Best is yet to come

— … а я ей говорю: да не знаю я, куда санитары дели контейнер с мозгами, в любом случае содержимым Джимми не пользовался и при жизни, потеря не велика, — если задуматься, то патологоанатомы всегда представлялись мне людьми, не слишком склонными к общению, угрюмыми и выплывающими за пределы морга исключительно во имя человеческих потребностей, которыми бренное тело, в отличие от их клиентов, всё ещё обладало. Хьюз на мои стереотипы изначально наплевал, разбил в хлам, да ещё и, кажется, потоптался на осколках. Не смотря на то, что знакомы мы были всего несколько недель, складывалось очень стойкое ощущение, что время тут текло иначе и прошло никак не меньше пары лет. Генри, в отличии от довольно педантичного Эрика, был до ужаса неорганизованным, а оттого живым и невероятно приятным человеком. Далеко за примерами ходить не надо, ведь как можно было додуматься устроить в одном из холодильников небольшой склад различной вкусной еды, ссылаясь на тот факт, что все равно их редко кто открывает, я лично не понимаю. Собственно, сейчас мы как раз угощались яблочным пирогом из данного стратегического запаса, точнее Эрудит угощался, а я заедала ночной стресс от случившегося с неофитом Фора и ночёвки в чужой квартире. — Да ладно тебе, если бы он действительно был таким идиотом, то не прошёл бы Инициацию никогда в жизни! — Клянусь, Джерри, он как-то раз на полном серьёзе поинтересовался у заведующего лабораторией, можно ли рассмотреть звезды, если микроскоп повернуть и смотреть с другой стороны, — меня схватывает очередной приступ хохота, хотя, кажется, место не самое подходящее для милых бесед и чая. Кому-то есть в холодном подвале с милыми, но чуточку молчаливыми соседями, может показаться кощунственным, но на мой скромный взгляд с учетом прекрасного собеседника и того факта, что ни чай, ни пирог вкуса своего не поменяли, какая к черту разница. — У нас есть парочка похожий ребят в патруле. Но, как говорит мой командир, зато там больше ста килограммов мышц, им простительно. Хотя знаешь, у нас все разбегаются вот от них, а я недавно видела, как Пирс подкармливает бродячих кошек недалеко от базы. — Твой командир… Ты говоришь об Эрике? — парень смотрит на меня с неподдельным интересом, учитывая, что в прошлый раз мне удалось все же его убедить в том, что я лидеру бесстрашных меньше, чем никто, тем более не девушка (о да, Джереми, гениально, особенно после того, как вы аккурат потом в ту же ночь переспали) — Как он вообще? — Эрик, гм, моё временное начальство. Формально я числюсь в патрульном подразделении, которым командует Лу. А так всё как обычно, вроде, завтра зачётные спарринги, про случившееся ночью я тебе уже рассказала, — тут, правда, стоит заметить, что Генри знал далеко не все подробности моих приключений, некоторые детали пришлось опустить — ничего, ещё полтора месяца и мы распрощаемся навсегда. Я, наверное, больше не возьмусь за подготовку неофитов. — Может оно и к лучшему. Помнишь, к слову, нашего с тобой общего милого знакомого? Он крайне упрям и всё ещё не желает разлагаться дальше! Признавайся, ты что-то с ним сделала и мне просто не говоришь. — Ага, учитывая, что мои познания в химии заканчиваются примерно на формуле воды. Вот Ланс … — осекаюсь, так и не закончив мысль. — Кто такой Ланс? — Никто, просто забудь это имя, договорились? И ничего не спрашивай, — во рту резко пересыхает, так что допиваю содержимое своей кружки залпом. Как раз вовремя, ведь слышится звук приближающихся шагов и собственной персоной является тот, о ком мы только что говорили. В компании Джанин, чтоб её! Скептически оглядев наш стол (я уверена, что такой взгляд на меня обусловлен исключительно тем, что ему пирога не перепало!), мужчина кивком подозвал Хьюза к себе. Троица ушла вглубь помещения ближе к рабочим поверхностям и дивной коллекции органов в формалине, оставив меня в гордом одиночестве и заставив ощущать себя ребёнком, не взятым на какое-то важное мероприятие. Впрочем, а что мне там делать-то? Среди двух лидеров и одного из ведущих специалистов Эрудиции в своей области блин, в