Встречное движение

      Дорога близ аэропорта. — Еще немного, и я на месте! — нахожу первое попавшееся место на стоянке и выскакиваю из машины.       С квитанцией на парковку, я чувствую, буду разбираться позже, сейчас мне совсем не до этого… Открываю багажник и, покидав нужные вещи в небольшой чемодан, стремительно направляюсь в сторону дверей аэропорта. Чувствую теплое дыхание прогретого помещения, но в метре от него резко и неожиданно останавливаюсь, даже для самой себя. Рядом идущие люди недовольно бурчать и шикают, глядя на меня, а я же, не замечая ничего вокруг, не могу сделать и шагу — остановилась и встала, будто вкопали прямо в землю.       «Что за…?! Что происходит?! Почему я не могу сделать это чертов шаг?! Ведь по пути сюда все было так предельно ясно и понятно, чего же трушу прямо здесь и сейчас?! Что изменилось?! Ведь… ведь это, возможно, мой единственный шанс…»       Стискиваю кулаки, сильно сжимая пальцы до боли.       «Нет! Я не могу! Не могу упустить его!»       Вбираю побольше воздуха и решительно сдвигаю тело с мертвой точки, делая размашистый шаг в нужном направлении. — Все, я здесь. Пути назад уже нет… — шепотом произношу я, всматриваясь в красную табличку «Паспортный контроль».       Оглядываюсь по сторонам и пропускаю свою очередь, теперь я последняя… но это не страшно, мандраж уже прошел, оставив после себя лишь щекочущее чувство ожидания. Сейчас я вся нахожусь в сладчайшем трепете перед неизвестным.       Прохожу паспортный контроль, никогда бы не подумала, что это так быстро… и неудивительно, ведь в здании аэропорта я первый раз в жизни. В зале ожидания отыскиваю свободное место и спешно занимаю его. Вновь мотаю головой из стороны в стороны, стараясь рассмотреть каждый метр: светлый и просторный зал, множество окон, идущих от пола и почти до самого потолка, и, конечно же, впечатляющего масштаба самолеты, за которыми я могу наблюдать из своего недолгого укрытия. Я удивлена, здесь очень красиво, хоть мне и не с чем сравнивать, но я уверена, что так бывает в каждом международном аэропорту.       Через пять минут из динамиков разноситься приглашение на посадку.       «Уважаемые дамы и господа, на рейс номер 198329 Санкт-Петербург-Берлин, производиться посадка. Просьба всем вылетающим проследовать ко входу проверки билетов на самолет. Спасибо!»       И еще несколько раз на других языках.       Поднимаюсь со своего места и неуверенной походкой направляюсь, как я думаю, к нужному месту. В очереди я оказываюсь третьей. Отдаю свой билет в руки стюарда, и он начинает внимательно его изучает, лишь раз взглянув на меня быстрым скользящим взглядом. Возвращает обратно, и вот я уже иду по длинному коридору. Вхожу в салон самолета, и вновь показываю билет. — Добрый вечер! — произносит стюардесса, старательно натягивая рабочую улыбку. Смотрит в билет и добавляет. — Вам не сюда, здесь места для пассажиров, летящих средним классом. Пройдите прямо по коридору, там вам помогут сориентироваться. — Д-добрый… эм, поняла… — выдавливаю я, и вновь получаю свой билет обратно в руки. Следую указаниям и продвигаюсь по тесному длинному коридору самолета. Новая дежурная улыбка. — Здравствуйте! Рады приветствовать вас в нашем бизнес-классе, — сладко протягивает девушка. Мой посадочный талон вновь оказывается в руках у рабочего персонала. — Вы уверены, что мне сюда? — недоверчиво и тихо интересуюсь я и замечаю, понимание в глазах сотрудника. — Я так полагаю, билет покупали не вы? — уже доброжелательно улыбается та. — А как вы?.. Да, это… это подарок, вроде как… — Поверьте, вы не первая, кто удивляется таким подаркам… Не переживайте, скорее всего, так и было задумано. Но, я уверена, что место на билете именно из бизнес-класса, — произносит она и жестом указывает мне, куда я должна проследовать. — С-спасибо, — нервно выдаю я, абсолютно не понимая, что происходит.       «Боже, Билл, сперва билеты, но это… это уже перебор…»       Стягиваю тяжелую сумку с плеча и присаживаюсь на указанное место, осматриваюсь: пол и стены сдержанного серого цвета, но украшены светодиодными лампами, как по потолку, так и по всей длине коридора, за тяжелой, непрозрачной шторкой располагаются нагруженные доверху тележки с элитным алкоголем и закусками, иллюминаторы открыты, предоставляя возможность пассажирам наслаждаться ярким городом во время взлета самолета и на протяжении всего его пути. Слышу шуршание напротив меня и прекращаю свои верчения, внимательно изучая источник шума. Место занимает широкоплечий мужчина с маленьким чемоданом в руках. Лицо доброе, немного обветренное, выдубленное ярким солнцем. Небольшая сетка морщин, собранных в уголках глаз и губ, делает весь его вид дружелюбным. На голове, еле держась, красуется широкополая шляпа. Одежда слишком яркая, даже немного необычная для этих мест: рубашка с ярким принтом — в виде пальм и пляжа — и светлые джинсы.       Мужчина поднимает уставшие глаза, и мы встречаемся взглядами. Немного вопросительно смотрит, но уже через мгновенье отводит их, впрочем, как и я сама. Через некоторое время объявляют о взлете. Я нервничаю, и от этого начинаю ерзать на своем месте, вновь привлекая внимание сидящего напротив мужчины. Тот смотрит какое-то время и как-то по-детски начинает улыбается. Стараюсь не смотреть в его сторону. Мне и так сейчас некомфортно, да чего там, мне жуть, как страшно, ведь это первый полет в моей жизни, а тут еще и эти странные улыбки… — С вам все в порядке? — после очередного моего нервного движения, интересуется мужчина. — Эм… простите?.. — немного дрожащим голосом выдаю я. — Говорю, все ли с вами в порядке? Просто вы очень бледная, мне показалось, что вам не хорошо… может позвать стюардессу? — поясняет тот и участливо предлагает помощь. — Нет, нет, все хорошо, спасибо, — тараторю я и стараюсь взять себя в руки.       Еще какое-то время я продолжаю ловить на себе обеспокоенные взгляды сидящего напротив пассажира. Не выдерживаю их и произношу: — Впервые летаю…       Пара внимательных глаз вновь устремляются на меня. — Не переживаете, все будет хорошо. Если честно, хоть это и не первый мой полет, но я бывает, что тоже иногда нервничаю, — признаваясь, успокаивающе отвечает мужчина. — Н-надеюсь. — А знаете, — спешно продолжает тот, — вспомнил один случай, он тоже был в самолете… тогда было очень жаркое лето, я летел так же, как и сейчас, в Берлин. Наш рейс задержали на целых два часа, и, как вы думаете, где мы провели все это время? — интересуется он. Я лишь пожимаю плечами. — В самолете. Все два часа, мы провели внутри этой «железной птицы»… ох, ну и кошмар же тут тогда творился… — В-верю, — слегка заикаясь ответила я.       «Ох, я и так ужасно переживаю, а тут такие истории…»       Я сделала глубокий вдох и попыталась выдавить улыбку сидящему напротив мужчине. — Расслабьтесь, я уверен, в этот раз такого уж точно не будет, — произнес он.       Будто в подтверждение слов, через минуту объявили о начале взлета. Взявшись за подлокотник и крепко за него цепляясь, я закрыла глаза, в надежде, как можно скорее пережить этот момент.       «Ужасно… уши заложило, сердце вот-вот выпрыгнет из груди, ноги, бывшие и до того ватными, сейчас вообще две бесчувственные балясины, пальцы болят — я слишком сильно хватаюсь за подлокотник — побелели, наверняка… глаза открывать не хочу — страшно…»       Спустя, наверное, пару минут, мне же показалось, что прошло много больше, самолет выравнивается и принимает горизонтальное положение. Наконец, открываю глаза, вижу, как сидящий напротив меня сосед широко улыбается и смотрит прямо на меня. Недовольно свожу брови к переносице — мне совсем не понятна реакция этого незнакомца… неужели это настолько весело — наблюдать за человеком, который боится летать? Увидев мое выражение лица, мужчина в шляпе тихо откашливается и говорит: — Простите, не подумайте ничего такого, я совершенно не хотел над вами смеяться… просто, вы так забавно выглядели, вцепившись в подлокотник и тихо что-то шепча, что вот я и не удержался. Извиняюсь! — он виновато поджимает губы, и от этого вида вся моя злость почему-то уходит, даже больше — виноватой теперь чувствую себя я… — Ничего, я на вас не злюсь, — произношу я, но, наверняка, эмоции на моем лице в тот момент выражали совсем иное…       Мужчина благодарно кивает головой. — А вы часто летаете на самолете? — первое, что приходит в голову, спрашиваю я. Как-никак мне с этим человеком еще около четырех часов лететь… Конечно, я могла бы этого не делать, но, почему-то, я уверена, что за разговором с этим незнакомцем время пролетит намного быстрее и интереснее. — Да, к сожалению. Моя работа в принципе завязана на постоянных перелетах или переездах с места на место, — неожиданно откровенно отвечает мужчина. — Почему же, к сожалению? Я бы с удовольствием делала это намного чаще, конечно, признаюсь, такие вот волнения мне радости не добавляют, но все равно я считаю это прекрасным, — удивленная его словами, отвечаю я. — Конечно-конечно, тут вы правы, — улыбка вновь вернулась на его лицо, — путешествия — это замечательно, особенно в вашем-то возрасте. Вы такая молодая, что вам вообще не следует выпускать чемодан из рук, — он замолкает, немного откашливается и продолжает, — а вот в моем… каждый полет переносится уже все тяжелее и тяжелее, — с легкой грустью в голосе добавляет он, но улыбку с лица не убирает.       Я молчу. После таких слов сложно что-либо сказать. — Прошу, не говорите таких грустных вещей, — начинаю я, — но, даже если и так, по вам все равно видно, как вы наслаждаетесь каждым новым полетом, — я говорю медленно, обдумывая свои слова.       После моих слов мужчина замолкает на какое-то время, видимо обдумывая их. — Э-э-эх, что ж, тут, пожалуй, вы правы, дорогуша, — как-то по-отцовски произносит он. Снимает очки, потирает припухшие, видимо от недостатка сна глаза, и вновь возвращает их на место. — Знаете, а я ведь и правду люблю свою работу, очень. Следовательно, и все перелеты, что с ней связаны, мне и не кажутся такой уж непосильной ношей…       «Откровенно.» — А вы по профессии… — аккуратно интересуюсь я.       Он поднимает на меня свой взгляд, щурится. — Ох, извините, я не должна была спрашивать о таком… — видя некое замешательство с ответом на мой вопрос, быстро тараторю я.       Улыбается. Видимо, мой неловкий ответ его позабавил. — Нет, нет, что вы, все хорошо, — он ощупывает нагрудный карман, — в этом нету никакой тайны, — произносит он и притягивает мне свою визитку.       Неловко перехватываю визитку из рук мужчины и внимательно вчитываюсь в ее содержимое. «Патрик Гроссе. Исполнительный директор звукозаписывающей студии «Guitar Center». 555-56-65» — Патрик Гроссе, — вслух произношу имя, напечатанное на визитке, — Гроссе… ваш акцент… вы — немец? — спрашиваю я и перевожу взгляд на соседа напротив. — Все верно, вы меня раскусили, — со смехом в голосе произносит он. — Извиняюсь, я вновь сболтнула лишнего… — поджимаю губы.       «Ох, что ж, у меня язык-то, да без костей…» — Дорогуша, вы слишком много извинитесь, бросьте столь дурную привычку, — неодобрительно произносит Патрик. — Лучше скажите, как-вас-то зовут, а то я чувствую себя не на равных… — О, изви… кхем, меня зовут Александра, но все меня зовут Алекс, — смущенно выдавливаю я. — И почему же вас все так зовут, мне кажется, что Александра — отличное имя, — удивленно спрашивает Патрик. — Ну… честно, имя-то может и хорошее, только на мне не прижилось, вот и пришлось что-нибудь придумывать… так меня оно хотя бы не раздражает… — доходчиво, как смогла, объяснила я. — Ого, а вы, дорогуша, то есть, Алекс, с характером, — отозвался Гроссе на мои слова. — Ага, не в бровь, а в глаз, — с легкой ноткой иронии ответила я.       