***
Шел уже второй месяц с момента прибытия Слышащей и бывшего Хранителя на Высокий Хротгар. Основную часть времени эльфийка проводила в медитациях с Седобородыми и нечастых тренировках Голоса на монастырском дворе. Хотя она перестала сопротивляться довольно скоро, когда поняла, что её не мучает удушье и дикая боль в горле от использования «дара драконорожденной». А вот Цицерону было неимоверно скучно: девушка почти ночью уже в полусонном состоянии обнимала его, утыкаясь носом в его плечо, лежа в кровати (благодаря помощи Люсьена и одного Седобородого, который показался Цицерону достаточно молодым, они таки сдвинули вместе две кровати) и быстро засыпая в его объятьях. Ему уже казалось, что он прочел и почти выучил наизусть все книги, что смог найти в этом холодном месте, кроме книг на древних языках. Хотя ещё месяц такого «веселья» и мужчина был готов взяться и за них. К облегчению обоих убийц, по словам мастера Арнгейра, Эариэль, благодаря крови дракона, усваивает всё гораздо быстрее, чем кто-либо, и если её цель всего-лишь контролировать свой Голос, то она этого достигла и сможет вернуться совсем скоро в «реальный мир», как часто выражалась в своих разговорах с монахами Эариэль. При условии, конечно, что босмерка будет искать новые Слова и хотя бы стараться выполнять свои обязанности довакина. И вот, наконец, этот день настал. У Цицерона было настолько хорошее настроение, что он покидает это холодное и неуютное место, что со стороны могло показаться, будто «хохот» вернулся к нему. Девушка тоже была рада тому, что уже скоро она сможет вернуться в Братство, оповестив о «выполнении задачи», а потом, может быть, на недельку вернуться домой, где она так давно не была.***
После произнесения пароля дверь убежища поддалась и Слышащая ступила в полумрак коридора. Как всегда со стороны главного зала был слышен гул голосов тех, кто находился «дома». Сейчас даже прохладный и немного застоявшийся в подземелье воздух казался ей лучшим из возможного. Цицерон неспешно следовал за босмеркой, аккуратно держа в руках букет цветов для Матушки, собранных из подсушенных цветов Рифта, степных трав Вайтрана, непосредственно паслена и разнообразного горноцвета. Мужчина уже предвкушал хороший исход вечера — Слышащая непременно допустит его в свои покои, где их уже должна ждать теплая ванна с сушеным разнотравьем, которое заботливо собирается из высохших букетов бывшего Хранителя принесенных Матери Ночи, а потом ещё и в свои объятья. Возложив цветы к каменному гробу, эльфийка мысленно пообещала Матери вернуться к ней после приветствия Семьи. Назир уже стоял у лестницы, готовясь встретить главу Братства, и надеялся поздравить с успехами в овладении ту`умом. Всё-таки он любил девчонку, хоть и не признавал этого никогда вслух, но это и не нужно — все в Братстве прекрасно знали и о силе самой Слышащей, и о практически отцовских чувствах уже почти седобородого аликрца. «Наконец Глава вернулась в семью!» — с широкой улыбкой обратился он к Эариэль, медленно и нарочито вальяжно спускающейся по лестнице. Девушка же совершенно спокойно позволила себе повиснуть на шее редгарда, согреваясь в его объятьях. «Я так скучала по всем вам!» — произнесла наконец эльфийка, уже стоя на своих двоих. Не-дитя она в зале не заметила, значит либо вампирша спала, что по вечернему времени поздновато, либо на контракте, что более вероятно. Даже без Слышащей Темное Братство не особо пустовало по заказам — некоторые выходили на связи через тех, кто уже вызывал гильдию убийц, а кто-то попадал в поле зрения уведомителей. Отдав свои вещи подошедшему Хранителю, Эариэль направилась обратно вверх по каменным ступеням к