компанию я не вписалась бы ни при каких условиях. От нечего делать максимально комфортно разваливаюсь на жестковатом стуле и прикрываю глаза. До сих пор не понимаю, почему из-за одного трупа я еженедельно таскаюсь сюда? За всё время расследование особо не продвинулось, да и к чему столько внимания к тому, что парнишка никак не желает становиться скелетом. Мало ли какие там атмосферные изменения, учитывая прошедшую катастрофу, может кто-то уже мутировать начал и вскоре это будет в порядке вещей. Самое бесящее — пока меня нет, моя группа занимается вместе с Фором. И после нашей ссоры ночью я очень надеюсь, что он не решил вымещать своё негодование на ни в чем не виноватых переходниках. В отдалении различимы голоса, благо акустика от плитки невероятно хороша, хоть играй фортепьянные концерты. — Сколько он тут находится? — Джанин явно чем-то обеспокоена, надо же. — Привезли ночью, вскрытие проводил Бартон, так что до вашего прихода я его не осматривал. Думаете второй случай? Судя по, — перелистывание страниц — анализам, он умер два дня назад. Ничего необычного вроде? — а там что-то явно интересное. Стараясь не шуметь, встаю со своего места и медленно иду к заворачивающему в то помещение коридору. Останавливаюсь около проёма, оставаясь незамеченной для находящихся там людей. — Он умер раньше. По словам других Изгоев, его не видели уже с неделю, а тело нашли в холодильной установке, которая непонятно по какой причине работала, — у Эрика, похоже, день тоже не задался, накрыв еще одной бонусной проблемой. — Фактор среды? Я имею в виду, если там было холодно, то естественно процессы замедляться и это пока не повод объединять данные случаи. Вы прекрасно понимаете, что последует в случае признания серии. — Проверить его на совпадения с образцами крови мисс Реннер. Если будет положительный результат, мы снова имеем дело с IMN-150, — так, фигурирование моей фамилии в речах главы Эрудиции никоим образом не радует. И что за странная аббревиатура? Как на зло, говорить Джанин и Генри начинают тише, сыпля множеством научных терминов, так что вникнуть в дальнейшее обсуждение у меня не получается. Есть смысл возвращаться назад? Поворачиваюсь, моментально утыкаясь в кого-то, до этого момента бесшумно стоящего за моей спиной. Чёрт, учитывая мою невезучесть — это наверняка… — Подслушиваем? — наверняка Эрик, бинго. — Я тебя искала! Уже пора ехать обратно в штаб, иначе я пропущу ещё и вечернюю тренировку с неофитами, — так, Джер, ты главное, дыши, смотри прямо. И, кажется, мне, в самом деле, верят, ведь Эрик в самом деле поглядывает на часы, после чего кивает. — Тогда шевелись. И, Реннер… — ну что ещё? Я успела где-то накосячить за три секунды? Внезапно не договорив, мужчина проводит по моему подбородку пальцами, — ты хоть есть аккуратно можешь? Из джема на твоём лице можно испечь ещё один пирог. И это ещё один провал в мою персональную копилку. Самое время вновь изучить свои ботинки, в них наверняка очень многое поменялось с тех пор, как я их завязывала утром! Хорошо хоть тут висят рулоны салфеток на стене, можно быстро ликвидировать яблочное безобразие. Из подвала мы выходим на свежий воздух, и, наконец-таки погода по-настоящему летняя. Светит солнышко, дует легкий приятный ветерок, а небо чистое, одним словом работать не хочется совершенно, другое дело пойти бездельничать на крышу базы. В нагретой машине жарко, так что приходится открыть окна вопреки требованиям безопасности. Кому мы нужны, боже, все радикально настроенные афракционеры наверняка попивают лимонад, сидя у речки за пределами обнесённой стеной зоны. Но, что странно, мы не двигаемся с места, хотя обычно я даже не успеваю пристегнуть ремень, как Эрик давит на педаль газа. — Кто такой Ланс? — да вы все сговорились что ли? Значит бесстрашный пришёл раньше, чем я успела его увидеть. — Никто. Это, правда, не важно. — Ты ведь понимаешь, что я могу начать искать информацию самостоятельно и на её достоверность тебе уже не повлиять? — чёрт, ведь правда может. А если начнет, то ничего хорошего естественно не найдёт, бонусов получив ещё один