Best is yet to come

Ночь всегда была моим любимым временем суток, хотя бы потому, что ночью можно было спокойно спать, исключая случаи внезапной тревоги, когда начинала орать сирена и надо было одеться за сорок секунд и всё в таком духе. Особенно сейчас, когда дефицит сна бьет мыслимые рекорды, а до аттестации по боям один на один осталось каких-то несколько дней. Судя по стуку в дверь, разбудившему меня — там началась не больше, не меньше — война. Разве что не официально, ибо кроме этого посторонних звуков я не слышала. Кого принесли черти в половину четвертого, это даже ни разу не смешно, учитывая, что заснула я всего два часа назад, выправляя не понравившийся Эрику отчёт. Только не говорите, что он пришёл забирать его… В общем-то будучи лишь в длинной чёрной майке, похожей скорее на платье, я босиком плетусь открывать, мысленно желая стучавшему долгой и мучительной смерти. На пороге обнаруживается последний, кого можно было бы там увидеть, а именно, один из смутно знакомых неофитов, однако не моих, а тренируемых Фором. — И как это понимать? Твой командир не предупредил тебя, что лезть к чужому инструктору, тем более в ночи и без приглашения, чревато? — парнишка бледнеет ещё сильнее и только сейчас я замечаю, что его трясёт, а одна из ладоней запачкана чем-то красным. — Там… Ричи, его… Ножом… — додумались послать мямлю, умные дети, нечего сказать. Однако мне крайне не нравится, что в реплике фигурирует холодное оружие. Учитывая, что от мальчишки объяснений ситуации явно дождаться не получится… Буквально впрыгиваю в стоящие у двери ботинки, не тратя время на завязывание и просто заталкивая шнурки внутрь. Жестом показываю следовать за мной и быстрым шагом направляюсь к общежитиям новичков. В комнате царит слабый полумрак, и кто вообще придумал, что надо на ночь выключать электричество, дескать все равно дети тут только спят? Около одной из кроватей столпотворение, все о чём-то шумно спорят, однако при виде меня предпочитают заткнуться и расступиться. На полу лежал в луже натекшей крови упомянутый ранее Ричи с…. Господи, у него серьёзно торчит нож из глазницы? Пожалуйста, пусть мне показалось. — Что здесь произошло? И какого хера Четыре не прибежал сюда раньше меня, хотя ваша группа не должна меня волновать в принципе? — присаживаюсь рядом с пострадавшим. Так, пульс есть, даже что-то в бреду бормочет. Навскидку, помимо повреждений глаза есть болевой шок, в остальном всё относительно нормально. — Он что-то говорил, мы проснулись, а он… Сама видишь, мы сразу отправили Джея к Фору, но его не оказалось в лофте, твой был ближайшим. — Сколько времени прошло с момента, когда вы его обнаружили? — думай Джереми, думай. Логичнее всего было бы долбануть по кнопке оповещения, как сказано в инструкции по внештатным ситуациям, но вряд ли на Базу проник кто-то посторонний, следовательно убрать конкурента решил кто-то из своих, — Ну? Я жду ответа. — Минут пятнадцать, пока ходили за…. — Кучка дегенератов. Чем вы, блять, слушали на занятиях по первой помощи? Вам не хватило мозгов отправить кого-то до лазарета и увеличить шансы спасти парню глаз? Один человек туда, второй к Эрику, — к докторам-то убежали оперативно, пока я подкладывала под голову неофита скатанную в тугой рулон попавшуюся под руку кофту. Однако по второму означенному мной месту назначения выдвинуться никто так и не решился, очевидно, опасаясь праведного командирского гнева, — Оглохли? Это приказ! Кажется, едва ли не впервые в жизни мне удалось кого-то напугать и быть достаточно резкой. На громкие звуки подтянулись и некоторые из моих подопечных, предпочитая не лезть, а просто молча наблюдать с другого конца помещения. — Эй, Ричи? Тебя же зовут Ричи, так? Не отключайся сейчас, тебе надо потерпеть до прихода врача, понимаешь? — юноша слабо кивает, не имея сил говорить. И всё же, где носит Тобиаса, чтоб его? Липкое и до боли знакомое ощущение страха не покидает. Неужели и этого придется потом опознавать в морге, блюдя формальности, сообщать семье, слушать в очередной раз, что виновата фракция… Вроде бы я проходила через стандартную процедуру не единожды, но все равно. Несколько минут проходят в тянущей атмосфере тишины, пока, наконец, не вбегает мужчина в наспех натянутом белом халате и с внушительном чемоданом в руках. Словно в тумане передаю неофита доктору, сбивчиво резюмируя произошедшее, после чего выхожу в коридор, дабы хоть немного прийти в себя. Мимо проносится Эрик, не обращая на меня ровно никакого внимания, тоже