Улыбаюсь на свои же слова, и решаюсь вновь коснуться темы профессии Патрика Гроссе. — А в чем заключается ваша работа? — Ох, ну, так в двух словах и не расскажешь… — он замолчал, задумался, — ну, благо время нам позволяет. Только обязательно скажи, если вдруг мой рассказ тебе наскучит, — он легко улыбнулся уголками губ. — Уверена, такого не случится, — улыбаюсь в ответ.       Патрик прищурился, глубоко вдохнул и начал свой рассказ. — Пожалуй, начну с того, что эта фирма перешла ко мне от отца, он был ее основателем.       Еще с раннего детства все свободное время я проводил на студиях, постоянно увязываясь за ним. Не скажу, что моя мать была этому рада, но и против ничего не высказывала, думаю, что она принимала вещи такими, какие они есть. И знаешь, в какой-то мере ее недовольства были понятны и мне — ребенку. Шоу-бизнес, музыкальная индустрия, это тот мир, куда каждый родитель в равной степени хочет, как пропихнуть свое дитя, так и оградить его от этого… наверное, моя мать была из числа последних. Что ж до отца, он был человеком, который доводил все до конца, за чтобы он ни взялся, и, видя мое рвение к этому «запретному» плоду, все же препятствовать не стал, наоборот, он делал все возможное, чтобы я как можно раньше смог постичь основы управления, удержание уже имеющегося результата и, само собой, достижения новых высот. Признаюсь, отец был для меня идеалом, живым примером строгой дисциплины и сдержанности. В двадцать лет я уже был знаком почти со всеми знаменитостями, что записывали у нас свои альбомы, а к тридцати годам, я непосредственно унаследовал семейный бизнес. Бизнес своего отца. Не скрою, у меня получалось не все так идеально, было много сложностей и ошибок, бывало время, когда я даже хотел опустить руки и уйти, бросить и забыть весь этот мир… Но, потом, переводя дыхание, вспоминая свое по-настоящему счастливое прошлое, детство, проведённое в разных стенах звукозаписывающих студий, я понимал, что мне еще рано сдаваться, рано опускать руки, рано рушить то, что строилось таким непосильным трудом… Потом, с каждой ошибкой, с каждым промахом, отказом, я мало-помалу начал понимать работу, что была трудом всей жизни моего отца. В итоге, она стала и моей жизнью тоже… — Патрик замолчал, вновь переводя дыхание и собираясь с мыслями. — Ну, а если говорить именно о технической составляющей моей работы, то это непосредственно ВСЕ. Через меня проходят все договора, я лично присутствую почти на каждой встрече, а также именно я набираю штат, который будет работать во время записи и выхода нового альбома. С недавнего времени наша студия начала заниматься разработкой и съемками музыкальных клипов. Проект, конечно, еще сыроват, но благодаря хорошей репутации звукозаписывающей студии мы уже заполучили пару-тройку многообещающих заказов, — Гроссе сдавленно кашлянул и перевел на меня взгляд. — Не успел тебе еще надоесть? — поинтересовался он. — Надоесть? Что вы такое говорите, я с удовольствием дослушаю ваш рассказ до конца. — честно заверила я его. — Что ж, тогда хорошо. Признаюсь, мне и самому приятно с вами общаться, пусть это и выглядит как мой монолог.       Я снисходительно улыбнулась. — Итак, на чем я там остановился… ах, да, штат своих сотрудников тоже набираю я. Вместе с моими высокоуважаемыми друзьями и коллегами разрабатываем дизайн и интерьер наших студий, для меня очень важно, чтобы все сотрудники чувствовали себя комфортно и уютно. Ведь если оценивать их работу, то она очень напряженная и ответственная, и, следовательно, условия при которых их задача должна выполняться качественно и надлежавшим образом — моя задача и ответственность. Еще очень важный момент, который я понял, учась у своего отца, это то, что взаимоотношения между собой и своими подчинёнными должны строится таким образом, чтобы у них не возникало понятия ярлыков, как «начальник и подчинённый». Это должно быть не просто подчинение, не просто люди, занимающиеся одним делом, а это должна быть сплоченность, чтобы мы были сообщниками, что «гребут в одной лодке», были коллегами, друзьями. Только так и только тогда, возможно построить бизнес, построить свою империю. Не страх и подчинение, а понимание и уважение.       