пьедесталу, на котором возвышался гроб Матери Ночи. — Здравствуйте, Матушка. Я вернулась домой. — Слышащий… Я рада, что ты усмирила силу внутри себя… Иногда страх действует лучше всех иных методов… — Матушка? Вы о моих снах? — Не только о них… Я дух, дитя моё, тело моё — средство связи, но это не значит, что только через него я могу влиять на тех, кому предписана дорога Пустоты… — Неужели это… — Ещё одно дитя взывает к Матери… Отправляйтесь в Рощу Кин, там будет ждать богатый воин… Поговорите с ним и заключите контракт на крови… Ещё одно дитя взывает к Матери… Завершив разговор с Темной Девой, эльфийка сразу направилась к Назиру, обсудить контракты. Нашла она в тренировочном зале, где редгард тщательно следил за тренировкой пока ещё не очень опытных членов Братства. Он сразу обратил внимание на обеспокоенное выражение лица босмерки, но спрашивать напрямую желания не было, вспышка гнева для Главы была обычным делом, например, после хлопотного контракта за который недоплатили. «Назир! Нам нужно поговорить! Как закончишь тренировку — жду в своих покоях. Дрелас кажется, отдыхает после контракта? Разбуди её и тоже приводи…» — громко обратилась девушка к аликрцу, демонстрируя свою неопровержимую власть, что бывало редко. Её голос эхом отражался от каменных стен зала. Уже через час в покоях Слышащей расположилась фактически вся верхушка Темного Братства, за исключением Бабетты, которая ещё не вернулась с контракта, данного Черным Вереском в Рифтене, наверняка пользуясь моментом достать некоторые алхимические ингредиенты через гильдию воров и самый обширный черный рынок в Скайриме. Эариэль сидела в кресле у кровати, Цицерон сидел рядом, закинув ногу на ногу, Дрелас стояла, облокотившись спиной на стену рядом с входными дверьми, Назир же сел на стул, который взял у письменного стола Главы. Босмерка не знала, как начать этот разговор — вроде обычные контракты, но что-то вызывало в ней беспокойство. — Я разговаривала с Матушкой. Она дала несколько контрактов. Два в Хаафингаре, один из них непосредственно в Солитьюде, один — в Маркарте и один в… Истмарке, Роща Кин. Первые три распределить не проблема, в Маркарте наверняка будет от клана Серебряная кровь, но помним, что против Черного Вереска мы не работаем. В Солитьюде тоже наверняка будет либо любовь, либо торговля. Впрочем, думаю, все уже поняли, что меня беспокоит именно последний контракт в Истмарке. — Что тебе, сестра, что мне нельзя появляться в окрестностях Виндхельма, — произнесла данмерка. — Верно. Поэтому нужно подумать о том, кто и как примет контракт у «богатого воина». Если он хорошо будет платить, мы можем хотя бы начать работы в Фолкрите. Всё-таки разрастаемся и очень много новых братьев и сестер. Я не говорю о баснословных деньгах, которые мы получили за убийство императора, но все же надеюсь на стоящее дело. Главное — хорошая маскировка и защита. Всё-таки после моего побега Ульфрик не быстро остынет. — Да, это понятно… — задумчиво ответил редгард. — Желательно послать норда, чтобы не привлекать особого внимания заранее… Рагнар должен сегодня-завтра вернуться. Он, конечно, немного неуклюж временами и часто идет напролом, но, думаю, это будет лучший вариант для окрестностей Виндхельма, где ко всем «не нордам» относятся с резким подозрением. Можно отправить с ним кого-то… — Нет, это будет лишним, — перебила его Эариэль. — Как он вернется, выдай ему комплект брони Братьев Бурь для маскировки и отправляй. После принятия контракта пускай вернется в убежище и доложит всё тебе. И тогда отправь ко мне на болота кого-нибудь с оповещением о делах. — Ты вернешься домой на некоторое время? — Да. Я слишком устала, хочу немного