Долг перед тьмой

Дело в Рифтене было завершено. Несмотря на тот факт, что время близилось к полуночи, оставаться в этом городе не было, совершенно никакого желания. Руки все ещё немного трястись, но, в общем, угрызений совести за убийство я не испытывала. Даже скажу больше — ничего не чувствовала. Вот совершенно ничегошеньки. Поделом старухе. Я сама придерживаюсь мнения, что «дети — пиявки жизни», но тут в методах воспитания был явный перебор. Хотя убивала я её не поэтому, а по просьбе Авентуса. Уж больно сильно подкупила меня его доброта после столь горячего приветствия со стороны этого мира. «Теперь Тёмное братство от меня не отвертится…» — хищно подумала я. Рифтен мне стал несколько душен. Проходя мимо стражи, я краем глаза поглядывала на них — не заподозрили ли чего? Пожалуй единственное, чего я сейчас боялась, так это загреметь в тюрягу. И хотя я понимала, что Мишель вряд ли что скажет фараонам, я боялась, что одно моё лицо способно выдать меня с потрохами. Потому-то я сейчас старалась как можно быстрее оказаться за воротами. Полный волков, троллей, морозных пауков и всякой другой, околачивающейся по округе, швалью Скайрим, казался мне намного безопаснее городских стен. Оказавшись в открытом мире, я вдохнула полной грудью. Свобода и Безнаказанность! Какое счастье! Вот только ночью куда либо идти — не самая адекватная идея. И что теперь делать? Я огляделась и встретилась лицом к морде с лошадью извозчика. Лошадь, распряженная, стояла в конюшне. Повозка пустовала. В моей головушке зародилась идея — почему б не переночевать в ней. Повозка оснащена лавками — чем не идеальное место ночлега? Увезти меня вряд ли куда увезут — станут ли они катать зайцев? Если у извозчика появится заказчик, то меня наверняка быстро растормошат. Вот тебе и бесплатный будильник! Дальше размышлять сил моих не было. Я просто молча залезла в повозку, легла на, оказавшуюся весьма узкой, скамью, и, положив руки под голову, стала рассматривать звезды Этериуса. Очень скоро мой разум стал поддергиваться пеленой дрёмы. Я последний раз моргнула, прежде чем окончательно отдаться во власть царства Морфея (лишь бы не Вермины, хотя она сейчас скорее всего отыгрывается на жителях Данстара).

***

— Вот ты где! Я тебя по всюду ищу. Тебе просили кое-что передать. Лично в руки. Я приоткрыла один глаз. Судя по слабому свету, сейчас только-только светало. У телеги стоял парень, по виду бретонец, и тыкал мне в нос какой-то бумажкой. Я, спросонья, отмахнулась от него, перевернувшись на другой бок. — Это письмо, отправитель которого пожелал остаться неизвестным, — не отступал парень, вероятно, пытаясь заинтриговать меня этой фразой. Но сонную меня мало чем можно заинтересовать. Видя, что должной реакции его слова не возымели, паренек продолжил размахивать над моим лицом листком. Это жутко раздражало! Я бросила на бретонца испепеляющий взгляд полуприкрытого глаза (второй продолжал всячески держаться за сон), выхватила у него послание и буркнув «спасибо», демонстративно уткнулась носом в бортик повозки. Пусть на чаевые даже не рассчитывает! А начнет клянчить — получит тупым железным кинжалом в ребро! Но видать витающая вокруг меня аура «типичного офисного работника рано утром в понедельник» отпугнула от меня назойливого посыльного. Последнее что я запомнила, так это шаги уходящего бретонца. После мне снился какой-то сон, будто я еду в телеге, меня сильно трясет на кочках и затылок поднывает от постоянных ударов о жесткую деревянную лавку. Напротив себя я видела лишь ноги в чёрных сапогах, но дальше этих ног мои глаза не поднимались. Потом я сквозь сон ощутила прикосновения мягкой ткани к моему носу, в который сразу же влились, обволакивающие сознание, дурманящие запахи. На этом моменте рассудок снова погрузился во тьму, коей представляет собой сон без снов. Неизвестно сколько времени прошло, но когда я очнулась перед глазами двоился и плыл деревянный потолок. Затылок ужасно ныл. Меня пока мало волновало, где я нахожусь. Я лежала на спине и пыталась сфокусировать взгляд на одной точке, но каждая попытка отдавалась болью в глазах и