повод выставить меня из фракции. Хотя Макс и в курсе, но всё же… — Не зависай. — В моём личном деле этого не было, но, в общем, моя семья состояла раньше из несколько большего количества человек. Ланс на двенадцать лет старше, это мой, хм, родной брат, — последний раз, кажется, я вспоминала о Лансе ещё во время своей Инициации. Точнее, отец напомнил, очевидно, не желая повторного «позора» на свою голову. — Если он такой же кретин, как и ты, то соглашусь, что это было не важно, — мы трогаемся с места, у бесстрашного интерес, судя по всему, иссяк. Наверняка думал, что я начну рассказывать о сто-одном любовнике, ага. Но почему-то за его слова о брате немного обидно. Нет, молчи Реннер, словоблудие твой страшный грех. — Мы с ним не были похожи. Ланс всегда был… Ну не знаю, кумиром что ли? — привет, к чему внутренние монологи, если потом я поступаю все равно иначе — Настоящая гордость родителей, в школе все учителя в один голос пророчили ему едва ли не место лидера Искренности в будущем, хотя ему это было не особенно важно. Читал очень много, за меня заступался тоже постоянно, не удивлюсь, если бы можно было выбирать больше одной фракции, он бы подошёл к любой. — Твой брат был дивергентом? — голос Эрика подозрительно меняется, хотя не совсем понятно от чего именно. Дивергенты, конечно, не такое частое явление, но всё же встречающееся. — Возможно. Я не очень хорошо помню его, последний раз мы виделись, когда мне только исполнилось восемь. На удивление, этот момент отпечатался слишком подробно. Ланс уже съехал от нас после становления полноправным Искренним и пришёл на ужин в честь моего дня рождения. Отчего-то очень уставший, мама ещё спрашивала, всё ли у него в порядке на работе и не требуется помощь, отец смеялся и говорил, что когда-нибудь я стану такой же, как брат. Тогда Ланс раздражал до ужаса, ведь все внимание доставалось именно ему, даже в, казалось бы, праздник к нему никак не относящийся. Уже по окончанию этой пародии на идеальное семейное времяпрепровождение, он зашёл попрощаться, сказал, что не важно, чего именно от меня ждут и что выбирать только мне одной. Через неделю Ланс исчез, уже навсегда. А после того, как спустя месяц его видели в составе группировки радикально настроенных Изгоев, родители просто сделали вид, что у них только один ребёнок в семье, начав давить на меня ещё больше, опасаясь повторения истории. Херовые из них были педагоги, однако. — Ладно, слезливое окончание этой истории расскажешь как-нибудь потом. Что с теми кретинами, которых ты, вроде как, тренируешь? — Они не настолько кретинисты, как ты думаешь и некоторые даже вполне жизнеспособны. Если ты читал отчёты… — Ты весьма лестно отзывалась о двоих. Как думаешь, есть смысл поставить их завтра против первых по таблице, которых тренирует Фор? — С каких пор тебя начало интересовать моё мнение? — ничего себя, наш разговор даже походит на нормальную рабочую беседу без попыток протереть моей спиной штукатурку, какой прогресс. — Включай голову, ты серьёзно думала, что я заставляю тебя писать кучу текста чисто из-за наших первоначальных разногласий, — подождите-ка, так там была какая-то иная цель? Видимо моё лицо полностью выражает полную гамму эмоций, потому как Эрик вновь смеётся, а я отворачиваюсь к окну, обиженно фыркнув. Внезапно двигатель издаёт какой-то крайне странный чихающий звук, после чего из-под капота начинает тонкой струйкой выходить сизый дымок, а скорость падает. Хорошо хоть в кювет мы не вылетаем, остановившись на обочине дороги. День всё прекраснее и прекраснее! От мата со стороны владельца джипа просто вянут уши, хотя по идее не та у нас фракция, чтобы морщиться от любого грубого слова. Хотя определённо что-то в ругающемся лидере такое есть, особенно если это не в мою сторону. До базы, по моим подсчётам, еще километров пятнадцать, что не располагает к неспешной пешей прогулке, остаётся ждать другой транспорт либо устранять поломку самостоятельно, что явно не ко мне. Пока мой коллега по несчастью кому-то звонит, я выбираюсь из душного салона на улицу. Мда, надеюсь торчать тут придётся