отдохнуть. К тому же я уже так давно не была там, что наверняка все припасы попортились, — эльфийка усмехнулась. — Да, нервы тебе трепать никто не будет, — она взглянула на бывшего Хранителя, мгновенно изобразившего подобие обиды на лице, однако, всё равно не сдержался от того, чтобы усмехнуться в ответ. — Когда думаешь… думаете уходить? — Ждать особо нечего… У тебя в Морфале никаких контрактов не было? А то выполнили бы, что называется «по пути». — Увы, нет. Сама знаешь, там нечасто бывают заказы. — Да. Ладно… Вещи я ещё не разбирала, так что заскочу сейчас в таверну в Данстаре за едой хотя бы до Морфала и можно отправляться. За двое суток пешком должны добраться, учитывая перерывы на сон. — Хорошо. Тенегрив останется здесь? — Да, его негде там оставить. Разве что заплатить в таверне, но лучше не стоит, вопросов меньше будет. Что с нашей конюшней? — Конюшней? — подал голос бывший Хранитель. — Почти закончили очистку снега и укрепление стен, — коротко ответил Назир, не обращая внимания на вопрос имперца. — Хорошо… — ответила эльфийка, замечая нетерпение рыжеволосого. — Там, где когда-то по твоей милости я чуть не попала в руки снежному троллю, мы решили обустроить конюшню. Все-таки неплохо иметь под рукой несколько хороших скакунов. Да и Тенегрив не так будет возмущаться, что бросаю его, — Цицерон недовольно фыркнул от обвинения в свою сторону. — Место для него уже обустроили, — вклинилась Дрелас. — Прекрасно…***
Произнеся заклинание магической свечи, эльфийка аккуратно начала спускаться по деревянным ступеням в подвал. Мужчина решил остаться наверху, в хижине с котомками вещей и продуктов, пока Эариэль не зажжет свет в своём убежище. Наконец он услышал негромкий зов доносящийся снизу и, открыв люк в полу, скинул пару небольших сумок с вещами, а мешок с продуктами решил спустить сам осторожно. Чуть не полетев с деревянной лестницы и обругав крутые деревянные ступеньки до самого основания, имперец опустил мешок с продуктами у деревянных манекенов с надетой на них легкой броней. Девушка, закончив со светом в длинном коридоре и спальне, вернулась к Цицерону, направляя его с вещами в сторону спальни, а сама — унося продукты на кухню. Когда вещи были наконец разложены, а продукты перебраны — Эариэль позволила себе открыть кран ванной, заполняя её почти кипятком. Вернувшись в спальню за вещами, в которые потом переодеться, она заметила, что мужчина лежал на широкой, мягкой кровати и мирно посапывал, ну или делал вид. Поэтому, постаравшись как можно тише забрать вещи из платяного комода, она спешно удалилась в уже наполнившуюся ванную, которая как раз должна уже начать остывать от ледяных камней, которыми ванна была отделана. Босмерка нашла на полочке шкафчика заждавшийся её флакончик с лосьоном для тела, кусок огрубевшей коротко подстриженной козьей шкуры, который использовался в качестве мочалки и завалявшийся пучок сушеных цветов лаванды, которые незамедлительно были грубо порваны и брошены в горячую воду. Эариэль сняла ботинки и сразу почувствовала прожигающий холод пола, поэтому надела низкие меховые ботинки, использовавшиеся больше как теплые и мягкие домашние тапочки. Полностью обнажившись и сложив вещи на тумбочку у входа в ванну, она развернулась к небольшому зеркалу. Из-за своего невысокого роста, если бы оно висело на «нормальной для нордов» высоте, эльфийка могла бы видеть только верхушку своей головы, а так, когда это зеркало вешалось — его специально повесили значительно ниже — она могла видеть даже свою грудь, если немного отойти. Шрамы. Её тело покрывало множество шрамов. Вот тот самый шрам, который первым бросается в глаза — протяжный, на боку, от