затылочной части. Вот уж точно утро добрым не бывает! Может это нордский мёд мне передаёт привет с большого бодуна? — Ты наконец-то проснулась, — услышала я откуда-то сбоку. — Я уж думала, что Бабетта сделала слишком ядрёное сонное зелье и ты преждевременно отправилась в царство Ситиса. Еле повернув потяжелевшую, словно налитую свинцом, голову, я уставилась на маячившую надо мной знакомую ножку в чёрном, покрытом пылью дорог, сапоге. Привстав на локтях, я смогла разглядеть её обладательницу. Правда разглядывать было нечего. Чёрный, облегающий костюм с потускневшими красными вставками из кожи скрывал все тело сидящей на шкафу женщины, но выгодно подчеркивал весьма аппетитную фигуру (авторитетно заявляю как художник, способный рисовать только баб и женоподобных мужиков, при этом не являясь поклонницей слеша). Чёрная маска, вшитая в капюшон, оставляла открытой лишь пронзительно голубые глаза, смотревшие на меня с насмешкой. — Ты проспала весьма долго, я даже заволновалась. — А сколько сейчас времени? — спросила я, попытавшись сделать над собой усилие чтоб присесть. — Да уж давно за полночь, — этими словами она озадачила мой ещё не пробудившийся мозг, который усердно не желал выполнять банальнейшие математические расчёты. Но глава Темного Братства избавила меня от этого, — Ты проспала около дня. Вырубило тебя знатно. Я как раз успела сделать все приготовления и даже немного заскучать. — Какие такие приготовления? – придерживая голову, я старалась унять головокружение. Глаза наконец собрались в кучку и я разглядела помещение. Старая скрипящая хижина, покрытая пылью и паутиной, была тускло освещена парой канделябров. На полу всюду грязь, пыль и еще что-то малоприятное. Я резко вскочила, брезгливо оглядываясь. Рядом с местом где я лежала стояла заправленная кровать. Да полусгнившая, да, с давно забывшим, что такое стирка, постельным бельем, но все же кровать! Меня в наглую выкрали и даже не удосужились положить хотя бы на спальник, оставив спать на голом, грязном полу? Я испепеляюще посмотрела на Астрид. — И не говори мне, что я просто упала с кровати, — проворчала я. Глава пожала плечами. Только сейчас я обнаружила, что все это время сжимаю в руке какой то листок. Именно его мне пихал тот гонец? Расправив скомканную бумажку, я разглядела черный отпечаток руки и зловещие буквы, составляющие всего два слова «Мы знаем». Тут меня как-будто булавой Молаг Бала огрело! Пресвятые рулетики, я вспомнила, вспомнила всё! Ко мне вернулось утраченное ощущение реальности, а вместе с ним восстановились в памяти вчерашние события и от этого резко стало не по себе… — Какая жалость, что ты её прочла только сейчас, — сняв перчатку, женщина показала ладонь с не до конца смывшимися, еле виднеющимися следами чернил. Сложив записку, я сунула её в карман сумки, что висела на поясе, и оглядела помещение, словно бы, новыми глазами. В скупом свете пламени еле различались три фигуры с мешками на головах. Мои уши наконец-то начал покидать звон, на смену которому пришли стоны и причитания жертв. — Мальчишка совершил Тёмное Таинство, тем самым заключил священный контракт, который должен был исполнить один из членов братства, — покачивала ножкой Астрид, по прежнему сидя на шкафу. — Ты же перехватила наше задание, тем самым вмешалась в дела братства. Такая наглость обычно карается, но не сейчас, не в это время. Нынешнее положение дел в братстве хуже некуда и у нас жуткая нехватка людей. Так что было бы непростительным расточительством резать глотки таким талантливым рекрутам как ты. — А что если я не захочу присоединится? — не знаю, откуда во мне взялось столько безбашенной смелости. — Тогда будь добра, воткни себе в грудь клинок, чтоб мне вставать не приходилось, — получила я вполне ожидаемый ответ. — Ладно, убедили, — свернула я быстренько эту тему. — Так что мне делать? — Самая малость, — улыбнулась глазами Астрид, — Проверим твою интуицию: видишь тех троих пленников? На одного из людей в этом доме был сделан заказ. Попробуй угадать на кого, а затем убей его. Я поглядела на предоставленный мне выбор. Знаю, что весьма странно