругал себя самыми последними словами, считал премерзкой наглой тварью, отвратительным чудовищем с грязными помыслами, но проклятое желание не оставляло его.       Но как такой уродливый монстр может прикоснуться к этому невинному ангелу?! Как воплощенное уродство может осквернить красоту в чистом виде? Это даже не считая того, что Кристине всего семнадцать, она же настоящее дитя! А ему сколько лет? Ох, дайте посчитать… Маэстро никогда точно не знал, сколько ему лет. Мать почти не разговаривала с ним. При первых звуках его чарующего, гипнотизирующего голоса она крестилась и убегала прочь. И это было вполне понятно. Сколько раз он пытался ей внушить, что она любит его? И не счесть… Но он отвлёкся от вопроса. Ему было где-то от сорока до сорока пяти. И Эрик прекрасно осознавал, что годился Кристине в отцы.       И всё-таки, что бы он не думал, как бы себя не уговаривал отступиться от задуманного, стоило взглянуть на неё, его прекрасную невесту, намеревавшуюся стать настоящей живой женой, и в голове путались все мысли, сердце совершало бешеные кульбиты и его начинало трясти. А уж когда она подходила к нему ближе, чем на метр, бедного Эрика просто лихорадило. Сдерживало только то, что до свадьбы оставалось меньше недели. Он говорил сам себе, улыбаясь бледными тонкими губами, - «Потерпи, Эрик, осталось всего несколько дней и она станет твоей навсегда…Только твоей… И никто не отнимет её… И ты будешь делать с девочкой всё, что захочешь…» Тогда он фыркал, мысленно давал себе пощечину и клялся, что не посмеет ничего сделать, если Кристина сама не захочет и не позволит ему.