груди до чуть ниже талии, выделявшийся резкими белыми рубцами — неудачная охота. Девушка тяжело вздохнула, она всё ещё помнила ту дикую боль, которую приходилось терпеть, пока она не добралась до лекаря. А вот тонкая горизонтальная линия на шее — когда-то пытались ограбить на дороге. Разбойники не были проблемой, но босмерка слишком резко рванулась в нападение, и приставленный к шее нож одного из отморозков все-таки полоснул её. Мелкая россыпь по всему торсу и спине — как память о множестве сражений, в первую очередь за свою жизнь со зверьми, людьми или и теми и другими одновременно. Лосьон аккуратно ложился на всё тело, под руками девушки, оставаясь легким заметным поблёскиваем, будто от масел, в сумраке плохо освещенной ванной комнаты. Выждав минуту, пока он впитается, Эариэль всё же ступила в приятную горячую воду, наслаждаясь её уютным, обволакивающим теплом. Как давно она не принимала ванну в такой спокойной обстановке, в своём доме? Присев на специальный каменный выступ, девушка запрокинула голову, закрывая глаза и блаженно выдыхая. Легкое прикосновение чужих губ к открытой шеё заставило её нехотя открыть глаза. Бывший Хранитель стоял склонившись над ней. По губам девушки скользнула улыбка, после которой она притянула мужчину к себе, нежно целуя его. Цицерон приобнял её за талию и начал отходить, тем самым заставляя эльфийку встать на ноги. Её взгляд скользнул по телу мужчины — тело, которому позавидуют молодые парни, было сплошь усыпано мелкими шрамами, но одно место привлекло больше всего. Босмерка сделала маленький шаг назад и осторожно прикоснулась рукой к огромному рваному шраму на левом боку — четко прослеживаемые четыре полосы — подарок Арнбьорна. Рефлекторно она прикоснулась к своему нелюбимому шраму от охоты, тоже располагавшемся на левом боку. «Вот ведь ирония, одно и тоже место, жалко только что звери были разные… Эх, была бы возможность — прибила бы его сама… „Курочка, Окорочок“… бррр…» — тихо произнесла она, обнятая со спины имперцем. Он не выдержал и громко засмеялся — хорошо помнил, как передергивало девушку от обращения к ней верфольфа. Эльфийка не выносила брата-оборотня почти так же как, сам Цицерон. Босмерка мыла голову сидящему к ней спиной мужчины, отчего имперец чуть ли не мурлыкал от удовольствия. «Цицерон…» — тихо позвала девушка, замерев. Бывший Хранитель развернулся к ней лицом. Эариэль опустила взгляд и поставила флакон с ароматным содержимым на полочку рядом. Вода в каменной ванной постепенно остывала. Ассасин не мог понять причины столь резкого перехода настроения, хотя он заметил, что Слышащую что-то беспокоит ещё на Высоком Хротгаре в монастыре. Он нахмурился, отчего морщинки на его лице стали выделяться резче, чем обычно. — Слышащая? В чем дело? — обеспокоенно спросил он. — Цицерон… Я могу хоть иногда забыть о своём назначении? — в сумраке ванной комнаты было проблематично разобрать, то ли слезы скатывались по её лицу, то ли просто вода. Мужчина легко усмехнулся на такое замечание. — Эариэль? Что так сильно тебя беспокоит — имперец немного пододвинулся к ней, приподнимая её лицо за подбородок и стараясь заглянуть ей в глаза. — Скажи… Ты меня… Любишь? — мужчина опешил от такого вопроса, хотя по лицу девушки было видно, что для неё это действительно важно. Вместо ответа он приблизился к ней и легко поцеловал лоб. — Предлагаю это обсудить за чашками вина в теплой спальне, а не сидеть в почти холодной воде, — мягко улыбнувшись, он поднялся и, быстро завернувшись в темную шерстяную робу, заранее оставленную на комоде, вышел из комнаты, оставляя девушку наедине с собой. Немного подогрев пряное вино из Солитьюда, Цицерон вернулся в