очевидно сорванный непосредственно из кровати. Если учесть тот факт, что с отчётностью меня развернули около полуночи, то и спать мы легли плюс-минус одинаково, тобишь Лидер явно пребывает не в духе. Нет, оно определённо к лучшему, что он прошёл, даже не заметив мои попытки слиться со стеной, испытывать на себе всю «радость» Бесстрашного от свалившихся на него проблем совершенно не хочется. — Реннер, двигай конечностями. Конечно, если не хочешь вернуться в славную бытность неофитом, — кто сглазил, тот я, а мужчина как обычно появляется также неожиданно, как чёрт из табакерки. — Да я бы рада, но ночь на дворе, куда собственно идти-то? — сонливость наваливается вновь, компенсируя сорок минут бодрствования. А ведь на моём месте сейчас должен стоять Итон и разбираться со всей этой херней. — В мой кабинет. И если ты сейчас открыла рот для тупого вопроса, то не советую, — и зачем так заводиться? Еще пара секунд и можно будет кипятить чайник без плиты, либо просто подключать к нервным окончаниям динамо-машину и обеспечивать электричеством весь Чикаго. Хотя в таком состоянии к Эрику в самом деле лучше не лезть и быть покорным подчиненным. Естественно в такой час база, даже несмотря на произошедшее, безлюдна, а также херово освещена (экологи бы наверняка оргазмировали от радости к такому уважению по отношению к ресурсам), не удивительно, что я в какой-то момент оступаюсь и влетаю в чужую спину. Ожидание недовольной реплики, однако, затягивается сильнее, нежели можно было бы предположить. — Реннер, почему? — о, а интересно, мне дозволено уточнять насчет тупых вопросов? — О чём ты? — Почему там был не Фор, а ты? Забила бы, одним кандидатом гарантировано меньше, у твоих было бы больше шансов. — Полагаю, ответ тебя разочарует. И может быть, уже, пойдём? Обзор, безусловно, неплохой, но разговаривать в коридоре не слишком удобно. Тихий смешок наводит на мысли, что Эрика мне понять удастся явно не скоро, если вообще когда-нибудь смогу, после чего мы, наконец, добираемся до нужного отсека. Лампы неприятно режут глаза, спать хочется невыносимо. Падаю на стул напротив хозяина кабинета, широко зевая и вздрагивая, когда мне чуть ли не в лицо бросают свитер. — Ценю оперативность, но тебе следовало одеться. Итак, эти идиоты уже рассказали мне свою версию произошедшего, теперь твоя очередь. — Тобиаса они не нашли, принять решение самим, видимо, не хватило сообразительности, единственным человеком, к которому они не испугались пойти была я. Когда пришла, парень был в крови, но живой, повреждения глазницы, колотое проникающее ранение, орудие совершения преступления, кхм, на месте. Дальше одного отправила за медперсоналом, второго за тобой и, надеюсь, ты не будешь на это злится, ситуация была внештатная. — Его прооперируют, глаз спасти не обещали, но возможно даже сможет закончить Инициацию. Ты так и не ответила мне. — О да, чтобы потом еще час слушать, как меня вообще приняли в Бесстрашие? — а свитер-то весьма кстати, не сказать, что тут очень тепло, так что быстрее натягиваю вещь на себя. Моментально окунаясь в чертов запах Эрика. Ну, правильно, чья еще одежда могла бы заваляться здесь, уж явно не Макса. И почему, скажите пожалуйста, это успокаивает? Ровно на те три минуты, которые отделяют нас от прихода Итона. Тобиас, как всегда, внешне невозмутим. Настолько, что возникает острое желание хорошенько ему врезать, дабы проверить, измениться ли в таком случае это бесящее выражение. — Что произошло? — да он издевается, не иначе. Я всё понимаю, нам нельзя привязываться к неофитам, но не до такой же степени похуизма. — Твои детишки расшалились, решив поиграть в пиратов. Хочу заметить, весьма натурально, не хватает, разве что, Капитана Крюка, — это заговор, совершенно точно. Правда, у меня какое-то странное ощущение, что шутка не совсем таковой являлась. — Полагаю, с меня детальный рапорт утром? — Именно так. — Могу идти? — стоп-стоп, это всё? Ни патруля вне очереди, ни получасовой промывки мозга по поводу некомпетентности? — Вполне, — он не понимает, что тот парень и умереть мог? Что потом пришлось бы писать не рапорт, а идти в морг, осматривать бездыханное тело, опознавать его, сообщать семье и слышать обвинения в свой адрес? Что это ведь… Живой человек? И неужели всем здесь стоящим всё равно на тот факт, что парень остался калекой. — Нет, — мои слова тонут в тишине кабинета, а на меня обращаются сразу два удивлённых взгляда. — Реннер, мне послышалось или ты с чем-то не согласна? — О, ещё