Патрик замолчал, решаясь таким образом закончить свой рассказ. — Вы… меня… просто… поразили!.. — медля после каждого слова, проговорила я.       На лице Гроссе вновь играла снисходительная улыбка. — Мне, конечно же, очень приятно слышать подобные слова, но, признаюсь, это я своей целью не ставил… — произнес он и вытер вспотевший, после напряженно рассказа лоб. — И все же это так…       «И что, черт возьми, не так с моими-то работодателями, хочется мне спросить?! Нет, конечно, может, он такой только на словах… но, мне, почему-то хочется верить ему и его рассказу…» — Знаете, я еще много могу рассказывать о своей работе, но я бы с удовольствием, если, это, конечно, не дерзость с моей стороны, послушал бы и вас. — Ох, мне и рассказывать особо-то и нечего, боюсь, что моя жизнь на порядок отличается от вашей. Обычная жизнь, обычного человека… — замявшись ответила я.       «Нет, ну, а правда, что я вообще могу о себе такого рассказать?! Учусь, работаю, в принципе, на этом, увы, можно и закончить…» — Не стоит так смущаться, я считаю, что любая жизнь интересна.       «Только не моя… ну, почти… до последнего времени…»       Видимо заметив, как я тушуюсь, Патрик сам начал задавать вопросы. — Берлин, какие у вас планы на него? — Эм… — Ну, чем вы планируете тут заниматься? — уточнил он. — Честно, я еще не знаю. Ну, для начала мне надо найти себе гостиницу, где я буду жить это время, а там посмотрим по обстоятельствам. Думаю, как и все туристы, отправлюсь смотреть достопримечательности, да пробовать местную кухню.  — Да у вас «наполеоновские» планы, дорогуша! — улыбаясь, констатировал Гроссе. — О, да! Есть такое. Просто, как бы мягко выразиться, я — живое воплощение «золотой молодежи», только вот с точностью наоборот, — иронично отозвалась я.       Патрик удивленно уставился на меня. — Как бы объяснить… я не люблю клубы, да и с людьми, порой, схожусь с напрягом.       Поэтому все так, как есть.       Я замолчала. Мне больше нечего было сказать или добавить. — Знаете, — нарушив тишину, начал Патрик, — один мой хороший знакомый занимается режиссурой видеоклипов. Как раз сейчас, он находится здесь, в Берлине, на съемках. Если вы хотите, и, конечно же, если у вас будет желание, можете мне составить компанию и посмотреть, как проходят съемочный процесс.       Я удивленно уставилась на Патрика.       «Что… это слишком странное предложение… Германия, съемки, это как дурно пахнет…» — Да вы не бойтесь, я не собираюсь вас убивать или продавать в рабство, — смеясь, проговорил Гроссе. — Просто мне кажется, что посмотреть город вы всегда успеете, а такое предложение, я думаю, вы получаете не каждый день…       «Черт, обидно звучит… но, увы, это правда…» — Ну… думаю, что идея неплохая… — замялась я. — Значит, вы согласны? — Да… наверное…       Патрик широко улыбнулся, и мелкая сетка морщин вновь пролегла вокруг его глаз. — Это так забавно… говорите одно, а на лице такая неуверенность. Ну, оно и понятно, меня бы тоже смутило такое предложение непонятно от кого, — он кашлянул и засмеялся. — Да, признаюсь, предложение меня, конечно же обескуражило, но…       «Давай уже! Да-да, нет-нет!» — Но я с удовольствием его принимаю! — переборов свои тягостные мысли, все же ответила я. — Ну, что ж, я и вправду рад, что вы согла… — не договорил Гроссе, когда его голос прервало обращение пилота.       «Уважаемые дамы и господа, наш самолет совершил посадку в городе Берлин. Спасибо за то, что воспользовались услугами нашей авиалинии. Всего наилучшего и счастливо пути!». — Да, я тоже, — с искренней улыбкой ответила я, совсем не заметив времени, проведенного в полете.