слышать от человека, который и бровью не дернул, пустив стрелу в «милую» старушку, но тут я реально спасовала. Разница была велика: старуха заслуживала смерти. Я может и не совсем прониклась рассказом мальчишки, но благодарность за хлеб/соль, ночлег и обновку сыграло свою роль: убийство Грелод для меня стало своеобразным делом чести. А тут… Предо мной на коленях стояли три человека, чьи жизни зависели от меня. Душа одного из них совсем скоро должна будет отправится к Ситису и я совершенно не знаю кого выбрать. Кто ж из них сильнее заслуживает смерти? Первым со мной заговорил хамовитый каджит. Пытался запугать, мол его банда головорезов выследит меня, но я не дослушав прошла мимо. Второй заголосила не менее наглая дамочка, закатив мне истерику. В первые же минуты захотелось прервать её поток нелестных слов, пустив из болтливого горла кровь. Удержал от этого действия лишь тот факт, что у неё шестеро по лавкам. Последний начал умолять не убивать его, несмотря на то, что был наёмником. Представился Фултеймом Бесстрашным. Я поморщилась: какая ирония, бесстрашный слёзно просит сохранить ему жизнь. Видать понимает, что в Совангард ему путь заказан. И так передо мной стоял трудный выбор: каджит или норд? Да, каджит был дерзким, но оставался принадлежать кошко-подобной расе. Один этот факт давал ему +100500 очков и путь в бесспорное лидерство. Ведь если я его грохну, меня ж внутренняя кошатница загрызет! Норд, хоть и позорил сейчас свой бесстрашный народ, был наёмником. Через несколько минут я тоже стану наемной убийцей, ничем не хуже. Хотя... Выбор оказался не таким уж и трудным. Труднее было замахнуться… Именно этот самый момент я запомнила на всю свою жизнь, как момент первого убийства. Я не видела лица жертвы, не знала его лично, но эти ощущения… когда проводишь кинжалом по горлу (особенно тупым), когда чуть ли не железом чувствуешь, как под крики боли разрезается, а в моём случае с трудом, кожа и по пальцам начинает, пульсируя, стекать горячая липкая жидкость… Они непередаваемы! С одной стороны я чувствовала, что от старой меня потихоньку откалываются куски мифических оков морали, оголяя звериную, безжалостную натуру, которой безумно нравится запах крови; с другой стороны, погибает часть моей личности — та самая девочка, которая думала, что не способна на прерывание чьей-то жизни — и, словно засохший лепесток, опадает и рассеивается прахом. Пока норд захлебывался собственной кровью, окрашивая красным свой же мешок, я задумчиво разглядывала кровь на клинке. Руки снова тряслись, заставляя багряные рубиновые капельки соскальзывать с клинка. Красиво… Удивительно, но меня не особо ужаснула мысль, что мне понравилось… Понравилось... Убивать?! «Ни что не истина, все дозволено», — вспомнилась знаменитая фраза, которая несколько уладила нарастающее в сердце волнение. — Великолепные слова, сестра моя, — опустилась мне на плечо рука в черной перчатке. Видать я сказала фразу в слух. — Считай, прошла обряд инициации. Вот тебе ключ от двери. Отправляйся в Фолкрит. Там не доходя до города будет еле заметная тропинка, сворачивающаяся с тракта в кусты. Надеюсь не ошибешься. Пароль «Тишина, брат мой». А теперь иди, мне надо тут ещё прибраться. Выйдя из заброшенного дома, я, все ещё потрясенная произошедшим, посмотрела в даль. Розовеющая полоска на горизонте давала намек, что начинало светать. Зарождался новый день, такой же, как вчерашний и такой же, как завтрашний. Природа проснется, как ни в чём не бывало, люди продолжат свою обыденную, рутинную жизнь. И никто не задумается, что произошло этой ночью; никто не помыслит, что эта ночь изменила одну девушку, убив в ней частицу человечности и подарив осознание. То, что я избрала Тёмное Братство было явно знаком свыше, возможно, знаком самого Ситиса, воплощением бездны, пустоты... Тьмы... На этой пафосной ноте, я, не менее пафосно, вдохнула полной грудью Хьялмарский утренний воздух и тут же закашлялась. Вонь болот была неимоверная. Запах с такой силой бил по носу, что я быстренько оклемалась от потрясений и поспешила как можно скорее убраться из этого района.