пока ещё пустую спальню с бутылкой и стаканами, в голове прокручивая свои шаги. Спустя пару минут в спальню вошла эльфийка, одетая в сиреневую робу, украшенную серебряной вышивкой, видно предназначавшуюся для обеспеченного мага. «Я не буду вино. Можешь сделать чая из горноцвета? Где-то на полочке должно было даже немного меда остаться…» — обратилась девушка к имперцу, уже разливающим вино по стаканам. Мужчина лишь непонимающе посмотрел на девушку и всё-таки отправился на кухню за чаем. Когда рыжеволосый имперец вышел из спальни, босмерка развязала пояс своей робы, придирчиво осматривая внешность в зеркале, висевшем на стене. — И в чем все-таки дело? — с ноткой нервозности спросил ассасин у Эариэль, которая сидела на кровати и углубилась в свои размышления. — В чём дело? Я задала вопрос тебе ещё там, в ванной, — съязвила эльфийка. — Моя Слышащая… пойми, что любовь — это слишком сложное чувство… Близка ли ты мне? Да. Нужна ли мне? Да, — он глубоко вздохнул и продолжил. — Но мы не землевладельцы и не торговцы, чтобы спокойно рассуждать о любви. Я, насколько ты помнишь, заплатил высокую цену за своё одиночество после последнего контракта, — он старался проследить реакцию девушки, однако, она сидела на краю кровати и почти не подавала виду, что вообще слушает. Это начинало слегка подбешивать бывшего Хранителя. — В любой момент нас могут убить, — коротко закончил он. — Да, я понимаю… — она понурила голову, зажимая в руках горячую кружку. — Но если бы?.. Если бы мы жили как обычные люди? — Смотря что подразумеваешь под «обычными», — его губы снова тронула ехидная усмешка. — Если бы мы встретились под другими «именами» и обстоятельствами — вполне возможно, что мы бы даже обручились под покровом Мары, — мужчина развернулся к письменному столу, на котором стоял стакан с уже налитым пряным вином. — Цицерон… — голос девушки резко осип. — Мм? — он сделал несколько глотков и встал рядом со стулом, напротив босмерки. — Я… похоже беременна, — стакан с вином выпал из рук мужчины, наполняя комнату звоном разбитого о камни стекла. Двумя шагами сократив расстояние между ними до минимума, он заглянул в её глаза, нависая прямо над ней и вдавливая в кровать своим телом. «Я вижу страх в твоих глазах… Ты не сможешь точно назвать отца ребенка…» — шептал он, отчего эльфийку пробрала ледяная дрожь. Она не знала, на что может быть способен бывший Хранитель сейчас. На секунду ей даже показалось, что с даром безумия он был более предсказуем, чем сейчас, когда он старается сохранить в основном каменную маску. «Чтобы ты знала — мне плевать, кто может быть другим отцом, ты знаешь, Братство примет чадо благословленное Матерью Ночи. Так же, как и я. Я не отрекаюсь от своих слов и действительно сделал бы тебя только своей», — он провел пальцем по шее, царапая острым ногтем. Внутри Цицерона бушевало нечто, грозящее при любой потере контроля вырваться наружу. Он не мог даже сказать, что испытывает, потому что для имперца всё смешалось в одну жуткую кашу. Единственное, в чем ему теперь точно не приходилось сомневаться, — вряд ли на какой-либо контракт Слышащая пойдет теперь одна…***