как, — встаю со стула и практически вплотную подхожу к Четыре, — какого хера тебя не было на месте? Тебя не снимали на задание, никаких внештатных ситуаций не было. Просто, какого хрена ты шатался непонятно где, пока твои неофиты друг друга калечат? — Тебя не касается, где именно я был, и какие методы приемлю для подготовки, — какая же ты сука, о, наш идеальный командир. Значит для тебя это просто один из способов отобрать элиту, не прибегая при этом к развитию сильных сторон каждого. — Конечно, ты же у нас самый невхерственно умный, опытный и всё в таком духе. Куда уж нам, менее одарённым, до такого таланта, правильно, нами можно жертвовать, как мясом, допуская даже саму мысль в дальнейшем использовать для продвижения такие же способы. А что, это ведь естественный отбор! Не думал грохнуть Макса? Сразу место освободится, чего тянуть. Некстати вспоминаю уже холодные тела, лежащие на металлическом столе, уже после вскрытия, аккуратно зашитые. Потом множество проверок, допросы после каждого эпизода, постоянные поездки в Искренность и давление со всех сторон. — Ты понимаешь, что несёшь? — Фор смотрит сверху вниз, очевидно совершенно не осознавая сути моих претензий. — Я-то понимаю, в отличии от тебя. Тобиас, — о, милый мой, поверь я знаю, как ты ненавидишь это имя, но в этот раз придется потерпеть, — ты когда-нибудь терял личный состав? М? Не Бесстрашных, которые шли уже с полностью пройденной подготовкой и могли бы самостоятельно спасать свою задницу? А фактически детей, которые во фракции меньше двух месяцев. Которых, ты не смог защитить. Голос срывается на последней фразе, дышать становится труднее, что уже совсем не хорошо. — Джереми, тебе надо успоко… — от души залепляю Итону пощёчину. Тело медленно сковывает паника — преступник не найден, что, если сейчас он также поступает и с моими подопечными. — Их ведь потом не вернуть. Осознаешь это только, когда с тела откидывают кусок ткани, а ты видишь остекленевшие глаза. Поверь, пережить такое даже один раз — дерьмово. На третьем начинаешь ненавидеть себя. А после шестого… — чёрт, я же сейчас не разревелась перед ними? — не особенно хочется жить. Смахиваю с лица солёные капельки, только теперь замечая, что на руках остались пятна крови неофита, которые теперь отпечатались и на щеках. Голова болит от обилия мыслей, кажется, Четыре что-то говорит, губы двигаются, но до меня не доносится ни звука, словно я нахожусь в каком-то прозрачном пузыре. Эрик зачем-то выходит из-за стола, хотя до этого во время моей тирады не вмешивался. Вновь тишина, хотя Лидер вроде тоже не молчит, они даже о чем-то спорят с минуту, даже кричат, в то время, как я стою на месте истуканом и отрешённо пялюсь на запачканные ладони. В чувство приводит только хлопок двери, за которой на приличной скорости Фор и исчезает, будучи явно не таким уравновешенным, как ранее. — Реннер? — меня встряхивают за плечи, но паника никуда не уходит — ты меня слышишь? — Нет… То есть да. Не знаю, — ну же, пожалуйста, начни орать, облей водой из графина, ударь, наконец. Хоть что-то, лишь бы перестать быть в этом чёртовом состоянии. — Какого хера только что было? В твоём личном деле ни слова о панических атаках, — разве? Надо же, как это такую деталь проглядели, я была уверена, что о подобных рисках в заключении психиатра, проводившего осмотр на предмет дальнейшей пригодности после инцидента с Марком, должно что-то быть, — Эй, на меня смотри. Вот, о чем речь. Когда Эрик злится — мозг работает лучше в разы, однако не могу с уверенностью сказать, что это та ситуация. Что-то определённо не так, как обычно. — Я виновата. Орать на старшего по званию офицера запрещено Уставом, тем более физически воздействовать на него не в рамках тренировок. Мне догнать Фора и извиниться? — О нет, зачем, ему полезно послушать чье-то мнение, которое противоречило бы его понятиям о правильности подготовки неофитов. Но потрудись объяснить, что именно тебя так взбесило? Неплохо бы знаешь быть в курсе о возможных рисках, а то, неровен час, ещё придушишь кого-нибудь, — опять этот взгляд, рентгеном пронизывающий до костей, изучающий. Наверное, это больше всего и пугает в Бесстрашном — даже и близко не вытравленный Эрудит. — Я не хочу снова проходить через всё это. Ты ведь читал, шесть трупов на Инициации, ещё четыре немногим после, просто не смогу снова идти в морг и опознавать их. А Итон конченный ублюдок, если не понимает, что его ждёт. Хотя, он может и справится, первый случай переносится легко, списываешь