не слишком долго. Если утром было довольно зябко, то теперь куртка уже начинает неприятно липнуть к телу, так что приходится её снять, закинув на сиденье через опущенное стекло. Не хотела работать — получи и распишись Джереми, теперь вы в какой-то непонятной дыре, а рядом ни души, отлично. Эх, сейчас бы мороженного, но его запасы благополучно сосредоточены в не самой любимой мною Искренности, уж лучше перетерпеть без ведёрка пломбира, чем случайно наткнуться на того, на кого не хотелось бы. Хлопает дверца, после чего на горизонте появляется до жути недовольный Эрик. — Два часа, не раньше. И чем они там заняты, что не могут выделить одного человека с заменой машины. Реннер, ты случаем не разбираешься в двигателях внутреннего сгорания? — Думаю, что уж в этом вопросе ты куда более компетентен, чем я. — Не удивлён. Тогда просто не мешайся под ногами и не раздражай меня ещё больше, — да с превеликим удовольствием, в самом-то деле. Мужчина приступает к копошению в моторе, а передо мной встает важный вопрос, чем бы себя занять, чтобы при этом ещё и не мешаться. Сидеть в машине вариант явно такой себе, с учетом, что кондиционер не работает, а через тридцать минут такими темпами на приборной панели уже можно будет жарить яичницу. Никаких иных мест кроме сомнительного вида бетонных блоков с торчащей арматурой не наблюдалось, вот ведь засада. От безысходности несильно бью кулаком по крыше, которая какого-то черта оказывается прохладной и до безумия приятной на ощупь. Металл другой? А, не важно. Вариант решения проблемы возникает сам собой, так что, сбросив с ног обувь с носками, в два счёта забираюсь наверх, удобно устраиваясь на гладкой поверхности, подставив солнцу спину. Надеюсь, попытка позагорать не кончится алыми волдырями, а то с моей бледностью впору сутками торчать в вотчине Хьюза весь летний сезон. Следующие сорок минут проходят в максимально приятной атмосфере безделья. Кажется, я понимаю, почему Траффи так любил развалиться на подоконнике и дремать там по пол дня, изредка урча и выказывая этим своё полное довольство жизнью. Интересно, как он там? Тут должна быть крайне несмешная шутка про то, что он теперь единственный и любимый ребёнок в семье. — Какого хера так жарко? — вопрос обращён скорее в пустоту, нежели с перспективой диалога, но я тем не менее все равно поворачиваю голову в сторону Эрика. И, о боги, зря. Потому что именно сейчас он не спеша стаскивал с себя футболку, и это ну вот совсем проигрыш по всем фронтам. Взгляд невольно скользит по татуировкам на шее и ниже, а сердце бьётся быстрее, чем надо бы. Это похоже на чёрную дыру. Лишь раз попав, как бы ты не пытался выбраться — она всё равно будет притягивать тебя вплоть до полного поглощения. Кажется, я подбираюсь к кромке слишком близко, оставив все шансы на обратную дорогу. Так, взять себя в руки, ещё не хватало пускать слюни на человека, в постели которого перебывала чуть ли не половина всех особ женского пола во фракции. Ладно, ещё минуточку, татуировки вещь такая увлекательная знаете ли. Примерно на уровне самообмана, которым я так активно занимаюсь, пользуясь тем фактом, что объект наблюдения занят движком. Внезапно приходит осознание, что вспоминать о произошедшем той ночью, как минимум, не противно. Машинально провожу ладонью по тому месту, с которого едва-едва успели сойти оставленные засосы, которые приходилось усиленно скрывать кофтами с длинным рукавом. Если так посмотреть, то это первый раз за последние годы, когда хоть кому-то удалось выбить меня из привычной обстановки, нарушив зону комфорта. Даже не так, разрушив зону комфорта к херам, наплевав на её наличие изначально. С самого первого дня, когда мы познакомились, Эрик просто делал то, что считал нужным, не особенно считаясь с понятиями «норма» или «мораль». Ну и с моим мнением тоже. Хотя именно это одновременно и спасало, не оставляя времени думать о прошлом, больше заботясь о том факте, что я пока не хочу вылетать к Изгоям из-за плохой подготовки неофитов. О том, что я смотрю на мужчину слишком долго, я задумываюсь лишь на моменте, когда он делает