Возвращение блудной Кристины

      Через несколько дней Кристине стало лучше, голова уже совсем не болела, синяки зажили, а настроение улучшилось. Как говориться, время лечит. И по прошествии нескольких суток нервы более-менее успокоились. Эрик также немного ожил, больше не пытался избегать свою гостью и даже наконец-то согласился позаниматься с ней. -....Нет, Кристина! Тут надо взять верхнее до! - недовольно встрял Эрик. - Маргарита... - попыталась девушка вновь пропеть слова героини из Фауста.       Эрик поморщился и убрал руки с клавиш органа. Так и знал, не надо было выпускать её из кровати ещё пару дней. Возможно, всё дело именно в усталости и сильном нервном перенапряжении. - Я не занимался с вами всего пять дней! Вы не могли забыть всё! - укоризненно воскликнул Призрак Оперы. - В чём дело? Я беру ту же ноту, что и Карлотта в этом месте!       Эрик устало опустил голову на руку, опираясь локтём на край инструмента. - Сколько раз можно говорить - у вас пока не достаточно большой диапазон, чтобы ровняться на Ла Карлотту! Спуститесь на октаву и не злите меня!       Кристина надула губки. - Вы говорили, что мой голос лучше, чем у сеньоры… - плаксиво заметила она. - Да, у вас, несомненно, талант, помноженный на мои уроки. Но Карлотта поёт главные партии уже десять лет в этом оперном театре и ещё чёрт знает сколько в других! Что восхваляют в ней превыше всего? Огромный репертуар, совершенный слух и величайший диапазон. Вы же на данный момент уступаете итальянке во всем этом. По сути единственное преимущество - вы поёте с чувством, поете душой. Вам нужно больше практики, Кристина, вскоре у вас станет получаться не хуже, чем у сеньоры Гудичелли. - Обнадёжил Призрак ученицу, которая уже начинала всхлипывать. - И, ради Бога, держите дыхание! Почему, спрашивается, Карлотта может держать ноту вдвое дольше вас? Практика - безусловно. Но ещё она контролирует дыхание. - Эрик замолчал, заметив слезинку, стекающую по алебастровой щеке. - Ну полно… У вас данные от природы, вы поёте сердцем. Карлотта же, как автомат в шахском дворце. - У меня никогда не получится достичь её успехов! - Кристина отвернулась, её плечи задрожали.       Эрик ненавидел свою вспыльчивость и острый язык, умело бьющий по больному. - Кристина… У вас всё получится, нам надо только поработать над нижней и верхней октавами. Ваш голос ничем не уступает голосу Ла Карлотты. - А… а дыхание? - всхлипнула она.       Эрик нерешительно встал рядом с девушкой. - Это моя оплошность, через зеркало его поставить крайне сложно. Над этим мы тоже поработаем, но в другой раз. Сейчас вы устали.       Кристина повернулась к Маэстро. - И тогда я смогу петь главные партии? - Конечно, моя дорогая. Когда-нибудь. А пока что вы вполне сможете замещать Карлотту раз или два в неделю. Это хорошая практика, вам пойдёт только на пользу. Я не обещаю триумфов, особенно на фоне блистательной Ла Карлотты... Но публика будет хорошо вас знать, это так же весьма значимо. - Эрик, когда я смогу ходить на репетиции? - выпалила Кристина.       Мужчина подошёл к органу и стал собирать ноты. Он достаточно долго молчал, заставляя Кристину напряженно ожидать. - Думаю, с завтрашнего дня вы вполне можете присоединиться к труппе. Но помните, ровно через пять минут после конца репетиций вы должны будите зайти в свою гримёрную! - тут же добавил Эрик, строго сверкнув глазами на Кристину. - Я буду ждать вас там. - Да, конечно! Ах, Эрик, я так счастлива, я смогу петь главную партию, зная, что Карлотта не выдерет мне волосы при первой же встрече!       Кристина закружилась по комнате, что-то мурлыкая. - Если мы уж говорим о примадонне, позвольте я вас кое о чём спрошу.       Кристина остановилась. - Всё что угодно, Эрик. - Что между вами произошло? Ещё неделю назад она была готова собственноручно вас придушить, а теперь просит за вас перед директорами, заступается за вас. Это даже напрягает. - Я не знаю, почему сеньора это делает… Она только обмолвилась, что по себе знает, что такое очутиться на улице одной.       Оба помолчали. Эрик заговорил первым. - Уже семь вечера, вам пора ужинать.       