всё на случайность и даже нормально живёшь дальше, — опасно покачиваюсь в сторону, но чужие руки не дают позорно свалиться на пол, удерживая в вертикальном положении. — Мне стоит доложить об этом инциденте Максу? — надо же, моим мнением интересуются. Интересно, успею ли я в таком случае договорить до буквы т в слове «извините», прежде чем вылететь из фракции к херам. — А мой ответ имеет значение? — Нет, блять, я решил в четыре утра поиграть с тобой в полемику, заняться же больше нечем. — Не стоит. У меня нет выраженных проблем с психикой, дальнейшему выполнению должностных обязанностей ничего не мешает. Пока мой собеседник, видимо продумывает ответ, отмечаю, что на часах уже, в самом деле, раннее утро и спать, похоже, ложиться смысла уже нет. — Оставить тебя без наблюдения я, учитывая случившееся, не могу. Идём, — спрашивать, а куда идти-то, второй раз за ночь было глупо, так что просто плетусь следом, с тоской высчитывая возможное время отдыха. Настолько увлекаюсь данным занятием, что не замечаю, как по веренице коридоров мы добираемся до жилой части базы. Вот только номер на лофте не мой, да и с этажом промашка. Вообще знакомая цифра, где могла раньше видеть? Память услужливо подкидывает картинки моего феерического отчёта, закончившегося… Впрочем, об этом лучше не думать. Немой вопрос на моем лице с поразительной стойкостью игнорируется, в квартире темно, небольшой завал на столе хоть немного наводит на тот факт, что тут всё-таки живут, в отличии от хирургического порядка в кабинете. Свет владелец включать даже не думает, не проронив ни слова принявшись рыться в шкафу. Стоять в проёме максимально тупо, так что, прикрыв дверь, прохожу внутрь. Итак, что мы имеем? За окном бледнеет рассвет, я вновь в этом месте, с которым связано, не то, чтобы много хорошего, с человеком, от которого предпочла бы держаться подальше. Расклад на миллион! Хм, если я буду кричать, меня услышат? Наверное, нет, звукоизоляция везде довольно хорошая. — Боюсь спросить, но это вроде не моя комната? — Редкая наблюдательность, Реннер. Ближайшие несколько часов будешь спать здесь, мало ли тебе захочется продолжить выяснение отношений с Четыре, а терять Инструктора хлопотное дело, знаешь ли. Подождите-ка, спать здесь, серьёзно? Уж не в одной ли кровати, что откровенно говоря, перебор. Очевидно, мимика весьма красноречива, иначе, чем объяснить внезапную ухмылку Эрика. — Я подозреваю, о чем именно ты думаешь, но нет, если перестанешь ТАК на меня смотреть — увидишь, что там есть софа. Впрочем, если ты настаиваешь… — Ни в коем случае не хочу тебя стеснять! — ухмылка перетекает в смех, паника благополучно исчезает вовсе, после чего мне вручают плед. Означенная софа вполне неплохая, так что я прихожу к выводу, что этот вариант не самый худший из возможных. Спокойной ночи, естественно, никто никому не желает. Через какое-то время, когда уже выхожу из ванной, отмыв присохшую кровь с ладоней, дыхание мужчины выравнивается, а я вот отключиться никак не могу, несмотря на чудовищную усталость. Когда потолок остается изученным вдоль и поперёк, верх берёт любопытство и я стараясь не шуметь, медленно сокращаю расстояние до кровати. Однако, сколь поразительно меняются люди во сне. Черты лица словно стали мягче, мышцы расслабились, ресницы чуть подрагивают. Если так прикинуть, то это первый раз, когда мне удается спокойно и внимательно своё непосредственное начальство. Такой Эрик, хм, вполне себе приятнее бодрствующего, это точно. Вид столь нереальный, что решаюсь даже проверить этот факт, дотронувшись до скулы кончиками пальцем и осторожно проведя до подбородка. Не проснулся, надо же. Хотя если учесть, что он по идее работает никак не меньше, а то и больше меня. В этом они с Марком чем-то похожи, определённо. О нет, я начинаю их сравнивать, ещё чего не хватало. Отдёргиваю руку, как от огня, быстро возвращаясь назад на софу. В какой-то момент глаза непроизвольно закрываются, и я окунаюсь в долгожданное забытье. Через три часа просыпаюсь от громкого хлопка дверью. Почему-то не под пледом, который лежит в ногах на соседнем спальном месте, а будучи накрытая одеялом. Знаете, в технике и человеке есть одно существенное отличие, которое в первом случае значительно облегчает существование. Если ты не знаешь принцип работы прибора — к нему всегда есть написанная инструкция. К чему это я? Выдайте мне, наконец, что-нибудь подобное для Эрика, ибо теперь его мотивы и поступки окончательно вышли за грань моего понимания.