тоже самое на протяжении примерно минуты. Блиц-опрос, реально ли совершить суицид, навернувшись отсюда? Хочется хорошенько впечататься лицом в железо, выведя фейспалм на качественно новый уровень. Идиотка ты Джер, просто феерическая. Даже когда лидер обходит джип сбоку, я не нахожу ничего более умного, чем просто поменять положение тела, тем самым оказавшись к нему практически лицом к лицу и немного свесившись вниз корпусом. — Ты всё же разбираешься в двигателях внутреннего сгорания, раз столь пристально изучала процесс починки? — Ну, может быть когда-нибудь научусь и мы больше не попадём в такую дебильную ситуацию, — так, стоп, неужели это прозвучало, как дальнейшие перспективы совместной работы? — Тогда спускайся, поближе посмотришь, — предложение огонь, прямо-таки тянет на вариант прыжка в бассейн с крокодилом. Он вот точно также гипнотизирует жертву, выглядывая её из-под толщи воды снизу. — Да и здесь неплохо. К тому же я… Высоты боюсь! Господи, почему язык действует вперёд мозгов. Учитывая, что как-то раз новички проходили полосу препятствий на время, и мы с Фором показывали, как это надо делать, укладываясь в норматив, завершая череду упражнений почти элегантным прыжком с двухметрового забора… Судя по всему, об этой досадной оплошности в моих «показаниях» осведомлена не только я одна из присутствующих. — О, раз так, то прыгай, я поймаю. — Точно? — Точно. — Точно-точно? — ой кому тут охота огрести, так я явно возглавляю эту очередь! — Точно-точно, — в голосе уже явственно скользят нотки раздражения, но где уж там, нам же и море по колено, мы ж рисковые. — Точно-точно-точ… — Реннер, блять, не выводи меня, — так, ну хуже уже явно не станет, чего тянуть. Свешиваю ноги, мысленно прикидывая, какую именно из костей я себе сломаю, если Эрик решит убрать руки, тем самым успешно избавившись от меня. Соскальзываю, готовясь к весьма жесткому приземлению, но, вот сюрприз, ждёт меня не земля и килограмм песка во рту, а вполне себе аккуратно ловящий меня человек. — Я так понимаю, что я теперь твой, эм, должник? — Даже не представляешь, насколько, — воображение тут же услужливо подкидывает пару вариантов круглосуточных каторжных работ на благо фракции, от которых по спине пробегает холодок, — скажи, тебе это ведь нравится? Ступни касаются плоской поверхности, что не может не радовать. — Что именно? — невозможность куда-либо отойти напрягает, ибо всё пространство передо мной занято бывшим Эрудитом, а позади материальный объект, сквозь которые я ходить пока не научилась. — Каждый долбанный раз ты какого-то хера думаешь, что выбешивать меня — это весело. — Не правда. Оно… Само? — да что же за день такой, где инстинкт самосохранения. — Само, значит? И при этом тебя не пугают перспективы возможных наказаний, которые могут за этим последовать, за исключением одного. Только я хочу полюбопытствовать, права ли я насчёт пугающего меня исключения из фракции или на худой конец, избиения, Эрик предпочитает более наглядно продемонстрировать. Точнее, сократить расстояние настолько, что буду ощущать его дыхание на скуле. От этого непроизвольно цепенею, сильнее вжимаясь спиной в дверцу машины в попытках отодвинуться. — Видишь, только так на тебя можно хоть как-то воздействовать, Реннер, только так ты начинаешь, наконец, соображать. Паника нарастает, ведь, напоминаю чудный факт, мы здесь совершенно одни и в разных весовых категориях. Через майку ощущаю чужое тело, уже прижимающее моё собственное к горячей стали и, твою же мать, это уже страшно. Спасает меня лишь серия гудков, сообщающая о том, что за нами все же соизволил кто-то приехать. — Обязательно продолжим этот разговор позже, Реннер, — последнюю фразу мужчина шипит практически в губы, после чего резко отстраняется и уходит прочь, оставляя меня одну с подрагивающими руками. Ботинки удается завязать лишь с третьей попытки. Возвращаемся мы молча, активно делая вид, что ничего не произошло. А весь последующий вечер меня не покидает ощущение, что своё обещание продолжить беседу Эрик исполнит обязательно и вот тогда меня уже вряд ли что-либо спасёт.