Мужчина повёл Кристину в столовую. Через считанные минуты на столе уже оказались пудинг, молоко и печенье. Кристина начала было есть, но заметила, что учитель не поставил для себя прибор. - В чём дело, Эрик? Почему вы не едите? - О, любовь моя, всё просто. Маска будет мне мешать. А я хочу, чтобы ваша пища усвоилась, а не отправилась в канализацию через уборную! - Эрик отвернулся и стал изучать фреску, изображающею какой-то восточный город. Ну конечно, маска плотно налегала на его верхнюю губу, оставляя открытыми только нижнюю и скулы. Наверняка принимать пищу в ней было крайне неудобно. - Эрик, может быть, вы снимете маску? - Призрак Оперы испепелил её взглядом. - Кристина, вы отдаёте себе отчёт в том, о чём меня просите? Я не понимаю, вам не хватает острых ощущений, вы соскучились по лицу Эрика? А Эрик тогда чуть не умер, когда на крыше оказалось, что всё было лишь игрой, а вас при каждом взгляде на моё лицо едва ли не тошнило! Готов поспорить, во всех ваших кошмарах мелькает мой отвратительный череп. - Я нормально спала… - Превосходно! Эрик умирал из-за вашего обмана, а вы нормально спали!       Маэстро встал из-за стола и направился к двери. Кристина вспомнила, какой эгоистичной была, когда сорвала с Призрака Оперы маску. Эрик, задыхаясь от слёз, корчился на полу, а она даже не утешила его. Теперь, переосмыслив многое из своей жизни, девушка видела всё в несколько другом свете.       Певица встала, шумно отодвигая стул, и почти побежала за Ангелом Музыки. - Эрик, постойте, я не это хотела сказать! - девушка догнала Маэстро уже у дверей в его спальню. - А вы всё время говорите не то, что хотели! Но я знаю, в моей памяти свежо каждое ваше слово! О, я хорошо запомнил ваши речи на крыше! Я демон, я ужасен, у меня голова мертвеца, слёзы в двух чёрных отверстиях! Как вы ещё сказали? «Я никогда не видела его при свете дня, это, должно быть, отвратительно!» Ещё мои руки пахнут смертью! Череп, высохший от времени! Никаких глаз в глазницах, лицо демона! Воплощение отвращения. А, ну да, ещё моё любимое: «Эрик наклонил то отвратительное, что было его головой!» А ещё тогда, перед зеркальной комнатой, вы думали, я не слышал… Я, оказывается, смеюсь, как пьяный демон! Я понимаю, я уродлив! Но я не исчадие ада! Да, моё тело отвратительно, но я всей душой вас люблю! Я отдал вам душу в своей музыке, Кристина! Вы поняли это, вы это знали! С вашим слухом, с тем, как вы чувствуете музыку, вы не могли не понять! Но однажды вы сказали мальчишке, что я работаю над чем-то ужасным! Кристина! Как вы могли!? Кристина! - В глазах Эрика стояли слёзы, они стекали из-под маски и градом сыпались на его грудь. - Музыка, это единственное красивое, что есть у Эрика! Эрик писал только для вас, Эрик посвящал свои самые красивые произведения вам, Кристина! И вы так обошлись с вашим бедным Эриком! Почему? Но даже после этого Эрик любит вас, Эрик не отталкивает вас, Эрик готов умереть за вас! - из его губ вырвался страдальческий стон, и мужчина скрылся за дверью своей комнаты.       Кристина плакала. А что она могла ответить? Как она могла быть такой подлой, такой злой, такой жестокой? Разве этому её учила мадам Валериус? Этому учил её отец?        Девушка зарыдала и бросилась в свою комнату. Там Кристина повалилась на кровать, давясь слезами. Она самый ужасный человек из всех, которых она знала. Бедный, несчастный Эрик! Она сделала ему так больно! А всё началось с такой ерунды! Если бы у неё было немного побольше мозгов, она бы догадалась, что маска мешает ему есть.       Из комнаты Маэстро сначала слышались приглушенные, душераздирающие, рыдания, а потом загрохотал орган, да так, что задрожали стены. Это были то громкие аккорды, то долгие и протяжные ноты. Будто рев боли и ярости сменялся протяжным плачем, мученическим рыданием. Перед глазами возник Эрик, тощее тело которого сотрясалось от слез.       Кристина знала, он мог играть всю ночь. И это сводило её с ума. Все его чувства, все его мысли, вся его боль, передавалась девушке через его музыку. Сердце обливалось кровью, Кристине казалось, что она не способна вынести этот полет боли, появляющийся из-под ловких тонких пальцев.       