Шел уже вечер третьего дня «отдыха» в Убежище Слышащего рядом с Морфалом. Иногда имперцу было необходимо прогуляться на свежем воздухе, и раньше он уходил один, потому что Эариэль могла сама что-то предпринимать, то теперь это было больше похоже на семейный сбор трав или поход в городскую лавку за вещами и продуктами. В голове рыжеволосого до сих пор творился полнейший бардак, в котором он не мог разобраться. Однако как Хранитель, хоть и бывший, он был ответственен за Мать Ночи, а теперь, когда за ней ухаживал новый Хранитель, ему досталась по сути роль телохранителя Слышащей. Хотя все прекрасно знали, что это, скорее, по договоренности его и Главы без лишних глаз. В Убежище даже ходили сказки об их «договоре», сводящиеся к обсуждению их постели. Слухи, они и в Темном Братстве слухи. Сейчас Эариэль легла, нагло примостивши голову на животе лежащего рядом имперца. Особых изменений пока не заметил никто, кроме тех, что кто-то из них двоих может просто «зависнуть» над каким-либо вопросом, либо предметом, возводя их чуть ли не на уровень божества в своих философских рассуждениях. Девушка читала историю Империи, но она оказалась такой нудной, что по правде — уже заснула на Цицероне, не желающим её будить. Внезапно из коридора потянуло холодом и крышка деревянного люка глухо хлопнула. Он слышал тихие, осторожные шаги в коридоре, и, судя по ним, гость заглядывал в каждую комнату. Осторожно разбудив заснувшую на себе эльфийку, он потянулся за кинжалом, который ему подарила Слышащая — серебрянный клинок, с хорошим обоюдоострым лезвием, — человек, продавший им этот клинок на Черном рынке в Буйной Фляге, называл его подобием клыка дракона. Мужчина встал к портьере, что завешивала дверной проем в спальню, и ждал приближения гостя. Приставив кинжал к горлу и чуть не резанув им по привычке, Цицерон понял, кто являлся этим «гостем». Перед ним стояла Дрелас, старавшаяся отдышаться: во-первых, от бега в направлении убежища, а во-вторых, такой «горячий» прием. Всё, что она смогла сказать, так это то, что Рагнар вернулся из Виндхельма. Заказчик необычный, но платит более чем хорошо. Но есть и свои условия: контракт принят, но жертву должны узнать первой из запечатанного доставленного конверта непосредственно Глава Темного Братства. Решив не терять времени, Слышащая и бывших Хранитель поспешно стали собирать свои заплечные сумки. «Здравствуй Назир! Где конверт?!» — с ходу спросила босмерка, только переступив порог главного зала Данстарского убежища. Редгард молча отдал ей всё ещё запечатанный конверт. Сгорая от нетерпения и не очень хорошего предчувствия от предстоящего контракта, она села за общий стол, наливая стакан холодной воды и сразу же залпом его выпив. Мужчины наблюдали за действиями эльфийки с крайним интересом. Так, сургучная печать. Печать королевского двора Виндхельма. У девушки сердце ушло в пятки. Её опасения по поводу контракта начинали подтверждаться. Сорвала печать. В конверте лежал один лист бумаги. Дрожащими от волнения и страха руками она принялась его разворачивать. Пути назад уже не было, контракт принят. Оставалось узнать условия и цель. «Ну здравствуй, дорогая невеста. Этот подарок тебе от меня. За подаренное мне унижение перед моими людьми.Ульфррик Буревестник, ярл Виндхельма»
По щекам убийцы текли слезы, она уже догадывалась об условиях и целях данного контракта, контракта за унижение. Но ей пришлось перевернуть лист, на обратной стороне которого находились подробности контракта. «Условия: убийства совершит ОБЯЗАТЕЛЬНО Глава Темного Братства, так как цели достаточно тяжелые. Цели: Ралоф из Ривервуда, командир разведки Братьев Бурь, его сестра и её муж, Гердур и Ход из Ривервуда, владельцы лесопилки. В случае невыполнения условий и целей полностью или частично, заказчик имеет право заплатить лишь часть обговоренных денег. По завершению контракта — пошлите уведомителя в королевский дворец Виндхельма, к управляющему. При себе иметь „визитную карточку“ Главы Темного Братства, о которой все так говорили после убийства Императора». Девушка уронила прочитанное письмо на пол. Её тело била дрожь, а поток слёз невозможно контролировать. Издав истошный крик, Эариэль потеряла сознание.