Агония её совести кончилась совершенно неожиданно. Зазвонила сирена. И никогда ещё девушка не была так ей рада. Кристина встала, вытирая с лица слёзы, и вышла из комнаты. Орган стих. Через минуту Эрик появился в проходе. Он показался немного помятым - лацканы фрака топорщились, черные волосы выбились из всегда аккуратного низкого хвоста до плеч, а маска вовсе была повязана криво. Создавалось гнетущее впечатление, что с Ангелом Музыки случилась очередная истерика. Зато теперь, полный разрушительных эмоций, Эрик даже не удосужился спрятать своё смертоносное лассо. Он нёс его в руках. - Эрик, постойте! Я пойду с вами!       Он молча отодвинул Кристину от двери. Но девушка не остановилась. - Эрик, пожалуйста! Я сама скажу этому человеку, что я тут по своей воле! Это же перс, верно?       Призрак Оперы остановился и пропустил певицу вперёд, затем запер дверь за ними. Так же не говоря ни слова, Эрик помог Кристине сесть в лодку и в зловещем молчании довёз её до противоположного берега. Там Ангел Рока подал ей руку, помогая выйти.       Как и следовало ожидать, перед ними стоял Перс. - Дарога. Это снова ты… Чаша моего терпения не безгранична, - Эрик устрашающе потряс в руке лассо. Хафиз нервно сглотнул. - На этот раз мне пришлось взять с собой Кристину, чтобы ты удостоверился в том, что это только её выбор.       Перс склонил голову перед девушкой. - Мадемуазель Даае… Эрик сказал правду, он не держит вас тут силой?       Кристина помотала головой. В её прелестной головке уже созрел план, как ей извиниться перед Эриком и отвадить отсюда этого странного дарогу, который так сильно злит и провоцирует Призрака Оперы. Потому, что видит Бог, появись он тут ещё раз, Маэстро задушит незваного гостя. - Вы не очень убедительны, Кристина. Мой друг вряд ли поверил в вашу искренность, - поддел Призрак Оперы.       Замечательно, этого она и ждала. Заявление Эрика придало смелости и решимости. Кристина нацепила на лицо свою лучшую улыбку и повернулась к Эрику. - Конечно, я тут только по своей воле. Я тут, потому, что Эрик самый добрый, гениальный, щедрый и умный из всех людей, которых я знаю. И ещё Эрик очень любит меня. И я никогда не оставлю его.       Вышеупомянутый Эрик остолбенел. Его рот приоткрылся, а глаза стали размером с пятачки. Перс в это время представил, как выглядело лицо Монстра в это момент, и вздрогнул. - Вы… вы правда так считаете, Кристина? - Конечно, Эрик.       И тут девушка приподнялась и оставила лёгкий поцелуй на его скуле. Ангел Музыки ничего не сказал, только покачнулся и побрёл к лодке неровной походкой. - Кристина, мы уходим… - не своим голосом прохрипел он.       Когда пара в лодке скрылась из вида, Перс согнулся пополам. Образ лица Эрика без маски отпечатался в его памяти навсегда. С того проклятого дня, как он впервые его увидел. И как раз в тот момент, когда Даае, видимо, сошедшая с ума окончательно, поцеловала его маску, Хафиз вспоминал тот день. Мужчину вырвало. Аллах, что может такая красивая женщина найти в этом Монстре!? Что они могут делать в доме, когда одни?! Перса снова вывернуло наизнанку. Кристина Даае либо под сильнейшим гипнозом, либо бедняжка тронулась умом, увидев лицо Монстра. Пошатываясь, дарога пошёл наверх. Зря он ел те пирожные с сеньорой Гудичелли!       Эрик захлопнул дверь и привалился к стене, тяжело дыша. - Кристина! Это был спектакль перед дарогой или… Вы снова жестоко подшутили над Эриком? - Отнюдь, я сказала только то, что думаю на самом деле, - парировала Кристина. - Боже… Вы могли бы предупредить меня о том, что именно собираетесь сделать… - Эрик, уже поздно, я пойду спать… - Да… Вам нужно отдохнуть… И мне… - Он поплёлся к своей комнате. Когда Кристина уже взялась за ручку, Эрик окликнул её по имени. - Да, Эрик? - он подошёл совсем близко, так, что их разделяло каких-то десять сантиметров. - И вам даже не было противно? - спросил он с опаской. - Ни капли, - честно ответила девушка. На секунду ей показалось, что Эрик собирался наклониться к её лицу. Но он только пожелал её спокойной ночи и ушёл.       Кристина вздохнула и зашла в свою комнату. Кажется, теперь он её простил. Девушка прислушалась к своим ощущениям. Нет, ей не было противно. Совершенно. Может, она сможет быть чуточку добрее к своему Ангелу Рока, сможет сделать его счастливее?..       Из комнаты Эрика полилась нежная, успокаивающая музыка.